Протесты в Бейруте использовались внешними силами для того, чтобы ввергнуть Ливан в анархию и осуществить государственный переворот. С таким утверждением выступил в пятницу 1 октября лидер шиитской партии «Хизбалла» Хасан Насралла, слова которого привел телеканал «Аль-Маядин». «За нынешними событиями в Ливане стоят Соединенные Штаты, которые преднамеренно создают препятствия для выхода страны из кризиса», — сказал он. Шиитский политик назвал отставку коалиционного кабинета премьер-министра Саада Харири бесполезным шагом и потерей времени. «В результате было приостановлено осуществление плана важных экономических реформ, который был утвержден 21 октября», — подчеркнул Насралла, напомнив, что он был против отставки. Лидер «Хизбаллы» призвал парламентские фракции приложить усилия к скорейшему формированию нового кабинета, перед которым, по его словам, стоит задача вернуть доверие народа. «Мы хотим создания подлинно суверенного правительства, не связанного с иностранными посольствами, — сказал Насралла. — Вся его работа должна быть прозрачной в соответствии с требованиями граждан». В своем выступлении 25 октября лидер «Хизбаллы» заявил, что массовые протесты в Бейруте «финансируют иностранные посольства и среди его активистов есть фигуры, связанные с зарубежными разведками». Во вторник 29 октября Саад Харири вручил президенту республики Мишелю Ауну прошение об отставке с поста главы коалиционного кабинета. Это решение Харири принял после 14 дней массовых уличных протестов, парализовавших экономическую жизнь страны. Демонстранты добивались ухода правительства, роспуска парламента и проведения досрочных выборов. По сведениям телеканала «Аль-Хадас», Харири, который является лидером общественно-политического движения «Аль-Мустакбаль», скорее всего, будет вновь поручено сформировать кабинет. Сам и. о. премьера уже заявил о своем согласии принять это назначение, но подчеркнул, что будет настаивать «на создании правительства технократов, в состав которого не войдут представители политических партий».
В этой связи американские эксперты указывают на то, что С.Харири пытается оседлать нынешние протесты с точки зрения эксплуатации тезиса о системных политических изменениях в Ливане, что в случае реализации может ослабить опосредованные позиции Ирана и его регионального противника — Саудовской Аравии в Ливане. От себя рискнем заметить, что разговоры о технократическом правительстве — это вообще любимая тема для кризисных премьеров практически всех арабских стран в последнее время, особенно тех которые сотрясаются от массовых протестов в силу необходимости проводить непопулярные структурные реформы. При этом традиционные системы ценностей и политического устройства страны в виде вертикальной клановой системы этих стран больших трансформаций не испытают и по-прежнему являются стрежнем политической и экономической архитектуры этих стран. Технократы в этой связи видимо нужны для того, чтобы при свей внешней дистанцированности от основных кланов, провести необходимые реформы, вызвать на себя шквал общественной критики и тихо уйти в политическое небытие. Так, как это примерно произошло с тунисским премьером Ю.Шахедом, который с треском недавно проиграл президентские выборы, при этом все клановые структуры от этого только выиграли. В связи с происходящим в Ливане американские эксперты делают вывод о том, что Иран накопил большую часть политического капитала в Ливане через «Хизбаллу» и, таким образом, имеет больше всего шансов получить наибольшее количество «минусов» в случае, если нынешние беспорядки продолжатся в ближайшие месяцы. Внешние игроки, такие как Эр-Рияд и Абу-Даби, могут воздержаться от предоставления поддержки ливанскому правительству, если они посчитают, что это может укрепить позиции «Хизбаллы». В этом плане отметим лишь только тот факт, что «Хизбалла» является наиболее монолитной политической (и военной) силой в стране, а значит будет при всех вариантах играть одну из системообразующих ролей в преодолении нынешнего кризиса. Это не означает того, что партию минует бремя внутренней турбуленции, но она будет несравненно системнее и слабее, чем в других политических партиях. Сейчас все они будут испытывать период шатаний и брожения в своем руководстве в рамках выбора единственно верного алгоритма действий в нынешней ситуации. Например, помимо вынужденной отставки премьер-министра Саада Харири, протесты в Ливане вызвали также раскол в семье президента Мишеля Ауна. Зять лидера и его предполагаемый политический наследник, министр иностранных дел Джебран Басиль и его жена, младшая дочь Ауна Шанталь Басиль, желают сохранить статус-кво в рамках альянса с «Хизбаллой». Но старшая дочь Ауна и его специальный советник Мирей Аль-Хашем и ее сестра Клодетт, жена бывшего армейского командира Хамела Рукоза склонны идти на уступки и сменить своих внутриполитических союзников. Рукоз недавно вышел в этой связи из ливанского блока Басиля в парламенте.
