Истечение 23 ноября с.г. девятилетнего срока полномочий президента Ливана генерала Эмиля Лахуда и необходимость выбора нового президента спровоцировали в этой стране острый политический кризис. Специфическая ливанская система власти, основывающаяся на политическом представительстве конфессиональных общин, предполагает управление страной исключительно с помощью компромиссов, постоянно поддерживающих сложное межконфессиональное равновесие. Отсутствие компромисса по кандидатуре преемника Э. Лахуда между двумя крупными политическими объединениями привело к перерастанию ранее существовавших и постепенно накапливаемых противоречий в острую кризисную ситуацию. Согласно ливанской конституции, президента страны выбирает парламент, депутаты которого разделились на две части: большинство, поддерживающее правительство Фуада Синьоры, и оппозиционное меньшинство, пользующееся поддержкой президента Э. Лахуда.
Противоборствующие стороны и их позиции
Основу большинства составляют: Движение будущего Саада Харири (сын Рафика Харири и лидер коалиции), блок Демократическое собрание (Аль-Лика ад-Димократий) Валида Джумблата, а также христианские партии – Катаиб Амина Жмайеля (президент Ливана в 1982-1988 гг.), Ливанские силы Самира Джаджа и Национально-либеральная партия клана Шамунов. В канун выборов большинство насчитывало 68 депутатов из фактического состава ливанского Национального собрания в 127 человек.
Основу меньшинства составляют: шиитские партии «Хизбалла» и Амаль (лидеры Хассан Насралла и Набих Берри, соответственно) и Блок за изменение и реформу во главе с лидером Свободного патриотического движения маронитом Мишелем Ауном, вернувшимся в Ливан в мае 2005 г. после продолжительного вынужденного пребывания во Франции [1].
Главное политическое требование большинства состоит в необходимости последовательного претворения в жизнь курса на независимость Ливана от крупных региональных держав, таких как Сирия и Иран, которые пытаются напрямую и через дружественные им ливанские движения сохранить свое влияние в Ливане. Непримиримость позиции большинства обусловливается также и тем, что это влияние нередко имеет тяжелые последствия для ливанской общественной жизни. Не вступая в непосредственное вооруженное противостояние с Израилем, Сирия и Иран «изматывают» его через боевые операции «Хизбаллы», проводимые этой организацией на ливано-израильской границе [2]. Вследствие одной из таких операций, в ходе которой «Хизбаллой» были захвачены двое израильских военнослужащих, израильские вооруженные силы начали в июле 2006 г. масштабную военную кампанию на ливанской территории против формирований этой организации. Военная кампания привела к человеческим жертвам среди гражданского населения и к значительному материальному ущербу для Ливана (так, затраты только на восстановление мостов, разрушенных израильской авиацией, достигают 80-90 млн долларов США).
Сам факт формирования коалиции, составляющей большинство в парламенте, также связан с событиями, которые способствовали появлению в ливанском обществе мощного стремления к независимости. Вследствие убийства 14 февраля 2005 г. влиятельной политической фигуры, бывшего премьер-министра Рафика Харири по стране прошла волна манифестаций с антисирийскими лозунгами и требованиями о предоставлении Ливану подлинной независимости. По поводу заказчиков убийства Харири ходило немало слухов и предположений. В связи с общеизвестным конфликтом Р. Харири с сирийским режимом наибольшее распространение получила версия, по которой в этом убийстве был замешан Дамаск. В манифестациях, спровоцированных убийством, приняли участие сотни тысяч человек (главным образом, сунниты и марониты). Пик манифестаций, получивших название «Кедровой революции», пришелся на 14 марта 2005 г. Этот антисирийский массовый протест привел к объединению различных политических сил в коалицию, получившую название «Движение 14 марта» [3]. Сторонники движения используют также и другой термин, красноречиво подчеркивающий его массовый и индепендентистский характер, – «Интифада за независимость». В связи со всплеском и усилением антисирийских настроений и под давлением международного сообщества Сирия в 2005 г. вывела свои войска из Ливана.
В рамках курса на независимость большинство также активно выступает за продолжение работы созданной ООН международной комиссии по расследованию убийства Р. Харири, которое впоследствии должно привести к проведению международного суда. По убеждению «Движения 14 марта», за этим убийством стоят сирийские спецслужбы, которые манипулируют ливанской оппозицией с целью не допустить нормализации политической ситуации в Ливане, что позволит воспрепятствовать проведению расследования и суда. Одно из требований большинства, которое активно поддерживается ООН (резолюция № 1559 Совета Безопасности) и США, состоит в разоружении «Хизбаллы» и палестинских вооруженных формирований. Коалиция С. Харири предлагала для избрания на пост ливанского президента двух кандидатов – Бутроса Харба и Насиба Лахуда.
