- Институт Ближнего Востока - http://www.iimes.ru -

Инвестиционные интересы Китая в Сирии

В условиях восстановления национального суверенитета и укрепления контроля Дамаска по периметру внешних границ, сирийские власти все более фокусируются на привлечении внешних инвестиций для восстановления экономики страны. И все более отчетливо понимают, что с учетом политической конъюнктуры их единственным реальным шансом на успех остается прямой выход на Китай.

Напомним, именно в августе 2018 года группа экспертов ООН провела исследование по оценке ущерба, нанесенного Сирии в результате войны, который составил 388 млрд долларов США, включая потери ВВП страны в размере 270 млрд долларов США. Разумеется, таких ресурсов в руках сирийского правительства не имеется, и едва ли появится в обозримой перспективе, даже в случае восстановления торговли и реанимации нефтяных месторождений. Ближайшие союзники – Россия и Иран – также не в состоянии потянуть такую финансовую ношу, хотя проникновение их бизнес-интересов на сирийский рынок уже началось. Российские и иранские компании уже выиграли ряд подрядов и заключили важные соглашения о сотрудничестве в строительном и энергетическом бизнесе, включая перспективный сектор нефтепереработки. Рассчитывать на приток инвестиций из США, Европы и арабских стран было бы наивно.

В этом контексте с начала 2019 года Сирия проявляет повышенный политический интерес к вступлению в реализуемый Китаем глобальный проект «Один пояс-один путь», к которому на сегодняшний день присоединилось уже две трети государств мира. Несмотря на существенное сокращение инвестиций в рамках этого проекта в 2018 году (общий объем китайского финансирования снизился с 111 млрд долларов США до 30 млрд), это по-прежнему колоссальные финансовые ресурсы, нацеленные на восстановление и развитие ключевых инфраструктурных отраслей (энергетика, транспорт, логистика и телекоммуникации). Сирийские власти отчетливо осознают, что реализация такого рода проектов на их территории сыграет стратегическое значение для реанимации экономики в максимально короткие сроки, а также принесет очевидные бонусы в долгосрочном периоде.

Следует констатировать что, что с начала запуска этого проекта Китай не рассматривал Сирию в качестве приоритета, в первую очередь с учетом политического дестабилизации в этой стране и активного вооруженного конфликта. Среди главных бенефициаров инициативы «Один пояс-один путь» в ближневосточном регионе были выбраны Пакистан, Иран, Саудовская Аравия и ОАЭ. На эти страны в 2005-2018 гг. Китай выделил только на строительство инфраструктуры около 120 млрд долларов США, в том числе 40.6 млрд Пакистану, 30.5 млрд Саудовской Аравии, 23.9 млрд ОАЭ и 21.6 млрд Ирану.

Тем не менее, по мере выхода Сирии из военно-политического кризиса интерес китайских инвесторов к этой важной с геополитической и стратегической точки зрения стране на Ближнем Востоке заметно вырос. Оставаясь конструктивным, но не вовлеченным партнером Дамаска на политической авансцене, включая важную поддержку в Совете Безопасности ООН, Китай стал в последнее время все чаще присматриваться к Сирии как потенциальному участнику его амбициозных инвестиционных проектов в регионе. Разумеется, рассматривая Сирию в качестве важного форпоста по противодействию радикальному исламскому терроризму, Пекин при этом не был напрямую вовлечен в вооруженный конфликт и соответственно не ангажировал существенные обязательства на гуманитарном фронте по содействию сирийскому восстановлению. Сегодня же, когда акцент постепенно переносится с чрезвычайных гуманитарных мер содействия к долгосрочному развитию Сирии, потенциальный интерес и аппетиты китайских инвесторов, c учетом их потенциальных экономических возможностей, пропорционально растут. Примечательно, что только в течение 2017 года вице-президент Ассоциации по китайско-арабскому обмену (CAFA) Син Йонг четырежды посетил Сирию с группой бизнесменов из Китая. По итогам столь интенсивной «челночной дипломатии» он заявил о высоком интересе китайских компаний работать на сирийском рынке.

Символично, что уже в 2018 году риторика Китая в отношении Сирии начинает меняться. В частности, посол Китая в Дамаске призывает мировое сообщество сфокусировать усилия на реконструкции страны и допускает «гораздо более весомую роль» Китая в этих усилиях. В Пекине была успешно проведена первая торговая выставка c говорящим названием «Проекты по реконструкции Сирии», на которой китайские компании в совокупности анонсировали намерение инвестировать 2 млрд долларов на сооружение промышленных парков в Сирии. А спустя еще несколько месяцев на крупном глобальном Форуме сотрудничества Китая и арабских государств Пекин анонсировал пакет финансовой помощи арабским странам в размере 23 млрд долларов США, часть которого обещал адресовать Сирии.

Далее ситуация стала развиваться более динамично. В апреле 2019 года Сирия впервые была приглашена на созванный Пекином второй саммит инициативы «Один пояс — один путь». Возглавляемая советником президента В.Шаабаном сирийская делегация подтвердила высокий интерес Дамаска к присоединению к этому проекту.

При этом китайская сторона проявляет себя сдержанно, но последовательно, тщательно вымеряя дальнейшую тактику. С одной стороны, разработка нового альтернативного Суэцкому каналу маршрута выхода в Средиземноморский регион и далее в Западную Европу по так называемой «шиитской» оси (Иран-Ирак-Сирия-Ливан) выглядит весьма привлекательным. С прицелом на открытие стратегического маршрута из сирийского Хомса в Ливан, Пекин еще с 2021 года начал поэтапно инвестировать в расширение мощностей и модернизацию инфраструктуры ливанского портового города Триполи. В этом контексте китайские инвесторы уже выразили интерес в финансировании нового железнодорожного сообщения по линии Хомс (Сирия) -Триполи (Ливан). Привлекательность сирийского маршрута в том, что помимо альтернативного, запасного выхода на Европу, c учетом вероятных рисков вокруг Суэцкого канала, Китай может получить также и беспрепятственный доступ к перспективному сирийскому рынку и его квалифицированной (и дешевой) рабочей силе. Кроме того, наличие крупной российской военной базы на средиземноморском побережье (Тартус) очевидно послужит своеобразной гарантией безопасности этого торгового маршрута в перспективе.

Но с другой стороны, взрывоопасная и политически нестабильная ситуация в регионе, особенно в двух ключевых звеньях возможного маршрута – Ливане и Ираке – заставляет Китай тщательно взвешивать свои решения. Даже если полный территориальный контроль в Сирии будет восстановлен и безопасность этого маршрута гарантирована, угроза исходит от Ливана и Ираке, где сегодня зреют социальные антиправительственные протесты и высока угроза революционного переворота. Не следует также исключать чисто политических рисков: вовлеченные в реконструкцию Сирии китайские компании могут элементарно попасть под американские санкции и обструкцию как «лица и компании, финансирующие сирийский режим», о чем Вашингтон недавно открыто предупредил мировое бизнес-сообщество.

Таким образом, инвестиционная политика Китая в отношении Сирии за годы конфликта эволюционировала от принципа «невовлечения» до практического интереса и конкретных шагов по включению этой страны в орбиту своих глобальных интересов и в частности амбициозного проекта «Один пояс-один путь». При этом, Пекин продолжает действовать расчетливо и прагматично, тщательно взвешивая политические последствия и риски, и увязывая с этим степень вовлечения и ожидаемые объемы инвестирования на сирийском рынке. Политическая ситуация в регионе и особенно на оси Иран-Ирак-Сирия-Ливан будет служить важным индикатором для Пекина при принятии стратегических решений на сирийском треке.