- Институт Ближнего Востока - http://www.iimes.ru -

О реакции американских политиков и экспертов на военную операцию Турции в Сирии на фоне нынешнего состояния турецкой экономики

США не давали Турции «зеленого света» на операцию в Сирии, утверждения об обратном неправда. Об этом  заявил госсекретарь США Майкл Помпео в интервью телеканалу Пи-би-эс. «Это ложь. США не давали Турции «зеленого света»», — подчеркнул Помпео. — Вспомните нашу задачу [в Сирии]. Мы пришли туда, где людей убивали, сжигали, держали в клетках. Президент начал кампанию по сокрушению халифата, и это было достигнуто». Говоря об отводе войск, госсекретарь отметил, что данное решение принято, чтобы не подвергать военнослужащих риску. «Мы продолжим защищать своих граждан от террористической угрозы», — подчеркнул он. Вместе с тем, Помпео не считает, что вывод из зоны операции Турции приведет к возрождению террористической организации «Исламское государство» (ИГ, запрещена в РФ). «Я не верю, что это произойдет», — сказал Помпео, комментируя соответствующие заявления американских законодателей. — Президент США Дональд Трамп понимает угрозу». В среду Анкара объявила о запуске на севере Сирии новой военной операции под названием «Источник мира», которая началась с авиаударов ВВС республики по позициям курдских формирований. Целью ее проведения является создание там буферной зоны, куда, по замыслу Анкары, смогут вернуться из Турции сирийские беженцы, и которая также призвана стать защитным поясом для турецкой границы. Государственное сирийское агентство САНА назвало операцию агрессией. В этой связи отметим, что госсекретарь не врет: Вашингтон действительно не давал отмашку на начало этой операции. Но весь фокус в том, что он  сознательно  дистанцировался от этой ситуации, ограничившись лишь выражением озабоченности и только. При этом просто объявление Пентагоном севера Сирии бесполетной зоной сняло бы с повестки дня все вопросы о начале военной операции.