В этой связи американские политологи указывают на то, что по мере роста масштабов антиправительственных протестов в Ливане возникает ощущение, что для правящей элиты страны открывается своеобразный «ящик Пандоры». Стимулируемый все более тяжелым финансовым положением страны, общественное возмущение, по-видимому, достигло той точки, когда любое правительственное решение, воспринимаемое либо как обрывочное обещание, либо как поверхностное решение, рискует лишь подлить масла в огонь. Это, в свою очередь, оставило политическим лидерам мало инструментов для восстановления доверия своих граждан, за исключением выполнения тех радикальных политических реформ, которые они сейчас требуют на улицах. Протестующие требуют реальных структурных преобразований, поскольку прошлые попытки провести даже небольшие политические реформы в Ливане оказались в значительной степени безуспешными. Но учитывая интенсивность и динамику демонстраций, есть шанс, что беспорядки могут трансформируется в полноценное политическое движение, которое со временем ощутимо будет влиять на формирование будущего правительства Ливана. Вопрос о досрочных выборах уже обсуждается; и если они будут интенсифицироваться и перейдут в практическое измерение, то они вполне могут угрожать падением электоральной поддержки всех политических партий и их внешнеполитическим спонсорам, включая Иран и Саудовскую Аравию.
Таифские соглашения 1989 года, возможно, и положили конец долгой гражданской войне в Ливане, но они одновременно законсервировали глубоко укоренившийся сектантский характер политической архитектуры страны, который лежал в основе конфликта. На протяжении многих лет соседние государства использовали эти социально-экономические и религиозные разногласия для того, чтобы обеспечить свою собственную повестку дня через местные лояльные им силы. Ливан долгое время рассматривался как опосредованный театр действий для более могущественных и богатых государств региона, включая Иран, Саудовскую Аравию, Турцию и (в меньшей степени) Израиль. Каждая из этих стран имеет свой опыт эксплуатации сектантских разногласий Ливана в своих собственных интересах. Вообще, нынешний кризис политической системы Ливана дает повод задуматься о целесообразности использования в дальнейшем схем заранее определенного конфессионального квотирования в структурах исполнительной и законодательной власти в арабских странах. И сейчас это актуально для будущей конституции Сирии. Но на сегодня пока только «Хизбалла» остается безусловным проводником иранских интересов в регионе. «Хизбалла» впервые весомо заявила о себе в Ливане в начале 1980-х годов в качестве главного покровителя шиитов, которые ранее были постоянно отрезаны от последовательных сделок по разделению власти между суннитами и христианами. Ожесточенные столкновения, которые вспыхнули в рамках политического кризиса 2008 года в Ливане, превратили «Хизбаллу» в доминирующую вооруженную группировку в Ливане, статус которой она сохраняет и сегодня. Саудовская Аравия, со своей стороны, поддержала премьер-министра Саада Харири (у которого есть инвестиции и собственность в королевстве) и его суннитских союзников в Ливане в качестве средства как для укрепления своего влияния в стране, так и для противодействия той же «Хизбалле». Но участие Саудовской Аравии в Ливане и поддержка правительства Харири в настоящее время принципиально снизилась. Мы уже сообщали о том, что в данном случае причину надо искать не сколько в том, что в Эр-Рияде разочаровались в возможности блока Харири эффективно противостоять росту влияния проиранских шиитов, сколько в личной неприязни наследственного принца КСА Мухаммеда бен Сальмана лично к Харири. И такой процесс идет параллельно с общим ослаблением политического влияния Саудовской Аравии в Ливане. Отчасти это связано с тем, что в Бейруте очень болезненно восприняли инцидент с задержанием в КСА и последующей полу-принудительной отставкой Харири в 2017 году. И в результате уровень его политической поддержки в самом Ливане ослабел в отличие от «Хизбаллы», которая усилила уровень своей электоральной поддержки. Нынешнее решение Саудовской Аравии в значительной степени держаться подальше от ливанской политики теперь может пойти ей на пользу с учетом волны массовых протестов, охвативших Ливан в последние недели. Предлагаемые