Исламская Республика Иран уже несколько лет находится в центре мировой политики. Причина этого — все возрастающие военно-политические амбиции Тегерана, которые настораживают мировое сообщество. Эти амбиции базируются как на идеологических постулатах хомейнизма, так и на финансово-экономических, а также военных факторах. В последние годы Иран, выступая в качестве энергетического донора многих мировых держав, обрел сравнительно значимую финансовую и экономическую мощь.
Это стало основанием для президента Махмуда Ахмадинежада заявить об Иране как о мировом центре исламской цивилизации, как о непоколебимом борце за идеалы ислама, объединяющем всех мусульман против «глобального сионизма и американского империализма», как о супердержаве региона.
Под знаменем хомейнизма, под руководством президентской группировки шиитских радикалов ИРИ в политико-идеологическом плане возвращается в первые годы исламской революции.
Радикализация клерикального режима в Иране с момента прихода к исполнительной власти Махмуда Ахмадинежада, упорство в осуществлении подозрительной и спорной ядерной программы, небывалая милитаризация страны, разжигание антисемитизма, явная борьба против палестино-израильского мирного процесса — вот слагаемые политики нынешнего руководства ИРИ.
Все это самым непосредственным образом связано с тремя политическими позициями Тегерана, вызывающим особое беспокойство.
Первое. Создание промышленной инфраструктуры, способной производить ядерное оружие. Речь идет о процессе обогащения урана посредством центрифуг и производстве плутония на тяжеловодном реакторе, строящимся в Араке.
В настоящее время в Иране на заводе по обогащению урана в Натанзе действуют от восьми до двенадцати (по разным данным) каскадов центрифуг по 164 единицы. То есть приблизительно от 1500 до 2000 центрифуг. Планируется довести их число сначала до трех, затем более чем до 54 тысяч.
Напомним, по данным физиков-ядерщиков, для производства высокообогащенного урана (порядка 90% обогащения) на 164 центрифугах для нескольких атомных бомб требуется более десятка лет. При введении в эксплуатацию каскадов в 3 тысячи центрифуг этот срок сокращается до одного года. При работе 54 тысяч центрифуг можно уложиться в несколько недель, а то и быстрее. Кстати, по данным прессы, в ИРИ уже был опробован метод обогащения урана до уровня, при котором его можно использовать в ядерном оружии.
Что касается строящегося аракского реактора мощностью 40 мегаватт, то, по подсчетам ученых, с его помощью в год можно производить плутониевую начинку для двух бомб. Эксперты утверждают, что ядерная программа Ирана — это беспокоящий факт, угрожающий режиму нераспространения ядерного оружия.
Второе. Ракетная программа. По мнению специалистов по ракетному вооружению, в настоящее время наиболее динамично развивающейся отраслью в Иране является ракетостроение. Руководство страны ставит перед собой цель создать к 2015 году самый мощный ракетный арсенал в регионе. Уже сегодня у Ирана есть на вооружении ракеты «Шехаб-3» с дальностью полета до 2000 км. Настораживающим фактором здесь является то, что, активно развивая свои ракетные технологии, Тегеран категорически отказывается признавать международный режим контроля ракетных технологий.
Третье. Поддержка радикальных исламистских группировок. Иранская помощь религиозным экстремистам за рубежом носит всеобъемлющий характер: финансирование, дипломатическая и политическая поддержка, подготовка идеологических и военных кадров, поставки вооружения, военной техники, боеприпасов и снаряжения, гуманитарные поставки. Это касается таких организаций и боевых групп, как «Хизбалла», ХАМАС, «Исламский джихад», «Танзим», а также иракских шиитских группировок (прежде всего «Армии Махди» исламистского радикала ас-Садра), борющихся против коалиционных сил и официального правительства Ирака.
Без сомнений, из этого списка волнующих мировое сообщество вопросов, связанных с политикой нынешнего руководства ИРИ, ядерная проблема занимает приоритетное место.
Мир озабочен ядерной проблемой Ирана и его нежеланием ответить на все вопросы МАГАТЭ. Полные, исчерпывающие и правдивые ответы с иранской стороны могли бы гарантировать отсутствие военной составляющей или элементов двойного назначения в ядерной программе ИРИ.