Как полагают американские эксперты, одним из основных факторов, способствующих  вторжению Турции, является провал американо-турецких переговоров по этому вопросу. В течение нескольких месяцев Анкара надеялась, что она сможет договориться с Вашингтоном о создании буферной зоне на северо-востоке Сирии, которая позволит ее войскам войти в этот район без неизбежного ухудшения двусторонних отношений. Турция настаивала на создании  32-километровой (20-мильной) зоны по всей длине турецко-сирийской границы к востоку от реки Евфрат, которая обеспечила бы значительный буфер между курдскими силами  и Турцией, позволила бы Анкаре расселить больше сирийских беженцев в этом районе и дала Турции шанс создать союзные сирийские прокси-группы, как это было сделано к западу от реки Евфрат. Неудивительно, что курдская сторона категорически отвергла это предложение, указывая при этом, что согласится только на 5-километровый буфер в основном в ненаселенных районах границы, поскольку некоторые из крупнейших городов региона находятся прямо на турецкой границе. Кроме того, курды заявили, что не примут ни одной буферной зоны под односторонним  контролем Турции. Делегация Министерства обороны США прибыла в Турцию 5 августа для последних попыток вывести эти переговоры из тупика. Она выдвинула компромиссное предложение, которое включала бы в себя 14-15-километровую буферную зону вдоль трети сирийско-турецкой границы к востоку от Евфрата, которая должна была  совместно патрулироваться американскими и турецкими силами. Как мы видим, эта инициатива заглохла, так толком и не оформившись и ограничившись несколькими  эпизодами совместного  символического патрулирования. В этой ситуации президент США Д.Трамп решил отпустить ситуацию, лимитировав во время последних по времени разговоров с Р.Т.Эрдоганом зону  будущей турецкой операции. Как бы не старались сейчас американцы этот факт отрицать. Вот собственно вывод американских сил  из конкретной зоны на севере Сирии с оставлением остального контингента в других областях и является границами этой зоны. Президент Турции Р.Т.Эрдоган ранее разъяснил своему американскому коллеге Дональду Трампу все подробности, касающиеся операции, которую Анкара проводит на севере Сирии. С таким утверждением выступила в среду 9 октября в эфире телеканала Си-эн-эн старший советник турецкого лидера Гюльнур Айбет. «Президенты Трамп и Эрдоган достигли полного понимания относительно того, в чем именно состоит суть этой операции», — подчеркнула она. Айбет пояснила, что лидеры «встретятся в Вашингтоне 13 ноября для обсуждения дополнительных деталей», касающихся действий Анкары в Сирии. Советница Эрдоган подчеркнула, что между Трампом и Эрдоганом есть «ясное понимание» относительно операции в Сирии. «Не знаю, что президент Трамп имел в виду во всех этих сообщениях в «Твиттере», он, очевидно, обеспокоен рамками [операции], — добавила Айбет. — Но он знает, каковы цели этой операции». Трамп ранее заявлял в «Твиттере», что США могут ввести санкции против Турции в ответ на «необоснованные и ненужные боевые действия». Он также подчеркивал, что Вашингтон оказывает поддержку сирийским курдам. В данном случае американский президент просто реагирует на чисто внутриамериканский шум. Прежде всего в рамках попыток минимизации антитурецкой активности в том же Конгрессе.  В этой связи безусловно на операцию на севере Сирии турецкий президент решился и по причине того, что Турции удалось заключить еще одно соглашение о прекращении огня с Россией, охватывающее их прокси-силы и ее союзников в Идлибе на западе Сирии. Но, независимо от перспективы  перемирия в Идлибе, сам этот факт продления в очередной раз перемирия  говорит о том, что Россия дала фактически «зеленый свет» планам Турции на северо-востоке страны. По оценкам американских экспертов, Москва таким образом старается вбить дополнительный клин между Анкарой и Вашингтоном. В этом есть свой резон: турецкое наступление на курдов к востоку от Евфрата безусловно не улучшит нынешнее состояние  американо-турецких отношений, которые уже и так резко ухудшились с тех пор, как Турция приобрела российскую систему противоракетной обороны С-400, побудив Вашингтон принять ответные меры, запретив продажу истребителей F-35 Анкаре. Но не все так линейно: основные критики турецкой операции сейчас в большей степени находятся в лагере оппонентов президента как среди республиканцев, так и демократов. То есть речь идет исключительно о позиции части Конгресса США. До сих пор президент США Дональд Трамп сопротивлялся введению в действие положений Закона «О санкциях» (CAATSA) и других санкций против Турции, но американские эксперты уверены, что Вашингтон, скорее всего, введет новые санкции против Анкары после этой турецкой военной  операции. Американские сенаторы Крис Ван Холлен (демократ от штата Мэриленд) и Линдси Грэм (республиканец от штата Южная Каролина) в связи с началом турецкой операции на северо-востоке Сирии предлагают ввести санкции в отношении активов президента Турции Р.Т.Эрдогана в США. Основные положения соответствующего законопроекта Ван Холлен опубликовал в среду 10 октября у себя в «Твиттере». Законодатели также считают необходимым внести в санкционный список активы вице-президента страны, глав Министерства национальной обороны, внешнеполитического ведомства, Минфина, Минторга и Министерства энергетики и природных ресурсов. Помимо этого, документом предлагаются визовые ограничения в отношении представителей турецкого руководства, а также применение против Турции предусмотренных законом CAATSA («О противодействии противникам Америки посредством санкций») рестрикций за покупку Анкарой российских зенитных ракетных систем (ЗРС) С-400. Также предусмотрено введение санкций в отношении «любого иностранного лица, которое продает или предоставляет финансовую материальную или технологическую помощь» турецкой армии и запрет на оказание США военной помощи Анкаре, в том числе продажа Турции американских военных технологий и боеприпасов. В документе также обозначены ограничительные меры против турецкого энергетического сектора, они включают рестрикции в отношении иностранных физических и юридических лиц, которые «предоставляют товары, услуги, технологии, информацию или оказывают иную поддержку внутреннему (турецкому — прим. ТАСС) производству нефтепродуктов и природного газа для их использования вооруженными силами страны». По мнению Ван Холлена, данные меры «будут иметь немедленные и далеко идущие последствия для Эрдогана и его вооруженных сил». На рассмотрение Конгресса свою инициативу сенаторы планируют вынести в середине октября, когда законодатели вернутся к работе после парламентских каникул. «Мы потребуем немедленного голосования, чтобы ясно дать Турции понять, что она должна прекратить <…> свои военные действия, вывести своих солдат из зоны, которая подверглась нападению, и остановить гибель [людей]», — написал Ван Холлен. В ответ Анкара может принять ответные меры против американских компаний, работающих в Турции, в то время как она, вероятно, будет стремиться к еще более тесным связям с Россией и Китаем, чтобы уравновесить свои разрушающиеся отношения с Соединенными Штатами.

