В декабре прошлого года известный британский фонд BICOM выпустил очередной прогноз по Ближнему Востоку на 2020 год. Проведем его анализ с точки зрения вероятность реализации этих прогнозов по основным реперным региональным точкам.
США усилят санкции против Ирана: американская администрация на самом деле глубинно уверена в том, что протесты в Иране, Ираке и Ливане в прошлом году — это свидетельство того, что ее кампания давления работает. Она будет искать пути еще большего ослабления Ирана и навязывания новых санкций в 2020 году, прежде всего имея ввиду должностные лица и организации, участвующие в подавлении внутренних беспорядков. В этой связи отметим, что первое же решение президента США Трампа в этом году по ликвидации генерала К.Сулеймани кардинальным образом эту ситуацию поляризует. Сам этот шаг означает намеренное нагнетание ситуации с непредсказуемыми последствиями. Иран обязан в этой ситуации жестко отвечать и не только путем сокращения своих обязательств в рамках СВПД. Это означает обмен ударами (об их интенсивности можно спорить), а этот сценарий будет означать только консолидацию иранского сообщества вне зависимости от состояния экономики. Вашингтон при этом сам работает именно на консолидацию иранцев — одно дело санкции, другое — нарушение суверенитета путем убийства одного из харизматичных фигур в глазах всех иранцев, независимо от их политических воззрений (мы не берем сейчас прозападную оппозицию и арабов-ахвазов – авт.). При этом Вашингтон находится в положении цуцванга: если он начнет бомбить цели внутри Ирана, да еще и культовые места шиитов — ему гарантированы неприятности по линии не только от иранских прокси-групп. Но факт того, что президент США явно по собственной инициативе (трудно представить себе специалистов-востоковедов, которые могут такое посоветовать – авт.) сказал такое в публичном пространстве, говорит о том, что в Вашингтоне начинают очень сильно нервничать. При этом рискнем выдвинуть несколько парадоксальную и альтернативную от многих нынешних точек зрения на возможную реакцию Тегерана на убийство Сулеймани. Несмотря на всю пафосную критику в Тегеране, общий ответ иранцев в данном случае будет в целом сдержанным: они всячески будут использовать дипломатически-информационные рычаги типа трибуны в ООН и демаршей подконтрольных себе парламентских фракций в иракском парламенте по выводу американских войск из страны (за этим ничего практического не последует – авт.), но на открытые широкомасштабные атаки американских военных баз или обмен ударами Тегеран не пойдет. Будут мелкие укусы, типа атаки базы США в Кении или очередной расстрел американских инструкторов своими подопечными в том же Афганистане, но не более того. Иран пережидает Трампа. Иран не будет вступать в войну и любые переговоры, касающиеся его ядерной программы или его ракет до тех пор, пока в США не пройдут президентские выборы в ноябре 2020 года, имея ввиду приход к власти кандидата-демократа. После ликвидации Сулеймани переговоры вообще исключены.
Иран продолжит целиться в западные региональные интересы. Это поощряется отсутствием какого-либо военного ответа Запада на нападение на четыре нефтяных танкера у берегов эмирата Фуджейра (ОАЭ), уничтожение американского беспилотника и атаки крылатыми ракетами на нефтеперерабатывающие объекты компанию Saudi Aramco — в Абкаике и Хураисе. Иран, вероятно, продолжит захват судов и дальнейшие нападения на Саудовскую Аравию и другие объекты Персидском заливе. Военные действия против иранских ядерных объектов крайне маловероятны: региональная активность Ирана и ликвидация ядерной сделки вновь разожгут дебаты в Израиле (в меньшей степени в США) о том, что военные удары по этой инфраструктуре — это единственный вариант прекращения ядерной программы Ирана. Но при этом администрация Трампа настороженно относится к военным действиям (как в целом, так и в связи с предстоящими президентскими выборами); в этой ситуации любые прямые военные действия весьма маловероятны, независимо от того, кто будет возглавлять правительство в Израиле. BICOM предсказывает, что экономика Ирана будет слабеть под американскими санкциями, от сокращения продажи нефти и падения уровня европейских инвестиций, но режим не будет вести переговоры с США, в том числе и по вопросу СВПД. Вместо этого он будет пытаться переждать администрацию Дональда Трампа и будет агрессивно реагировать на любые внутренние конфликты в рамках решения местных проблем. Иранская экономика находится под огромным давлением. Пока усилия Европы по попытке внедрения финансового механизма в рамках попытки обойти санкции США имели очень ограниченный эффект. СВПД не был пересмотрен, но европейские страны также не успокоили иранские опасения. Но пока иранские официальные лица также объявили, что каждые 60 дней после 8 мая — годовщины выхода США из ядерной сделки – Иран будет отменять пакет своих обязательств по СВПД. Как ни странно, даже сейчас администрация США продолжает свою политику максимального давления. Трамп, по-видимому, даже намекнул, что он будет открыт для грандиозной сделки с Ираном.
