- Институт Ближнего Востока - http://www.iimes.ru -

О проблеме трудовой миграции в Кувейте

По состоянию на декабрь 2018 года 70% лиц, проживающих в Кувейте, были иностранными гражданами: их количество оценивается в 3млн  218 тыс. человек, а общая численность населения – 4 млн 621 тыс. человек. По сравнению с началом 2000-х годов миграционное сообщество увеличилось более чем в два раза, и эта тенденция продолжается.

Импорт рабочей силы начался одновременно с развитием нефтяной промышленности страны в 1930-х гг., и уже в 1960 году количество приезжих превысило численность местного населения. До 1990 года большую часть зарубежной диаспоры составляли арабы (от 55 до 65%), главным образом из числа уроженцев Палестины, Египта, Иордании, Сирии. Большая часть этих мигрантов занимали более престижные профессиональные ниши: образование, здравоохранение, технические и инженерные специалисты, руководящие должности. Граждане стран Азии (Индия, Бангладеш, Пакистан, Филиппины) были заняты преимущественно на должностях рабочих, в сфере обслуживания, затем в домашних хозяйствах. Как и в других государствах региона, коренные жители заняты преимущественно в государственных структурах и на руководящих должностях на предприятиях частного сектора.

Современное трудовое законодательство было введено в действие в 1964 году. В реальности, равноправия между коренными жителями и приезжими, особенно из не арабских стран, не было.

Однако во второй половине 1980-х гг. обозначилась тенденция к постепенному частичному замещению тружеников с Ближнего Востока гражданами из Индии, Пакистана и Бангладеш, а также к ограничению прав и свобод трудовых мигрантов из арабских стран, за исключением Египта. Причиной этого была их высокая политическая активность, которая не всегда воспринималась как лояльная по отношению к действующей власти. Этому способствовало и укрепление военно-политических позиций Ирака в регионе, который рассматривал территорию Кувейта как зону своих национальных интересов с первых дней предоставления независимости эмирату, а арабские мигранты и воспринимались властями как союзники Багдада.

Во время вторжения иракских войск в 1990 году и последующих за этим событий многие жители были вынуждены покинуть страну. Однако последующая за этим стабилизация обстановки существенно изменила структуру миграционного общества в Кувейте: около 450 тыс. иорданцев и палестинцев, покинувших страну, так и не вернулись впоследствии. Они были заменены мигрантами из Индии, Пакистана и Бангладеш, а руководство страны позволило остаться только египтянам.

Благоприятная ситуация на мировых рынках энергоносителей обусловили расширение инвестиционного потенциала государства, что привело как к повышению уровня жизни населения, так и к масштабной реализации инфраструктурных проектов, развитию торговли, логистики. При этом амбициозные экономические цели Кувейта, подкрепленные финансовыми ресурсами, недостижимы без трудовых мигрантов, которые составляют основу рабочей силы в стране.

В настоящее время около 40% иностранных граждан в Кувейте составляют выходцы из арабских стран (в том числе Египет (20%), Сирия (5%), Саудовская Аравия (4%) и другие), 31% из Индии, 9% из Бангладеш, 7% из Филиппин, 3% из Пакистана, а также из Непала и некоторых африканских стран. Более 70% миграционного сообщества представлены мужчинами. Женщины трудоустроены в сфере обслуживания (50%) или в качестве домашней прислуги (45%), что широко распространено в Кувейте. Иностранцы составляют около 10% занятости в государственных структурах, 96% в частном секторе, и почти 100% в обслуживании домашних хозяйств. Процент трудоустроенных лиц среди мигрантов составляет около 80%. Наибольшая доля неработающих наблюдается в сирийской диаспоре, которая существенно увеличилась в течение последних лет. Проживание с семьей больше характерно для граждан арабских стран, тогда как уроженцы Индии, Бангладеш и других стран Азии, как правило, приезжают в одиночку.

Долгое время государственное регулирование процессов трудовой миграции сводилось лишь к разработке общих правил, законодательства и выборе стран-доноров. Обязанности по контролю соблюдения законодательства, трудоустройства, условий труда фактически была возложена на предпринимательский класс, который стал зарождаться одновременно с расширением бизнес-активности.  Однако ситуация стала меняться в начале 2010-х гг.

Проблемы, связанные с миграцией, стали обозначаться еще в середине 2000-х гг. Тогда многие представители экспертного сообщества, а также широкая общественность забеспокоились ростом «демографического дисбаланса» между кувейтцами и приезжими, что несло в себе потенциальную угрозу социально-политической обстановки и безопасности в стране. Упоминалось и о недовольстве приезжими ввиду их хамского поведения, вовлечения в незаконную деятельность (проституция, контрабанда и т.д.) и иными аспектами, связанными с массовой миграцией. Тогда же начали обозначаться первые признаки безработицы среди коренного населения. В значительной степени, негативный эффект этого фактора минимизировался за счет широкой социальной поддержки своих граждан. Однако в ходе массовых антиправительственных демонстраций 2011 года со стороны активистов звучали обвинения в адрес правительства в отсутствии грамотной политики по регулированию рынка труда и процесса миграции, в излишней заботе об иностранцах в ущерб интересам коренных жителей, выражалось недовольство проблемой безработицы.

Повышению внимания властей к реформированию и соблюдению трудового законодательства способствуют и нередкие обвинения со стороны международных неправительственных организаций, а также отдельные резонансные скандалы, связанные с несоблюдением прав человека при найме иностранных рабочих и случаями насилия в отношении них.