По оценке американских экспертов, новая операция  на северо-востоке Сирии также будет представлять большой риск для турецкой экономики, которая сильно обременена долгами и только недавно вышла из рецессии, в которой  страна пребывала с конца 2018 года. Инфляция и безработица остаются высокими, в то время как внутреннее потребление товаров и услуг резко сократилось. Помимо нависшей угрозы санкций в формате CAATSA, Белый дом пригрозил санкциями Турции, если она не выполнит пожелания политики США в Сирии; такой шок может усилить  давление на хрупкую лиру, которая уже испытала один валютный кризис в 2018 году. В конце концов, несмотря на все свои метания и поиски, Эрдоган был всегда последователен на одном политическом фронте: отдавая предпочтение национальной безопасности перед проблемами экономики.  После лета 2018 года экономика Турции несколько стабилизировалась, что, возможно, убедило Анкару, что она готова справиться с экономическими проблемами. Тем не менее, вторжение Турции поставит ее экономику под потенциальную угрозу на фоне угрозы санкций США и  побудит даже Европейский союз отреагировать в том же алгоритме действий. При этом, повторим, что, несмотря на весь  показной оптимизм Анкары, состояние экономики Турции остается очень нестабильным.  В середине августа 2018 года турецкая лира упала до 6,95 к доллару США и относительно  тогда стабилизировалась. Фактически, после того, как Анкара начала свое нынешнее наступление на северо-востоке Сирии 9 октября, лира только немного снизилась до  5.87 к доллару. Другие аспекты экономики, которые были особенно слабыми летом 2018 года, включая инфляцию, немного улучшились.  За это время Турция заработала больше доходов от экспорта — но только потому, что лира настолько слаба, что турецкие товары стали намного дешевле. В течение следующего года турецкий частный сектор должен выплатить почти 140 млрд долларов долга, в то время как внутреннее потребление замедлилось. Но пятилетний разрыв до следующих запланированных выборов в 2023 году также является частью расчетов Анкары относительно экономического риска, поскольку Эрдоган считает, что у него есть время стабилизировать экономику — даже если Соединенные Штаты введут санкции, которые заставят иностранных инвесторов  выводить капиталы  или еще больше снизить стоимость лиры. Но даже если лира будет сильнее, чем это было 14 месяцев назад, экономика Турции остается достаточно хрупкой для того, чтобы внешний шок, такой как возможные американские санкции,  мог стимулировать резкую девальвацию лиры.

Насколько вероятно введение санкций? Разрыв между Конгрессом США и Белым домом по поводу Турции углубляется. Это означает, что вероятность карательных санкций или штрафных санкций со стороны Конгресса высока.  Если законопроект Линдси Грэма и Криса Ван Холлена будет принят (что не является данностью, не говоря уже об отсутствии там большинства с правом преодоления президентского вето), президент Дональд Трамп должен будет каждые 90 дней подтверждать Конгрессу, что Турция «не действует в одностороннем порядке в Сирии». Это создает резкий разрыв между Трампом, который планирует принять Эрдогана в Белом доме 13 ноября, и лидерами Конгресса, которые хотят ввести санкции против  Турции. Собственно от этой встречи (если она состоится) и будет зависеть дальнейшая позиция Белого дома по этому вопросу. При этом Турция демонстрирует готовность пойти на риск попадания под  санкции в целях сохранения приоритета обеспечения национальной безопасности. В ответ на поставку Турции российской системы противоракетной обороны С-400 Конгресс США стремился использовать закон CAATSA, чтобы наказать Анкару. Тем не менее, Трамп до сих пор отказался выполнять любые антитурецкие санкции, и нет никакого правового механизма, который бы обязывал это делать. В прошлом месяце,  министр финансов США Стивен Мнучин сказал, что Соединенные Штаты все еще рассматривают штрафы CAATSA, но исполнительная власть явно не спешит финансово наказывать Турцию. Это, вероятно, укрепило уверенность Анкары в том, что она может продвигаться вперед с военной операцией в Сирии, не рискуя столкнутся с серьезными  экономическими санкциями.

