По официальным алжирским данным, на состоявшихся 12 декабря общенациональных президентских выборах уже в первом туре победил бывший функционер, занимавший высшие гражданские государственные посты до премьер-министра включительно, 74-летний Абдельмаджид Теббун.
Однако главной новостью стало то, что оппозиция не смогла сорвать голосование по всей стране. Силовикам в большинстве случаев удалось не допустить блокирования избирательных участков протестующими.
Это удалось сделать оппозиционерам главным образом лишь в национальных регионах, особенно Кабилии. Например, было фактически сорвано голосование в целом ряде муниципалитетов Буйры и в самом городе. По поступающим оттуда данным, в столице вилайи был открыт только один избирательный участок, расположенный в районе Бельмахди к северу от города, и то лишь при сильном давлении жандармерии. Там представители оппозиции оказали жандармерии и полиции ожесточенное сопротивление, использовав слезоточивый газ и водометы. В воздух были подняты вертолеты, угрожающе барражировавшие над дорогами, по которым двигались недовольные. На это протестующие ответили градом камней. Только в одной Буйре было отмечено несколько раненых с обеих сторон. Часть протестующих удалось арестовать.
В результате массовые столкновения в вилайе Буйра и других берберских провинциях показали неспособность властей полноценно контролировать ситуацию.
Однако этого было недостаточно, чтобы сорвать голосование по всей стране.
В то же время, победа правящего режима оказалась пирровой. Впервые за алжирскую историю на этих выборах было продемонстрировано столь критическое снижение доверия алжирцев к действующей власти.
Так, по данным Национальной независимой избирательной комиссии «общая явка на президентских выборах составила 39.93 процента», причем доля алжирцев, голосовавших за рубежом, составила 8.69%, в то время как доля избирателей внутри страны по ее данным зафиксирована на уровне 41.14% (по данным оппозиции, явка не превышала 30%).
Напомним, что участие в президентских выборах в Алжире постоянно снижалось – с 75.68% в 1995 году, когда в стране прошли первые президентские выборы, до 50.7% в 2014 году (четвертые выборы Абдельазиза Бутефлики).
Согласно первоначальным данным, Теббун набрал 64% голосов, но по мере подсчета эти данные снизились до 58.5%. По официальным данным, «в 35 провинциях он получил более 65 процентов голосов, а в оставшихся 13 — от 42 до 56 процентов голосов.
Ожидается, что Конституционный совет объявит окончательные результаты президентских выборов в период с 16 по 25 декабря.
Разумеется, результаты выборов переоценивать не следует. Их показатели имеют основное значение в первую очередь для стран развитой западной демократии. Для Алжира, как, впрочем, и большинства других арабо-мусульманских стран, главным является достижение победы любой ценой.
Однако их результаты игнорировать нельзя. Необходимо напомнить, что ситуация в Алжире остается очень напряженной. В первую очередь речь идет о бедственном экономическом положении страны.
Заметим, что нынешняя ситуация в экономике не в состоянии обеспечить потребности правящего режима. И доля алжирцев, еще не утративших иллюзий относительно возможности властей исправить ситуацию, снизилась до критического уровня.
Соответственно, любое упущение со стороны властей и ухудшение жизни алжирцев вызовет волну возмущения, с которой правящий режим в условиях заметного сужения его ресурсов может и не справиться.
Что же касается самого Теббуна, то реальной программы у него по выходу из кризиса нет. Обещания же его бороться с коррупцией и изменить национальную Конституцию таковой не являются.
Алжирские власти фактически рассчитывают на чудо – что энергетическая отрасль, от которой они кормились с момента существования независимой страны и которая в последние годы давала казне страны все меньше поступлений, вдруг снова даст им необходимое количество материальных ресурсов.
Их же действия по преодолению кризиса представляются крайне недостаточными. Например, это касается привлечения иностранных инвестиций для комплексной модернизации газо- и нефтедобычи.
Однако, во-первых, меры налогового стимулирования инвесторов не являются достаточными, чтобы получить 60 – 80 млрд долларов. Это ориентировочная сумма, вложение которой в алжирскую энергетическую отрасль должно позволить властям АНДР решить их экономические потребности. Во всяком случае, как представляется, пока потенциальные иностранные инвесторы не готовы вложить в Алжир такие средства. Вероятно, что это желание еще сильнее уменьшит обвинительный приговор, вынесенный накануне голосования поборнику изменения ограничительного инвестиционного законодательства бывшему премьер-министру Абдельмалеку Селлалю.
Во-вторых, даже в лучшем случае, положительный эффект от подобного инвестирования будет ощутим не ранее, чем через три года.
В-третьих, продолжающиеся протесты способны отпугнуть часть инвесторов или по крайней мере вынудить их вкладывать средства, на порядок меньшие от тех, на которые рассчитывали представители алжирского режима.
Пока же валютные резервы Алжира сокращаются стремительными темпами. Сейчас они снизились ниже отметки 70 млрд долларов и при текущем уровне потребления в стране этих средств в лучшем случае хватит до конца 2022 г.
Между тем, судя по всему, значительная часть мирового сообщества готова принять подобные результаты выборов также с оговорками. Так, в числе первых относительно их итогов высказался президент Франции Эммануэль Макрон, сделав это очень нейтрально.
По его словам, он «принимает к сведению» избрание Теббуна, одновременно призвав его к «диалогу с протестующим народом», уровень протестной активности которого, по словам главы французского государства, невиданный в стране с момента обретения независимости в 1962 г.
Президент Франции подчеркнул: «Я просто хочу, чтобы эти чаяния, выраженные алжирским народом, нашли отклик в диалоге, который должен начаться между властями и народом».
В свою очередь, глава французской дипломатии Жан-Ив Ле Дриан регулярно высказывал пожелания, чтобы «алжирцы вместе нашли пути к демократическому переходу», а в начале ноября он выступал за уважение алжирскими властями «свободы на манифестации», хотя в самой Франции выступления «желтых жилетов» далеко не всегда проходят свободно и без известных последствий.
Подобные заявления можно расценить двояко – с одной стороны, Париж готов признать итоги выборов, что, однако, не отменяет возможности того, что в какой-то момент, в случае усиления протестов оппозиции, он не изменит своего отношения к происходящему.
Руководство многих западных стран придерживается схожей позиции.
Заметим, что отсутствие у нового президента реальной антикризисной программы не является единственной серьезной проблемой. Ведь с избранием Теббуна оппозиция не исчезла.
Напротив, после объявления предварительных итогов голосования, протестующие массово вышли на улицы, особенно в столице. Они обвиняют алжирские власти в массовой фальсификации – вбросах бюллетеней и искусственной накрутке числа голосовавших – в зависимости от провинции на 10 – 30%. Кроме того, по их утверждениям, во многих муниципалитетах (и якобы не только в Кабилии) голосование было сорвано и потому признавать такие выборы нельзя.
Несмотря на призывы Теббуна, они не намерены прекращать свои протесты, поскольку этот диалог им представляется бессмысленным без выполнения главного их требования – ухода всех представителей правящего режима. Более того – в случае дальнейшего ухудшения положения в стране они могут только усилиться и перерасти в реальные попытки отодвинуть его от власти.
Подкупить оппозицию (деньгами или назначениями на ответственные посты) также представляется проблематичным в силу отсутствия у алжирских протестов четко выраженных лидеров.
Таким образом, в плане стратегическом проведение президентских выборов ничего не решает. И будущее страны на фоне прогрессирующего сокращения у властей опоры среди населения пока представляется туманным.