В отличие от большинства, имеющего более или менее гомогенную политическую платформу (основа которой – курс на фактическую независимость Ливана и обеспечение полного контроля ливанского правительства над всей территорией страны), меньшинство представлено довольно эклектичными политическими силами. «Хизбалла» и Амаль выступают за продолжение военного «сопротивления» Израилю. Они также выступают против вмешательства США в ливанскую и ближневосточную политику и обвиняют большинство в проведении в Ливане проамериканского курса, в то время как стране необходимо сплотиться для борьбы с ее настоящим врагом – Израилем. Эти движения упрекают действующее правительство в отсутствии патриотизма, отмечая в этой связи, что им не предпринимаются эффективные действия, направленные на возврат Ливану оккупированных Израилем ферм Шебаа. Столь выраженная враждебность по отношению к Израилю и сакрализация «сопротивления», безусловно, подразумевают категорический отказ «Хизбаллы» от прекращения вооруженной борьбы и сдачи оружия. Необходимо также добавить, что «Хизбалла» в своей деятельности опирается в значительной мере на Иран (и союзную с ним Сирию), предоставляющий организации финансовую помощь, вооружение, услуги военных советников и т.д. Расхождения во взглядах между большинством и «Хизбаллой» не ограничиваются только отношением к Израилю, а затрагивают целый комплекс тем, в том числе и социально-экономического характера.
Несмотря на опору на зарубежные силы, особенность положения «Хизбаллы» состоит в том, что эта организация пользуется значительной поддержкой ливанского, главным образом шиитского, населения. Эта поддержка выражается в регулярном избрании в ливанский парламент представителей от «Хизбаллы» на всех выборах, начиная с первых после окончания гражданской войны, прошедших в 1992 г. В ответ на антисирийские демонстрации, начавшиеся после убийства Харири, «Хизбалла» также смогла организовать 8 марта 2005 г. массовые народные шествия в поддержку Сирии и против США. В этих манифестациях приняли участие сотни тысяч человек, скандировавших лозунги «Хизбаллы», – радикальные антиизраильские призывы, критика вмешательства Запада (прежде всего США) в ливанскую политику, критика резолюции № 1559 Совета Безопасности ООН, призывы к соблюдению Таифских соглашений.
Столь серьезная социальная опора «Хизбаллы» в ливанском обществе обусловливается многими причинами, среди которых можно выделить две наиболее важные. Первая причина – это безусловный престиж, который приобрела организация за счет продолжительной и относительно успешной антиизраильской вооруженной борьбы (среди событий, представленных как крупные успехи движения, можно отметить вывод израильских сил из южного Ливана в мае 2000 г. и прекращение израильской военной кампании в августе 2006 г.). Вторая причина – это оказание помощи наиболее обездоленным слоям населения, что способствовало постепенному укоренению организации в шиитской социальной среде. Вооруженная борьба «Хизбаллы», отличающаяся методичностью и смелыми боевыми операциями, дополняется эффективной и разноплановой пропагандистской работой – движение имеет собственный телеканал «Аль-Манар (Маяк)» и радио, выпускает печатную продукцию, снимает документальные фильмы.
Подчеркивая свое особое положение по сравнению с остальными ливанскими партиями (наличие подготовленных и многочисленных боевых подразделений, ведение «священной» антиизраильской борьбы), «Хизбалла» провела в первых числах ноября с.г. масштабные учения на юге Ливана. Генеральный секретарь партии Х. Насралла отметил антиизраильскую ориентированность учений, вместе с тем добавив, что они представляют собой «сигнал для внутренних [для Ливана] сил». Во внутриливанском политическом конфликте «Хизбалла» и Амаль обвиняют правительство и парламентское большинство в нежелании проводить компромиссную политику, подразумевающую допуск к принятию решений различных политических сил, в частности, оппозиционных.
Мишель Аун, не признав в конце 1980-х гг. Таифские соглашения, поскольку они придали Сирии статус державы, призванной стабилизировать ливанское внутриполитическое поле после пятнадцатилетней гражданской войны, продолжил в те годы вооруженное сопротивление против сирийских сил и ряда вооруженных формирований ливанских партий. Несмотря на то, что М. Аун по-прежнему рассматривает себя в качестве борца за независимость Ливана, в сегодняшней ситуации он оказался не на стороне антисирийского большинства, что связано в первую очередь с его президентскими амбициями. Пытаясь консолидировать свой альянс с движениями «Хизбалла» и Амаль, Аун обвиняет большинство в проведении курса, который не поддерживается шиитской общиной, составляющей, по его словам, «треть ливанского народа». Как и оба его союзника, он обвиняет США во вмешательстве во внутренние дела Ливана и в навязывании решений, которые неминуемо приведут к «общенациональной конфронтации».
Характерная черта позиции М. Ауна состоит в его нежелании рассматривать всерьез какую-либо кандидатуру на президентский пост, кроме своей собственной. На упреки в препятствовании попыткам достичь компромисса с большинством Аун отвечает, что его позиция обосновывается не простым стремлением занять президентское кресло, а глубоким убеждением в том, что он является единственным кандидатом, способным решить серьезные проблемы, стоящие перед страной (разоружение «Хизбаллы», нормализация отношений с Сирией и т.д.). Иными словами, альянс М. Ауна и «Хизбаллы» не лишен противоречий: если Аун заявляет о своей способности разоружить «Хизбаллу», то последняя отнюдь не собирается разоружаться.
