Парламент Ирака принял во вторник закон об отмене финансовых льгот и привилегий государственным чиновникам. Об этом 19 ноября сообщило издание «Багдад аль-Яум». Депутаты Совета представителей в конечном итоге проголосовали за законопроект, несмотря на то, что несколькими часами ранее на этапе обсуждения в подкомитетах он был первоначально отклонен. Как пояснил глава комитета парламента по финансам Хайтам аль-Джубури, закон распространяется на чиновников всех трех ветвей власти, включая высших руководителей законодательных, исполнительных и судебных органов. «Закон предусматривает отмену личной охраны, практика которой была введена в 2003 году, права на медицинское обслуживание за государственный счет, а также некоторых пособий», — пояснил он. По словам депутата, это позволит сократить расходы казны на 25%. Закон стал одним из первых реальных шагов властей Ирака на пути проведения всеобъемлющих реформ. В этой связи внесем некоторые уточнение: в Ираке, как и во многих иных арабских странах раздутые штаты госслужащих и силовых структур являются борьбой с латентной безработицей, когда зарплата одного госслужащего или военного размазывается на трех человек. Новый закон таким образом увеличивает по определению количества безработных, что социальное напряжение не уменьшить, как минимум. В этой связи он является контрпродуктивным, если не сопровождается одновременным запуском серьезных государственных программ в рамках развития социальной инфраструктуры. Грубо говоря, запуск долгоиграющей программы общественных работ. Главный вопрос таким образом не в количестве госслужащих, а в вопиющем уровне коррупции и воровства. С начала октября в Ираке не прекращаются акции протеста, вызванные высокой безработицей среди молодежи, масштабной коррупцией и общим ухудшением условиями жизни населения. Практически повсеместно они сопровождаются насилием и беспорядками. Протестующие требуют отставки правительства и проведения досрочных выборов в парламент. Однако премьер-министр Адель Абдель Махди однозначно заявил, что его уход или роспуск законодательного органа приведут экономику страны к стагнации и не будут способствовать реформам, дав тем самым понять, что кабмин продолжит работу, несмотря на последние по времени события. С начала текущего месяца в столице и других городах проходит бессрочная акция гражданского неповиновения — тысячи людей периодически блокируют дороги, в том числе ведущие в порты, на нефтяные месторождения и другие объекты инфраструктуры, включая аэропорты. За время протестов погибли более 320 человек, жертвы есть как среди демонстрантов, так и среди сотрудников сил безопасности. Пострадали свыше 15 тысяч человек. Однако свежие данные об убитых не публиковались уже более недели, хотя ежедневно поступает информация о погибших и раненых в различных районах страны, в том числе в столице. Как полагают американские эксперты, периодические волнения по поводу затяжных политических и экономических проблем неизбежно будет вновь возникать в Ираке до тех пор, пока экономика страны будет страдать от глубоких структурных проблем. Протестующие начинают испытывать все большее недоверие после многих лет невыполненных обещаний увеличить число рабочих мест и улучшить качество услуг практически ко всем лидерам структурированной политической элиты. Вопреки распространенному мнению, беспорядки не носят сектантского характера, а сосредоточены на плохом управлении, коррупции и общем отсутствии экономических возможностей. Нынешние антиправительственные протесты в Ираке пролили новый свет на хрупкость правительства и экономики Ирака после 2003 года. Как и эпизоды значительных беспорядков в 2011, 2015, 2016 и 2018 годах, эти протесты включают призывы к улучшению социальных услуг, увеличению экономических возможностей и прекращению коррупции в правительстве. Но с точки зрения масштабов нынешняя волна протестов беспрецедентна, возможно, предвещая начало переходного периода для правительства Ирака — не только для нынешней администрации премьер-министра Аделя Абдель Махди, но и для всей системы управления в целом. Глубокое и широкое недоверие к правительству осложнило меры по поддержанию мира в Ираке. По мере того как иракцы требуют более осязаемых и полных решений своих политических и экономических проблем, государство сталкивается с двумя широкими альтернативами в отношении того, как управлять циклическими беспорядками, и оба они будут означать сбои для бизнеса в Ираке. В долгосрочной перспективе обещания увеличения субсидий и рабочих мест, которые иракское правительство периодически использовало для того, чтобы успокоить предыдущие экономические недовольства, являются в нынешних условиях малоперспективным алгоритмом. Чтобы сохранить нынешнюю систему исполнительной власти перед лицом постоянно возникающих политических и экономических проблем, у политической элиты есть два жестких выбора. Она должна либо допустить массовые структурные изменения, которые превратят экономику в более сильную, разнообразную и устойчивую систему, либо провести самые жесткие репрессии со времени вмешательства США в 2003 году, чтобы сохранить систему такой, какая она есть. Оба варианта, естественно, приведут к глубоким сбоям в иракском бизнесе в среднесрочной перспективе.
