Китайские военные специалисты отмечают, что военно-политическая обстановка в регионе Ближнего Востока в отношении Израиля оставалась напряженной, конфликтной и нестабильной. Основными событиями, оказавшими влияние на ее формирование, явились отношения и действия враждебных государств, организаций и сторон, представляющих террористические и военные угрозы Израилю:
– распространение идей панисламского неошиизма Хомейни[1] [1] в приграничных с Израилем государствах так называемого «Шиитского полумесяца»;
– переброска людских ресурсов, вооружения и военной техники от шиитских проиранских группировок и организаций в критически важные для Тель-Авива зоны, откуда могут исходить потенциальные угрозы;
– налаживание военного и военно-технического сотрудничества Ирана с Китаем и Россией после 2022 года, когда Тегеран в соответствии с СВПД[2] [2] по разрешению ядерной проблемы Ирана получит возможность проводить импортно-экспортные операции в сфере торговли вооружением и военной техникой и продукцией военного и двойного назначения;
– планируемое создание объединенных арабских вооруженных сил (решение об этом было принято на саммите Лиги арабских государств (ЛАГ) в период 28-29 марта 2015 года), направленность применения которых в прогнозируемой перспективе (до 2035 г.) не очевидна;
– укрепление оперативных возможностей и боевого потенциала шиитских проиранских антиизраильских вооруженных формирований и, как следствие, получение и накопление ими боевого опыта;
– усиление протестного потенциала арабского мира вследствие непродуманных шагов американской администрации;
– признание президентом США Д.Трампом (6 декабря 2017 года) Иерусалима столицей Израиля (приложение 4), хотя при этом американская администрация не обозначила свою позицию относительно границ города;
– непринятие мусульманским миром политики Вашингтона в поддержку Тель-Авива;
– дальнейшая дестабилизация обстановки на Ближнем Востоке и происходящие изменения военно-политической обстановки в странах региона (Сирия, Ирак, Турция, Йемен, Ливия);
– сохраняющиеся угрозы со стороны шиитской организации «Хизбалла» (ливанского и иранского подчинения);
– значительный рост активности антиизраильских формирований на территории Сирии и оперативное оборудование в их интересах Голанских высот;
– отсутствие прогресса в процессе палестино-израильского мирного урегулирования, несмотря на заявленный Д. Трампом «Ближневосточный мирный план» для палестинцев;
По оценкам разведывательного управления Народно-освободительной армии Китая (НОАК), обстановка на Ближнем Востоке в ближайшие десять лет будет сохраняться нестабильной. Основными вызовами для еврейского государства являются укрепление позиций Ирана в регионе, вероятность нанесения с сопредельной территории ракетных ударов на всю глубину страны, возрастающие боевые возможности исламских организаций «Хизбалла» и ХАМАС, которые фактически достигли уровня регулярных армейских формирований. В плоскости особого внимания лежит возможность выхода Тегерана из СВПД и перспектива создания им ядерного оружия. Наиболее существенной считается угроза возникновения конфликта на ливано-сирийском направлении, одновременно не решенной остается проблема с вызовами, исходящими из сектора Газа. В целом региональная военно-политическая обстановка вокруг Израиля претерпевает соответствующие изменения в ее объективной подсистеме: зарождение конфликта среди поддерживающих режим Б. Асада и Иран (и проиранские силы) основных представителей внутриполитических и поддерживающих Тель-Авив внешнеполитических сил; военно-политические действия проявляются в первом случае преимущественно в форме невоенных действий, во втором – невоенных (переговорах с Россией) и военных (нанесение ракетно-бомбовых ударов) действий (акций); постоянные террористические и военные угрозы и ставшее их следствием стремление к сохранению возможности для маневра обусловили ставку на ситуационное реагирование, принятие быстрых решений, отвечающих конкретным обстоятельствам, а не на разработку долгосрочных прогнозов и стратегий – «Вместо того, чтобы предвидеть будущие войны, израильские военные эксперты сражались в нынешних[3] [3]»; в целом военно-политические отношения, ввиду разносторонних и противоречивых национальных интересов всех акторов вокруг Израиля, в настоящее время остаются напряженными и конфликтными; военный аспект общественной идеологии и психологии по-прежнему состоит в вооруженной защите веры (иудаизма), Государства Израиль и евреев наряду с терпимостью к представителям других вероисповеданий, не противоречащим существованию Израиля как государства; военно-доктринальные взгляды руководства Израиля носят оборонительный характер с учетом агрессивного арабского и мусульманского окружения с возможностью превентивного решения вопросов по защите интересов страны на территории других государств; израильская армия должна быть готова к войне на двух с половиной аренах и на четырех фронтах. Речь идет о Ливане и Сирии на севере и в секторе Газа – на юге. Западный берег реки Иордан рассматривается в качестве второстепенной арены столкновений в случае эскалации конфликта, если это произойдет, Израиль должен будет решить эту проблему с помощью Службы общей безопасности (ШАБАК) и относительно небольшого подразделения подготовленных резервистов сил специальных операций; руководство страны пользуется поддержкой большинства населения, образ действующего премьер-министра представляется как успешный организатор противостояния иранской угрозе, умеющий использовать для этой цели как военные, так и дипломатические рычаги.