В решение этой сложной, по сути, общемировой проблемы включены высокопоставленные чиновники многих стран, несколько международных организаций. Уже не один год продолжается многосерийный процесс переговоров в самых различных форматах с целью убедить Иран выполнить требования МАГАТЭ и Совета Безопасности ООН и гарантировать отсутствие военной составляющей в его ядерной программе.
В настоящее время международное сообщество в лице Совета Безопасности ООН, МАГАТЭ и «шестерки» стран — переговорщиков по Ирану (постоянные члены Совета Безопасности ООН и Германия) требует от Тегерана в качестве меры по созданию доверия к мирной направленности его ядерной программы ввести мораторий на работы по обогащению урана. Это стало бы основой для переговорного процесса, который, несомненно, решил бы проблему в интересах как Ирана, так и режима нераспространения ядерного оружия.
«Шестерка» по отношению к Ирану действует на двух параллельных направлениях. Первое — продолжает обсуждать дальнейшие возможные санкции против Ирана. При этом активная фаза обсуждения содержания новой антииранской резолюции СБ ООН предположительно начнется в сентябре — октябре, когда истечет 60-дневный срок, предоставленный Тегерану для ответов на многие вопросы МАГАТЭ. Второе. Одновременно с этим в рамках того же процесса «шестерка» предлагает ему всеобъемлющий пакет стимулов, включая помощь в осуществлении мирной ядерной программы и меры по поддержке предоставления Ирану доступа к международным рынкам и инвестициям.
Однако Иран игнорирует все предложения Совета Безопасности ООН и МАГАТЭ. Тегеран отверг три резолюции СБ ООН № 1696, 1737 и 1747, призывавшие ввести мораторий на работы по обогащению урана, что привело к эскалации жесткости санкций. Срок последней резолюции истек 23 мая, но Иран до сих не выполнил требований документа. Сейчас идет работа над следующей, по всей видимости, еще больше ужесточающей санкции в отношении ИРИ. Напомним: к ныне действующим финансово-экономическим мерам против ИРИ уже присоединились почти 80 стран. Это, несомненно, самым негативным образом сказывается на развитии экономики Ирана и, соответственно, на уровне жизни населения.
Показателем осложнения экономического положения в ИРИ стал бензиновый кризис, поразивший страну эти летом. В столице Ирана произошли беспорядки, вызванные введением рационирования бензина. Экономисты, в том числе и иранские, не сомневаются, что кризис стал результатом неэффективной политики правительства президента Ахмадинежада. За два года его президентства экономическая ситуация в стране ухудшилась. Так, в нынешнем году рост инфляции составит 16% против 12% в 2006 г. Цены на основные продукты питания возросли в два-три раза. В два раза возросла стоимость аренды жилья. Уровень безработицы, по разным оценкам, составляет 11% по официальным данным и 30% по данным Всемирного банка. О ее размахе, особенно среди выпускников иранских вузов, высказался недавно на заседании Совета по определению целесообразности принимаемых решений его глава, бывший президент страны Али-Акбар Хашеми-Рафсанджани, назвав это национальным бедствием.
В свою очередь, личный представитель аятоллы Хаменеи в провинции Кохкилуйе и Баерахмад аятолла Караматолла Малеки-Хоссейни выразил тревогу по поводу экономических и социальных тягот населения, которые он связал с такими реалиями политики президента Ахмадинежада, как введение квотирования бензина и реализация ядерной программы, требующей непомерного для страны финансирования. Выступая 4 июня с речью по случаю 18-й годовщины кончины основателя ИРИ аятоллы Хомейни, он сказал, что, несмотря на то что является одним из сторонников нынешнего президента, он вынужден прямо заявить, что его политика несет стране много негативного, в том числе невиданную инфляцию, колоссальное обнищание, рост населения, живущего ниже черты бедности. «Как можно в такой экономической ситуации говорить о ядерной программе и ассигновать на ее реализацию непомерные финансовые ресурсы?»
Действительно, экономика Ирана требует не развития ядерных технологий, к тому же вызывающих озабоченность мирового сообщества, поскольку они имеют двойное назначение, а в первую очередь модернизации нефтяной и нефтеперерабатывающей промышленности, которая ныне обеспечивает страну бензином лишь чуть больше, чем на половину. И это при том что Иран занимает четвертое место в мире по объемам добычи и экспорта нефти после Саудовской Аравии, России и Норвегии.
