Россия и Турция приступили в среду к реализации положений совместного меморандума по урегулированию на северо-востоке Сирии, принятого накануне в Сочи по итогам более чем шестичасовых переговоров президента РФ Владимира Путина с главой турецкого государства Реджепом Тайипом Эрдоганом. Тем временем страны НАТО, воздерживаясь от прямой оценки российско-турецких договоренностей, намерены в ближайшее время обсудить вопрос о создании на северо-востоке Сирии зоны безопасности под международным контролем. Инициатива, с которой выступила министр обороны Германии Аннегрет Крамп-Карренбауэр, будет рассматриваться на двухдневной встрече руководителей военных ведомств стран НАТО, открывающейся в четверг в Брюсселе. Как отметил глава МИД Турции Мевлют Чавушоглу, в сочинском меморандуме «указано, что на территориях от Телль-Абьяда до Рас-эль-Айна на глубине 30 км будет сохраняться статус-кво» на неопределенный срок. По словам министра, ближайшей задачей является необходимость «полностью очистить территорию от укрытий террористов, тайников, мин-ловушек» и тем самым создать условия для возвращения беженцев на север Сирии. На этом направлении, уточнил Чавушоглу, турецкие военные будут действовать вместе с «сирийской национальной армией» (отряды сирийской вооруженной оппозиции), турецким Управлением по чрезвычайным ситуациям и Красным полумесяцем. На фоне большой дипломатической победы, одержанной Россией в Сочи, США и их европейские партнеры по НАТО, которые прежде активно поддерживали сирийскую вооруженную оппозицию, в том числе курдов, и выступили с осуждением турецкой операции «Источник мира», теперь всячески пытаются сказать свое слово в сирийском урегулировании. С этой целью они намерены обсудить перспективы создания на северо-востоке Сирии зоны безопасности под международным контролем. С инициативой о создании такой зоны выступила в понедельник глава Минобороны ФРГ Аннегрет Крамп-Карренбауэр, отметившая, что было бы неправильно оставлять сирийское урегулирование на усмотрение лишь России и Турции. Как сообщил генеральный секретарь НАТО Йенс Столтенберг, предложение будет рассмотрено на встрече руководителей военных ведомств стран альянса в Брюсселе. Столтенберг отказался оценивать российско-турецкие договоренности по Сирии, сочтя это «преждевременным». Напротив, он дал высокую оценку более ранним договоренностям Турции и США, которые, по его словам, «привели к спаду насилия в Сирии». Впрочем, обсуждение германской инициативы, которая даже в самой ФРГ вызвала противоречивые отклики, едва ли окажется простым. Во всяком случае, США уже заявили, что «позитивно оценивают» идею создания «международных европейских миротворческих сил для обеспечения зоны безопасности на северо-востоке Сирии», однако вряд ли будут участвовать в ее реализации. А президент США Дональд Трамп и вовсе объявил через «Твиттер», что зона безопасности уже создана усилиями США и Турции. Кстати, от позиции Турции, являющейся членом НАТО, тоже будет многое зависеть. Анкаре едва ли понравится новость о том, что ее европейские партнеры по альянсу намерены потребовать от нее отказа от претензий на контроль над зоной безопасности на северо-востоке Сирии, а в качестве наказания за непослушание уже подготовили проект экономических и персональных санкций. В данном случае отметим, что без американцев ни каком внятном военном присутствии стран НАТО на севере Сирии говорить излишне, что делает эту инициативу Германии чисто пиар-акцией без внятного практического результата. Основная опасность в данном случае вытекает не из беззубых предложений стран НАТО, а из попыток Турции не просто закрепится на севере Сирии и в Идлибе, а создать там единую зону автономного от Дамаска образования с едиными и лояльными себе вооруженными силами. Мы уже сообщали ранее, что 5 октября два крупных формирования сирийской вооруженной оппозиции в провинции Идлиб объединились в единую военную структуру для борьбы против террористов из группировки «Джебхат ан-Нусра» (запрещена в России). Отряды протурецкой коалиции «Фронт национального освобождения» (ФНО) соединились с боевиками так называемой Сирийской свободной армии (ССА), которая была создана в 2012 году. Новая структура — Сирийская национальная армия (СНА) — будет подчиняться базирующемуся в пограничном турецком городе Газиантеп «временному правительству». Командующим СНА стал Салим Идрис, который занимает в кабинете пост «министра обороны». Ранее этот генерал, дезертировавший из рядов сирийской армии, возглавлял так называемый «Высший военный совет революции», который прекратил существование в 2013 году. Как стало известно, слияние двух основных вооруженных формирований умеренной оппозиции произошло при содействии Турции. По сведениям источника, численность новой группировки может составлять до 80 тыс. боевиков. Это конечно совершенно невнятные цифры, непонятно откуда взявшиеся, но суть в том, что турки начинают формировать в зоне своего контроля подконтрольную себе единую вооруженную силу. Стоит только отметить тот факт, что последние по времени договоренности Анкары с Москвой на фоне вывода американских войск этот процесс только резко стимулируют.
