Турция не намерена выводить своих военных из Сирии до тех пор, пока об этом не попросит народ этой страны. Об этом заявил в субботу 7 декабря президент Турции Тайип Эрдоган во время выступления в Стамбуле. «Пока сирийский народ не скажет: «спасибо, вы уже можете уходить», мы не можем покинуть эту страну», — подчеркнул турецкий лидер. Турецкие войска провели три вооруженные операции против курдских «Сил народной самообороны», которые составляют костяк СДС. В результате в провинции Алеппо был оккупирован район Африн, а на северо-востоке Сирии создана зона безопасности. В этой связи собственно надо уже совершенно официально констатировать, что Турция обосновалась в Сирии надолго. По крайней мере, до тех пор, пока в Сирии не будет найден некий консенсус по вопросам мирного урегулирования, что сейчас выглядит очень далекой перспективой. Это абсолютно справедливо для нынешней системы координат, которая определяет текущую оперативную обстановку в Сирии. В этой связи интересен ноябрьский анализ известной аналитической европейской группы Crisis Group Middle East в отношении перспектив развития ситуации в Сирии.
По оценке европейцев, новым элементом оперативной обстановки стало объявление о выводе войск США и последующее вторжение Турции на северо-востоке Сирии, что разрушило довольно стабильный тупик, который имел место в течение нескольких лет. Перемирие при посредничестве России и частичное прекращение огня с передислокацией войск США в Заевфратье восстановили это патовое состояние, но в гораздо более хрупкой форме. Почему это так важно? Прекращение огня оставляет без ответа самый главный вопрос: кто будет контролировать северо-восток? В условиях жестких взаимных претензий между сирийским режимом, Турцией и курдскими подразделениями СНС, а также сохранению американского присутствия, динамика развития ситуации остается очень волатильной. Принципиальная череда последних событий на северо-востоке Сирии перевернула баланс сил в этом районе и поменяло стратегические расчеты различных игроков на сирийском направлении. Заявление президента Дональда Трампа о том, что американские войска будут стоять в стороне от турецкого трансграничного нападения на подразделения СНС, как выяснилось, оказалось лишь сменой тактики, но не стратегии. За несколько часов до пятидневного американо-турецкого перемирия он был заменен российско-турецким соглашением о прекращении огня, которое и СНС, и Дамаск согласились выполнять. Главным приоритетом сейчас является поддержание этого прекращения огня по гуманитарным соображениям и в рамках сдерживания ренессанса «Исламского государства» (ИГ, запрещена в России). СНС, чья власть на этой территории оказалась ослабленной, следует искать договоренности с Дамаском, потенциально через Москву для того, чтобы постепенно реинтегрировать этот район в сирийское государство; при этом для курдов важно сохранить как можно больше своих гражданских институтов и структур безопасности. Помимо удара, который эти события нанесли курдскому доверию к США, их главный эффект заключался в подрыве стабильности на северо-востоке. Режим прекращения огня хрупок; Турция достигла некоторых своих целей, но не всех; Россия и Дамаск стремятся восстановить свой контроль над северо-востоком; СНС ищет помощи США, чтобы сохранить территорию, нефтяные месторождения и институты, которые у курдов все еще есть; ИГ надеется использовать хаос, чтобы провести свою модернизацию. Трудно представить себе что-то более бессистемное, чем последовательность решений США. Но что сделано, то сделано – главная задача сейчас состоит в том, чтобы ограничить ущерб и искать пути к заключению более устойчивого долгосрочного соглашения. В этой связи отметим явное раздражение европейских экспертов, с которыми никто не консультировался по поводу тактики и действий США, из чего следует безусловное снижение возможности Брюсселя влиять на ситуацию в этом районе. Очень спорен вывод о бессистемности действий американцев. Рискнем предположить, что это был практически единственный верный шаг Вашингтона на сирийском направлении, который принципиально поменял ситуацию в их пользу. Передислокация части американских военных из спорного региона на северо-востоке в район основных нефтяных полей в Заевфратье позволил США дистанцировать себя от нерешаемой в принципе проблемы турецко-курдских противоречий, перевалив ее решение на Москву. При этом США сохранили курдов в орбите своего влияния, и одновременно — свой контроль над одним из основных источников восстановления Сирии в виде нефти. Более того, их уход фактически заложил потенциальную мину замедленного действия под российско-турецкие отношения с точки зрения роста противоречий по вопросам контроля за действиями курдов и хода работы Конституционного комитета.