В подтверждение своих амбиций М. Аун приводит данные социологических опросов, по которым он рассматривается как безусловный лидер в президентском соревновании. По итогам опроса, проведенного в октябре с.г., Ауну выразили поддержку 36,8% опрошенных (71,3% опрошенных шиитов, 40,4% маронитов, 34,6% католиков, 29,1% православных и лишь 9,3% суннитов и 3,6% друзов). За ним следуют: Бутрос Харб с 16,3% голосов (33,6% суннитов, 26,8% друзов, 15,1% православных, 13,3% маронитов, 9,6% католиков и лишь 2,7% шиитов), Насиб Лахуд с 14,7% голосов (50% друзов, 21,2% католиков, 18,6% православных, 17,9% суннитов, 17,3 маронитов и отсутствие поддержки среди шиитов), Мишель Сулейман с 9,3% голосов, Амин Жмайель с 4,2% и Рияд Саламе с 3,3%. Несмотря на некоторое падение популярности Ауна по сравнению с результатами опроса, проведенного в августе 2006 г. (Аун – 45%, Харб – 10,9% и Насиб Лахуд – 8,9%), он по-прежнему остается наиболее популярным кандидатом, значительно опережающим своих конкурентов. Данные первого опроса позволяют также отметить заметные симпатии конфессиональных общин «своим» политическим движениям: шиито-маронитскому кандидату М. Ауну противостоят Б. Харб, опирающийся главным образом на поддержку суннитов и друзов, и Н. Лахуд, пользующийся равномерным доверием почти всех основных общин (и особыми симпатиями друзов) за полным исключением шиитов.
Итак, большинство, выступающее за подлинную и полную независимость Ливана (от Сирии и Ирана – Н.М.), противостоит меньшинству, объединенному рядом требований, которые иногда совпадают (например, призыв к «независимости» Ливана от США), иногда различаются и порой противоречат друг другу (например, разоружение «Хизбаллы»). Основополагающее противоречие между конфликтующими сторонами состоит в том, что большинство в качестве приоритета выделяет требование права на самостоятельное развитие страны. А это подразумевает прекращение ситуации, при которой Ливан является, по выражению представителей «Движения 14 марта», «ареной региональных конфликтов», в то время как приоритет наиболее влиятельных сил меньшинства («Хизбалла») заключается в сохранении и укреплении «сопротивления» против Израиля, что, напротив, обусловливает продолжение использования Ливана в качестве плацдарма для главного регионального конфликта. Очевидная поддержка различных международных политических субъектов каждой из сторон свидетельствует о том, что Ливан по-прежнему остается полем столкновения и взаимодействия сил, выходящих далеко за пределы его национальной территории.
Дополнительные факторы осложнения ситуации
Помимо несовместимых позиций сторон, сложившаяся в Ливане политическая ситуация осложняется иными обстоятельствами. Среди них необходимо отметить отказ депутатов меньшинства присутствовать на заседаниях парламента в знак протеста против проводимого правительством курса (большинство из них также оспаривают законность правительства Ф. Синьоры). В этой связи парламент не действует уже около года.
В знак протеста против решимости ливанского правительства продолжить активное сотрудничество с международным сообществом по проведению международного расследования убийства Р. Харири 11 ноября 2006 г. в отставку подали пять министров от движений Амаль и «Хизбалла». Межпартийный конфликт осложнялся острой конфронтацией между президентом Э. Лахудом и правительством Ф. Синьоры (президент систематически называл это правительство «незаконным»). Ливанская конституция не позволяла Э. Лахуду отправить правительство в отставку. Помимо этого, Э. Лахуд утверждал, что нынешний состав парламента (и, следовательно, сформировавшееся в нем большинство) не обладает реальной народной репрезентативностью.
Отказавшись от институциональных форм борьбы с большинством, оппозиция сделала ставку на «уличные» народные акции и организовала в конце 2006 г. массовую манифестацию, принявшую впоследствии перманентный характер. С целью оказания постоянного давления на большинство сторонники оппозиции развернули в центре Бейрута настоящий палаточный лагерь, который по-прежнему напоминает правительству о его «антинародном характере» (в трактовке ситуации оппозиционными силами).
Конфронтация большинства и меньшинства усугубляется разной интерпретацией сторонами ливанской конституции. Согласно статье 49 основного закона, «президент Республики избирается по результатам тайных выборов в первом туре большинством в две трети голосов палаты депутатов. В последующих турах голосования достаточно абсолютного большинства». Оппозиция интерпретирует эту статью, как невозможность для ливанского Национального собрания проводить на законном основании выборы президента в присутствии менее чем двух третей депутатов.
