Саммит стран Сахеля, который должен был пройти 16 декабря во французском городе По (юг страны), состоится в начале января 2020 года. Об этом президент Франции Эммануэль Макрон сообщил в четверг 12 декабря, прибыв в Брюссель на саммит лидеров стран Европейского союза. «На саммите в Брюсселе будет рассмотрен, в частности, вопрос о ситуации в Сахеле. Вечером в среду я совместно с президентом [Нигера Махамаду] Иссуфу принял решение перенести на более позднее время саммит, который должен был состояться в городе По. Это было сделано в связи с тем, что в Нигере два дня назад [в результате нападения вооруженного отряда] погибло много людей. Хочу подтвердить солидарность Франции с народом Нигера и объявляю также, что саммит состоится теперь в начале января», — сказал Макрон. В этой связи он сообщил, что в ходе нынешних заседаний в Брюсселе Европейского совета «проведет обмен мнениями с европейскими партнерами Франции относительно проблем, связанных с Сахелем». 4 декабря Макрон пригласил во Францию лидеров пяти африканских стран зоны Сахеля — Буркина-Фасо, Мавритании, Мали, Нигера и Чада, чтобы обсудить безопасность региона и участие Парижа в ее обеспечении. Как сообщил в интервью газете «Монд» глава МИД Франции Жан-Ив Ле Дриан, Франция, в частности, намерена добиваться, чтобы ее военное присутствие в странах зоны Сахеля было закреплено на договорном уровне. Главы стран «Группы пяти» (G5) зоны африканского Сахеля, в которую входят Буркина-Фасо, Мавритания, Мали, Нигер и Чад, высказались в воскресенье 16 декабря за укрепление сотрудничества для эффективного противодействия террористическим угрозам в регионе. Об этом сообщает информационное агентство Магриб Араб Пресс (МАП). «Лидеры стран вновь подтвердили желание сделать все необходимое для улучшения координации между совместными силами, национальными армиями и союзническими международными войсками», — говорится в итоговом коммюнике встречи, прошедшей в столице Нигера — Ниамее. Страны «Группы пяти» решили активизировать действия в районе границы между тремя странами — Буркина-Фасо, Мали и Нигером, где в последние годы террористы часто устраивают вооруженные нападения. Лидеры государств «Группы пяти» обратились за «поддержкой к международному сообществу перед лицом террористических угроз». Они также призвали другие африканские государства «усилить сотрудничество между службами безопасности и разведывательными органами для борьбы против терроризма и трансграничной преступности». Участники саммита минутой молчания почти память 71 военнослужащего Нигера, погибшего 10 декабря в результате атаки нескольких сотен террористов на расположение армейских сил в местечке Инат (близ границы с Мали). «Постоянно повторяющиеся атаки террористических группировок в нашем регионе указывают нам не только на крайнюю сложность ситуации, но и на срочность дальнейшей совместной работы», — заявил президент Буркина-Фасо Рок Марк Кристиан Каборе, председательствующий в настоящее время в «Группе пяти». «Террористическая угроза против стран Сахеля нарастает», — отметил со своей стороны президент Нигера Махамаду Иссуфу. По его словам, «атакам подвергаются не только позиции военных, но также все чаще и чаще мирное население, включая лидеров местных общин». Это очень примечательное событие не только с точки зрения срыва очередного саммита G5, но и с точки зрения демонстрации реальной эффективности боевых операций самого контингента африканских стран и их французских союзников. За месяц до этого разгрома антитеррористический контингент стран «Группы пяти» (G5) зоны африканского Сахеля, в которую входят Буркина-Фасо, Мавритания, Мали, Нигер и Чад, провел в период с 1 по 10 октября серию операций на севере Нигера. Как сообщает в четверг 17 октября агентство Альжери Пресс Сервис, операции проведены после длительного перерыва — впервые с середины лета. В результате военные смогли обнаружить большой арсенал оружия боевиков, в частности ручные пулеметы, противотанковые снаряды, гранаты различного типа, приборы для наблюдения. 