Как говорят европейские аналитики, Турция рассматривает СНС как прямого союзника и составляющую часть Рабочей партии Курдистана (РПК). Она классифицирует группу как террористическую организацию (как это делают ЕС и США). В течение некоторого времени США удавалось отговаривать Турцию от военных действий против курдов, в том числе и в рамках невнятных обещаний содействия создания «безопасной зоны» вдоль границы. Военное присутствие США в Сирии выступило сдерживающим фактором для попыток Анкары и Дамаска атаковать СНС и захватить их базы. Однако после телефонного разговора со своим турецким коллегой Реджепом Тайипом Эрдоганом 6 октября Трамп согласился на турецкое наступление, которое Анкара уже давно угрожала предпринять. 9 октября Эрдоган объявил о начале операции «Источник мира» для «создания анти террористического коридора» вдоль южной границы Турции. По словам турецких властей, операция имела три цели: обеспечение безопасности границ; «нейтрализация террористов»; и создание «зоны безопасности», в которую могут переселиться живущие сейчас в Турции сирийские беженцы. Турция начала операцию с бомбардировки позиций курдов внутри Сирии вдоль границы с применением артиллерии и с воздуха. Эти удары первоначально сосредоточились в зоне в 140 км между пограничными городами Телль-Абьяд и Рас-эль-Айн, откуда СНС уже вывели до этого значительную часть своих сил в рамках выполнения части более раннего соглашения между США и Турцией, радиус операции быстро расширился и включил в себя другие города и поселки. СНС со своей стороны начали обстрелы турецкой территории. Обмен артиллерийскими обстрелами через границу продолжились в последующие дни, подвергая опасности жизнь гражданского населения. ООН сообщила в в начале ноября, что в результате боевых действий погибло в общей сложности 92 мирных жителя, почти 200 000 человек были перемещены (из них более половины с тех пор вернулись в свои дома). К 18 октября наступление протурецких сил продвинулось по фронту между Телль-Абьядом и Рас-Аль-Айн в некоторых районах на 30 км к югу в сторону шоссе M4, связывающего Алеппо, второй город Сирии, и северо-восточный регион Сирии. Между тем, США объявили 13 октября, что они выведут своих 1000 военных из Северной Сирии. В качестве первого этапа США оперативно передислоцировали свои силы подальше от линии фронта. Когда США начали выводить свои войска, 14 октября делегация СНС на российской авиабазе Хмеймим в Латакии достигла договоренности, в соответствии с которым ограниченное число сирийских солдат должно было быть развернуто на части сирийско-турецкой границы, чтобы, как описали ее в СНС, «совместно защищать страну от турецкого наступления». Хотя условия соглашения были не совсем ясны, представители СНС и правительственные источники указали, что это была только военная сделка, которая оставила без внимания основные давние разногласия двух сторон по вопросам управления и обеспечения безопасности на северо-востоке страны. Режим настаивает на полном возвращении государства и его институтов, включая свои органы безопасности в этот регион, в то время как СНС стремятся сохранить свою автономность, администрацию и право патрулировать территорию. Между тем, на фоне интенсивной критики его решения поддержать турецкое наступление, в том числе от своих союзников по республиканскому Сенату, президент США призывал Турцию прекратить свое вторжение. 