Одна из проблем, которая стимулирует перманентные беспорядки и волнения, — это структурная экономическая слабость страны. Экономика Ирака в значительной степени зависит от добычи нефти и природного газа (экспорт энергоресурсов составляет 99% иракского экспорта и обеспечивает 84% государственных доходов). Но для того, чтобы продолжать производство на своих прежних мощностях, энергетический сектор остро нуждается в реформе. Половина государственного бюджета идет на государственные пенсии и зарплаты бюджетников, плюс подачки и субсидии, которые идут на социальные нужды. Это сдерживает диверсификацию иракской экономики, приводя к анемии частного сектора и чрезмерной зависимости населения от рабочих мест в государственном секторе, которое рассчитывает на то, что правительство будет предоставлять дешевые и зачастую ненадежные услуги. Было проведено несколько реформ, но их недостаточно для решения этих структурных проблем. Пожертвования стран, обеспокоенных перспективами иракской стабильностью, а также помощь Международного валютного фонда и Всемирного банка помогли проработать фундаментальные вопросы, но не привели к необходимым изменениям. Привычная тактика правительства предлагать поэтапные решения в конечном счете усугубляет проблемы, лежащие в основе структурной экономической неэффективности Ирака. Чрезмерное расходование государственных зарплат и субсидий, которые правительство считает необходимыми для обеспечения стабильности, привело к увеличению государственного долга и возникновению огромного бюджетного дефицита. Отчасти для того, чтобы удовлетворить спрос на рабочие места, занятость в государственном секторе утроилась с 900 тыс. в 2004 году до примерно 3 млн на сегодня; последующая инфляция в рамках роста заработной платы привела к увеличению расходов на рабочие места с 7 % от общего бюджета в 2004 году до более чем 40% сегодня. Даже с замораживанием найма в государственном секторе, например, в 2016 году, темп роста затрат в государственных расходах растет. Тем не менее, правительство полагается на эти старые обещания, чтобы подавить нынешние беспорядки, включая предложения добавить еще больше рабочих мест в государственном секторе, а также раздавать денежные переводы и жилищную поддержку, которые только углубят кризис, в котором оно оказалось. Привычные правительственные обещания не удовлетворяют иракцев, как это было когда-то. Поскольку предыдущие обещания создать рабочие места и улучшить качество услуг остались невыполненными, этот раунд обещаний, что неудивительно, не убедил всех протестующих иракцев покинуть улицы. Это также означает, что этот привычный шаблон не будет работать и в будущем. Невыполнение всеми правительствами Ирака обещания по проведению реформ стали настолько привычным рефреном, что они уже обеспечили платформу, которую националистические лидеры, такие как Муктада ас-Садр, использовали для завоевания народной поддержки.