Вместе с тем статья 34 конституции предполагает, что парламент «может проводить имеющие правовую силу заседания только в случае присутствия большинства законно составляющих его членов. Голосование проводится большинством голосов». С учетом общей фактической численности парламента в 127 депутатов он может проводить заседания в случае присутствия, по меньшей мере, 64 депутатов. То есть в сложившейся ситуации «Движение 14 марта», насчитывающее 68 депутатов, может проводить заседания парламента на легальном основании. При этом необходимо отметить, что в конституции четко прописан тот случай, когда для проведения обсуждения и голосования (а не принятия законного решения в результате голосования) необходим кворум в две трети составляющих парламент депутатов. Речь идет о голосовании по самому конституционному закону (статья 79). Для проведения выборов президента кворум не требуется, он требуется лишь для его избрания – квалифицированное большинство в две трети в первом туре и абсолютное большинство во всех последующих турах. При неизбрании президента в первом туре (ибо «Движение 14 марта» не наберет двух третей депутатского состава) он может быть легально избран во втором туре вполне достаточным для этого абсолютным большинством.
Несмотря на, казалось бы, однозначную законность проведения выборов абсолютным большинством, в ливанской политической истории в силу двух прецедентов сложился определенный конституционно-правовой обычай. В 1976 г. президентские выборы, первоначально назначенные на 1 мая, были перенесены на 8 мая в связи с неуверенностью в наличии 1 мая кворума в две трети. 8 мая 1976 г. для проведения выборов собрались 68 депутатов из общего числа в 99 (то есть больше чем две трети в 66 депутатов), и парламент избрал президентом Ильяса Саркиса во втором туре (в первом туре он набрал лишь 63 голоса). В 1982 г. президентские выборы, запланированные на 18 августа, были перенесены на 23 августа по той же причине – необходимость кворума в две трети депутатов. В тот период этот кворум составлял 62 депутата в связи с меньшей фактической численностью депутатского корпуса. 23 августа 1982 г. кворум был собран (на заседание явились как раз 62 депутата), и парламент избрал президентом Башира Жмайеля во втором туре (в первом туре он набрал лишь 58 голосов).
Таким образом, конституция дважды интерпретировалась как обязывающая собрать две трети депутатов для проведения выборов президента, даже несмотря на отсутствие в ней такого письменного положения. Эти две ситуации составляют конституционно-правовой обычай, обусловленный стремлением кандидатов в президенты в 1976 и 1982 гг. избежать избрания на заседаниях без кворума в две трети с целью обеспечения своему президентскому правлению как можно более широкой поддержки. В связи с тем, что обычай представляет собой один из источников конституционного права, что особенно актуально для такой страны, как Ливан (напомним, что закрепление высших должностей в государстве за представителями определенных конфессий обусловлено неписаным правилом), интерпретация конституционной истории оппозицией также не лишена основания.
Оппозиция понимает, что, если она обеспечит кворум в две трети, то во втором туре будет избран угодный большинству кандидат. Поэтому она умышленно препятствует проведению заседаний ливанского Национального собрания, даже несмотря на обязанность парламента (предусмотренную в статье 74 конституции) в случае вакантности президентской должности по любой причине «немедленно» провести заседание для выбора на законном основании нового президента.
Для выхода из кризиса большинство предлагало достичь договоренности по взаимоприемлемой программе действий – на первом этапе избрать на президентский пост кандидата от «Движения 14 марта» (в настоящий момент именно это движение представляет большинство), затем сформировать правительство национального единства (либо сформировать правительство технократов или лиц, не планирующих участвовать в будущих парламентских выборах). В связи с критикой избирательного закона (подготовленного в 2000 г. при доминирующем сирийском влиянии), по которому избирался нынешний состав парламента в июне 2005 г., на втором этапе большинство предлагало в кратчайшие сроки принять новый избирательный закон, по которому летом 2008 г. провести досрочные парламентские выборы.
Большинство новоизбранного Национального собрания должно сформировать новое правительство, которое и будет, пользуясь всеобщим признанием, управлять страной совместно с президентом — представителем «Движения 14 марта». Некоторые члены большинства даже допускали после президентских выборов (и уступки меньшинству в этом вопросе) возможность формирования правительства, в котором меньшинство обладало бы «блокирующей третью». В связи с принятием ливанским правительством всех важных решений двумя третями голосов (параграф 5 статьи 65 конституции) эта «блокирующая треть» могла бы представлять эффективный инструмент влияния оппозиции на проводимую правительством политику.
С другой стороны, депутаты меньшинства предлагали свою программу действий, предполагавшую, в случае отсутствия компромисса по кандидатуре президента до 24 ноября, временное исполнение президентских полномочий переходным правительством, которое должно быть сформировано совместно большинством и оппозицией. Главная задача этого правительства будет заключаться в скорейшем проведении президентских выборов. Если временному правительству не удастся создать условия для компромисса по кандидатуре президента при существующем составе парламента, то оно в срочном порядке разработает новый закон о выборах, по которому будут проведены досрочные выборы в парламент. В этом случае выбирать президента страны уже будет новый, более репрезентативный парламент. Однако большинство не приняло предложенный план, мотивируя свою позицию тем, что если сторонам не удается договориться относительно фамилии президента, им будет еще сложнее договориться по составу компромиссного временного правительства и по тексту закона о выборах, что приведет к безвластию в стране и иным непредсказуемым последствиям.