4 октября антитеррористический контингент обнаружил прибывший из Ливии внедорожный автомобиль, в котором находилось оружие, оснащенное системой лазерного наведения, и многочисленные боеприпасы. «Проведенные операции объединенного контингента знаменуют дальнейшую интенсификацию действий для установления мира и безопасности в зоне Сахеля», — отмечается в коммюнике командования сил G5. Как выяснилось, все эти победные реляции не имеют ничего общего с действительностью, а вызваны очевидной причиной желания получить новый бюджет за счет чистой фальсификации динамики своих успехов. В 2017 году страны «Группы пяти» объявили о создании антитеррористического военного контингента, насчитывающего 5 тысяч военных. Их основной задачей является борьба с терроризмом и транснациональной преступностью в регионе. Несмотря на усилия контингента, активность экстремистов и террористов в Сахеле продолжает оставаться высокой. По мнению представителей властей государств региона, военные подразделения G5 испытывают острую нехватку финансовых средств и технической помощи, ранее обещанной странами Запада. Как отмечают наблюдатели, французскому военному контингенту (4500 солдат), принимающему участие в реализации операции «Бархан» в зоне Сахеля, также не удается помочь в снижении террористической активности. Динамика насилия и нападений на силы африканского контингента и французских военных нарастала два последних месяца. Африканский союз (АС) жестко осудил в среду 2 октября нападение вооруженных боевиков на позиции правительственной армии Мали и контингента стран «сахельской пятерки». Об этом говорится в обнародованном сообщении председателя Комиссии АС Мусы Факи Махамата. Он принес соболезнования семьям военнослужащих, погибших во время нападения экстремистов в Булкесси и Мондоро (в центральной части Мали, близ границы с Буркина-Фасо; погибли по меньшей мере 25 военнослужащих Мали. Еще около 60 солдат считаются пропавшими без вести), и пожелал скорейшего выздоровления всем раненым. Муса Факи Махамат выразил полную солидарность АС с правительством Мали и странами, участвующими в деятельности контингента «сахельской пятерки». «Произошедшие атаки вновь напомнили о срочности решительной и эффективной помощи, которую должно оказать международное сообщество усилиям стран Сахеля в деле борьбы с терроризмом», — подчеркнул он. И это далеко не единственный печальный для военных инцидент за последнее время.
В этой связи американские эксперты делают следующие выводы. Продолжающаяся стратегия Франции и ее союзников по сохранению своего фрагментированного и больше символического присутствия при одновременной поддержке и наращивании местного потенциала безопасности будет по-прежнему не в состоянии сдержать или уменьшить растущую воинственность джихадистов в Сахеле. Но по мере того, как джихадистская воинственность продолжает расширяться, эти западные интервенционные силы будут сталкиваться с трудным выбором: либо наращивать свои обязательства, либо сокращать свои потери, чтобы уменьшить свои репутационные издержки. В то время как западные силы безопасности пытаются использовать во многом чисто оборонительную тактику, эскалация джихадистского насилия в регионе не показывает никаких признаков замедления. Франция возглавила антитеррористическую операцию в Сахеле с момента своего вмешательства в Мали в 2013 году, но до нынешнего момента больших достижений в чисто военном (да и в политическом урегулировании) замечено не было. Первоначальная угроза мятежников теперь превратилась в сложную мешанину этнических и религиозных восстаний на большей части территории Мали, а также в Буркина-Фасо и Нигере. За последний год военная активность боевиков в Сахеле значительно возросла по темпам и географическим масштабам. Но, несмотря на ухудшающуюся ситуацию в плане безопасности, западные силы в регионе неохотно выделяют ресурсы на кажущуюся бесконечной борьбу. Таким образом, джихадизм будет продолжать распространяться по всему региону, поскольку местные вооруженные силы борются за безопасность обширного