После свержения Саддама Хусейна в 2003 году иракцы участвовали по меньшей мере в восьми местных и общенациональных выборах. Но ни один из лидеров, которых они выбрали, не сумел модернизировать сломанную экономику или улучшить покупательную способность населения. Фактически, за это время уровень бедности и проблемы безопасности только возросли. Недоверие к институтам государственной системы не ново; предыдущие случаи беспорядков также были вызваны требованиями иракцев положить конец коррупции и ввести в правительство новые лица. Что нового на этот раз — это широта разочарования, которая выходит за рамки традиционной сектантской политики Ирака. Общественный гнев не направлен ни на одну общину, партию или внешнего покровителя. Например, влияние влиятельного шиитского священнослужителя Али ас-Систани, чей голос когда-то пользовался большим уважением среди всех иракцев, по сообщениям, ослабевает среди молодого поколения, которое из года в год слышит одни и те же обещания от традиционных источников власти. Это указывает на вероятность того, что со стороны граждан Ирака возникнут требования, которые правительству будет труднее решить. Иракцы подталкивают свое правительство к решению сложных политических проблем, таких как борьба с широко распространенной коррупцией, вместо того, чтобы просто предлагать те же самые старые решения. Но эффективные усилия по минимизации уровня коррупции в Ираке потребовали бы от государства проведения масштабных структурных реформ. Неудивительно, что политический класс не проявляет особого энтузиазма в отношении этого сложного и противоречивого пути, который приведет к широкомасштабным сбоям и потребует реорганизации энергетического сектора в долгосрочной перспективе. Тем не менее правительство предприняло небольшие шаги в этом направлении. 8 октября иракское правительство заморозило деятельность провинциальных Советов, после чего через два дня были объявлены перестановки в правительстве. Теперь последовал закон о сокращении субсидий госслужащим. В ближайшей перспективе остается открытым вопрос, будет ли этого достаточно для того, чтобы успокоить протесты; этого, конечно же, не будет достаточно для перестройки всей системы.
Хотя протесты выходят за рамки сектантских линий, их основными участниками являются мусульмане-шииты. В той же суннитской провинции Анбар была за все это время только одна демонстрация. Примерно такая же динамика наблюдается в зоне «суннитского треугольника». Это отражает тот факт, что одним из факторов, влияющих на нынешнее протестное движение, является усиление влияния шиитского Ирана в Ираке. Антииранские лозунги, ставшие частью продолжающихся протестов, указывают на неприятие населением роста иранского влияния. Это связано не столько с конкретным неприятием иранского влияния, сколько с желанием сохранить иракский суверенитет, что в конечном счете выливается в неприятие того, как иракское правительство ведет свою внутреннюю и внешнюю политику. Таким образом, нынешнее иракское националистическое протестное движение потенциально поставило под угрозу способность Ирана сохранить свое влияние в Ираке, в связи с чем основным приложением усилий Тегерана в Ираке (и в Ливане тоже) на сегодня является сохранение у власти в целом нынешнего кабинета министров. Пока у Ирана есть достаточное политическое лобби и связи в области безопасности, чтобы помочь нынешнему правительству в Багдаде устоять. Борьба за сохранение своих позиций в Ираке выгодна Ирану в ближайшей перспективе, но может привести к обратному эффекту в долгосрочной перспективе.
Нынешнее иракское правительство уверено, что оно может подавить волнения, предлагая лишь фрагментарные решения для требований политической реформы, что делает более вероятным, что Ирану, возможно, придется в конечном итоге вмешаться, хотя он попытается сделать это опосредованно и без лишней афиши. Растущее чувство национализма является отличительной чертой нынешнего этапа беспорядков: в том числе и с учетом требований части протестующих прекратить вмешательство иностранных государств во внутренне дела Ирака, будь то Иран, Соединенные Штаты или другие державы, включая арабские государства Персидского залива и Турцию. Но антииранские настроения в данный момент превалируют. Доказательства этого можно найти на улицах. Например, уличные плакаты с изображением иранских политических и религиозных лидеров, что является обычным явлением в городах Ирака, где преобладают шииты, были испорчены во время демонстраций протеста, что является необычным событием, передающим глубину антииранских настроений. Кроме того, иракские шииты восстановили религиозные образы и символы, связанные с этой ветвью шиитского Ислама, объявив символы частью своей культуры, в противовес тем символам, которые контролирует Иран. Иракские протестующие даже напали на иранское консульство в Кербеле, священном городе с основными святынями, которые привлекали шиитских паломников, в том числе иранцев, на протяжении веков. В данном случае нет ничего удивительного: мы уже говорили, что арабский шиизм в принципе не воспринимает над собой главенства шиизма персидского. И в данном случае разлом идет именно по национальному, а не по конфессиональному признаку. Последний фактор — лишь способ выражения этого арабского национализма.