Если ряд представителей большинства настаивали на достижении компромисса и проведении выборов с кворумом в две трети любой ценой, то другие их коллеги (в частности, министр по социальным вопросам Н. Муайяд, министр по делам молодежи и спорта А. Фатфат, государственный министр по парламентским вопросам М. Фараон, министр туризма Дж. Саркис, депутат от Ливанских сил Ж. Адуан) угрожали избранием президента абсолютным большинством голосов в случае отсутствия компромисса к 23 ноября с.г. Свою позицию они объясняли тем, что между институциональным вакуумом, который возникнет после истечения срока полномочий Э. Лахуда, и избранием нового президента абсолютным большинством голосов, дабы сохранить преемственность власти, они выбирают второе. Неоднократное заявление этой «компромиссной до определенного момента» позиции рядом представителей «14 марта» в ливанских средствах массовой информации, безусловно, было нацелено на оказание психологического давления на оппозицию.
Другие, менее радикальные представители коалиции С. Харири, обоснованно ссылаясь на статью 62 конституции, предупреждали, что при отсутствии компромисса по кандидатуре президента временное исполнение его полномочий после ухода Лахуда перейдет к правительству. В ответ на эти заявления оппозиция угрожала избранием альтернативного президента (в случае избрания «Движением 14 марта» президента простым большинством) и формированием альтернативного правительства (в случае передачи президентских полномочий правительству Ф.Синьоры).
В связи со столь ожесточенной конфронтацией между двумя политическими формированиями, каждое из которых смогло провести массовые акции в свою поддержку, представляет интерес мнение ливанцев о сложившейся ситуации. Результаты опроса общественного мнения, проведенного в октябре с.г. среди ливанцев различных конфессий (пропорционально их избирательным квотам), показывают, что в случае избрания двух президентов 35,4% ливанцев признают президента, избранного большинством, 34,2% ливанцев признают президента, избранного оппозицией, и 24,4% ливанцев не признают ни одного из них (6% затруднились ответить). При этом президента большинства признают в основном сунниты (59,3% опрошенных суннитов) и друзы (78,6%) и категорически не признают шииты (признается легитимным только 1,6% опрошенных шиитов). А президента, избранного оппозицией, признают главным образом шииты (68,2% опрошенных шиитов) и категорически не признают друзы (признается легитимным только 1,8% опрошенных друзов). Представители христианских общин разделились примерно поровну.
Помимо практически равной в количественном отношении поддержки населением двух политических лагерей, немаловажно отметить, что большинство ливанцев считают легальным кворумом для голосования по кандидатам в президенты две трети депутатов. Подобную позицию выразили 62,7% опрошенных ливанцев (большинство всех конфессий кроме суннитов и друзов). При этом 23,9% ливанцев считают легальным кворумом абсолютное большинство депутатов (66,1% опрошенных друзов и 45,1% опрошенных суннитов) и 13,4% ливанцев затруднились ответить на этот вопрос. Почти половина ливанцев (47,5%) заявили, что не признают президента, избранного простым большинство (38,3% признают и 14,2% затруднились ответить). Результаты опроса показывают, что ливанское общественное мнение не поддерживает идею избрания президента абсолютным большинством и считает, что сторонам необходимо договариваться для обеспечения кворума в две трети в первом туре.
Политический конфликт между большинством и оппозицией осложняется характеризующим его в определенной степени межконфессиональным противостоянием между суннитами и друзами, с одной стороны, и шиитами, с другой. Конфессиональность социальных сил (хотя и не однозначная), поддерживающих два политических объединения, подтверждается приведенными данными социологических опросов. При этом симпатии христиан, как и представляющие их политические движения, разделились между двумя лагерями. Подобную конфессиональную коннотацию политическому конфликту также придают позиции религиозных лидеров соответствующих общин. Если суннитский муфтий Ливана шейх Мухаммед Рашид Каббани обвинил оппозицию в бойкотировании политического процесса и выступил в поддержку правительства Ф. Синьоры, то заместитель главы Высшего шиитского совета Абдельамир Кабалан в одном из выступлений, напротив, выразил поддержку оппозиционной «Хизбалле».
Несмотря на серьезность всех этих противоречий и проблем, наиболее существенным «осложняющим обстоятельством» политического кризиса представляется физическое уничтожение антисирийских ливанских политических и общественных деятелей. В июле и сентябре 2005 г. были совершены покушения на ливанского вице-премьера и министра обороны Э. Мурра и ведущую телеканала «ЛБС» М. Шидьяк. В декабре того же года в результате взрыва бомбы, установленной в автомобиле, погиб ливанский журналист Ж. Тувейни. 21 ноября 2006 г. был убит министр промышленности от Катаиб П. Жмайель (сын Амина Жмайеля). В июне с.г. в результате взрыва погиб депутат от Движения будущего В. Эйдо. В сентябре еще одни спланированный взрыв унес жизнь депутата от партии Катаиб А. Ганема. Вследствие столь драматичной и неординарной обстановки правительство разместило для обеспечения безопасности 51 депутата большинства в центре Бейрута в гостинице «Финикия», вокруг которой была создана зона ограниченного допуска и повышенного контроля.