пустынного региона без дополнительной внешней помощи. Во многом, отражая эту все более нарастающую угрозу, Франция в значительной степени осталась в одиночестве. Местные вооруженные силы недостаточно оснащены для борьбы с повстанцами, а другие западные страны, в том числе и США, не стремятся интенсифицировать свое участие в этих операциях. В этой связи эксперты приходят к однозначному выводу, что без какой-либо дополнительной помощи ситуация в плане безопасности в Сахеле неизбежно ухудшится. В связи с этим, что Франция в конечном итоге будет вынуждена вновь вернуться к главному вопросу: стоит ли далее держать своих солдат в этом регионе на передних линиях борьбы, которая потенциально не имеет конца. Из примерно 24 000 иностранных и региональных военнослужащих, развернутых в настоящее время в Сахеле, Франция остается главным гарантом безопасности региона. Сегодня около 4500 французских военнослужащих действуют на всей территории Мали, Нигера, Чада и Буркина-Фасо, чтобы помочь местным органам власти восстановить контроль над их территориями. При материально-технической поддержке ряда других западных стран французская операция включает в себя широкий спектр военных средств, начиная от передового развертывания наземных сил в Мали и заканчивая разведывательными и воздушными средствами, действующими за пределами Чада. Однако при нынешней численности миссии ее численность все еще невелика, учитывая, что эти 4500 французских сил по существу отвечают за зону ответственности, охватывающую более 1,9 млн квадратных миль (или примерно половину территории Соединенных Штатов). Но хотя Франция взяла на себя самые крупные финансовые и военные обязательства, она не единственная страна, действующая в регионе. С самого начала в 2013 году французская интервенция в значительной степени опиралась на материально-техническую поддержку, оказываемую Европейским союзом и партнерами по НАТО. И со временем эта поддержка переросла в физическое военное присутствие западных сил в Мали и соседних странах. В дополнение к этим односторонним операциям и операциям ЕС более широкие усилия по обеспечению безопасности в Сахеле в значительной степени опираются на миротворческую миссию ООН. Организация Объединенных Наций, насчитывающая более 13 000 военнослужащих, располагает в Мали более значительными силами, чем все другие региональные и иностранные силы вместе взятые. Но в отличие от этих других сил, операция ООН — это прежде всего оборонительная миссия, направленная на поддержку и защиту малийских властей и их более широких усилий по восстановлению порядка в стране. При этом такая тактика не исключает факта постоянных нападений повстанцев в Мали на миротворцев ООН. Но без присутствия миссии Организации Объединенных Наций контролировать насилие в стране, несомненно, было бы гораздо труднее. Но факт остается фактом: миссия ООН не действует в наступательной позиции против повстанческих группировок, что ограничивает ее способность противостоять основным угрозам безопасности, с которыми сталкивается регион.
По замыслу французов, основной наступательный потенциал должен был быть продемонстрирован силами G5. Созданные в 2017 году с помощью Франции, 5 000 военнослужащих сил из Мали, Буркина-Фасо, Нигера, Чада и Мавритании провели несколько крупных операций против боевиков совместно с французскими войсками. Однако местным африканским силам также трудно получить финансовую поддержку, в которой они отчаянно нуждаются, чтобы эффективно противостоять растущей угрозе воинственности в обширном регионе. В последние годы Франции удалось высвободить больше финансовых средств для сил из Европейского союза, а также из Саудовской Аравии и Объединенных Арабских Эмиратов. Но уровень иностранной помощи все еще относительно невелик по сравнению с масштабными масштабами операции. В результате этого вооруженные силы, испытывающие нехватку наличных средств, изо всех сил пытаются обеспечить безопасность огромного района боевых действий с его нынешними ограниченными возможностями. В этой связи надо внести некие