- Институт Ближнего Востока - http://www.iimes.ru -

Наибольшая угроза для Пакистана исходит из Афганистана, а не из Кашмира

Проблема Кашмира, возможно, не исчезнет из региональной и глобальной повестки, но именно пуштунский вопрос будет продолжать преследовать будущее Пакистана и региона в целом. На прошлой неделе тысячи протестующих вышли на улицы Исламабада под знаменем «Марша свободы», требуя отставки премьер-министра Имрана Хана. Продолжающуюся забастовку возглавляет лидер оппозиционной исламской партии «Джамиат-улема-э-Ислам» («Общество мусульманских богословов» – авт.) Маулана Фазлур Рехман. В ходе марша он угрожал всеми средствами ограничить возможности Исламабада в случае, если Имран Хан не подаст в отставку. В ответ Маулана получил два обвинения со стороны пакистанского истеблишмента, одно из которых касалось подозрений в том, что он продвигает проиндийскую повестку. Маулана напомнил слова Имрана Хана, который в апреле заявлял, что переизбрание Нарендры Моди поможет разрешить спор вокруг Кашмира. По его словам, некомпетентность Имрана Хана привела к тому, что Моди «аннексировал» Кашмир. Политическая элита Пакистана также не оставила незамеченным то, что многие протестующие в ходе демонстраций размахивали флагами Афганистана и «Талибана». Маулана, в свою очередь, отверг эти опасения как необоснованные и легкомысленные. Призывая своих последователей не взмахивать флагами «Талибана», он напомнил общественности, что правительство Пакистана и многих других государств фактически поддерживают талибов. Широкое согласие Исламабада в том, что Индия представляет всеобъемлющую угрозу, а «Талибан» является союзником, скрывает объективную реальность – наибольшая угроза для Пакистана исходит не от неразрешенной проблемы Кашмира, а от Афганистана и назревающего в нем внутриполитического кризиса, имеющего риск вылиться в полномасштабную гражданскую войну. Недооцененность этой проблемы частично обусловлена длительным политическим мифотворчеством вокруг Кашмира: и Пакистан, и Индия пропагандируют миф, что усиление национального единства в их странах является неполноценным без полного контроля над Кашмиром. Второй миф о территориальной целостности Джамму и Кашмира скрывает тот факт, что этот регион на самом деле представляет собой набор различных кантонов, объединившихся в ходе истории. Третий миф заключает в себе идею, что геополитическое значение Кашмира обусловлено его статусом «самой опасной ядерной точки мира». Этот миф активно педалировали аятоллы, стремившиеся свернуть ядерные программы Индии и Пакистана. Данная идея вписывалась в стратегию вооруженных сил Пакистана, направленную на то, чтобы шантажировать мир угрозой ядерной эскалации и заставить международную общественность вынудить Нью-Дели уступить территорию. Четвертый миф предполагает, что Кашмир является единственным источником конфликта между Индией и Пакистаном, однако разрешение данной проблемы не поспособствует одномоментному улучшению отношений между двумя странами, так как конфликт между Индией и Пакистаном имеет более глубокие корни. Пятый миф состоит в том, что мировое сообщество поспособствует освобождению кашмирцев от влияния Индии. Если представители пакистанского военного истеблишмента довольно оптимистично рассматривали сценарий мобилизации международного сообщества для отделения Кашмира от Индии, Нью-Дели был слишком напуган внешним вмешательством в свои споры с Пакистаном. После семидесяти с лишним лет конфликта единственной уступкой, которую Пакистан добился от Индии, была передача Нью-Дели решения вопроса в ООН в 1947–1948 годах. На протяжении десятилетий устойчивой особенностью ситуации в Кашмире было тупиковое военное положение. Несмотря на то, что командование Вооруженных сил Пакистана бросило основные мощности на противодействие Индии, оно не смогло существенно изменить территориальное распределение в Кашмире. Наконец, существует миф о том, что Кашмир занимает центральное место в эволюции субконтинента. Кашмир, безусловно, является очень болезненным и эмоциональным вопросом для Пакистана. Командование Вооруженных сил Пакистана по-прежнему не оставляет мысли отомстить за Третью индо-пакистанскую войну 1971 года. Однако, с реалистической точки зрения, Кашмир по существу всегда имел периферийное положение по отношению к центральной политике обоих государств. Если сравнивать тупиковую ситуацию в Кашмире с воздействием на субконтинент Афганистана, следует вспомнить, что на протяжении тысячелетий все великие и масштабные вторжения на субконтинент проходили через Афганистан. Перейдем к современности и посмотрим, что Афганистан дал субконтиненту и миру за последние четыре десятилетия: коммунистический переворот в 1978 году, поддерживаемый Пакистаном джихад против Советской Армии, который в последствии привлек исламских радикалов со всех уголков мира, исламизация политики Пакистана при Мухаммеде Зия-уль-Хаке, восстание талибов и «Аль-Каиды» (запрещена в России), теракты 11 сентября 2001 года, масштабная и продолжительная военная операция американских вооруженных сил и их нынешнее постепенное отступление, прокладывающее путь для возможного возвращения талибов. При том, что Нью-Дели территориально удален от Афганистана, проблемы Пакистана на его западных границах могут только усугубиться. Открытая граница с Афганистаном и отказ афганцев, в том числе «Талибана», признать «линию Дюранда», длиной более 2500 километров, в качестве официальной границы между двумя странами – это одна из проблем, с которой Пакистан продолжает сталкиваться. «Линия Дюранд»а была проложена для удобства территориального разделения во времена британского протектората и большое пуштунское население, которое регулярно ее пересекает, является огромной проблемой для Исламабада. Страх перед этническим «Пуштунистаном» и радикальной национализмом пуштунов, способном подорвать исламистскую основу нации, всегда беспокоил Пакистан, а затянувшаяся война в Афганистане сделала Исламабад крайне уязвимым на его западных границах. Таким образом, тупиковая ситуация в Кашмире продолжает существовать, но именно стратегическая нестабильность в Афганистане угрожает снова разрушить региональный порядок. Если данный кризис выйдет за пределы страны, Пакистан, скорее всего, перенесет худшие последствия. Кашмирский вопрос, возможно, не исчезнет из региональной и глобальной повестки, но именно пуштунский вопрос будет продолжать преследовать будущее Пакистана и субконтинента. Флаги талибов, развевающиеся на ветру в Исламабаде, вероятно, являются признаком нарастающей тенденции.