Таким образом, условия тяжелого политического кризиса, сложившегося в Ливане, можно обобщить следующим образом: парламент парализован, президент Лахуд не признает правительство (фактически управляющее страной), каждая из сторон опирается на многочисленную и отчасти конфессиональную социальную базу, конституция интерпретируется противоречиво (то есть каждая сторона считает, что она действует законно), депутаты и сторонники одной из сторон погибают в террористических актах. Учитывая наличие у меньшинства собственных вооруженных формирований (в частности, подразделения «Хизбаллы») и расчет большинства на лояльность ливанской армии, развитие событий, подразумевающее отсутствие компромиссного президента и деятельность двух не признающих друг друга правительств (или президентов), чревато началом вооруженного конфликта.
Поиск выхода из кризиса
Для выхода из кризиса как внутренними, так и международными сторонами были предприняты неоднократные попытки найти взаимоприемлемые решения. Многочисленные консультации между главными действующими лицами ливанской политической сцены (премьер-министр Ф. Синьора, председатель парламента Н. Берри, маронитский патриарх кардинал Н.Б. Сфейр, лидеры парламентских блоков и движений С. Харири, В. Джумблат, С. Джаджа, М. Аун, Х. Насралла и т.д.) представляют собой отличительную черту внутренней политики страны. Однако для нынешнего политического кризиса характерно активное участие в урегулировании международных политических субъектов.
5 ноября текущего года министры иностранных дел Франции, Италии и Испании Б. Кушнер, М. Д’Алема и М.А. Моратинос по итогам их визита в Ливан опубликовали совместное коммюнике, отметив необходимость поиска компромисса между большинством и оппозицией ради использования исторической возможности, предоставленной ливанцам «впервые за очень долгий период», – «определять самостоятельно свою судьбу». Другой мощный сигнал о необходимости проведения независимых выборов поступил от участников международной конференции по Ираку, прошедшей 2-3 ноября с.г. в Стамбуле. В совместной декларации, принятой по итогам конференции министрами иностранных дел США, Франции, Египта, Саудовской Аравии, ОАЭ, Иордании и генеральным секретарем Лиги арабских государств Амром Мусой, они заявили о неприемлемости «вмешательства и использования угроз в избирательном процессе» и необходимости выбора президента, «который представляет независимый и суверенный Ливан и который обеспечит соблюдение резолюций» ООН. 5 ноября призыв о необходимости проведения в Ливане независимых президентских выборов согласно конституции также прозвучал в заявлении для прессы Совета Безопасности ООН, заседавшего для заслушивания доклада специального посланника ООН Т. Рода-Ларсена по контролю за исполнением резолюции № 1559 и для обсуждения отчета генерального секретаря по выполнению этой резолюции.
С приближением 23 ноября дипломатическая деятельность постепенно активизировалась: 15 ноября Ливан посетил генеральный секретарь ООН Пан Ги Мун, чтобы попытаться убедить ливанских политиков в необходимости проведения выборов в срок и без иностранного вмешательства. 20 ноября в Москве прошла встреча лидера большинства С. Харири с российским президентом В.В. Путиным, в ходе которой последний пообещал немедленно связаться по ливанскому вопросу с Сирией и Ираном для обеспечения выборов в конституционные сроки. Для проведения консультаций в течение нескольких дней перед истечением президентского срока в Ливане находились генеральный секретарь ЛАГ Амр Муса и министр иностранных дел Франции Бернар Кушнер, дважды посетил Бейрут министр иностранных дел Италии Массимо Д’Алема. Оказать влияние на Сирию в последние дни пытались премьер-министр Италии Р. Проди и государственный секретарь США К. Райс. Казалось, что практически весь мир принял активное участие в выборах ливанского президента.
Среди международных политических субъектов наиболее динамично в урегулировании ливанского кризиса участвовала Франция, проводившая по нескольким направлениям скоординированные и последовательные действия, получившие название французской инициативы. Французская дипломатия предложила Дамаску взаимовыгодную «сделку»: Сирии предлагалась нормализация франко-сирийских отношений и экономическое содействие в обмен на ее невмешательство в ливанский избирательный процесс. Это предложение сотрудничества сопровождалось твердым и постоянно заметным во французском отношении давлением на Сирию, а также предостережением о неизбежности дестабилизации всего региона вследствие дестабилизации Ливана. Франции неоднократно и различными способами методично доводила до сирийского руководства свою позицию. В ходе конференции в Стамбуле Б. Кушнер провел переговоры со своим сирийским коллегой Валидом Муаллимом. Параллельно с этим с аналогичной целью 4 ноября состоялся визит в Сирию генерального секретаря администрации французского президента К. Геана и дипломатического советника французского президента Ж.-Д. Левитта.