Управляющий директор компании Pars Oil and Gas Company Акбар Торкан заявил, что, если не произойдет существенная модернизация, то добыча нефти в Иране будет снижаться на 5% в год. Соответственно, не будет преодолен и дефицит бензина. По подсчетам экономистов, для возрождения нефтепереработки и нефтехимии требуется от 14 до 20 млрд долларов, и с каждым годом по причине ее «старения» эти показатели будут возрастать. Кроме того, необходимо как минимум 100 млрд долларов инвестиций в течение следующих десяти лет, чтобы увеличить добычу на 1 млн баррелей в сутки и довести ее до 5 млн баррелей в сутки.
Специалисты говорят, что санкции со стороны США, действующие уже много лет, и новые, даже довольно мягкие санкции, введенные ООН из-за противостояния вокруг ядерной программы Тегерана, отталкивают иностранных инвесторов.
Этот факт, безусловно, заботит многих в иранской политической элите, прежде всего сторонников либералов — реформаторов, олицетворением которых является бывший президент ИРИ Мохаммад Хатами, и консерваторов — прагматиков, лидером которых политологи называют бывшего президента, ныне председателя Совета по определению целесообразности принимаемых решений Али-Акбара Хашеми-Рафсанджани.
Все политические силы, бизнес-сообщество, выступающие против линии Ахмадинежада, оказывают давление на власть, что приносит определенные плоды. Как полагают наблюдатели, Тегеран стал искать способы «спасения лица», которые позволили бы ему покончить с конфликтом вокруг его только начавшейся программы по обогащению урана. Об этом написал в своей примечательной статье в «Вашингтон пост» (01.07.2007) известный американский политолог Майкл Херш. Такой вывод он сделал по результатам своей недавней беседы с влиятельным иранским государственным деятелем генералом Мохсеном Резайи — секретарем Совета по определению целесообразности принимаемых решений, в прошлом командующим Корпусом стражей исламской революции (КСИР).
Как свидетельствует г-н Херш, в ответ на любой его вопрос генерал Резайи так или иначе переводил разговор на важность для Тегерана поиска выхода из сложившейся опасной конфронтации с Вашингтоном. Генерал прямо высказался в поддержку инициативы генерального директора МАГАТЭ Мохаммада эль-Барадеи по введению атомного тайм-аута. «Эта инициатива предлагает нам приостановить дальнейшее наращивание нашей ядерной программы, а Совету Безопасности ООН — прекратить принятие новых резолюций. Ядерная проблема должна решаться новыми методами, наподобие предложения эль-Барадеи, сказал Резайи, давая понять, что инициатива главы МАГАТЭ встретила определенную поддержку среди иранского руководства.
Беседа Майкла Херша с генералом Резайи показывает, что политика дипломатического давления, проводимая по отношению к Ирану мировым сообществом, действует. Иран начинает уставать от экономической и политической изоляции, а иранская политическая и бизнес-элита сильно обеспокоена возможными американскими военными ударами. Сейчас Иран уже согласен удовлетворить требования МАГАТЭ и дать новую информацию по истории своей ядерной программы, а также продолжить диалог.
И это подтверждают последние события. Так, 11-12 июля в Тегеране завершила работу высокопоставленная делегация МАГАТЭ. На этот раз целью специалистов агентства во главе с заместителем генерального директора Олли Хейноненом были не инспекции ядерных объектов страны, а переговоры по согласованию двухмесячного графика, в соответствии с которым Исламская Республика предоставит ответы на вопросы агентства относительно своего «ядерного досье».
В результате сторонам удалось прийти к соглашению о том, что Иран прояснит все интересующие МАГАТЭ вопросы в 60-дневный срок. Договоренность с МАГАТЭ предусматривает передачу агентству материалов об экспериментах с плутонием прошлых лет и допуск инспекторов на установки, которые они ранее не могли осмотреть. Среди них — строящийся тяжеловодный реактор в Араке. Его посещение планируется до конца июля. Выработан график инспекций завода в Натанзе, где ведутся работы по обогащению урана.
В итоге Иран выразил надежду, что ему удастся избежать новых санкций, и его ядерная программа вообще не будет обсуждаться в Совете Безопасности. Если это не очередная уловка Тегерана, то смягчение иранской позиции может вызвать чувство оптимизма, тем более на фоне позитивного примера Северной Кореи, которая наконец-то договорилась с мировым сообществом и, по всей вероятности, отказывается от ядерного оружия и готова свернуть свою ядерную программу.