Для Ирана поддержание связей с Ираком является ключевым аспектом обеспечения преемственности его стратегии региональной экспансии путем защиты своей территории, безопасности и политического влияния в стране. Но продолжающееся движение протеста в Ираке снизило уровень иранского политического влияния и влияние в сфере безопасности на Багдад. Учитывая, насколько хорошо нынешняя структура иракского правительства соответствует иранским потребностям, Тегеран сделает все возможное, чтобы поддержать ее, даже если это означает, что он приложит руку к насильственному подавлению иракских протестов. Иран пытается сохранить Ирак в качестве своего ценного регионального актива. Сохранение статус-кво в Ираке является для Тегерана вопросом принципиальным с точки зрения противостояния давления США. У Ирана есть несколько мотиваций для сохранения сильной роли в Ираке. Во-первых, он хочет сохранить сухопутный мост, соединяющий его с ливанскими портами на Средиземном море. Этот маршрут проходит через иракскую и сирийскую территорию. Поддержание лояльности дружественных групп ополченцев в Ираке имеет решающее значение для поддержания этого коридора. Эти финансируемые и оснащенные Ираном вооруженные силы ополчения, которые составляют все более важный компонент общей структуры иракских сил безопасности, предоставляют Ирану канал влияния на иракское правительство. Они также формируют мощную опосредованную силу, которую Иран может использовать для поддержания своего влияния в Ираке, противодействуя влиянию американской поддержки безопасности Багдада. Но самое главное — иранские прокси-группы на сегодня являются ценным резервом для дислокации в Ираке своего ракетного арсенала в рамках создания системы «рассеянного сопротивления». И последний по времени обстрел нефтяной инфраструктуры КСА, как предполагается, был произведен именно с иракской территории. Во-вторых, Ирак остается важным экономическим партнером Ирана, учитывая объем иранских товаров, которые закупает Ирак. Зависимость Ирака от поставок иранского природного газа для производства электроэнергии также делает его особенно ценным энергетическим рынком, поскольку санкции США против иранского экспорта энергоносителей усиливаются. И, несмотря на возражения некоторых иракских протестующих, иранский престиж остается неизменным в глазах миллионов иракских мусульман-шиитов, давая источник мягкой силы и религиозного влияния в рамках сохранения своего политического и экономического веса на фоне региональной конкуренции с Турцией и Саудовской Аравией.
С учетом этих соображений, Тегеран должен решить, как реагировать на нынешнее давление со стороны демонстрантов, которые хотят нарушить выгодный ему политический статус-кво. В конце концов, нынешнее правительство Ирака предоставило проиранским ополченцам возможность укрепить свое влияние в правительстве и наращивает стратегические и торговые отношения с Тегераном. Нынешние антиправительственные протесты оказали чрезвычайное давление на нынешнее иракское правительство, которое было продуктом шаткого компромисса. Премьер-министр Адель Абдель Махди и его союзники потеряли большую часть своей легитимности в глазах многих иракцев. Но даже по мере роста протестного давления иракские политики будут вынуждены защищать себя не только ради собственной политической преемственности, но и из-за давления со стороны Тегерана. Недавняя встреча видных иранских и иракских силовиков, в том числе командующего силами «Аль-Кудс» КСИР Касема Сулеймани, была посвящена именно этой теме. Признаки того, что тактика давления Ирана приносит свои плоды, включают занятие парламентом выжидательной позиции в отношении смещения нынешнего премьера, что стало возможным благодаря прежде всего позиции главы «Аль-Хашд аш-Шааби» Хади аль-Амири, который является самым мощным союзником Ирана в нынешнем иракском парламенте. Это происходит несмотря на давление со стороны Муктады ас-Садра, который постоянно стимулирует тему необходимости отставки правительства. Поскольку Иран является важнейшим экономическим партнером и партнером в области безопасности на государственном уровне, иракское правительство не может позволить себе игнорировать требования Ирана. Нынешний подход Ирана заключается в том, чтобы поддержать нынешнее правительство и сохранить ценность своих политических и экономических инвестиций в Ираке. В том числе и в рамках поддержания жестких репрессивных мер для минимизации накала нынешних протестов. Этот фактор воздействия на ситуацию уже был продемонстрирован в той же Кербела, когда неизвестные люди в черной униформе просто расстреляли протестующих у иранского консульства и тем самым сразу же очистили улицы. В долгосрочной перспективе готовность этих проиранских ополченцев применять насилие против иракцев и откровенные проявления политического манипулирования будет создавать серьезные репутационные риски для Ирана среди иракского населения. Поэтому, даже предпринимая такие действия, Иран будет стараться всегда официально оставаться в стороне.