Если французская дипломатия пыталась найти компромисс с сирийским режимом, опираясь на предложение сотрудничества и давление, то США изначально занимали однозначную и жесткую позицию, предполагавшую бесперспективность диалога с Сирией по ливанскому вопросу. В случае невозможности обеспечить кворум в две трети американские высокопоставленные дипломаты открыто высказывались за проведение выборов абсолютным большинством. Одна из ключевых причин американской жесткости в отношении ливанской оппозиции обусловлена стремлением сохранить и укрепить работоспособную демократическую систему в Ливане, которая могла бы служить примером для подавляющего большинства других стран региона.
Однако постепенно американская позиция стала более гибкой. По результатам переговоров 6-7 ноября в США между американским и французским президентами Дж. Бушем и Н. Саркози американцы предоставили французской дипломатии свободу действий в урегулировании ливанского кризиса. Помощник государственного секретаря Д. Уэлш, выступая перед конгрессом на следующий день после встречи двух президентов, заявил, что американская администрация поддерживает кандидата в президенты Ливана, пользующегося «наибольшей возможной поддержкой». Однако Уэлш также не исключил возможность признания Соединенными Штатами президента, избранного абсолютным большинством голосов, сославшись на исторические прецеденты подобных выборов (Уэлш привел примеры С. Франжье, избранного в 1970 г., и И. Саркиса, избранного в 1976 г.).
Чтобы избежать противоречий между действиями различных международных сил в ливанском урегулировании, французская дипломатия предварительно согласовала и обеспечила поддержку для своей инициативы как со стороны европейских, так и со стороны арабских стран. Опираясь на международную поддержку, французские дипломаты способствовали составлению маронитским патриархом Насраллой Бутросом Сфейром списка компромиссных кандидатов, который впоследствии был предложен на согласование уполномоченным представителям сторон – Н. Берри и С. Харири.
Аргументация в пользу составления списка кандидатов не парламентскими фракциями, а маронитским патриархом основывалась на двух обстоятельствах. Во-первых, согласно политической традиции, должность ливанского президента принадлежит маронитам. Во-вторых, в условиях раскола маронитских политических сил именно духовный лидер этой конфессиональной общины мог стать источником взаимоприемлемого и легитимного (в политико-конфессиональном плане) решения. Политики дали патриарху обещание достичь соглашения на основе его списка и обеспечить кворум, необходимый для бесспорного избрания президента. Французские дипломаты были настроены на достижение компромисса любой ценой и выбор президента с кворумом в две трети, чтобы исключить возможность обострения конфронтации.
В этот список (информация о конкретных фамилиях просочилась в ливанскую прессу 17 ноября), помимо трех кандидатов от двух противоборствующих объединений, вошли: бывший министр культуры и высшего образования Мишель Эдде, бывший директор Банка Ливана Мишель Хури, депутат Робер Ганем и председатель Маронитской лиги Жозеф Торбей. Парламентское заседание, которое должно было состояться для проведения выборов в случае достижения договоренности, неоднократно переносилось. С приближением 23 ноября обстановка накалялась: в ночь с 14 на 15 ноября в южных пригородах Бейрута (район Бшамун-Арамун) произошло столкновение между сторонниками Движения будущего и «Хизбаллы», в ходе которого использовались в основном дубинки, но были слышны также выстрелы из огнестрельного оружия. На севере страны в Баб Аль-Теббане неизвестные убили из огнестрельного оружия уличного торговца кофе, сирийского гражданина. 16 ноября в палестинском лагере Бурдж Аль-Баражне, находящемся в южном пригороде Бейрута, произошли перестрелки между сторонниками ФАТХа и Народного фронта освобождения Палестины – Главное командование (НФОП-ГК).
Однако, несмотря на заверения Кушнера об одобрении французской инициативы широким кругом участников ливанского противостояния – большинством, оппозицией, Сирией и даже Ираном [4], стороны так и не смогли выбрать компромиссного кандидата из списка патриарха до истечения срока президентских полномочий Э. Лахуда. Председатель парламента Н. Берри был вынужден объявить о переносе заседания на 30 ноября (в связи с отсутствием компромисса заседание вновь было перенесено на 7 декабря). Кушнер отклонил предположение, по которому М. Аун сыграл роль единственного блокирующего фактора, помешавшего реализации договоренностей. Комментируя срыв договоренностей, маронитский патриарх Н.Б. Сфейр заявил, что не все политики сдержали данное ему обещание провести выборы на основе предоставленного им списка.
Стремясь не допустить даже временного исполнения президентских полномочий правительством Ф. Синьоры, Э. Лахуд за несколько часов до ухода со своего поста принял решение вверить ливанской армии «полномочия по обеспечению безопасности на всей территории и передать ей управление всеми силовыми структурами». Правительство Ф. Синьоры не признало правомочность этого решения и с 24 ноября приступило на основании конституции к временному исполнению президентских полномочий. Несмотря на институциональный вакуум, которого все опасались, оппозиция не вывела людей на улицы и не сформировала альтернативного правительства. Ее сдержанность обусловлена негласным соглашением сторон, предполагающим в обмен на это отказ коалиции С. Харири от избирания президента абсолютным большинством. Это негласное, но пока соблюдаемое соглашение позволяет сторонам при невозможности компромисса по кандидатуре президента договориться, по крайней мере, о временном повседневном управлении страной.