Но не все так однозначно в высших сферах иранского истеблишмента. В преддверии тегеранских переговоров в июле сего года гендиректор МАГАТЭ Мухаммед эль-Барадеи заявил, что иранские ученые значительно замедлили темпы работ по обогащению урана в ядерном центре в Натанзе. По словам главы международного атомного ведомства, инспекторы пришли к соответствующему выводу после последнего посещения этого объекта. Тегеран, который неоднократно подчеркивал, что временной приостановке и мораторию на ядерную деятельность нет места в его планах, мгновенно опроверг слова эль-Барадеи сначала на уровне члена парламентской комиссии по национальной безопасности и внешней политике Хамида Резы Хаджи-Бабаи.
Позже опровержения своего парламентария поддержал президент Ирана Махмуд Ахмадинежад. Он заявил, что Иран по-прежнему не собирается останавливать мирную атомную программу. «Запад не должен ждать, что Иран остановит обогащение урана. Процесс установки центрифуг может быть замедлен или ускорен, это технический вопрос», — сказал глава иранской исполнительной власти. «Однако не следует ожидать, что мы откажемся от своих прав и приостановим работу», — предупредил он. Таким образом г-н Ахмадинежад отреагировал на оптимистичные высказывания генерального директора МАГАТЭ Мухаммеда эль-Барадеи.
Будут ли все заявленные переговоры успешны? В успехе заинтересованы все. Однако Тегеран, несмотря на все позитивные сдвиги, продолжает упорствовать. Там правит бал команда Ахмадинежада — президента-радикала.
Вашингтон, безусловно, не доверяет ему. Создается такое впечатление, что, поддерживая весь комплекс переговорных процессов с Ираном по ядерной проблеме, идя на прямые переговоры с Тегераном по вопросам безопасности в Ираке, Вашингтон не верит в их позитивную результативность. Однако, участвуя в них, он стремится убедить всех на планете, что сделал все возможное, чтобы мирным путем урегулировать ситуацию, но, увы, из-за несговорчивости Тегерана результат политико-дипломатического диалога — нулевой. Остается только один путь решения «проблемы Ирана» — силовой.
В свою очередь Иран, используя метод проволочек и затягивания переговоров, делая при этом то шаг навстречу оппонентам, то два назад, хочет выиграть время и довести свои ракетно-ядерные программы до точки, откуда возврата нет. Не далее как 26 июля президент ИРИ Махмуд Ахмадинежад вновь заявил, что Иран никогда не прекратит свою ядерную деятельность. «Западу необходимо уяснить и принять тот факт, что Иран овладел ядерными технологиями, и повернуть назад уже невозможно», — сказал он.
Что же касается Ирака, то Тегеран, пожалуй, готов говорить на тему безопасности в этой стране сколько угодно и с кем угодно, даже с США — «шайтаном номер один». В любом случае возможности Ирана в Ираке гораздо более предпочтительны, чем у США. Поэтому ИРИ может вести переговоры с США с позиции силы. А угроза ударов со стороны США рассматривается иранским руководством (несмотря на имеющиеся опасения) как маловероятная, тем более в форме высадки сухопутных сил. В то же время точечные ракетно-бомбовые удары по ядерным объектам вряд ли дадут желаемый результат. Наоборот, в случае удара, как считают в Тегеране, президенту Ахмадинежаду удастся укрепить морально-политическое единство иранской нации перед лицом иностранного военного вмешательства и сохранить свою власть.
В условиях, когда и США, и Иран используют переговоры как ширмы для осуществления своих собственных планов, ситуация неотвратимо будет осложняться и ухудшаться. Поэтому вероятность американского удара весной-летом 2008 года возрастает.
На Западе вновь, как уже неоднократно за последние годы, подробно рассматривают варианты военного решения иранской проблемы. В частности, глава британского МИДа Дэвид Милибэнд недавно заметил по этому поводу, что «бывают случаи, требующие применения, наряду со стимулами и санкциями или вместо них, четвертого инструмента: прямого вмешательства». Данную позицию подтвердил и новый премьер-министр Великобритании Гордон Браун на встрече с президентом США Джорджем Бушем, заявив, что не исключает военной операции против ИРИ.