В принципе в самом таком подходе Анкары к вопросу создания под своей эгидой неких единых вооруженных сил нет ничего удивительного. Этот процесс идет уже три последних года с разной степенью интенсивности и начался он с началом операции «Щит Евфрата». С ростом роли Турции как единственного покровителя сирийской оппозиции, что нынешние события только укрепили, оставшиеся группировки сопротивления в Идлибе, Африне и Северном Алеппо формально объединились. Тем не менее, такое объявление само по себе не гарантирует единство сирийской оппозиции. И все же, несмотря на то, что многие структурные и идеологические препятствия остаются, такие намерения Анкары, по оценке американских аналитиков, могут предоставить новые возможности для лиц, участвующих в сирийской войне. Прежде всего, объявление о объединении также сопровождается существенными изменениями внутри сирийской оппозиции. Впервые Сирийское временное правительство сформировало Сирийскую национальную армию и тем самым сделало серьезный шаг по контролю над основными сегментами вооруженной оппозиции. После этого шага политическая оппозиция впервые может провозгласить себя представителем всей сирийской оппозиции. Декларация об объединении вооруженных фракций была недаром провозглашена как раз перед самым началом турецкой операции против СНС / СДС на фоне продолжающегося хрупкого перемирия в Идлибе и деклараций о начале работы конституционного комитета. Пока из всей суммы данных, которые основаны на непосредственных исследованиях и интервью с членами вооруженной и политической оппозиции, американские и турецкие аналитики делают следующие выводы.
Новая Сирийская национальная армия состоит из 7 корпусов: первые три — это те, которые были сформированы ранее, и новые четыре корпуса будут сформированы из повстанческих группировок в самом Идлибе. Заместителем начальника штаба этой армии в провинции Идлиб будет Фадлулла Хаджи, бывший командующий Национальным фронтом за освобождение в Идлибе; Аднан аль-Ахмад будет заместителем начальника штаба в Северном Алеппо и Африне. Поворотным моментом для этого процесса была операция «Щит Евфрата» и важным этапом — нынешняя операция турок против курдов. На сегодня туркам удалось объединить порядка 28 различных оппозиционных групп, среди которых надо выделить прежде всего «Ахрар аш-Шам», «Нурреддин аз-Зенги» и «Сурур». Реально на сегодня какой-то вес в военном отношении из них имеют только 23. Важно в данном случае то, что ранее часть из этих групп находились под контролем ЦРУ США. Уход американцев из Сирии автоматически вынуждает эти группы уйти в орбиту Турции. Всего на этой территории насчитывается порядка 41 оппозиционная структура: 27 из них были изначально под турецким контролем. 30 воевали в Северном Алеппо против режима Асада. 31 фракция воевала с курдами и в Африне; 11 — вели бои с «Хайат Тахрир аш-Шам» (запрещена в России) и войсками Асада в Идлибе.
