Вслед за подписанием меморандума о взаимопонимании между разведывательными службами Афганистана и Пакистана в 2015 году, советник по национальной безопасности Индии Аджит Довал осудил заявления Пакистана, основанные на безосновательной теории о том, что Индия разжигает насилие в Пакистане через Афганистан. Выступая с заявлением в мае 2015 года, он отметил: «Пакистан хотел [через меморандум о взаимопонимании – Л.А.] получить заверения и оказать давление на Афганистан, чтобы он не позволял использовать свою территорию в какой-либо работе, связанной с безопасностью Индии. В этом суть. Это основано на ошибочном предположении, что Индия, вероятно, использует афганскую землю или афганских граждан в целях своей безопасности». Вскоре после заявления Довала, в качестве сигнала о своих намерениях, адресованного Кабулу, Индия отказалась проводить совещание комитета высокого уровня для пересмотра Соглашения о стратегическом партнерстве 2011 года, а министр иностранных дел отказался участвовать в Шестой конференции регионального экономического сотрудничества по Афганистану, проходящей в Кабуле. Несмотря на заверения Кабула, Нью-Дели расценил связанную с Пакистаном деятельность Гани как надвигающийся стратегический «уклон» в сторону Исламабада, который может привести к гибели граждан Афганистана и нанести урон интересам Индии. Предложение Гани о проведении очередных переговоров, адресованное «Талибану» в 2018 году, подогревалось намерением президента Трампа поддерживать присутствие американских войск в Афганистане на основе текущих «условий на месте, а не произвольных графиков». Одновременно Трамп повысил положение Индии как ключевого партнера в сфере развития Афганистана, а также предложил Индии развернуть в стране свои войска, от чего государство отказалось. В отличие от 2015 года, Гани заручился доверием Индии прежде чем приступать к диалогу с «Талибан» в 2018 году, а затем вышел на связь с группировкой напрямую, а не через Пакистан. Его поведение обеспечило поддержку переговоров со стороны Индии, несмотря на ослабление контроля Кабула над большой частью территорий по всему Афганистану. Позиция Гани в вопросе взаимоотношений с Индией и Пакистаном существенно изменилась в промежутке между попытками вести переговоры: в августе 2015 года, когда серия мощных взрывов обрушилась на Кабул, и новости о смерти основателя движения «Талибан» Муллы Омара двумя годами раннее, наконец, просочились в прессу, Гани стал яростным критиком Пакистана и начал восстанавливать доверие в отношениях с Индией. К октябрю 2015 года усилиями Гани Афганистан вошел в первый приоритетный круг внешней политики Индии, состоящей из пяти кругов, а в ноябре президент, указывая на явный сдвиг во взаимоотношениях, поручил советнику Афганистана по национальной безопасности Мохаммаду Ханифу Атмару посетить Нью-Дели и завершить сделку о поставке Индией четырех ударных вертолетов Ми-25, которая была отложена в начале года. Несмотря на ограниченную стратегическую ценность данной сделки, поставка вертолетов дала мощный сигнал о позиции Индии по отношению к Афганистану. В то же время Гани без сомнения оставался политически слабым, сталкивался с инакомыслием внутри правительства и был неспособен подавить мятеж талибов. Тем не менее, изменение его позиции по отношению к Исламабаду стало основной движущей силой индийской политики в отношении Афганистана. В сочетании с военной мощью США подход Кабула к вопросу о переговорах с талибами породил в Индии определенную степень уверенности в том, что Афганистан вряд ли сдастся. Отстранение правительства страны от мирных переговоров в Дохе между США и «Талибаном» не открыло новых стратегических возможностей для Индии. Отказ Нью-Дели наладить официальные каналы для взаимодействия с талибами в то время как Соединенные Штаты активно этим занимались, заставил многих наблюдателей задуматься над обоснованностью позиции Индии. Более того, потенциальный уход США из Афганистана может привести к краху нынешнего кабульского правительства, ввиду чего исключительная поддержка Индией Гани кажется недальновидной. В течение 2018 и 2019 годов Индия лоббировала идею о том, чтобы Соединенные Штаты не заключали сделку с «Талибаном» и не ставили под угрозу успехи, достигнутые в регионе с 2001 года. Индия также наладила частные каналы с талибами, чтобы лучше понять, сможет ли группировка освободиться от влияния Пакистана. Отсутствие ясности в отношении позиции талибов привело к тому, что Индия подсчитала, что открытие официальных каналов с этой организацией было бы невыгодной стратегией, которая помогла бы талибам больше, чем Кабулу. Поддержка Индией афганского правительства в тот момент, когда оно наиболее уязвимо перед натиском поддерживаемых Пакистаном талибов и близорукостью Трампа в преддверии президентских выборов в США, является ее способом обозначить свои намерения и попытаться обеспечить баланс, который страна ищет между Афганистаном и Пакистаном. Данная стратегия, скорее всего, работает – по крайней мере, пока переговоры с талибами остаются в подвешенном состоянии. Но открытая поддержка со стороны Индии, скорее всего, ускорит крах Кабула, а не остановит волну талибов. Недоверие со стороны «Талибан», вызванное срывом переговоров Трампом в последнюю минуту, приведет к тому, что данный процесс не возобновится в ближайшее время. Таким образом, это дает Нью-Дели время и возможности для оценки будущих вариантов своей политики в тот период, когда Соединенные Штаты действительно покинут Афганистан. Индия могла бы поддержать фракции, категорически не согласные с «Талибан» и Пакистаном или она могла бы выбрать политику примирения и наладить связи с любым из политиков, пришедших к власти в Кабуле, включая представителей со стороны талибов. Направление индийской политики в отношении Афганистана после вывода из страны военного контингента США будет определяться характером вывода и последующей расстановкой сил между Кабулом и Исламабадом.