Проблема сирийской провинции Идлиб анонсирована в качестве главной темы стартовавшего накануне в Анкаре трёхстороннего саммита Россия-Турция-Иран. Cаммит в Анкаре стал пятой по счету встречей по Сирии лидеров трех государств в рамках запущенного в 2017 году так называемого Астанинского процесса по политическому решению сирийского вооруженного конфликта. Предыдущий саммит был проведен в Москве в феврале 2019 года.
В качестве главной темы на нынешний саммит предсказуемо вынесена ситуация в Идлибе. На протяжении последних месяцев это, пожалуй, наиболее широко обсуждаемая проблема в контексте сирийского конфликта. Внимание международной общественности приковано к Идлибу не случайно. Не только, потому что на кону судьба 3 млн гражданского населения, массовое перемещение которых может спровоцировать новую волну миграционного кризиса. Но главным образом и потому, что от исхода противостояния в Идлибе напрямую зависит дальнейший ход сирийского политического процесса и будущих контуров мироустройства как внутри Сирии, так и по периметру ее границ. А это уже не просто противостояния неких региональных сил, но и часть большой ближневосточной игры, которая затрагивает непосредственно позиции ведущих внешних игроков, включая Россию, ЕС и США.
На поверхности саммита в Анкаре лежат гуманитарные проблемы. Как обеспечить доступ гуманитарной помощи к нуждающимся в Идлибе, и каким образом обезопасить отток мирного населения из зон непосредственной эскалации конфликта. В СМИ живо обсуждается недавняя проблема вокруг гуманитарного коридора «Абу-Эд-Духур», который накануне встречи в Анкаре был открыт российской стороной в восточной части зоны деэскалации для выхода мирных жителей и желающих сложить оружие. По последним данным российского Центра по примирению сторон, сразу после этого боевики заблокировали гуманитарный коридор и не выпускают беженцев через этот пункт. Также широко обсуждается угроза миграции большой волны беженцев через границу в Турцию, что вызывает большой общественный резонанс не только в там, но и в европейских странах.
Однако, гуманитарные проблемы — это только вершина идлибского айсберга. Очевидно, что закулисные переговоры лидеров России, Турции и Ирана будут сфокусированы на другом. Ясно, что победитель идлибского противостояния сможет в полной мере пожинать плоды на этапе политического урегулирования. Дамаск — в случае капитуляции боевиков — фактически становится единоличным победителем противостояния и сможет диктовать свои условия в распределении властных полномочий и портфелей в рамках создаваемого так называемого Конституционного комитета. Сирийское руководство в случае успеха в Идлибе сможет безоговорочно доминировать на политическом поле — с Башаром Асадом или без него. Останется нерешенной курдская проблема, но во-первых здесь всегда можно задействовать Анкару, а во-вторых, на этапе длительного планирования, по мере изоляции курдских анклавов от региональных рынков и артерий, Дамаск будет только усиливать своё влияние и сможет впоследствии предложить такую форму федеративного устройства, которая устроит обе стороны и формально сохранит единство страны.
В любом случае — и лидеры собравшихся в Анкаре государств это отчетливо понимают — ключ к победе в сирийском конфликте сегодня находится в Идлибе. Конечная цель Дамаска — полный разгром вооруженной оппозиции в Идлибе, как радикальной, так и умеренной. И к этому сирийское правительство будет всячески стремиться не допустить прецедентов создания квази-независимых анклавов и образований на своей западной границе. В этом вопросе Дамаск рефреном поддерживают Россия и Иран, но категорически против третий ключевой участник Астаниского процесса — Турция. Российско-турецкие договоренности от 2018 года по установлению демилитаризованных зон в анклаве и по совместному мониторингу соблюдения террористами режима прекращения огня стали своевременной и эффективной мерой на тот момент и позволили заметно снизить накал вооруженного противостояния. Однако, эти развязки не были рассчитаны на долгосрочное, стратегическое решение идлибского вопроса. Хуже того, воспользовавшись перемирием, сторонники «Хайат Тахрир аш-Шам» (ХТШ, запрещена в России) стали активно наращивать свое влияние в анклаве и вытеснять более умеренные и лояльные Турции группировки. По данным аналитиков, контролируемая ХТШ территория могла увеличиться за последние два года с 50% до 75%, и таким темпами террористы скоро смогут контролировать до 90% Идлиба. Вероятно, именно эта тенденция и послужила спусковым крючком для старта массированной военной операции Дамаска в Идлибе в апреле текущего года.
Параллельно с Астанинском процессом Турция по мере деградации военно-политической ситуации в Идлибе ведет закулисные диалоги с США по поводу опции создания зоны безопасности на сирийско-турецкой границе. По данным экспертов, предварительные договоренности между сторонами по этой инициативе уже достигнуты. Разумеется, Анкара ведет свою игру и не намерена «класть все яйца в одну корзину», стремясь расширить поле для маневра своих действий. Трехсторонний саммит в Анкаре не обойдет стороной и этот вопрос — турецкий президент Р.Т.Эрдоган вероятно поделится с российским и иранским лидерами своими соображениями на этот счет, фокусируя упор на том, что цель такой зоны безопасности — держать на замке турецкую границу, чтобы оградиться от новой массовой волны беженцев в случае эскалации конфликта в Идлибе.
Другой важной темой трехстороннего саммита в Анкаре станет разумеется т.н. переходный политический процесс в Сирии. Более предметно — вопрос о формировании состоящего из 150 членов Конституционного комитета в соответствии с резолюцией Совета Безопасности ООН 2254. Вопрос двигается быстрыми темпами и в ближайшее время следует ожидать анонсирования. По сведениям СМИ, состав Конституционного комитета практически согласован участниками Астанинского процесса, за исключением 2-3 имен. В комитет в равных пропорциях (по 50 человек) войдут представители трех основных политических сил — правящего режима, оппозиции и гражданского общества.
Наконец, не избежать обсуждения и чувствительной темы беженцев — которую Турция правда пытается перевести в формат диалога Астанинских участников с ЕС, понимая, что без участия Брюсселя и его финансовых возможностей обсуждать пути решения проблемы с беженцами было бы по меньшей мере наивно. Новая инициатива — созыв очередной четырёхсторонней конференции в формате Турция, Россия, Франция и Германия в октябре нынешнего года в Турции (первая в таком формате встреча состоялась осенью прошлого года). Общий знаменатель всех этих усилий — перевести диалог по сирийским беженцам в более инклюзивный и политический формат. Принимая у себя более 4 млн беженцев и явственно ощущая угрозу наплыва еще сотен тысяч сирийцев из Идлиба, президент Р.Т.Эрдоган ищет новые развязки. Одной из его инициатив стало также предложение о создании так называемого мирного коридора для репатриации из Турции порядка 1 млн сирийских беженцев.
В любом случае, все итоговые заявления и решения саммита лидеров России, Турции и Ирана следует рассматривать сквозь призму военно-политических процессов вокруг Идлиба. Цена победы или поражения в стратегическом противостоянии за Идлиб сегодня слишком высока.