В начале декабря исполняется ровно 100 дней с начала функционирования суверенного переходного совета Судана, который де-факто стал первым политическим решением после смены власти по итогам прокатившихся в 2018-2019 гг по региону Ближнего Востока и Северной Африки социальных протестов и революций, уже названных в экспертном сообществе новой волной «арабской весны». В этом смысле, развитие политического процесса в Судане после отставки многолетнего президента Омара аль-Башира представляет особый интерес и находится в фокусе внимания политологов. Этот новый суданский путь может оказаться тупиковым, но также вполне способен послужить прообразом транзита власти в других горячих точках региона, охваченных протестом — Ираке, Ливане и Алжире.
Суверенный переходный совет начал свою работу в конце августа с мандатом на 39 месяцев, по истечении которого в стране будут проведены общенациональные выборы. Главной своей задачей этот орган, в который входят 11 членов, видит установление и обеспечение мира и национальной безопасности, умиротворение социальных протестов и восстановление доверия населения к власти и правительству. В то же самое время, явным дисбалансом является факт сохранения по-прежнему сильного влияния военной верхушки в политической системе Судана, прочно ассоциируемой среди населения с режимом президента О.аль-Башира. В частности, на протяжении первых 21 месяцев работы Суверенного переходного совета (СПС), его будет возглавлять бывший начальник сухопутных войск А.Ф.аль-Бурхан, глава Временного военного совета, сосредоточившего в своих руках власть после отставки О.аль-Башира. Именно он, по мнению местных экспертов и политологов, стоял за весенним переворотов и отстранением президента О.аль-Башира. В июне на фоне массовых протестов А.Ф.аль-Бурхан успел отметиться силовым подавлением демонстраций в Хартуме, в результате которых десятки демонстрантов были убиты. Сохранение на первом ключевом этапе переходного периода всей полноты власти в руках А.Ф.аль-Бурхана вероятно обосновано с точки зрения необходимости стабилизации политической ситуации, но уже автоматически закладывает мину замедленного действия в будущих раскладах по распределению власти.
Помимо создания Суверенного переходного совета, важным достижением подписанного сторонами в августе конституционного соглашения стало решение о создании Временного законодательного совета в составе 300 человек, который призван стать прообразом нового национального парламента. Пока этот орган не сформирован, но именно его роль представляется ключевой для обеспечения инклюзивного участия всех политических сил в выборах и для разбавления безоговорочного на сегодня влияния военного истеблишмента.
Наконец, сформированное в конце августа по решению Суверенного переходного совета новое суданское правительство возглавил Абдулла Хамдок, светский политический деятель и технократ, проработавший на высоких постах в системе ООН, в том числе последние 7 лет в качестве заместителя исполнительного секретаря Экономической комиссии ООН по Африке.
Важнейшим фактором успеха новой переходной власти Судана безусловно является его способность преодолеть военно-политические разногласия и найти развязки в переговорах с различными оппозиционными вооруженными группировками. В частности, важнейшим вектором усилий стал поиск компромиссов с Народным движением за освобождение Судана-Север (НДОС-С), которое контролирует провинции Голубой Нил и Кордофан. Другим важным направлением стал поиск компромиссов с крупными оппозиционными игроками в суданском Дарфуре – Движением за справедливость и равенство (ДСР) во главе с Джибрилем Ибрагимом и Революционным фронтом Судана (РФС), коалицией вооруженных групп оппозиции. Определенный прогресс здесь уже намечается – стороны еще летом с.г. пришли к первому соглашению об обмене военнопленными и об открытии гуманитарных коридоров. А в сентябре делегация СПС во главе заместителем главы совета М.Х.Дагало подписала в Джубе важное политическое соглашение со базирующимися там вышеназванными оппозиционными вооруженными группировками (НДОС, ДСР, РФС), которое по сути определяет «дорожную карту» мирного процесса между конфликтующими сторонами. Суть соглашения в том же – прекращение огня и обеспечение гуманитарного доступа.
Однако, этого явно недостаточно – перемирие и гуманитарные развязки видятся только в качестве первого шага. Суверенному переходному совету предстоит мобилизовать свои усилия и влияние, чтобы втянуть все эти оппозиционные группы в реальный политический процесс, за бортом которого они долгое время оставались, находясь в оппозиции к президенту О.аль-Баширу. Для СПС это важнейшая проверка на прочность – ему предстоит доказать на деле инклюзивный и открытый характер политического процесса. К середине декабря стороны должны выйти на подписание полномасштабного мирного соглашения, которое должно заложить фундамент будущей стабильности в стране.
