Проведенные 28 сентября c.г. новые президентские выборы в Афганистане все-таки состоялись, вопреки низкой явке, серьезным угрозам безопасности и охватившей население массовой апатии. Казалось, важнейшая для политического истеблишмента страны задача была успешно решена – страна во второй раз в новейшей истории смогла провести демократическое (насколько это возможно с учетом местных реалий) общенациональное голосование по кандидатуре главы государства. Официальные результаты выборов пока не подведены и подсчет голосов продолжается, однако уже сейчас их политический исход можно охарактеризовать как неутешительный для всей системы политической власти в стране.
Пока оба главных претендента на высший государственный пост — нынешний президент Ашраф Гани и его основной соперник, глава исполнительной власти Абдулла Абдулла — соревнуются в публичном пространстве, причем оба декларируя свою безоговорочную победу на прошедших выборах, Афганистан движется к новому политическому коллапсу.
Вашингтон между тем, вопреки ранее озвученным противоречивым заявлениям президента Д.Трампа, проводит-таки в начале октября, сразу после президентских выборов, новый раунд неформальных переговоров с движение «Талибан». Показательно, что эти контакты происходят в Исламабаде, при активном пакистанском посредничестве. При этом США анонсируют, что рассчитывают, как минимум, на заключение некоего тактического соглашения о перемирии c «Талибаном», но не ожидают полномасштабного мирового соглашения. «Талибан» в свою очередь жестко обозначил свою позицию – никаких переговоров с нынешними властями в Кабуле, пока не будет достигнуто соглашение с Вашингтоном. Эти маневры происходят на фоне массового всплеска дирижируемых «Талибаном» террористических актов по всей территории Афганистана накануне президентских выборов, волна которых не утихает до сих пор.
Между тем, официальное анонсирование итогов президентских выборов в стране пока не объявлено, что усиливает политическую напряженность. Независимая избирательная комиссия занимается подсчетом голосов и обещает объявить окончательные итоги выборов к 7 ноября. Напомним, изначально было зарегистрировано 18 кандидатов, из которых в выборах участвовало 13 (пятеро снялись в ходе президентской гонки), причем среди них не было ни одной женщины.
Шансы двух главных претендентов в целом оцениваются одинаково, при некотором естественном преимуществе действующего президента, в том числе с учетом ресурсов власти. Для победы любому из них необходимо набрать более 50% голосов. С точки зрения устойчивости и стабильности нынешнего политического режима, очень важно, чтобы выборы завершились победой одного из кандидатов в первом туре. Если этого не произойдет, то в конце ноября состоится второй тур выборов, что может стать дополнительной существенной угрозой для политического будущего Афганистана, поскольку повышает политические риски и развязывает руки «Талибану» для активизации террористической деятельности, направленной на срыв президентских выборов.
Напомним, что только в ходе первого тура «Талибаном» были проведены теракты на избирательных участках в ряде провинций, жертвами которых стали несколько десятков человек. Активность террористических атак после выборов продолжает усиливаться по нарастающей. 18 октября произошел новый крупный теракт в афганской мечети, итого которого — более 60 убитых и множество раненных.
Не удивительно, что именно из-за страха перед терактами и высокой угрозы личной безопасности, активность граждан на выборах была столь низкой и явка фактически провалилась. Несмотря на то, что афганские власти разместили на избирательных участках силы специального назначения численностью более 70 тысяч для контроля и предотвращения угроз, этих мер, к сожалению, оказалось недостаточно для устранения террористической опасности. Как известно, недавние парламентские выборы в Афганистане в 2018 году отметились еще более кровавыми терактами и большим числом жертв. Новый тур выборов в ноябре может стать еще одним серьезным испытанием, и наверняка снова ударит по явке.
Низкая явка, помимо угроз безопасности, также отражает общую апатию и сильную разочарованность населения политическими реформами и будущими перспективами страны. Достаточно вспомнить что на волне подъема политической активности в 2004 году явка на президентских выборах составляла 70%, затем слегка снижаясь на последующих выборах 2009 и 2014 гг. Но никогда еще не была на столь низкой отметке (26%), как в сентябре 2019 года. Причина в том, что за последние годы становление новых политических лидеров с сильными реформенными программами в стране явно буксует. Главные претенденты 2019 года уже боролись между собой в прошлом раунде пять лет назад, поэтому сегодня эта ситуация напоминает дежавю. Оба существенно себя дискредитировали и находясь на высоких политических постах в течение последних пяти лет так и не смоли вывести страну из политического тупика, и поставить ее на путь устойчивого развития. Оба главных претендента оказались замешаны в коррупционных и репутационных скандалах, и сегодня де-факто не пользуются прежним авторитетом и доверием населения. Более того, c учетом опыта выборной кампании 2014 года, ни один из двух претендентов не готов будет публично признать свое поражение (если оно произойдет) и явно не согласится уйти в тень, требуя по крайне мере статуса-кво. То есть по сути сохранения в той или иной форме, сложившейся пять лет назад системы. Система эта явилась довольно противоречивой и неустойчивой схемой сдержек и противовесов под ширмой т.н. «правительства национального единства», при которой проигравший на выборах кандидат А.Абдулла получил значительные властные полномочия наряду с президентом. То есть по сути в рамках коалиционного правительства сложился некий механизм двоевластия, при котором действующий президент был лишен полной свободы маневра.
Ситуация сегодня довольно тупиковая. С одной стороны, возможно повторение аналогичной схемы создания некоего правительства национального единства c теми же двумя фигурантами, в том или ином статусе, в зависимости от окончательных итогов выборов. Это позволит удовлетворить отчасти политические амбиции и того, и другого кандидата и предотвратить их вероятный конфликт. Однако схема рискованная: едва ли можно ожидать, что такой формат сможет быть устойчивым, поскольку Гани и Абдулла успели понести репутационные потери и не пользуются прежним доверием среди населения.
С другой стороны, если такого рода политический консенсус окажется труднодостижимым, то проигравшая сторона может пойти на обострение ситуации и тогда вновь растут риски внутриполитического кризиса и даже новой гражданской войны. «Талибан» пристально следит за ситуацией и ждет любого раскола во властных элитах, чтобы активизироваться. Не может не настораживать тот факт, что оба главных претендента громогласно заявили о своей победе и недвусмысленно намекают, что не будут готовы принять поражение. А это в свою очередь тревожный сигнал к дестабилизации и кризису.
Другая проблема заключается в том, что бы из двоих не выиграл официально выборы, едва ли ему удастся усилить легитимность избранной власти, укрепить ее авторитет и доверие среди избирателей. И в этом кроется главная угроза вероятного политического коллапса в Афганистане, причем независимо от окончательных результатов выборов.