Географический и этнический состав групп, которые вошли в эту новую армию: 40 из 41 фракции имеют арабский бойцов, 12 группировок имеют туркоманских бойцов, и 9 фракций имеют курдских бойцов, что очень примечательно. Это сторонники в основном клана Барзани. 8 из 41 фракции имеют бойцов из Идлиба, Латакии, Хамы, Западной Сирии; 4 группировки имеют бойцов из Алеппо, Африна и Северного Алеппо. Это география в принципе дает некое представление о конфессиональном составе СНА. С точки зрения численности, новая национальная армия состоит из примерно 70000-90000 бойцов. Снова отметим, что такое число нам кажется преувеличенным, как минимум, в два раза. Среди 41 фракции, которые присоединились к единой армии, 15 ранее состояли в ФНО и 26 — в протурецкой Национальной армии («Ахрар аш-Шам», «Ахрар аш-Шаркия», «Файлак аш-Шам», «Фирка Хамза», «Фирка Султан Мурад», «Свободная армия Идлиба», «Джебхат Шамида», «Джейш аль-Ислам», «Джейш аль-Ахрар», «Джейш ан-Наср»). 13 из этих фракций перешли в новую структуру после того, как США сократили им свою поддержку. Одним из новых логистических центров новой структуры планируется сделать Телль-Абьяд, через который будет идти снабжение тяжелой техникой. Там же будут базироваться несколько ударных турецких вертолетов и беспилотников. Кроме того, именно в этом стратегическом городе дислоцируется Совет племен и кланов, в который входят многие старейшины племен из Восточной Сирии. Временное правительство Сирии уже встречалось с представителями этого Совета племен и кланов и планирует и далее взаимодействовать с ними в конструктивном ключе. Такими действиями представители сирийского Временного правительства и стоящие за ними турки стремятся ослабить влияние в этом регионе со стороны Соединенных Штатов.
В рамках централизации и повышения боевого потенциала новой структуры турки планируют осуществить следующие мероприятия.
— международное позиционирование сирийского Временного правительства как основного оппозиционного органа в Сирии;
— формирование централизованного финансового ресурса, из которого бойцам новой структуры будет выплачиваться зарплата;
— повышение кадрового и территориального потенциала новой армии;
— развитие централизованного командования;
— установление постоянного базирования штаб-квартиры и командования новой армии;
— установление прямых и официальных контактов с группировками в Идлибе на предмет их поглощения;
— переориентация внимания на более широкие вопросы деятельности оппозиции в рамках всего сирийского конфликта, а не только борьбы с ИГ.
— участие в работе астанинского формата и в Конституционном комитете в качестве самостоятельной силы;
— оказание финансовой поддержки контролируемым районам Сирии.
Таким образом, взят курс на политическое интегрирование этих политических и военных структур в процесс мирного урегулирования в Сирии. При этом Анкара будет делать все возможное, чтобы изменить отношение Москвы по отношению к этому сегменту сирийской оппозиции.
Главным препятствием для реализации такого сценария эксперты полагают разногласия внутри самих оппозиционных групп, а также сложности в процессе интеграции просаудовских групп в новую структуру. Насчет последнего нюанса мы сильно не уверены, поскольку на сегодня очевидно, что туркам выгодно держать этот сегмент сопротивления в Идлибе в автономном режиме, поддерживая при этом с ним доверительные контакты. Основную роль в рамках нивелирования этих проблемных точек Анкара отводит своей разведывательной службе МIТ. На сегодня Анкара полностью мобилизовала свои разведывательные возможности, в частности МIТ, для поддержки своей военной операции в Сирии. Хакан Фидан, глава MIT, активно участвует в новом турецком наступлении, которое началось в Сирии в начале месяца. Основным куратором этих операций является заместитель Х.Фидана Кемаль Эскинтан, глава отдела специальных проектов MIT и человек, который, вероятно, сменит Фидана на посту главы MIT. Эскинтан уже давно работает в рамках сирийского досье. Именно он поддерживает неофициальные связи с Дамаском с 2011 года, а также с иранским КСИР, который активно действует в Сирии на протяжении всего конфликта. Эскинтан имеет прочные связи с арабскими племенами, которые были наиболее активно вовлечены в восстание против Дамаска. Садик Устун, еще один высокопоставленный сотрудник MIT и бывший полковник спецназа, также играет ключевую роль в рамках этого процесса. С.Устун в последние годы курировал ряд турецких операций в Сирии. При этом он считается специалистом по специальным операциям. Что касается технической стороны обеспечения этой операции, то MIT в значительной степени собирает необходимую информацию через спутник наблюдения Göktürk-1. Эксперты отмечают, что в плане тактической разведки Вооруженные силы Турции значительно улучшили свои технические возможности. В турецком наступлении для целей разведки, наблюдения и рекогносцировки (ISR) развертываются беспилотные летательные аппараты среднего радиуса действия Bayraktar TB2, которые могут также нести вооружение. Дроны, которые построены компанией Bakyar Makina, возглавляемой зятем президента Реджепа Тайипа Эрдогана Сельчуком Байрактаром, не уступают лучшим западным и китайским БПЛА из-за последовательных улучшений, которые были сделаны с момента их первого развертывания в Ливии. MIT также располагает эскадрильей беспилотников Anka-1 от Turkish Aerospace Industries (TAI) для тактических перехватов.