Еще одним важным шагом должно будет стать реальное вовлечение лидеров оппозиционных группировок Судана в политический процесс – для начала потребуется официальное прекращение их уголовного преследования и отмена ранее вынесенных судебных решений. Впоследствии важно будет вовлечь оппозиционных лидеров в работу СПС, состав которого сформирован на ротационной основе и будет регулярно обновляться. Кроме того, установлению доверия между сторонами могло бы способствовать вовлечение активистов и лидеров оппозиционных групп в состав Временного законодательного органа на переходном этапе.
Все эти запланированные и напрашиваемые решения станут принципиальным шагом на пути установления мира и безопасности в Судане и помогут положить конец многолетнему конфликту. Но не менее важным направлением во время переходного периода должны стать усилия властей по демонтажу коррупционной системы. Судебный процесс над бывшим президентом О.аль-Баширом пока не завершен, но Суверенному переходному совету в период своей работы будет важно продемонстрировать конкретные действия по повышению прозрачности финансовой системы, чтобы вернуть доверие населения.
Главную ответственность по реализации антикоррупционных мер призван взять на себя не связанный с прежним режимом премьер-министр А.Хамдок. В конце октября он инициировал создание некоей «комиссии» для расследования инцидента с кровавым разгоном мирных демонстрантов в Хартуме 3 июня. Отметим, что работа нового правительства на антикоррупционном треке выводит премьер-министра в достаточно чувствительное поле: Суверенный переходный совет контролируется выходцами из военной верхушки, а председатель этого органа М.Х.Дагало возглавляет так называемые Силы быстрой поддержки и непосредственно мог быть причастен к подавлению протестов 3 июня. Насколько далеко правительство А.Хамдока пожелает (и главное – сможет) зайти в своих расследованиях – на сегодняшний день очень большой вопрос.
Менее проблематичным представляется продвижение суданского правительства по пути назревших реформ по либерализации экономики. Здесь у А.Хамдока и его команды технократов будет гораздо больше свободы маневра, чем на чувствительном политическом треке. Но не стоит этот фактор сильно переоценивать. Декларируемые правительством намерения об улучшении международного сотрудничества и отношений с внешним миром едва ли смогут быть монетизированы в столь требуемую Хартуму финансовую помощь. Главные доноры и инвесторы будут по всей вероятности ждать национальных выборов 2022 года и их исхода, перед принятием стратегических решений. В частности, несмотря на предпринимаемые Суданом усилия, он по-прежнему остается в списке спонсоров терроризма Вашингтона со всеми вытекающими последствиями. В то же время потребности правительства Хамдока в финансовой сфере велики и срочны – в условиях дефицита бюджета и экономической рецессии стране нужны ресурсы для удержания курса национальной валюты, сильно просевшей в 2018 году. Рост внешнего долга и растущие обязательства Судана – другая головная боль, которая будет вести к росту расходной части бюджета в 2020-2021 гг.
Временный мандат правительства А.Хамдока будет также препятствовать проведению каких-либо долгосрочных экономических инициатив. А они сегодня жизненно необходимы Судану, чтобы поставить его на путь экономической диверсификации и структурных реформ, и обеспечить поступательное развитие инфраструктуры и социального блока. Для реализации долгосрочных инициатив потребуются также крупные инвестиции и финансовые ресурсы, приток которых опять-таки связан с политическими перспективами страны после 2022 года. Тем не менее, если А.Хамдоку удастся восстановить доверие инвесторов на нынешнем переходном периоде, он может использовать экономический прогресс как локомотив для поступательного развития и политического успеха. Но для этого принципиально важно внедрение прозрачной системы финансового мониторинга и демонтаж коррупционной системы. Для этого нужна политическая воля тяжеловесов из Суверенного переходного совета и реальная свобода рук нового правительства в реализации необходимых мер.
В целом, по итогам первых 100 дней работы новой переходной власти Судана приходим к следующим выводам. Сформированная система сдержек и противовесов в целом приемлема, с учетом сложной конфигурации политической власти в стране и непростого наследия многолетнего режима президента О.аль-Башира. Но ее будущая жизнеспособность будет во многом зависеть от свободы маневров для технократического правительства, особенно на экономическом фронте. В политическом поле также предстоит перейти от декларативных заявления и соглашений к конкретным решениям. В частности, доказать на деле стремление переходных властей вовлечь всю палитру вменяемых политических сил в инклюзивный процесс распределения власти и принятия решений.