- Институт Ближнего Востока - http://www.iimes.ru -

Оценки китайских специалистов стратегической ценности военно-политического сотрудничества КНР и Пакистана

Как отмечается в публикациях китайского специализированного издания «Корабельное знание», еще в 2013 г. Председатель КНР Си Цзиньпин положил начало формулированию новой военно-политической стратегии, которая в полной мере отвечала принципу «активной обороны».  Руководитель китайского государства осознает, что поддержание устойчивого экономического развития государства невозможно без стабильного функционирования морских стратегических коммуникаций, по которым осуществляется поставка продукции китайских предприятий на внешние рынки, а также транспортировка энергоресурсов из стран Ближнего Востока, Африки и даже Латинской Америки.

Кроме обеспечения транспортной безопасности, перед КНР стоит задача по защите инвестиций в зарубежных странах, что невозможно без внушительной силовой составляющей.

Очевидно, что именно для выполнения таких задач, руководством КНР был санкционирован международный проект по строительству ряда глубоководных портов в Пакистане, Бангладеш, Мьянме и на Шри-Ланке, который получил условное обозначение «Цепь жемчужин».  Именно подобные объекты позволяют надводным кораблям уверенно действовать в дальней морской и океанских зонах на значительном удалении от родных берегов.

Вполне очевидно, что выполнение указанных выше задач возможно только при наличии современных военно-морских и военно-воздушных сил, способных оперативно выполнить передислокацию или переброску сил морской пехоты/воздушного десанта в заданный регион для решения проблемы «на месте». Фактически, Председатель КНР санкционировал разработку новой внешней военной стратегии, которая радикально отличалась от стратегических руководящих установок всех предыдущих руководителей страны, поскольку на протяжении 60 лет основной принцип военной деятельности, сформулированный Мао Цзэдуном, гласил – «не привлекать внимания».

При разработке теоретической основы новой внешней военной стратегии китайские специалисты тщательно изучили опыт западных государств и наибольшее внимание обратили на действия США после победы во Второй мировой войне. Аналитическая работа позволила сформулировать понятие «военного присутствия за рубежом», которое фактически является основным инструментом обеспечения интересов национальной безопасности в новом тысячелетии.

В процессе работы китайские военные аналитики и специалисты в области военной теории определили следующие формы военного присутствия на территории иностранного государства:

– долгосрочное размещение военных баз/объектов;

– временное размещение военных подразделений;

– использование военных баз (аэродромов) для передислокации подразделений по принципу ротации из других стран;

– совместные учения;

– визиты кораблей ВМС в порты;

– визиты делегаций на военные, военно-морские и авиационные базы;

– посещение учений наблюдателями;

– совместные операции гуманитарного характера (в том числе на территории третьего государства);

– совместные контртеррористические и специальные операции;

– поставка ВВСТ на хранение.

Анализ военно-политического сотрудничества КНР и Пакистана, как «стального всепогодного брата» официального Пекина показывает, что на протяжении последних 60 лет двусторонних отношений китайские и пакистанские военные отработали большинство из указанных форм, однако первые три сферы военно-политического сотрудничества остаются «нетронутыми».

Следует отметить, что одновременно с пакистанским направлением китайские военные, специальные службы, а также строительные компании и оборонно-промышленный комплекс  достаточно активно работают с другим участниками проекта «Цепь жемчужин». Так, на Шри-Ланке в Пакистане, Мьянме и Бангладеш успешно построены глубоководные порты (Хамбантота, Гвадар), которые позволяют принимать как крупнотоннажные надводные универсальные транспорты снабжения, так и атомные подводные лодки ВМС НОАК, осуществляющие патрулирование в акватории Индийского океана.

Кроме того, на территории всех четырех государств построены центры радиотехнической/радиоэлектронной разведки, которые позволяют китайским военным собирать ценнейшую информацию о деятельности Индии в южноазиатском регионе. Китайским специалистам удалось создать вокруг Индии сеть военных объектов, которые построены в виде латинской буквы V, а как известно, данное построение характерно для «глубокой засады, создающей предпосылки к окружению».

Вполне очевидно, что в рамках следующего этапа китайская сторона будет создавать полноценные военные базы (в формате оперативно-маневренного батальона или полка) на территории Пакистана, Мьянмы, Бангладеш и на о.Шри-Ланка, однако в данной работе должны быть учтены следующие аспекты.

Во-первых, военная база НОАК за рубежом должна быть размещена на территории, подконтрольной официальному правительству и на удалении от районов межнациональных и межконфессиональных конфликтов – т.е. прослеживается требование к минимизации ущерба/потерь от случайных обстрелов.

Во-вторых, зарубежная военная база НОАК должна быть расположена в непосредственной близости от морского порта или аэропорта – объектов обеспечивающих подвоз продуктов, боеприпасов, техники, ГСМ, а также вывоз личного состава или эвакуацию больных/раненных.

В-третьих, площадь военной базы должна быть рассчитана таким образом, чтобы она позволяла разместить крупноразмерные склады для инженерной, строительной и другой техники (краны, погрузчики, мобильные генераторы), а также запасы инженерно-строительных материалов. Кроме того, строение базы должно позволять устанавливать противопожарные и противоосколочные заграждения в местах хранения боеприпасов и ГСМ.

В-четвертых, подразделение, расквартированное на зарубежной ВБ должно быть укомплектовано инженерами, военными строителями и другими специальностями двойного характера, поскольку они необходимы для выполнения гуманитарных операций. Очевидно, что военные строители и инженеры (на своей технике) будут привлекаться для восстановления работоспособности аэропортов, морских портов и железных дорог в стране пребывания после чрезвычайной ситуации природного или техногенного характера.

Анализ вышеприведенных аспектов показывает, что китайские военные в полной мере осознают важность формирования положительного образа в  понимании граждан иностранного государства. Кроме того, определенный «крен» в сторону инженерного обеспечения указывает, что военнослужащие перспективной ВБ будут  систематическим привлекаться для выполнения задач гражданского характера, в т.ч. для обеспечения деятельности коммерческих предприятий.

В военном аспекте перспективная ВБ будет выступать в качестве базового лагеря для подразделений, прибывающих на совместные учения. Кроме того, подобные базы повысят устойчивость корабельных групп ВМС НОАК, находящихся на продолжительной боевой службе в Индийском океане или, принимающих участие в операциях по борьбе с пиратами.

Подводя итог вышесказанному, отметим, что идеальным местом расположения ВБ НОАК за рубежом является именно пакистанский порт Гвадар, т.к. в непосредственной близости от морской гавани будет построен новый международный аэропорт. Кроме того, значительная часть территории порта Гвадар сдана в аренду китайским компаниям на срок 49 лет, т.е. первые два условия строительства военного объекта за рубежом соблюдены.

Следование другим требованиям (строительного и организационного характера) полностью зависит от китайских военных инженеров, которые однозначно получат возможность продемонстрировать свои знания, умения и навыки,  полученные при создании объектов в иностранных государствах.