правки. Надежды на финансирование африканских контингентов со стороны КСА (и в меньшей степени — ОАЭ) пока не оправдались. Обещанный саудовцами вклад в размере 100 млн евро в снабжение группы G5 так все еще не материализовался. В этой связи Франция теперь начинает обрабатывать в этом контексте главного антипода и регионального противника Эр-Рияда в лице Катара. Во время визита в Доху 25 ноября министр вооруженных сил Франции Флоренс Парли провела обстоятельные переговоры с эмиром Катара Тамимом бен Хамадом Аль Тани, в ходе которых она затронула ситуацию в Сахеле. Во время встречи с французским гостем эмира сопровождал Халид бен Мухаммед аль-Аттыйя, который совмещает обязанности заместителя премьер-министра и министра обороны и играет центральную роль в африканской политике своей страны. Хотя ничего не было твердо согласовано относительно потенциального вклада Дохи в «Группу пяти», Париж, тем не менее, надеется, что он хотя бы оказал давление на Эр-Рияд, сделав соответствующие предложения его региональному сопернику. Франция и ее партнеры разочарованы тем, что Саудовская Аравия все еще не выплатила ни одного евро из 100 млн, которые она обещала G5 еще в ноябре 2017 года. Этот взнос Саудовской Аравии должен был финансировать закупку французского оборудования, в том числе легких бронированных машин «Бастион» производства компании «Аркус». Летом 2018 года совместно с армейскими командованиями пяти государств-членов G5 Sahel Париж составил список требований альянса и представил его саудовским властям через группу Sofema. При этом Эр-Рияд объясняет задержку выполнения своих обязательств процессом демонтажа Департамента контрактов и соглашений (CAD), главного закупочного подразделения Министерства обороны КСА, которым руководит генерал Адель Бен Мусаед Аль-Салих. Затяжка с реализацией саудовского обещания поставило Париж в крайне неловкое положение после того, как Доха начала проявлять большой интерес к Сахелю в начале 2018 года. Париж боялся в этом контексте идти на активные контакты с Дохой, имея ввиду прежде всего то, что таким образом он создаст дополнительные риски в рамках конечной реализации контрактов с КСА, под которые французские оборонщики уже зарезервировали мощности и кредитные линии. В этой связи на том этапе Франция дипломатично предложила Катару ограничиться проектами развития в регионе. Но Доха, не желая уступать позиции Эр-Рияду, объявила, что поставит около двадцати единиц легкой бронетехники Мали и Буркина-Фасо — двум странам, которые сохранили нейтралитет в дипломатическом кризисе между Катаром и Саудовской Аравией. Катар при этом остается спорным игроком в Сахеле, причем Нигер и Мавритания очень активно играют против него на интерес своего саудовского спонсора. В последние недели Катар стремился нормализовать свои отношения с Ниамеем и Нуакшотом, как ему удалось это сделать формально с Чадом в феврале 2018 года. При этом отношения с Нджаменой остаются в общем-то далекими от идеала с учетом того, что в Дохе продолжают пребывать под опекой местных спецслужб основные лидеры внутричадской оппозиции. Это, кстати, еще один фактор, который помимо саудовского, негативно влиял ранее на позицию Парижа в рамках допуска Катара к финансированию миссии G5. В Мавритании Доха делает ставку на улучшение двусторонних отношений в силу избрания нового президента Мухаммеда ульд Газуани. Перед лицом этого шквала катарской активности в Сахеле наследный принц КСА Мухаммед бен Сальман надеется провести крупный саммит в Эр-Рияде, посвященный исключительно проблемам финансирования и поддержки G5. Первоначально запланированный на 22 ноября, он был отменен в последнюю минуту и теперь, похоже, будет перенесен на первый квартал 2020 года. Это очень интересный момент, если учесть, что таким образом саудовцы работают явно в противовес аналогичным усилиям тех же французов. И скажем больше: судя по всему, именно это условие проведения такого саммита в Эр-Рияде саудовцы ставят в качестве основного в рамках выполнения своего финансового обещания Парижу и G5.