В самих Соединенных Штатах план о силовом решении ядерной проблемы Ирана снова актуален. По сообщениям прессы, президент США Джордж Буш в ходе межведомственного совещания по вопросам отношений с Ираном встал на сторону вице-президента Дика Чейни, выразившего раздражение в связи с отсутствием прогресса в дипломатических усилиях с целью убедить Тегеран отказаться от своих ядерных амбиций.
Как известно, вице-президент США Чейни всегда был сторонником жесткого военного давления на Иран. В то же время другие представители нынешней американской администрации — госсекретарь Кондолиза Райс и министр обороны Роберт Гейтс — поддерживают политику оказания дипломатического давления в ходе переговорного процесса мирового сообщества с Тегераном.
В течение последних нескольких лет эти два направления в политике Белого дома в отношении Ирана волнообразно сменяют друг друга. Так, сначала Джордж Буш поддержал позицию Кондолизы Райс, которая настаивала на решении проблемы иранского ядерного досье в рамках международных усилий. Однако затем президент США встал на сторону Чейни. Аналитики объясняют это тем, что в последнее время изменился баланс сил, и это служит причиной для беспокойства и сомнений в реальности дипломатического решения иранской ядерной проблемы.
Меняется и позиция госсекретаря США Кондолизы Райс. Недавно она подтвердила, что Вашингтон потенциально не исключает любых вариантов действий против Ирана. Высокопоставленные американские военные также заявили, что время для нанесения превентивного удара по ядерным объектам Ирана на исходе. Может быть, поэтому в регион Персидского залива направлена еще одна, третья по счету авианесущая группа ВМС США. Как считают в дипломатических кругах Евросоюза, удар может быть нанесен скорее всего будущей весной, когда, по мнению американцев, все возможности политиков и дипломатов будут исчерпаны.
Это подтверждает и заявление представителя Белого дома о том, что Буш не уйдет, оставив в подвешенном состоянии вопрос с Ираном своим преемникам на руководящих постах в администрации после президентских выборов.
В Вашингтоне радикализация настроений, характеризуемая стремлением решить иранскую проблему военным путем, материально воплощается в планы по концентрации в регионе Ближнего Востока мощных сил и средств ВВС и ВМС США, готовых в любой момент военным путем осуществить решения, которые могут быть приняты в Белом доме.
Пресс-служба ВМС США сообщила: «10 июля из морской базы Норфолк в район Персидского залива выдвинулась авианесущая группа № 12 ВМС США в составе шести кораблей, подводной лодки и флагмана — авианосца «Энтерпрайз» в запланированный поход в рамках поддержания глобальной войны с терроризмом».
В этой связи командующий пятым флотом США вице-адмирал Кевин Косгрифф заявил: «Присутствие там «Энтерпрайза» дает возможность ВМС противостоять агрессивному, разрушительному и насильственному поведению некоторых стран, а также оказать поддержку нашим солдатам и морским пехотинцам в Ираке и Афганистане». Ни у кого не вызывает сомнений, что под термином «некоторые страны» адмирал имел в виду Иран.
«Энтерпрайз» войдет в зону Центрального командования США, в район ответственности которого входит Иран. Авианосная группа пройдет через Суэцкий канал в то время, когда авианосец «Джон Стеннис» будет покидать регион с восточной стороны и направится в свой порт приписки в США. Предполагается, что впоследствии авианосец «Дуайт Эйзенхауэр» будет заменен авианосцем «Гарри Трумэн». То есть две авианосные группы будут оставаться в регионе Ближнего и Среднего Востока. А быть может, и все три. Кто знает, уйдет ли из региона «Джон Стеннис» или, к примеру, «Дуайт Эйзенхауэр»?
Только на трех авианосцах базируются более 200 боевых самолетов. Кроме того, в авианосных группах, сопровождающих авианосцы, находится армада ракетных сил и средств.
В случае начала антииранской военной кампании США могут задействовать свои базы в Кувейте, Омане, Бахрейне и Турции, а также на острове Диего-Гарсия в Индийском океане. Нельзя забывать и об американских боевых контингентах в Афганистане, где США располагают двумя авиабазами — в Баграме и Кандагаре. Более того, в последние месяцы наблюдается военная активность американцев в Закавказье и в Центральной Азии. Здесь в распоряжение США предоставлены базы, в том числе и военно-воздушная «Манас» в Киргизии. Госсекретарь США Кондолиза Райс уже заявляла о возможности использования этой базы для нанесения ударов по территории Ирана в случае принятия Вашингтоном решения о проведении силовой акции в отношении Тегерана.