14 октября он подписал исполнительный акт, который удвоил тарифы на турецкую сталь и угрожал «быстро уничтожить турецкую экономику, если турецкие лидеры продолжат идти по этому опасному и разрушительному пути». Члены Конгресса подготовили дополнительные пакеты санкций. Анкару посетила высокопоставленная делегация США во главе с вице-президентом Майком Пенсом, который 17 октября встретиться с Эрдоганом. Затем Турция и США объявили о соглашении, в соответствии с которым Анкара остановила свое наступление на 120 часов, чтобы позволить элементам СНС выйти из этого района с их тяжелым вооружением. В свою очередь, США согласились воздержаться от дальнейших санкции в отношении Турции и отменить вновь введенные санкции, как только наступление закончится. 22 октября, всего за два часа до пятидневного прекращения огня при посредничестве США, сделка между Эрдоганом и Пенсом оказалась под угрозой срыва. Вот здесь снова позволим себе нарушить ход рассуждений европейских экспертов и отметить, что это был поворотный момент всей этой истории. Москве надо было сыграть на развитие этой ситуации с обострением ситуации между Турцией и США с одновременной экспансией в район нефтяных полей в Заевфратье с целью установления контроля над максимум территории там. Вместо этого в тот же день состоялся российско-турецкий саммит в Сочи, итогом которого стало заключение сделки. Эта российско-турецкая сделка также ввела режим прекращения огня, что превратило Россию в местного гаранта соблюдения перемирия в зоне, которая простирается вдоль остальной части северо-восточной границы, т. е., за пределами зоны первоначального вторжения Турции (участок между Телль-Абьядом и Рас-эль-Айн, который сейчас находится под турецким контролем). Подразумевалось, что Москва станет гарантом удаления элементов СНС и их оружия из зоны протяженностью 30 км к югу от турецко-сирийской границы (исключая район операции Турции) в 150-часовой временной интервал. Это был первый раз с 2012 года, когда правительственная армия вошла в пограничную зону, которую она покинула в начале кризиса. Сделка подтвердила Аданское соглашение 1998 года между Турцией и Сирией, что дало Анкаре право проводить контртеррористические операции «по горячим следам» на глубину 5 км вглубь сирийском территории. Сделка также санкционировала совместное турецко-российское патрулирование вдоль всей границы, на глубину до 10 км внутри Сирии, за исключением сирийской курдской столицы Камышлы. За пределами 30-километровой пограничной полосы сделка, по-видимому, также включала удаление элементов СНС из преимущественно арабских городов Манбидж, на чьей западной окраине правительственные силы и российские войска дислоцируются уже почти два года, и из Телль-Рифаата к северу от Алеппо, где действует автономная администрация с 2018 года. Соглашение касается конкретно этих двух городов, потому что они находятся за пределами пограничной полосы. Сделка, однако, никак не конкретизировала судьбу военных и гражданских советов, которые СНС создал на северо-востоке с 2015 года под знаменем своего политического крыла в лице Партии демократического союза. Также в сделке не было прописано, что произойдет с внутренней безопасностью в 30-километровой пограничной полосе, из которой предполагается вывести СНС. Президент Трамп при этом объявил 21 октября, что США оставят неопределенную остаточную военную силу на востоке Сирии для защиты нефтяных и газовых месторождений под предлогом защиты этой инфраструктуры ИГ. 28 октября министр обороны США Марк Эспер подтвердил, что оставшиеся американские войска в Сирии будет проводить контртеррористические операции. 9 ноября Марк Милли, председатель Объединенного комитета начальников штабов США, объявил, что войска, находящиеся в Сирии, будут насчитывать до 600 человек, но меньше 1000.