Соединенные Штаты также вносят свой вклад в усилия по обеспечению региональной безопасности, хотя и с меньшей интенсивностью, чем их европейские союзники. Помимо материально-технической поддержки французских усилий в Сахеле, Соединенные Штаты проводят свои собственные контртеррористические операции в Нигере и вокруг него. Американские военные также имеют постоянное присутствие сил специальных операций в этой стране, наряду с новой базой беспилотников (один из них недавно сбили в Ливии), сосредоточенной на поддержке регионального военного потенциала посредством многосторонних учебных учений. Но Соединенные Штаты по-прежнему имеют только около 800 военнослужащих, развернутых в Сахеле (по сравнению с 12 000 США войска, развернутые в настоящее время в рамках контртеррористических операций в Афганистане). И это число вряд ли будет увеличено, учитывая, что американские военные операции в Нигере, а также миссии Пентагона в Африке в целом, стали предметом повышенного внимания в Вашингтоне после гибели четырех американских солдат в 2017 году. Таким образом, Соединенные Штаты вряд ли активизируются и возьмут на себя ведущую роль в Сахеле.
Поскольку ее региональные и западные союзники либо не в состоянии, либо не желают принимать существенное участие, Франция в значительной степени осталась с пугающей задачей устойчивого обеспечения безопасности обширного и все более враждебного сахельского региона. Но при этом она предпочла вместо этого работать в поддержку местных и региональных акторов, которые могли бы предложить долгосрочное решение существующего вакуума власти, а не зависеть от своей собственной военной силы. В то время как этот подход призван спасти Францию от принятия на себя постоянной роли единственного поставщика безопасности в регионе, наращивание местного потенциала в области безопасности оказалось непростым делом. Поскольку джихадистская воинственность продолжает расширяться в Сахеле, западные силы будут поставлены перед трудным выбором: либо наращивать свою приверженность, либо сокращать свои потери. В ответ на растущую джихадистскую угрозу в Сахеле Франция планирует развернуть в регионе дополнительные силы специальных операций. Миссия, получившая название «Операция Такуба», сосредоточена на наращивании потенциала малийских вооруженных сил в течение следующего года. Точная форма и миссия операции остаются неясными, но она может включать в себя что угодно — от создания учебных лагерей до сопровождения малийских сил на местах. К настоящему времени около десятка европейских стран проявили интерес к предоставлению сил для этой миссии. Но еще предстоит выяснить, насколько масштабной будет на самом деле французская операция: есть опасения, что она может быть слишком лимитированной по силам и средствам для того, чтобы оказать существенное влияние на ситуацию в региональном масштабе. Действительно, аналогичные усилия в рамках учебной миссии Европейского союза до сих пор давали неоднозначные результаты. Операция ЕС, начавшаяся в 2013 году, была сосредоточена на подготовке малийских военных в столице страны Бамако и до сих пор большой прогресса не добилась. В то время как более 14 000 солдат прошли через программу ЕС в последние годы, боевой потенциал и численность малийских вооруженных сил по — прежнему остаются сильно недостаточными. А это заставляет вновь поднять вопрос: насколько прежняя тактика себя оправдывает и не будет ли новая операция «Операция Такуба» просто имитацией усилий. Эксперты солидарны во мнении, что в качестве лидера антитеррористической операции Франция, тем не менее, вряд ли существенно изменит свое нынешнее присутствие в Сахеле в ближайшем будущем. В Париже полагают, что будет неразумно тратить больше ресурсов и энергии на борьбу, которая, казалось бы, не может быть выиграна без дополнительной внешней помощи. На данный момент Франция вместо этого продолжит свою прежнюю и не бесспорную стратегию наращивания местного потенциала в области безопасности. Действительно, концентрация Франции и ее союзников на сохранении своего «легкого присутствия» в Сахеле при одновременной поддержке и наращивании местного потенциала безопасности означает, что достижение положительной динамики в рамках контртеррористических усилий может занять некоторое время. Но в то же время усталость от этих усилий в рамках иностранного вмешательства в дела региона будет продолжать расти, поскольку военного решения этой проблемы не существует. Уже сейчас отсутствие заметных улучшений подпитывает разочарование с обеих сторон: Франция ставит под сомнение решимость местных субъектов, в то время как местные лидеры все более критично относятся к французским войскам. Оппозиционные политики, а также некоторые политики из правящих партий и некоторые другие гражданские организации в таких странах, как Мали и Нигер, хотят, чтобы французские войска ушли, в то время как президент Франции Эммануэль Макрон, по имеющимся данным, практически в ультимативной форме потребовал от Бамако активизировать свое участие в боевых действиях на севере страны после гибели 13 французских солдат в Мали 25 ноября.