Несомненно, что поддержание Вашингтоном высокого уровня военного присутствия в регионе прежде всего связано с ситуацией вокруг Ирана. Американцы усиливают свою группировку в регионе Персидского залива, проводят там учения, осваивают возможный театр военных действий, тренируют свой личный состав в условиях, приближенных к боевым. При этом оперативная и боевая подготовка осуществляется с учетом конкретного противника. Его имя известно — Иран. Вся эта воинственная кампания со стороны США раньше называлась «политикой канонерок», то есть политикой устрашения вероятного противника, теперь ее можно назвать «политикой авианосцев». Но кто даст гарантию, что при такой концентрации боевых сил и средств с двух противоборствующих сторон какой-нибудь непредвиденный случай (например, подобный захвату иранцами английских моряков) не станет причиной больших бед? Более того, как мы знаем, не исключаются и планируемые боевые действия против Ирана.
Об этом говорил и авторитетный российский эксперт в области международных отношений, председатель президиума Совета по внешней и оборонной политике Сергей Караганов. Он отметил, что, несмотря на внешнее потепление отношений между США и Ираном, выраженное в попытках наладить переговорный процесс и найти компромисс, вероятность проведения военной операции американцами против Тегерана неуклонно возрастает. «Мне хотелось бы ошибаться, но вероятность того, что война в Иране начнется, на данный взгляд выше, чем возможность выработки компромисса», — полагает Караганов.
В этой связи интересны мнения кандидатов на пост президента США. Президентские выборы в этой стране пройдут в ноябре 2008 года, но предвыборная кампания уже началась. Конечно, ни у восьми кандидатов от демократов и десяти кандидатов от республиканцев нет особой любви к современному Ирану. Перечень претензий к ИРИ со стороны американцев довольно обширен. Поэтому ясно, что при любом раскладе итогов президентских выборов в США новый хозяин (или хозяйка) Белого дома будет проводить жесткую политику в отношении ИРИ. Однако степень этой жесткости у кандидатов различна.
На середину мая с.г. наибольший рейтинг среди кандидатов-демократов имела сенатор Хиллари Клинтон — 35%. Ее позиция по иранскому вопросу, по американским меркам, относительно умеренная. Недавно госпожа Клинтон заявила, что, если она будет избрана президентом, то немедленно начнет прямые переговоры с Ираном. Но при этом она подчеркнула, что США стоит использовать все варианты давления на Иран: «Мы должны использовать все инструменты, включая дипломатические и экономические, не исключая и угрозу использования военной силы».
Второе место по рейтингу в списке кандидатов в президенты от демократической партии занимал сенатор Барак Обама — 24%. Г-н Обама выступает за политику «открытого диалога» с Ираном, а также за то, чтобы Иран согласился играть более позитивную роль в Ираке. В то же время он является сторонником жестких санкций, которые призваны остановить ядерную программу Ирана. Но при всем этом г-н Обама выступает против военного решения проблемы. Он неоднократно заявлял, что военный конфликт с Ираном был бы ужасной ошибкой.
Почетное третье место было у сенатора Джона Эдвардса — 11%. Г-н Эдвардс предлагает интересный вариант, который еще не звучал из Вашингтона: заключить с Ираном пакт о ненападении в случае, если Тегеран согласится умерить свои ядерные амбиции. Для достижения этой цели Эдвардс призывает к прямым переговорам с Ираном. В то же время он не считает недопустимым использование военной силы.
Все же среди кандидатов-демократов преобладают миролюбивые настроения. Так, сенатор Майк Грэвел (1%) выступает против военной конфронтации с Ираном, в целом он высказывается за отказ от политики «превентивных военных ударов». Конгрессмен Деннис Кусинич (1%) давно уже является убежденным пацифистом. Он призывает к налаживанию полноценных дипломатических отношений с Ираном и к решению всех проблем исключительно невоенными методами.