Для турецких стратегов нынешнее наступление в Сирии является исключительной операцией. В отличие от операций «Щит Евфрата» и «Оливковая ветвь», ожидается, что эта кампания будет долгой и дорогостоящей. Для стабилизации обстановки в этом районе потребуется большой экспедиционный корпус. Турецкие военные сравнивают эти усилия со взятием Северного Кипра 45 лет назад, последним крупным развертыванием турецкой армии за рубежом. Однако военный и силовой аппарат Турции все еще ощущает последствия чистки, последовавшей за попыткой переворота против президента Реджепа Тайипа Эрдогана в 2016 году. Подразделения MIT, спецназа и жандармерии были значительно ослаблены кадровыми чистками. Эти соображения делают невозможными длительные военные действия. Вместо этого взят курс на дипломатическое достижение поставленных задач (что мы видели недавно в Сочи, и еще увидим во время предстоящего визита Р.Т.Эрдогана в Вашингтон в ноябре). Военные и силовые структуры президента Реджепа Тайипа Эрдогана предпочли бы провести эту операцию в иранском стиле и бороться с курдами, используя местные прокси-группы. При активной финансовой помощи со стороны Дохи MIT уже много лет оказывает помощь таким повстанческим группировкам, как «Хайят Тахрир аш-Шам» (бывшая «Джебхат ан-Нусра»), повстанческому альянсу «Джебхат аль-Тахрир аль-Ватани», «Джейш аль-Ислам», которые находятся в орбите влияния Эр-Рияда, а также туркоманской «Фирка Султан Мурад». Главным препятствием на сегодня является недостаточный боевой потенциал лояльных Турции повстанческих групп, что поставило Анкару перед выбором: либо развертывать свои войска в достаточной для этого степени; либо идти на договоренности с Москвой и Дамаском, что мы собственно и наблюдаем сейчас. Но надо учитывать, что это только вынужденная мера со стороны Турции. Анкара безусловно будет наращивать свои усилия в попытках при поддержке Катара создать в зонах своего контроля на севере Сирии и в Идлибе некую новую единую оппозиционную силу и постараться инкорпорировать ее в мирный процесс. Главным условием успешной динамики этого процесса является фактор успеха по установлению контроля со стороны Временного правительства над вооруженными силами. Для того, чтобы иметь реальную контроль Салим Идрис должен единолично контролировать поток оружия, боеприпасов и зарплат в этой новой единой армии, чего пока нет. Остается также неясным, как сирийское Временное правительство получит контроль над фракциями в Идлибе, где доминирует «Хайат Тахрир аш-Шам». При этом боевой потенциал этой просаудовской группировки на сегодня намного превосходит аналогичные возможности новой протурецкой СНА. В боевых действиях в январе 2019 года она оказалась неспособной противостоять «Хайат Тахрир аш-Шам». Отсюда предпочтительный вариант действий Анкары — переговоры о компромиссе путем откровенной перекупки основных полевых командиров просаудовских группировок. С другой стороны — любая операция сирийских правительственных сил при поддержке российских ВКС по разгрому просаудовских групп в Идлибе объективно будет играть на интерес Анкары с точки зрения реализации ее планов по созданию единой и лояльной себе оппозиционной силы в Сирии.