С этой сочинской сделкой Россия, по оценке европейцев, стала победителем на северо-востоке, закрепив свою доминирующую роль медиатора в сирийском конфликте в целом. В отличие от США, она имеет относительно хорошие рабочие отношения со всеми тремя основными участниками конфликта: Анкарой, Дамаском и, в меньшей степени, курдами. Если она хорошо разыграет свои карты, то теперь можно использовать это преимущество, чтобы помочь Дамаску постепенно восстановить свой суверенитет на северо-востоке, потенциально без дальнейшего насилия или перемещения населения, в то же время решив проблемы безопасности Турции. Не согласимся с этим выводом. По крайней мере, пока развитие ситуации говорит об обратном. Мы имеем ввиду активизацию курдской партизанской войны на северо-востоке, которую они проводят, явно ставя под сомнение авторитет Москвы как гаранта. При этом они отказываются вести внятный диалог с Дамаском и остаются в плотной орбите влияния США, что собственно и признал глава МИД РФ недавно. Среди плюсов для Москвы надо отметить «укрепление свое доминирующей роли медиатора (а зачем она, если курды игнорируют ее требования и при этом хотят, чтобы их защищали авт.)»; выход сирийских правительственных сил на участки границы (это по своему стратегическому значению не идет ни в какое сравнение с контролем тех же нефтяных полей — авт.) и установления контроля над двумя ключевыми ГЭС. Есть еще и согласие Турции на запуск работы Конституционного комитета. О неутешительных перспективах его работы мы уже сообщали. И мы в этой оценке не в одиночестве. Работа Конституционного комитета Сирии в Женеве идет ожидаемо сложно, очередной раунд переговоров по сирийскому урегулированию в Нур-Султане 10-11 декабря не приведет к прорыву на этом направлении. Такую точку зрения в воскресенье 8 декабря в разговоре с корр. ТАСС высказали опрошенные эксперты. «Встреча в Нур-Султане станет важным этапом, но это будет именно этап, — сказал старший научный сотрудник Центра арабских и исламских исследований Института востоковедения РАН Борис Долгов. — Возможно, будет достигнут какой-то консенсус, но радикального прорыва в сторону выработки конституции сложно ожидать». Аналогичной точки зрения придерживается руководитель Центра Ближнего и Среднего Востока Российского института стратегических исследований (РИСИ) Владимир Фитин, который указал на то, что встреча в столице Казахстана станет очередным раундом рутинной работы по сближению позиций сторон конфликта. При этом Фитин положительно оценил усилия стран-гарантов, предпринимаемые в рамках астанинского формата. «Россия, Иран и Турция пытаются все-таки сделать хоть маленькие шаги, которые бы способствовали продуктивному началу работы Конституционного комитета. Очень много серьезнейших противоречий остается, и Астанинский формат капля по капле пытается все-таки наполнить этот сосуд согласия», — констатировал эксперт. От себя отметим, что этот сосуд легче сейчас разбить.
Аналитики указали на то, что сложности в работе Конституционного комитета Сирии, который по итогам второй сессии редакционной группы не смог даже принять повестку дня заседания, обусловлены отсутствием единой позиции в группах оппозиции и гражданского общества. Кроме того, переговорный процесс осложняется предварительными условиями, на соблюдении которых настаивают Дамаск и оппозиция. «Некоторые из этих предложений адекватны. Например, требование Дамаска — сдача оружия всеми группировками, затем выполнение резолюции 2254, — сказал Долгов. — Это адекватное условие, потому что политический процесс предполагает именно политические решения, но если у тех, кто его осуществляет, есть на руках оружие, то это уже другая совершенно форма, и это международная практика. Оружие в государстве могут носить только армия и полиция». Эксперт отметил, что стороны не имеют единого мнения относительно того, должна ли быть сирийская конституция полностью новой или возможна модернизация существующего документа, принятого в 2012 году. По мнению Долгова, не стоит возлагать ответственность за затягивание работы комитета на какую-то из сторон. «Здесь надо говорить о взаимном доверии и наличии политической воли», — подчеркнул он. Комментируя вероятность того, что Конституционный комитет успеет подготовить новый Оосновной закон Сирии до того, как в стране в 2020 году состоятся парламентские выборы и в 2021 году — президентские, Фитин предположил, что проведение голосования находится под вопросом. «Все будет зависеть от ситуации в Сирии. До сих пор остается серьезнейшая проблема Идлиба, где фактически террористы руководят целым регионом, остается северо-восток Сирии, где отсутствует власть центрального правительства и американцы с подконтрольными им курдскими формированиями контролируют основные нефтяные месторождения, поэтому назвать конкретные сроки возможных выборов и создания новой конституции очень сложно», — резюмировал аналитик. О каких выборах может идти речь в разделенной стране? Надо эти иллюзии оставить и заняться вопросом реинтеграции контролируемых уже территорий. Именно это в состоянии обеспечить возвращение сирийских беженцев из-за границы, а не выработка новой конституции, которая по своему значению является на Востоке делом сильно второстепенным.