Специалисты НОАК предполагают, что в среднесрочной перспективе противники Израиля в силу своей политической, религиозной и этно-национальной разобщенности и отсталости в вооружении и военной технике не способны создать военную угрозу стране. Но уже в долгосрочной перспективе (2035 — 2040 гг.) с началом поставок ВВТ Ирану со стороны России и Китая (с 2023 г.) и подготовки национальных военных и военно-технических кадров военно-политическая и стратегическая обстановка может резко измениться. В течение 2017-2019 гг. руководство Израиля уделяло особое внимание стратегической ситуации на сирийском, ливанском и египетском направлениях, а также просчитывало возможные варианты развития обстановки в этих странах.
Сирийское направление
С учетом решения глобальных задач Тель-Авив может устраивать три следующих сценария развития событий на поствоенном пространстве Сирии.
Сценарий № 1. САР как государство исчезает с политической карты мира (Ближнего Востока) путем раздела на несколько квази-государств: туркоманов, суннитов, алавитов и друзов (возможно, на севере Сирии – курдов). В этом случае устанавливается государственный суверенитет Израиля над Голанскими высотами, т.к. государства (т.е. Сирии), которому необходимо вернуть оккупированные территории, больше не существует. Место и роль России при развитии событий по данному варианту – прикрытие границ с алавитским государством (Дамаском) от проникновения на его территорию шиитских (проиранских) формирований и групп, недопущение перебросок ВВТ в Ливан группировке «Хизбалла». Если бы этот сценарий получил развитие, то и по вопросу «мирной» передачи Западного берега реки Иордан[4] [4] под юрисдикцию Израиля с помощью США, ЕС и произраильского (еврейского) лобби во многих странах мира возражений не последовало бы, и он решился бы положительно. Территориальные притязания Израиля распространяются и на нынешние сирийские районы Эль-Кунейтра, Дераа и Эс-Сувейда (а также всю западную часть нынешней Иордании и небольшие участки территории современных Ливана и Египта). Эпизодическая (превентивная) военная кампания против т.н. «Шиитского полумесяца» в Сирии продолжается, несмотря на изменения в геостратегической обстановке. Но использование авиации для нанесения ракетно-бомбовых ударов по иранским (проиранским, шиитским) формированиям еще не перешло на территорию Ливана. Логично предположить, что при реализации условий сценария № 1, это может стать одним из наиболее важных сценариев развития региональной военно-политической (стратегической) обстановки в среднесрочной перспективе.
Сценарий № 2. США, ЕС (под давлением Вашингтона) уже в настоящее время признают юрисдикцию Израиля над Голанскими высотами, как ранее они признали Иерусалим его столицей. При этом Сирия становится федеративным (конфедеративным) государством с проамериканским руководством. При этом контингент российских войск в САР (и Россия в целом – под давлением Вашингтона и Брюсселя, либо в случае смены российского политического руководства) выступает в качестве сдерживающего фактора расширения иранского влияния в регионе. США позиционировали бы себя как единственное государство-распорядитель ресурсов Ближнего Востока с вектором направленности национальных интересов на регион Персидского залива и, особенно, против Ирана. Сирия как государство может быть признано «слабым» с точки зрения способности контролировать свою территорию, обеспечивать приемлемый уровень жизни для своих граждан, экономическое развитие и транзит углеводородного сырья, разрабатывать и закреплять нормы общественного поведения и т.д. При этом обязательным условием становится смена правящего режима на подконтрольный Вашингтону, либо формирование на востоке Сирии (арабской суннитской) автономии под эгидой (защитой) США, Евросоюза или ООН. На Ближнем Востоке главным итогом решения сирийской проблемы становится создание де-факто проамериканского квази-государства (управляемой Вашингтоном автономии) на территории САР на левом берегу Евфрата и подобного – на севере Ирака. Однако вмешательство России и Ирана в вооруженный конфликт в Сирии и военные успехи правительственных вооруженных сил не оставляют шансов реализации этого сценария, хотя вероятность отделения некоторых территорий все же существует.
Сценарий № 3. При невозможности развития событий по вышеуказанным двум вариантам Израиль будет заинтересован в продолжении эскалации конфликта на сирийской территории с тем, чтобы иранские и проиранские шиитские силы и группировки увязли в нем и довели развитие событий до одного из двух ранее представленных сценариев. Во всех случаях решающим условием реализации указанных вариантов развития событий к 2024 году будет соответствие позиции России и Китая. При этом уже в настоящее время и у Москвы, и у Пекина имеются некоторые «болевые точки», давление на которые в перспективе окажет весомое влияние на их позицию в отношении обстановки вокруг Израиля. Большие надежды Тель-Авив возлагает на внешнюю политику новых лидеров в Ближневосточном регионе, которые сменят нынешнее руководство в период 2023-2025 гг. Прежде всего это будет оказание давления на Иран с целью минимизации его влияния в регионе.