Европейский союз может предпринять независимые от Соединенных Штатов действия, которые могут нанести определенный финансовый ущерб Турции. В ответ на вторжение Турции в Сирию Франция и Великобритания призывают провести заседание Совета Безопасности ООН. Хотя любые потенциальные санкции или действия ООН вряд ли будут достаточно мощными, чтобы  вынудить  Анкару отказаться от своих планов в Сирии, Турция может столкнуться с карательными мерами ЕС, которые включают прекращение соглашений о сотрудничестве между Брюсселем и Анкарой, а также прекращение финансирования по ряду проектов. Действительно, Европейский союз уже одобрил пакет санкций против Турции в июле в связи с продолжающимися буровыми работами страны в кипрских водах. Но на этом все, поскольку в руках и Анкары серьезный козырь: мигранты.

Что имел ввиду Трамп, когда говорил о том, что он не раз «уже разрушал экономику Турции»? Прошлым летом Трамп впервые нацелился на турецкую экономику в рамках повышения ввозных  тарифов на сталь и текстиль. 19 августа президент США санкционировал удвоение тарифов на сталь и алюминий из Турции, подняв их до 20% процентов на алюминий и 50% на сталь. Это пока все, и скорее всего, на этом все и ограничится. Но даже без угрозы американских санкций экономика Турции сталкивается с трудностями, которые связаны, в частности, с огромными объемами корпоративного долга, которым обладают ее компании, а также с стремительно растущей инфляцией и плохо функционирующей валютой. Турецкие корпорации обременены большой суммой долга, общей суммой около 200 млрд долларов, которую они должны погасить в 2019 году. Более того, большая часть этого долга номинирована в долларах и евро, что означает, что компании будут закупать валюту, тем самым ослабляя  лиру. Но долг — это не единственная проблема, преследующая Турцию: страна также страдает от высокой инфляции, снижения потребления и отсутствия доверия инвесторов, частично обусловленного убеждениями в том, что в стране отсутствует верховенство закона. При этом инцидент с арестом американского евангелического пастора Эндрю Брансона продемонстрировал, что главным экономическим оружием Соединенных Штатов против Турции прежде всего является моделирование  настроений инвесторов. Такой инструмент может быть косвенным, но Трамп доказал, что едкая риторика и введение даже ограниченных санкций могут стремительно обесценивать лиру, быстро подрывая доверие инвесторов и провоцируя панику, тем самым усугубляя кризис потребления. Действительно, когда лира упала прошлым летом, турки начали терять доверие к экономике, стали тратить меньше и конвертировать свои лиры в доллары или другие валюты, несмотря на официальные призывы правительства  к обратному, что стимулировало лиру падать еще больше.

В прошлом году, пытаясь вернуть экономическую стабильность, Эрдоган обратился к своему зятю —  финансов страны — с просьбой разработать план. Однако трехлетний план Берата Албайрака так и  не получил широкого одобрения со стороны международных инвесторов.  Анкара наметила трехлетний среднесрочный экономический план по сокращению расходов, борьбе с инфляцией и укреплению лиры и потребительских настроений, но ее экономическая команда еще не вникла в обременительную задачу реализации обещанных структурных изменений. Более того, обещания сократить расходы противоречат предпочтительной стратегии Эрдогана по стимулированию роста, не говоря уже о его прессинге, с которым сталкивается Центральный банк в попытке бороться с инфляцией.  Восстановление турецкой экономики, скорее всего, потребует периода болезненных структурных реформ и мер жесткой экономии, а не быстрых решений. Таким образом, Эрдоган в этой связи  предпочтет сосредоточиться на своей проверенной игре в рамках стимулирования своей националистической политики в ближайшие месяцы, чтобы предотвратить избирательные проблемы в 2023 году. Тем не менее, эта краткосрочная стратегия в конечном итоге будет недальновидной, создав еще более плохие условия для стабилизации экономики и больше проблем для правительства.