Европейцы в свою очередь отмечают, что Турция, со своей стороны, достигла, по крайней мере, некоторых своих стратегических целей: опрокидывание баланса сил на северо-востоке Сирии против СНС; слом гегемонии СНС в этом районе; и подрыв альянса США-СНС. Насчет последнего европейцы сильно поторопились. Турки также смогли перерезать жизненно важный маршрут снабжения между курдскими городами Кобане и Камышлы. При этом турки не смогли осуществить две другие цели. Сделка не дала им контроль над 30-километровой «безопасной зоной»» вдоль всей 400-километровой границы. Анкара также была вынуждена отказаться от военного присутствия внутри Сирии, которое позволило бы ей форсировать отвод бойцов СНС. Ранее Эрдоган заявил о своем намерении создать двенадцать турецких аванпостов на северо-востоке Сирии для наблюдения за выводом войск. В этой связи отметим, что Москва и Брюссель поддались на откровенный блеф Анкары: у нее нет и не было сил для реализации этих планов. Турция сталкивается и с другими ограничениями: соглашение дает ей право патрулировать обозначенные районы только в сопровождении российской военной полиции. И что? Кто сказал, что плохо прикрываться от курдских мин силами российской военной полиции? Кроме того, в 1998 году соглашение в Адане ограничивает охват Турции в Сирии до 5 км. и требует от нее обязательства работать с сирийским правительством — условие, к которому Турция, похоже, не склонна на данный момент. По этой причине, по крайней мере, возможно, что Турция будет в конечном итоге рассматривать предложенные Россией механизмы мониторинга вывода СНС неадекватными, как и прошлые заверения США, которые остались в основном невыполненными. Естественно будет считать и считает уже: отсюда и новые какие-то непонятные угрозы проведения своей новой военной операции. Снова турки блефуют.
Для СНС результат явно был серьезной неудачей. Они потерял контроль над 30 км пограничной полосы от Телль-Абьяда до Рас-эль-Айна. Курды сейчас дислоцируются в большинстве в преимущественно арабских районах, где остаются американские войска. Остается открытым вопрос, смогут ли курды сохранить свою автономную администрацию. Тем не менее, СНС избежала полного поражения. Режим прекращения огня при посредничестве России затормозил операцию, которая могла бы уничтожить их боевой потенциал и вытеснить курдское население с северо-востока. В силу того, что сделка упоминает отвод СНС, а не бойцов «Сил демократической Сирии» (СДС), курды надеются, что они смогут сохранить некоторые из учреждений и местные силы безопасности, которая существует под эгидой СДС. Наконец, сохранение американских сил обеспечивает СНС некоторую защиту. В результате теперь он может рассчитывать на контроль над сирийской нефтью и газовыми месторождениями, которые финансируют их администрацию. СНС намерена сохранить свой контроль на востоке Сирии (на участке территории от нефтяных месторождений в Дейр-эз-Зоре до Эль-Хасеке вплоть до пересечения границы Сирии с Ираком). Руководство курдов полагает, что дальнейшее присутствие США на нефтяном месторождении Румайлан в Эль-Хасеке вынудит Вашингтон держать открытым маршрут сухопутных поставок через Семалку-Файш Хабур на границе с Северным Ираком. Это не так уж и мало. Для Вашингтона контроль над этим районом обеспечит устойчивую линию снабжения из американских военных складов в Ираке, в то время как Северный Ирак является для СНС естественным звеном связи с Иракским Курдистаном. При этом вся гуманитарная и стабилизационная помощь поступает на северо-восток Сирии именно через это направление, что позволяет американцам управлять лояльностью местных арабских племен. Потеря контроля над этим логистическим коридором нанесет серьезный ущерб местной экономике, иностранным поставкам в рамках стабилизации и финансирования гуманитарной деятельности, что снизит давление на Дамаск. Сохранение маршрута поставок открытым, напротив, может позволить СНС использовать свое покровительство для обеспечения постоянной лояльности более чем 200 000 сирийцев и обеспечить тактический союз между арабами и курдами в рамках СДС: многие арабские и курдские семьи зависят от регулярных зарплат от СДС. Контроль над нефтегазовыми объектами также может укрепить позиции СНС на переговорах с Россией и Дамаском. По словам высокопоставленного чиновника СНС: «США будут полагаться на нас для защиты своих сил, поэтому наше присутствие будет иметь решающее значение в восточной Сирии от Дейр-эз-Зора до пересечения границы с Северным Ираком. Наш постоянный контроль над этой территорией могла бы укрепить наши переговорные позиции с Россией». Это что, трудно было просчитать перед тем, как бросаться спасать американцев, курдов и турок и вытаскивать их из того болота, куда они сами себя загнали?