меры жесткой экономии и налоги, спровоцировали первый этап этих волнений 17 октября. В последующие дни митинги приобрели явно выраженный масштабный антикоррупционный характер, направленной против нынешней правящей элиты Ливана. В отчаянной (и пока безуспешной) попытке минимизировать размах этих протестов Бейрут предложил пакет новых экономических реформ и льгот. Демонстранты, однако, в целом оценили этот шаг как слишком незначительный и запоздалый, в связи с чем список их требований стал только расти. Это вообще общее для арабской улицы явление: чем больше она получает уступок, тем больше она хочет. Сунниты (при движении Харири) и шииты (при «Хизбалле»), а также христиане (Свободное патриотическое движение М.Ауна) стали главными целями протестующих. Между тем, санкции США ограничили возможности Ирана по финансовой поддержке своей шиитской базы в Ливане. Это отсутствие финансирования в сочетании с токсичным политическим климатом означает, что главный представитель Ирана в стране будет вынужден скорректировать свою политическую позицию в стране, если беспорядки продолжатся и приведут к серьезным политическим изменениям. Рискнем в этом аспекте с американскими политологами не согласится. В этой связи важно понимать, что экспертное мнение США в основном сейчас говорит то, что от него хотят услышать его спонсоры, а не то, что происходит на самом деле. В данном случае подчеркнем, что уменьшение финансовой подпитки «Хизбаллы» со стороны Тегерана будет последним, на что он пойдет в рамках возможной экономии. Просто в силу тех задач внешней политики Ирана, которые сейчас помогают реализовывать ливанцы в тех же Ираке, Сирии и Йемене.
Американские эксперты полагают, что Саудовская Аравия, в свою очередь, может извлечь выгоду из потенциального снижения популярности «Хизбаллы». Как и Израиль. В противовес проиранскому шиитскому влиянию, Турция также стремилась влиять на суннитскую политику в Ливане, но в значительной степени она не смогла мобилизовать необходимую для этого политическую, экономическую поддержку и помощь в области безопасности. Ослабление иранского влияния в стране, однако, может предоставить Турции возможность укрепить свое собственное присутствие. Именно перспектива получить плюсы из ослабления политического влияния Ирана может быть главной причиной, по которой оппоненты Ирана в Саудовской Аравии и Объединенных Арабских Эмиратах не стремились и пока не стремятся оказать финансовую помощь Бейруту. Эр-Рияд, в частности, полагает, что такая поддержка сыграет на пользу прежде всего «Хизбалле». И это не первый раз, когда КСА занимает именно такую позицию. Например, в 2016 году Эр-Рияд резко перенаправил 5 млрд долларов помощи в области безопасности, предназначенной для Ливана, в Судан, сославшись на озабоченность по поводу растущего влияния «Хизбаллы» (и Ирана) в Ливане. Для Саада Харири и президента Мишеля Ауна это отсутствие финансирования со стороны государств Персидского залива — палка о двух концах. С одной стороны, финансовая поддержка могла бы самым серьезным образом снизить накал нынешних протестов. С другой стороны, отсутствие явной поддержки со стороны Саудовской Аравии или ОАЭ помогает Бейруту дистанцироваться от обвинений протестующих в отсутствии суверенной повестки дня во внутренней политике, которые сейчас очень популярны среди них. Тем не менее, нынешние беспорядки в Ливане, хотя и хаотичны, остаются чисто внутренним вопросом. Более широкое геополитическое воздействие ливанских беспорядков проявится только в том случае, если и когда нынешняя нестабильность приведет к фактическим политическим перестановкам — будь то отставка нынешнего правительства, корректировка баланса конфессиональной власти или (в самом крайнем случае) коренная перестройка той системы координат, в которой сейчас действует ливанское правительство. Учитывая антиэлитные настроения, назревающие в Ливане, есть шанс, что нынешние беспорядки могут даже привести к возникновению несектантского движения, которое полностью отвергает внешнее влияние в ливанской политике. Такой исход, конечно, был бы беспроигрышным сценарием для всех региональных игроков, включая Иран и Саудовскую Аравию. Действительно, существует большое количество сценариев развития ситуации, но появление надсектанского политического движения самый маловероятный.