Нежелание коллективного Запада наращивать свои усилия в Сахеле создает для России дополнительные возможности по расширению своего присутствия в Африке и потенциально получить рынки сбыта своей военной техники в обмен на природные ресурсы. Для правительств региона Сахеля российская военная поддержка могла бы обеспечить дополнительный военный потенциал, но она вряд ли сможет заменить нынешние западные интервенции и будет ограничена сложностью проведения как российских, так и западных военных операций. В рамках своего более широкого дипломатического наступления в Африке Москва уже работает над улучшением своих военных отношений с традиционно франкофонными государствами Сахеля, бывшими колониями Франции. Для России повышение роли безопасности в Сахеле, принципиально важном регионе Западной Африки на южной оконечности Сахары, может означать поставку военной техники и услуг — таких, как развертывание частных вооруженных сил или обучение собственно местных военных — в обмен на полезные ископаемые, добываемые на местном уровне. В последние годы Россия приняла агрессивную африканскую стратегию, которая позволила ей установить ограниченное или скрытое военное присутствие в нескольких странах континента. При этом американские эксперты полагают, что в то время как Москва может предложить местным органам власти дополнительные возможности в виде вооружений, обучения и прямой военной поддержки, Россия вряд ли сможет выполнить роль, которую играют более крупные, более глубоко укоренившиеся усилия Запада под руководством Франции в регионе. И в зависимости от того, насколько далеко простирается любое новое российское вмешательство, его новая деятельность может оказаться трудной для координации с существующими западными операциями по обеспечению безопасности. В этой связи важно уточнить, что американские эксперты не учитывают одного важного фактора: Москва в рамках ее нынешней стратегии в Африке не собирается играть глобальные роли общего стабилизатора в области безопасности, а работает точечно, исходя из своих конкретных экономических, а не идеологических устремлений. И пример ЦАР тому прекрасное подтверждение.
Россия безусловно попытается воспользоваться ситуацией. В последнее время Москва стремится к более тесным связям в области безопасности с рядом африканских государств, заключила соглашения о военном сотрудничестве с рядом ключевых стран Сахеля и выразила готовность поддержать борьбу местных жителей с джихадизмом. Но степень вовлеченности России будет зависеть от того, какой доступ к ней предоставят местные органы власти. Роль России в Сахеле, скорее всего, не будет сводиться к демонстрации силы в масштабах нынешних западных операций там. Вместо этого гораздо более ограниченный, прагматичный подход лучше соответствовал бы потребностям Москвы. Первоначальное участие России примет форму расширенного сотрудничества, скорее всего, состоящего из подготовки местных вооруженных сил (конкурирующих с существующими усилиями ЕС, Франции и США) и продажи военной техники. Как и на других театрах военных действий, такая деятельность — или более непосредственное участие в конфликте-может включать развертывание российских ЧВК, таких как известная группа Вагнера. Москва, вероятно, будет искать творческий способ финансирования таких операций по примеру уже отработанного в других местах алгоритма, который включает предоставление российского вооружения, обучения и боевых услуг в обмен на доступ к минеральным ресурсам. Такие сделки соответствуют внешнеполитической стратегии, разработанной Россией в связи с западными санкциями, которые вынуждают российскую экономику искать новые рынки. Для Москвы вступление в Сахель, таким образом, позволяет втянуть в сферу своего влияния большее число африканских государств и может открыть возможности для ее горнодобывающей промышленности в регионе с известными запасами золота и Урана. Хотя сахельские государства, вероятно, не станут для России огромным источником доходов, они все же окажут некоторую финансовую поддержку ее оборонной промышленности. Вступление России в Сахель также поставило бы европейские и американские отношения в этом регионе под давление, что Москва могла бы использовать в своей более широкой геополитической конкуренции с Западом. В то время как российские