Ливанское направление
Обстановка на израильско-ливанской границе в течение года сохранялась относительно спокойная. Однако израильские вооруженные силы готовятся к следующей войне на севере, исходя из того, что она не будет ограничена одним фронтом, а будет затронута вся граница с Ливаном и Сирией. Также предполагается, что в ходе боевых действий «Хизбалла» предпримет попытку прорыва на израильскую территорию. Вместе с тем прежние оценки, согласно которым «Хизбалла» (особенно ливанского подчинения) служит «передовым форпостом» Ирана, который будет незамедлительно задействован против Израиля в случае начала вооруженного конфликта между США и Ираном, в настоящее время подвергаются пересмотру. В результате усиления экономических санкций против Тегерана, финансовая помощь, оказываемая им данной организации, была резко сокращена и она находится в весьма тяжелом экономическом положении. Предполагается,что ее лидер шейх Хасан Насралла серьезно опасается втягивания Ливана в войну с Израилем, последствия которой для этой арабской страны будут катастрофическими. Это приведет к серьезнейшему подрыву авторитета «Хизбаллы» и его лично в Ливане, в котором шииты, несмотря на все свое влияние, не являются большинством, а христианские и суннитские силы заинтересованы в ослаблении их позиций.
Египетское направление
В целом Израиль пока не проявляет глубокой обеспокоенности действиями Каира на Синае, хотя его волнуют мероприятия Египта по оперативному оборудованию полуострова. Гарантией для безопасности Государства Израиль с военной точки зрения на среднесрочную и долгосрочную перспективы является буферная зона в виде «Синайского вилаета», миротворческих контингентов ООН и незаконных вооруженных формирований Ассоциации «Братьев-мусульман» (АБМ), которых в настоящее время больше волнуют внутриегипетские проблемы, чем Израиль. Созданный в настоящее время и контролируемый США и КСА «Синайский вилает» является сдерживающим фактором против планов египетского руководства в среднесрочной перспективе (до 2027 г.) сформировать в этом регионе страны войсковую группировку, которая могла бы угрожать безопасности Государству Израиль с юга. Министерство обороны Израиля в качестве главной стратегической угрозы называет растущее влияние Исламской Республики Иран (ИРИ) в регионе. По мнению израильского руководства, Тегеран, действуя в Сирии, Ираке и Ливане через шиитскую «Хизболлу» как ливанского, так и тегеранского подчинения, напрямую угрожает национальной безопасности страны и финансирует практически всю антиизраильскую деятельность данной организации на Ближнем Востоке. Предполагается, что иранское руководство в перспективе продолжит использовать радикальные группировки, действующие на сирийской территории, в качестве основы для дальнейшего наращивания своего присутствия у израильских границ. Однако в течение последнего года ситуация несколько изменилась, и в качестве основного противника с сирийской стороны границы рассматривается «Хизбалла».
В заключении хотелось бы отметить, что Армия обороны Израиля успешно противостояла шиитским вооруженным формированиям, непосредственно подчиненным КСИР, и не дала им (не без помощи России) закрепиться с сирийской стороны границы и превратиться в постоянную серьезную угрозу. Однако с группировками «Хизбаллы» ливанского подчинения ситуация может оказаться сложнее. Руководство Израиля препятствует их закреплению с сирийской стороны границы, однако при этом не доводит дело до широкомасштабной войны, в которой оно не заинтересовано.
[1] [5] «Панисламский неошиизм Хомейни». В основе этой идеологии лежит несколько теоретических концепций, в том числе тезис о «мессианской» роли ислама и Исламской Республики Иран и концепция антагонизма между «угнетенными (обездоленными)» и «угнетателями (высокомерными)».
[2] [6] «Совместный всеобъемлющий план действий» (СВПД) (2016 г.) — политическое соглашение между Ираном и группой государств, известных как 5+1, относительно ядерной программы Ирана. Группа состоит из США, России, КНР, Великобритании, Франции — пяти постоянных членов Совета Безопасности Организации Объединенных Наций (СБ ООН), а также Германии. В 2018 году президент США Дональд Трамп объявил о выходе США из соглашения и ввел дополнительные санкции в отношении Ирана.
[3] [7] Adamsky D. From Israel with Deterrence: Strategic Culture, Intra-war Coercion and Brute Force // Security Studies. 2017. Vol 26. No. 1. Adamsky D. The culture of military innovation: the impact of cultural factors on the revolution in military affairs in Russia, the US and Israel. Stanford: Stanford University Press, 2010.
[4] [8] Между Государством Израиль, с одной стороны, и Иудеей и Самарией (Западный берег реки Иордан), с другой, международно признанной границы нет, а есть (точнее была) лишь установленная в 1949 году линия прекращения огня между израильской и иорданской армиями, обычно именуемая «Зеленой чертой».