В этой связи американские эксперты полагают, что поскольку Иран накопил самый большой политический капитал в стране за эти годы, он соответственно может потерять больше всего, если протесты будут продолжаться и в конечном итоге превратятся в политическую реформу. В то же время региональные соперники Ирана, скорее всего, будут продолжать хеджировать свои ставки и бездействовать, надеясь, что при любой последующей формой политической системы Ливана политическое влияние «Хизбаллы» снизится. Вот собственно в этом выводе и есть ключ всей нынешней позиции по ливанскому досье и аравийцев, и самих американцев. Мы далеки от поддержки вышеприведенного тезиса лидера «Хизбаллы» о том, что нынешние протесты организовали внешние силы. Конечно, нет. Но эти силы явно пытаются использовать их для решения одной важной задачи — минимизации иранского влияния в стране. Это не было первоначальной задачей: она родилась в головах американских стратегов уже в ходе этих протестов, как собственно и большинство всех их решений в рамках внешней политики США. Именно политики, а не экономики, где решения принимает президент Д.Трамп, а не Госдепартамент. Последний скорее подстраивается под ситуацию, чем создает ее. Так и в случае с Ливаном. Администрация президента США Дональда Трампа приняла решение приостановить оказание поддержки объемом 105 млн долларов на нужды безопасности ливанскому правительству. Об этом сообщило в среду 30 октября агентство Рейтер со ссылкой на двух американских чиновников, говоривших на условиях конфиденциальности. Источники агентства заявили, что Госдеп уведомил Конгресс о данном решении без указания причин его принятия. Один из чиновников сказал, что данный шаг мог быть вызван проходящими в стране акциями протеста. Отмечается, что военная помощь США Ливану включала в себя поставку приборов ночного видения и оружия, используемого пограничными службами. Рейтер утверждает, что администрация Дональда Трампа с мая этого года запрашивала одобрение военной помощи Ливану, считая его важным партнером на Ближнем Востоке. При этом также указывается, что Вашингтон неоднократно выражал обеспокоенность растущей ролью в ливанском правительстве шиитской партии «Хизбалла», признанной в США террористической организацией. Может, конечно, Вашингтон и выражал такие озабоченности, но это совершенно не отменяло его решение о выделении Бейруту этого пакета поддержки в рамках укрепления его безопасности. И этот момент даже не смог переломить израильский премьер-министр Б.Нетаньяху с своим «тоннельным скандалом»: его призывы отложить такую помощь были фактически Белым домом проигнорированы. И в нынешнем решение мало следов израильского лобби. Вопрос в том, что Вашингтон просто занял выжидательную позицию. Как и аравийцы, но по своим резонам. Их позиция как под кальку напоминает их позицию в отношении суданского лидера О.аль-Башира, которому на фоне растущих протестов требовалось финансовая поддержка от своих вроде бы союзников в Персидском заливе. Но он ее не получил, поскольку в Эр-Рияде и Абу-Даби решили сменить декорации в Судане. То же самое происходит и в Ливане: КСА в лице наследного принца держит курс на безусловный уход Харири с лидирующих позиций в суннитском антииранском блоке Ливана. То есть, они хотят сделать то, что не удалось принцу сделать два года назад. И вопрос в данном случае не в политических кондициях С.Харири, а в том, что его клан традиционно замыкается на внутриполитических оппонентов наследного принца Мухаммеда бен Сальмана в королевской семье.