военные и ЧВК еще физически не присутствуют в Сахеле, Москва активно работает над соглашениями с местными властями. Например, в этом году Мали и Россия подписали соглашение о военном сотрудничестве, которое предусматривает подготовку военных специалистов наряду с поддержкой миротворческих операций в борьбе с терроризмом. Министр обороны России Сергей Шойгу заявил, что Россия готова внести свой вклад в нормализацию ситуации с безопасностью в Мали, хотя не раскрывается каким именно образом. Более тесные военные отношения России с Бамако не являются беспрецедентными: после обретения страной независимости в 1960 году Мали изначально тяготела к советской сфере влияния. Она даже представляла базу для приема российских стратегических бомбардировщиков, прежде чем переворот в 1968 году привел к власти новое правительство, которое более тесно связало Мали с Францией. Еще совсем недавно Россия поставляла малийскому правительству оружие, хотя с 2016 года значительная часть продаж боевых вертолетов была приостановлена из-за проблем с оплатой. В соседней Буркина-Фасо аналогичное соглашение о военном сотрудничестве было достигнуто в 2018 году. До сих пор никакой фактической подготовки Вооруженных сил Буркина-Фасо российскими специалистами не проводилось, но Россия предлагает обучение во многих других областях. Тысячи студентов Буркина-Фасо получили высшее образование в России в рамках предыдущих соглашений в области сельского хозяйства, экономики и образования. Эти связи были дополнительно изучены во время саммита Россия-Африка в Сочи в 2019 году и вполне могут привести к началу реальной военной подготовки местных военных в рамках более широких региональных усилий Москвы. Буркина-Фасо также принимает у себя российские горнодобывающие компании, работающие в золотом секторе страны, на долю которого приходится около 75% всего экспорта западноафриканской страны. Эти месторождения, эксплуатируемые российской компанией Nordgold, находятся в районах, которые становятся все более уязвимыми для боевиков-джихадистов, что может дать России дополнительный стимул для развертывания частного военного присутствия в стране. Россия также расширяет свои горнодобывающие интересы в Нигере, где российский «Росатом», похоже, ищет свое место в добыче урана, поскольку французская компания Orano (ранее Areva) стремится сократить свою деятельность там. Россия и Нигер также тесно сотрудничают по ряду других проектов, в том числе по строительству нефтепровода и железных дорог, а также по недавно объявленной продаже 12 боевых вертолетов Ми-35. В силу того, как Ниамей чувствует давление как со стороны боевиков «Боко харам» на северо-востоке Нигерии, так и со стороны расширения джихадистских боевиков из Мали, у него есть веские основания искать больше выгод от своего соглашения о военном сотрудничестве с Москвой в 2016 году. Но поскольку Нигер также тесно сотрудничает с французскими и американскими военными, как и в других странах Сахеля, полномасштабное привлечение России будет лимитировано.
Для правительств Сахеля российская военная поддержка могла бы обеспечить дополнительный военный потенциал, но она вряд ли сможет полностью заменить нынешние западные интервенции. Тем не менее, роль России помогла бы сахельским правительствам избежать чрезмерной зависимости от Франции и ее союзников, чего они опасаются, учитывая их историю подчинения французским интересам. Идеальный исход для сахельских правительств был бы связан с помощью как российских, так и западных сил. Существует определенный прецедент такого исхода в одной из первых российских военных вылазок в Африку в рамках своей африканской стратегии: в ЦАР Россия развернула частных военных подрядчиков из ЧВК Вагнера для подготовки Вооруженных сил страны и защиты ее горнодобывающих интересов. Эти силы играют ключевую роль в консультировании и защите президента, а также в координации действий правительства и повстанческих сил. Миссия Европейского союза по подготовке правительственных войск, миротворческие силы ООН численностью 10 000 человек (МИНУСКА) и односторонняя интервенция французских вооруженных сил в аэропорту Банги — в общем-то является положительным примером такого рода взаимовыгодной кооперации в формате совместных усилий по борьбе с исламистской экспансией.