Отсутствие президента-маронита на вершине ливанской политической системы с 24 ноября с.г. послужило удачным предлогом для критики сложившейся ситуации М. Ауном, отметившим, что исполнение президентских (то есть маронитских) полномочий осуществляется премьер-министром суннитом. Развивая эту тему и пытаясь повысить свою популярность среди христиан, он обвинил «Движение 14 марта» в сознательном нарушении межконфессионального баланса, что, по его мнению, способствует ухудшению положения ливанских христиан. Совместное коммюнике движений Амаль и «Хизбалла», в котором они обвинили правительство в «узурпации полномочий главы государства» и действиях согласно «директивам покровительствующих им держав», показывает, что долгие и многочисленные консультации ливанских и международных сил так и не смогли сблизить позиции сторон.
После продолжительных консультаций, завершившихся 2 декабря, большинство официально выдвинуло в качестве компромиссного кандидата на президентский пост командующего ливанскими вооруженными силами генерала Мишеля Сулеймана, о котором ранее положительно отзывался генеральный секретарь «Хизбаллы» Х. Насралла. При этом «Движение 14 марта» выразило готовность внести поправку в ливанскую конституцию, которая позволит избрать президентом командующего вооруженными силами (статья 49 запрещает избрание на этот пост судей и всех государственных служащих первой категории, занимающих свои должности, или в течение двух лет после ухода с должностей). Ответ оппозиции ожидается до 7 декабря с.г.
Своеобразный процесс по выбору президента в Ливане свидетельствует об условности демократии в этой стране. Развитие событий показало, что меньшинство вместо признания воли большинства и выполнения функций по контролю и конструктивной критики деятельности правительства большинства (как это теоретически должно происходить в демократическом государстве) может эффективно блокировать действия большинства через бойкот легального политического процесса и силовое давление на большинство вне рамок этого процесса. Безусловно, залогом сильной позиции меньшинства является обладание оружием и умелое использование угрозы его применения.
Подобный диалог большинства и оппозиции скорее напоминает не политический процесс внутри одной страны, а отношения двух суверенных государств, каждое из которых располагает собственными вооруженными силами. Эта особенность позволяет сторонам вести диалог с позиций, не исключающих силового решения конфликта (пусть и в крайнем случае). Наряду с вооружениями «Хизбаллы» и палестинских отрядов, непреодолимым барьером для построения ливанской государственности выступает постоянное влияние на жизнь страны внешних сил, прежде всего таких, как Иран и Сирия. Путь к созданию стабильного ливанского государства лежит через значительное сокращение этого влияния, даже несмотря на его осуществление во имя борьбы с Израилем – цели, разделяемой в той или иной степени почти всеми ливанцами [5].
1. Бывший командующий вооруженных сил Ливана генерал Мишель Аун возглавлял одно из двух правительств, параллельно действовавших в Ливане вследствие отсутствия компромисса по кандидатуре преемника Амина Жмайеля на посту президента страны в 1988 г. Аун начал 14 марта 1989 г. «освободительную войну» против Сирии. Аун не признал Таифские соглашения и продолжил вооруженную борьбу с Сирией и признавшими соглашения христианскими Ливанскими силами С. Джаджа. В 1990 г. после масштабных военных действий сирийской армии в Бейруте Аун вынужден был признать поражение и впоследствии бежать во Францию. После продолжительного пребывания во Франции Аун вернулся в ливанскую политику в мае 2005 г. с амбициями занять президентский пост.
2. «Хизбалла» – единственное ливанское политическое движение, не разоружившее свои формирования после успешной реализации Таифских соглашений в начале 1990-х гг.
3. В коалицию вошли: Движение будущего, Катаиб, Ливанские силы, Национально-либеральная партия, Прогрессивная социалистическая партия, Национальный блок, Движение демократического обновления, Левое демократическое движение и ряд других организаций. Свободное патриотическое движение М. Ауна изначально выражало поддержку антисирийской коалиции, однако впоследствии объединилось с просирийским лагерем (Документ о взаимопонимании был подписан с «Хизбаллой» 6.02.2006).
4. «L’Orient-Le Jour», Beyrouth, 20.11.2007. Факт предварительного обсуждения французской инициативы в Ливане со «всеми сторонами» также подтвердил пресс-секретарь французского президента Д. Мартинон в ходе ответов на вопросы журналистов 14.11.2007 (см.: www.elysee.fr/webtv/index.php?intHomeMinisterId=0&intChannelId=7).
5. По результатам социологического опроса, проведенного в октябре с.г., 96,6% ливанцев считают Израиль врагом, 0,2% – союзником, 0,3% – дружественной страной и 2,9% ливанцев затруднились ответить. Для сравнения: США врагом считают лишь 42,6% ливанцев, Францию – 11,2%, Великобританию – 24,8%, Саудовскую Аравию –13,3%, Сирию – 42,5% и Иран – 34,1% (опрос проведен организацией «Information International» и опубликован в: The Monthly, Beirut, № 64, November 2007, p. 12).