Европейские эксперты полагают, что сирийский режим полностью воспользовался этими обстоятельствами. В течение недели с 21 октября сирийская армия направила более 100 транспортных средств, перевозящих 1300 солдат с оружием и припасами, к пограничным постам, особенно вокруг курдского города Кобани к северо-востоку от Алеппо, который находится под контролем СНС с 2012 года (и пережил осаду ИГ в 2014 году). До сих пор, однако, эти солдаты не пытались установить контроль над удерживаемыми СНС населенными пунктами. Их кажущейся сдержанность предполагает, что, по крайней мере, на данный момент, автономная администрация СНС будет по-прежнему управлять районами на большей части северо-востока, которую ни контролирует ни турки, ни правительственные силы. После заключения 22 октября российско-турецкого соглашения Дамаск и СНС начали укреплять свои позиции на ближайшее будущее. Дамаск ясно дал понять, что намерен восстановить полный государственный контроль над северо-востоком, при этом включив часть сил СДС в сирийскую армии. Напротив, СНС указала, что они допускают и даже приветствует присутствие сил режима для защиты границы с Турцией, но настаивает на том, что Дамаск должен держаться подальше от большинства курдских городов. В то время как СНС предполагают, что они могут согласиться на интеграцию своих сил под командованием сирийской армии, они хотят сохранить свое единство, а также командование и контроль. Официальные лица этой группы описывают свой конечный запрос как «сохранение уникального статуса СДС» через его превращение в отдельный армейский батальон. На данный момент обе стороны придерживаются своих позиций. С самого начала турецкого наступления, переговоры между режимом и СНСв присутствии российских и временами иранских представителей, состоявшиеся в Камышлы, Эль-Хасеке, а также в Дамаске и Хмеймиме, не дали никакого согласия за пределами первоначального понимания по вопросу об участии Дамаска в пограничной обороне. Результирующая картина взаимодействия режима и СНС представляет собой запутанное лоскутное одеяло. СДС/СНС до сих пор сохраняет значительную роль в области безопасности на северо-востоке от пограничной зоны Тлель-Абьяд — Рас-эль-Айн. Их силы оставалась на месте в этой области после форматного отхода оттуда отрядов СНС, и они сопровождала российскую военную полицию при патрулировании в отдельных районах области по просьбе Москвы. Первый такой совместный патруль 24 октября охватил пограничный район между городами Амуда и Камышлы. На следующей неделе совместные патрули также были проведены в Манбидже, Кобане и Дирбасии далее на запад. Намерения режима по развертыванию пограничников на северо-востоке остаются неизменными и четкими. До сих пор Дамаск посылал подразделения только в некоторые из этих зон, включая Кобани и части Манбиджа, не имея четких зон ответственности; также не было сделки СНС-Дамаск по установлению правил ведения боевых действий. Чтобы расширить свой охват, режим, как сообщается, попытался раздробить СДС, обратившись отдельно к различным фракциям этой силы, в том числе к арабским племенам, населяющие большие территории северо-востока. Сирии. На сегодняшний день СНС были способны блокировать эти попытки и поддерживать единство СДС. Помимо этого курды отложили переговоры с режимом о будущих механизмах управления на северо-востоке и работы банков. В конечном счете, СНС стремится к более долгосрочному пониманию «сосуществования» с режимом, при котором они будут совместно управлять северо-востоком. Курды считают, что поскольку они контролируют значительные источники дохода в то время, когда режиму не хватает ресурсов, Дамаск будет вынужден ослабить свои прежние требования и согласился на взаимовыгодные договоренности, по крайней мере на переходном этапе. СНС полагают, что они смогут предложить режиму вернуть госслужащих на свои рабочие места на нефтеперерабатывающих заводах (аналогично к соглашению, достигнутому по плотине Табка) в обмен на режимные уступки. На данный момент сохранение военного присутствия США в качестве средства консолидации курдских гражданских и военных институтов, укрепляет позиции курдов в переговорах с Дамаском.