Одним из инструментов по решению проблемы рынка труда стало ужесточение контроля соблюдения миграционного законодательства, в том числе путем проведения рейдов, задержаний и депортаций, число которых достигало нескольких десятков тысяч человек (в одном 2018 году 13 тыс. человек, в предыдущие годы доходило до 40 тыс.). К ответственности привлекались лица, которые находились в стране без соблюдения всех обязательных процедур, незаконно сменили работу, занимались нелегальной и криминальной деятельностью (незаконная торговля, проституция, распространение контрабандных товаров и т.д.), не прошли медицинской комиссии и т.д. В 2014 году во время одного из рейдов даже сообщалось о том, что места содержания задержанных и арестованных в стране оказались переполненными, в результате чего мероприятие было прекращено.

С учетом интенсивности мероприятий, проводимых полицией, а также количества депортированных лиц можно сделать вывод о том, что отсутствие контроля за сообществом мигрантов со стороны властей на протяжении нескольких лет привело к его частичной криминализации, что обусловило недовольство граждан. Мероприятия по улучшению обстановки проводятся, однако до окончательного решения проблемы еще далеко.

В целях смягчения ситуации с безработицей среди собственных граждан, особенно молодежи, в 2010-х гг. стали вводиться отраслевые квоты, а также система обязательных пошлин, вносимых работодателями, за превышение определенных нормативов по количеству иностранцев.

В 2018 году кувейтские власти заявляли о намерении полностью прекратить наем иностранцев для работы в государственных учреждениях к 2022 году (в настоящее время они составляют около 10%). Что касается частного сектора, то процессы «кувейтизации» должны затронуть и его, первыми должны стать банковский и страховой сектор (целевой ориентир — 80% всех должностей, укомплектованных коренными жителями), затем другие.

Согласно экспертным оценкам, наиболее широкие последствия от запланированных мероприятий по «кувейтизации» коснутся двух крупнейших диаспор, а именно египетской и индийской.

Численность работников, обслуживающих домашние хозяйства, оценивается в 500 тыс. человек, а доля домовладений, имеющих прислугу, составляет до 90%. Почти все лица, занятые в этом секторе, являются иностранными гражданами. В предыдущие годы они не имели статуса трудящихся, вследствие чего на них не распространялось трудовое законодательство. Хотя их базовые права формально были защищены, случаи судебных разбирательств были редкими: органы государственной власти и правительственные чиновники, как правило, принимали сторону подданных эмирата. При этом тема ущемления прав, тяжелых условий и насилия в отношении этой категории работников была довольно болезненной, а правозащитные организации нередко обращали внимание на проблемы Кувейта в этой сфере. Ситуацию усугубляло то, что власти стран-доноров зачастую стали препятствовать отправлению своих граждан в эмират на работу в домашних хозяйствах, что стало причиной массовых махинаций с визами. Как следствие, появился «черный» рынок занятости для домашней прислуги. В 2015 году под давлением правозащитных организаций принят закон, гарантирующий соблюдение прав домашних работников (12-часовой рабочий день, право на отпуск, минимальная заработная плата, пособия и т.д.), в последующие годы Министерством внутренних дел приняты меры контроля его соблюдения. Однако, по оценке ряда правозащитных организаций (Human Rights Watch и другие), ситуация остается сложной, в том числе по причине недостатка культуры трудовых отношений между работниками и работодателями в эмирате.

Регулирование рынка труда стало инструментом в политической борьбе. Многие либерально настроенные политики, в том числе депутаты парламента (Меджлиса) активно лоббируют ужесточение законодательства в отношении иностранных граждан и принятие мер, направленных на сокращение их присутствия в пользу коренных жителей. Целесообразность подобных шагов связывается сторонниками реформ с явлениями в экономике страны, выраженных в высокой зависимости от нефти, стагнации и необходимостью диверсификации, чему должно способствовать повышение трудовой и предпринимательской активности коренных жителей. Вместе с тем, более консервативные круги и правительственные чиновники настаивают на более осторожном подходе, так как массовый отток мигрантов в условиях Кувейта создаст дефицит трудовых ресурсов, что поспособствует усугублению экономических проблем. При этом отмечается, что жесткая риторика в адрес иностранных мигрантов зачастую способствует повышению электоральной поддержки.

Таким образом, импорт рабочей силы является неотъемлемой и крайне важной частью экономического развития Кувейта. Вместе с тем, выбор стран-доноров, а также регулирование процесса миграции и рынка труда давно стали чувствительными политическими вопросами. Нерешенность проблем в этих сегментах стали одной из причин недовольства правительством и критики со стороны оппозиционных политических сил, а также международных правозащитных организаций, что обусловило неблагоприятные последствия для руководства страны. В Кувейте наблюдается активная политика, направленная на улучшение условий труда, ужесточение и контроль соблюдения миграционного законодательства. Как и во всем регионе ССАГПЗ, экономические аспекты диктуют необходимость снижения количества иностранцев на рынке труда за счет более активного вовлечения в него собственных граждан. Мероприятия в этом направлении осуществляются, однако они сталкиваются с проблемой низкого уровня развития собственного кадрового потенциала. Очевидно, это будет не простой и не быстрый процесс, а тенденций и предпосылок к сокращению притока иностранной рабочей силы и снижению ее роли пока не наблюдается.