У республиканцев позиция по Ирану значительно более жесткая. На середину мая сего года лидером среди кандидатов от республиканской партии являлся Рудольф Джулиани, в прошлом мэр Нью-Йорка, — 25% в рейтинге среди республиканцев. По мнению Джулиани, США должны действовать дипломатическими методами, однако военный вариант решения иранской проблемы исключать не следует. Он считает, что военная операция против Ирана может быть крайне опасной, но еще более опасно, если ядерное оружие будет контролировать «иррациональная персона», наподобие Ахмадинежада.
Занимавший в мае вторую строчку в рейтинге (24%) сенатор Джон МакКейн неоднократно заявлял, что Иран с ядерным оружием представляет собой «неприемлемый риск» для региональной и глобальной стабильности: «Есть только одна вещь хуже военной операции — Иран с атомной бомбой». По его мнению, военная операция должна быть последним доводом в противостоянии с Ираном, однако отказываться от этой возможности нельзя.
Находившийся на третьей позиции Митт Ромни, бывший губернатор штата Массачусетс (с рейтингом в 9%) недавно опубликовал специальный план по Ирану, предусматривающий его дипломатическую изоляцию, ужесточение санкций, привлечение арабских государств к решению иранской проблемы. Ромни выступает против двусторонних переговоров с Тегераном, а также за отказ американских компаний от ведения бизнеса с Ираном. Он также не исключает возможности нанесения военного удара.
В целом, практически все кандидаты-республиканцы ратуют за силовые решения иранской проблемы как в плане удара по Ирану, так и в плане изменения существующего шиитского режима изнутри. Пожалуй, исключение составляет лишь конгрессмен Рон Пол (1%), который категорически против военной операции против Ирана. Пол заявил, что Иран далек от подлинной демократии, однако существующий в нем режим намного лучше режимов, существующих во многих арабских государствах, являющихся союзниками США.
Конечно, более чем за год до президентских выборов в США многое может измениться. Однако если Тегеран будет продолжать свою непродуктивную и конфронтационную политику в отношении решений авторитетных международных организаций, таких как Совет Безопасности ООН и МАГАТЭ, ждать кардинальных изменений в антииранской политике Вашингтона не стоит, причем при любых результатах президентских выборов в США.
Но сейчас следует говорить не о будущем президенте США и его возможном политическом курсе в отношении Ирана, а о том, какова вероятность того, что нынешняя администрация во главе с Джорджем Бушем за оставшееся время все же реализует на практике свои планы решить иранскую проблему военным путем.
Конечно, для американской администрации, уже терпящей фиаско в Ираке, и всей республиканской партии США новая операция против Ирана — большой политический риск. В случае очередной военной неудачи республиканцы, уже потерявшие конгресс, рискуют вчистую проиграть президентские выборы 2008 года. И они, безусловно, семь раз отмерят, прежде чем разрубить иранский узел. С другой стороны, как считают многие наблюдатели, за семь лет президентства Джордж Буш показал, что он по сути своей как был, так и остался игроком в покер, которым очень увлекался в молодости. Проигрывая, такой человек повышает ставки. Нет уверенности, что Буш не пойдет ва-банк и на сей раз. Если война с Ираном и будет, то «бесконтактная» — американцы ограничатся бомбардировкой ядерных объектов и постараются избежать жертв среди мирного населения. Чем-то это будет напоминать югославский сценарий. Такая «точечная война», как уже было сказано, могла бы быть на руку и иранскому лидеру Махмуду Ахмадинежаду — чтобы «сплотить нацию перед лицом проклятого врага» и укрепить режим.
Вполне вероятно, по этой причине президент Ахмадинежад такой неуступчивый и словесно агрессивный по отношению к США, Израилю и всему Западу?
Таким образом, вся опасность ситуации, которая будет складываться в течение ближайших месяцев вокруг центра противостояния США — Иран, заключается в том, что курс Белого дома, нацеленный на военное решение проблемы Исламской Республики Иран, в лобовом клинче может столкнуться с амбициозным курсом президента Ахмадинежада, направленным на безусловное превращение Ирана в супердержаву со всеми полагающимися атрибутами — ядерным оружием, ракетами и так далее…
Нет сомнений, эти радикальные политические курсы чрезвычайно опасны. При столкновении они способны привести не только к региональной, но и к мировой катастрофе. Все же, несмотря ни на что, мировое сообщество надеется, что благоразумие победит.