Может ли Россия стать эффективным посредником между властью и курдами? У курдского руководства есть все основания подозревать, что Россия не будет подталкивать Дамаск принять какие-либо условия, которые Турция может интерпретировать как защиту СНС, учитывая приоритет, который Кремль, похоже, придает своим отношениям с Анкарой по сравнению с курдским сегментом. Помимо стремления помочь режиму восстановить контроль над всей Сирией, Москва также стремилась посеять разногласия внутри НАТО. Преференция в сторону позиции Турции в ее перетягивании каната с СНС может служить двойной цели: завоевание благосклонности Анкары при дальнейшем усложнении усилий Вашингтона по восстановлению баланса отношения с нею. У СНС есть более насущные проблемы, а именно риск нового турецкого наступления. Когда В.Путин и Р.Т.Эрдоган впервые обсудили турецкое наступление в телефонном разговоре 15 октября, они подчеркнули необходимость предотвращения столкновений между Турцией и Сирией. Силы сирийского режима в Телль-Тамре, исторически христианском городе к югу от Телль-Абьяда, например, отошли со своих позиций во время последней по временитурецкой операции.
Объявление США о выводе войск и последующее вторжение Турции разрушили существующий прежний статус-кво. В перспективе соглашение между Дамаском и курдами маловероятно. На протяжении всего этого времени сирийский режим проявил мало гибкости, и американские официальные лица намекнули, что США сохранят бессрочное военное присутствие в регионе, несмотря на неоднократные утверждения Трампа об обратном. Это делает перспективу такого соглашения ничтожной. На данный момент военное присутствие США ограничивает риски более далеко идущей турецкой операции и дает СНС больше времени и возможности вести переговоры с Дамаском, сохраняя при этом контроль над доходами от продажи нефти; и позволяет СДС сохранить свой боевой потенциал. Партнеры США в лице СНС / СДС могли бы поддержать свои переговоры с Дамаском в формате двусторонних переговоров как с Россией, так и с Турцией в стремлении к взаимоприемлемому компромиссу на северо-востоке, которое защитило бы местное население от репрессий или воздушных атак. США ведут переговоры с Россией по Сирии, которые сосредоточены на поиске путей урегулирования сирийского конфликта; и с Турцией по ряду вопросов, вызывающих озабоченность как в Сирии, так и за ее пределами, включая закупку Турцией С-400. С помощью этих переговоров Вашингтон теоретически мог бы изучить пути решения основных проблем всех основных участников: выход СНС из пограничных районов; постепенное возвращение сирийских правительственных учреждений; сохранение степени контроля СДС над Северо-Восточной Сирией; и в значительной степени символическое присутствие американского контингента, которое все еще удерживало бы других участников от вступления в новый конфликт. При желании Москва могла бы сыграть важную роль в подготовке соглашения между СНС/СДС и Дамаском о постепенной реинтеграции северо-востока в сирийское государство на основе децентрализованного управления. Дамаск настаивает на возвращении к статус-кво, существовавшему до 2011 года, а курды настаивают на сохранение практически всех своих достижений после 2011 года. Убеждая режим показать гибкость, Москва даст четкий сигнал от своей приверженности переговорам для решения проблем на северо-востоке и отказу от наступательных операций. При этом Москва могла бы достичь нескольких целей: помочь режиму отстаивать свой суверенитет над районом; сохранять территориальную целостность страны; и ограничением роли СНС / СДС — перед рисками дальнейших турецких атак. Для руководства СНС/ СДС достижение договоренности с Дамаском будет делом сложным. Кроме того, любое возможное соглашение само по себе может быть хрупким, поскольку с временем режим вполне может стремиться расширить свою роль на северо-востоке независимо от условия сделки. Но сегодня достижение соглашения курдов с режимом Асада представляется наиболее реалистичным способом защитить важные достижения СДС, предотвращая очередную конфронтацию с Анкарой. В соответствии с такой сделкой, военные подразделения СДС и союзная местная полиция могут быть инкорпорированны в сирийский государственный аппарат при сохранении своего командования и структуры. Дамаск также может пойти на требования курдского населения, включая образование на родном языке. В свою очередь, СНС может согласиться поднять государственный флаг и разделить нефтегазовые доходы. В идеале, доход будет распределяться между провинциями Сирии в соответствии с численностью населения (и в рамках сирийского урегулирования в целом). По крайней мере, доход должен быть разделен между курдами и Дамаском, отражая баланс между местным контролем первых и способностью центрального государства производить топливо и обеспечения выхода на внешние рынки. Турция также должна быть заинтересована в поддержании режима прекращения огня. Турция добилась своей основной цели-уничтожить гегемонию СНС над Северо-Восточной Сирией и переместить военные структуры группировки дальше от своей границы. Дальнейшие вторжения турок маловероятны с точки зрения боевой потенциала турецкой армии и ее союзников и с учетом союза Москвы с сирийским режимом. Кроме того, более широкий турецкий территориальный контроль оставит турецкие армейские подразделения беззащитными перед нападениями повстанцев. Эти нападения уже происходят в Африне, Эль-Бабе и Телль-Абьяде, и могут резко интенсифицироваться по мере продвижения турок в курдских районах дальше на востоке. Турция также рискует дальнейшими репутационными и дипломатическими рисками в случае попыток реализовать такие сценарии. Его наступление уже вызвало сильный международный резонанс, обострив и без того напряженные отношения с Вашингтоном.
Вывод
Новый статус-кво шаток и может быть сломан в любой момент. До сих пор Вашингтон был занят налаживанием тонкого баланса между двумя партнерами, которые яростно противостоят друг другу: союзник НАТО Турция и курды, с которыми он тесно сотрудничал в боевых действиях против ИГ. С этой целью он стремился успокоить Анкару, при этом не вынуждая СНС сдавать территории, которые они контролировали. Сегодня Москва идет по своему собственному алгоритму в нормализации отношений между двумя этими силами, которые внутренне враждебны друг другу. С этой целью он стремится помочь Дамаску восстановить контроль над всей сирийской территорией при решении проблем безопасности Анкары в приграничной зоне. В этом сценарии СНС станут разменной монетой: для США, который сокращает свое присутствие, и для России, которая ставит более высокий приоритет в своих отношениях Турцией. Курды могут иметь короткий промежуток времени, в течение которого они постараются использовать взаимную враждебность между Анкарой и Дамаском для обострения отношений между ними. Они также воспользуются фактом присутствия американских войск, что ограничивает риск распространения турецкого или правительственного контроля. Но присутствие США ненадежно, и некоторые лидеры СНС уже выразили сомнение о значении остаточной американской силы в укреплении своих позиций. Вместо этого, СНС следует посмотреть, может ли он достичь соглашения с Дамаском. Сегодня приоритетом является обеспечение соблюдения режима прекращения огня и осуществление серьезных усилий для достижения более жизнеспособных, устойчивых и долгосрочных договоренностей в этом спорном регионе.
В этой связи рискнем не согласится с этими выводами европейских экспертов по принципиальным моментам.
- Присутствие США в Сирии долгосрочное и будет продолжаться в той или иной степени, как минимум, до вывода российских или иранских сил из страны. Это обстоятельство обеспечивает курдам надежную гарантию своей защиты и объективно минимизирует возможность их внятных и эффективных переговоров с Дамаском.
- Нынешняя роль Москвы не несет в себе большого практического смысла с точки зрения обеспечения экономической выживаемости Дамаска и создает условия для дальнейшего ухудшения отношений с турками, в том числе и в рамках запуска механизма работы Конституционного комитета.