Начнем с того, что СВПД можно спокойно похоронить: его более не будет. Европейцы не то, что не смогли: они не захотели создавать альтернативный финансовый механизм — это принципиальная разница. Но это было очевидно — американский рынок для европейских компаний значит на порядок выше, чем иранский. Что касается ударов Израиля, то там тоже все не совсем так просто: в одиночку Израиль на такие шаги действительно не пойдет, но вот Вашингтон в своем стиле может его на это поощрить (до сих пор сдерживал – авт.), оставаясь сам при этом внешне в стороне. Такой шаг позволяет Трампу перенести гнев иранцев против Израиля и за счет своей поддержки израильтян в этом вопросе (в основном опять же больше популитски-информационной) еще раз заучиться поддержкой еврейских избирателей. Ему сейчас нужен новый объект ненависти, который отвлечет внимание Ирана, и Израиль в этом плане идеальный вариант. В принципе американцы этот уже делали, позволяя израильским самолетам бомбить иранские цели в Ираке, и делая при этом «непонимающее лицо». А тот же Б.Нетаньяху в случае его нового премьерства на такой вариант охотно пойдет; его главному сопернику Б.Ганцу может хватить ума не играть в такие игры. Такой сценарий будет означать начало массированных ракетных атак на Израиль из сектора Газы, Сирии, Ирака и Ливана, а значит все вопросы с коррупционным расследованием в отношении Б.Нетаньяху можно будет забыть надолго. Заодно снова возникнет апробированный иранский жупел. Правда, британские аналитики уверенны, что Нетаньяху проиграет мартовские выборы и будет отстранен от должности лидера Ликуда.
Израильско-иранский конфликт будет нарастать: иранская политика по продвижению своих региональных интересов не изменится. Политика Израиля по ее блокированию, имея ввиду, что Иран относительно слаб, возможно может создать динамику, при которой Израиль будет продолжать наносить превентивные удары, особенно в Сирии, что увеличивает шансы для развития эскалации напряженности. Иран ограничит сферу применения и масштабы своего ответа; при этом ни Иерусалим, ни Тегеран не ищут тотального выхода на широкомасштабный конфликт. Все это будет иметь место только в том случае, если Вашингтон не ввяжется в обмен ударами с иранцами, а любому руководству Израиля хватит ума не таскать для американцев в данном сценарии «каштаны из огня», на что надежды мало.
Задержанные боевики «Исламского государства» (ИГ, запрещено в России) в Сирии и Ираке могут разжечь новый мятеж: судьба задержанных сторонников ИГ является неотложной международной проблемой, поскольку все больше боевиков становится фактически свободными в своих действиях. Правовой статус иностранных боевиков ИГ — является главной проблемой для Брюсселя. По нашему мнению, никакой большой проблемы для ЕС это не представляет: европейские страны просто никого не будут принимать их обратно, кроме очень лимитированных категорий, типа детей. Брюсселю вообще сильно все равно судьба этих людей и в тайне его вообще устраивает массовой исход этой публики из европейских стран.
Россия будет формировать постконфликтное урегулирование в Сирии, помогая режиму Башара Асада постепенно восстановить свой суверенитет на северо-востоке страны с помощью, возможно, дальнейшего насилия или вынужденного перемещения суннитского населения. Аналитики BICOM предсказывали, что в 2019 году демилитаризованная зона Идлиба будет сталкивается с высоким риском коллапса. Нападение сирийских правительственных сил на Идлиб может отправить более 250 000 сирийцев в качестве беженцев через турецкую границу. Применение химического оружия режимом, скорее всего, приведет к целенаправленным авиаударам со стороны США, Франции и Великобритании. Несмотря на спорадическое насилие в Идлибе, соглашение между Россией и Турцией в целом было достигнуто и никакого химического оружия правительственные силы не применяли. BICOM предсказал, что еще одним крупным риском в 2019 году был сценарий того, что Турция выполняет свою угрозу и начнет тотальную войну против курдских «Сил народной самообороны» (СНС). А это вызовет серьезную эскалацию между президентом Р.Т.Эрдоганом и администрацией Трампа. Турция может в конечном счете попытаться захватить несколько городов к востоку от Евфрата, но военная операция против явного желания США маловероятна. Курды могли бы даже вступить в диалог с режимом Асада по вопросу автономии. До тех пор, пока курды чувствуют себя уверенными в американской поддержке, они будут стоять на своем. Но если их восприятие долгосрочных обязательств США ослабеет, курды могут продолжить дискуссию с режимом по поводу какой-либо формы соглашения о децентрализованной автономии. Британцы угадали только с последним. План Трампа по выводу американских войск из Северо-Восточной Сирии, как считалось, дал зеленый свет турецким силам для нанесения удара по курдам, и конфликт все еще продолжается. Такой шаг Вашингтона также укрепил режим Асада, хотя политический процесс по-прежнему находится в тупике, а дискуссии о реконструкции страны заморожены. Когда турецкие войска вторглись, курды при посредничестве российской стороны договорились с Дамаском, чтобы силы режима заняли позиции в ключевых городах на севере Сирии. В этой связи повторим только то, о чем мы говорили ранее. Никакого внятного диалога с курдами и оппозицией без решения проблемы Идлиба не получится. С курдами в нынешней ситуации надо не договариваться, а всячески стимулировать арабское недовольство их присутствием в Заефратье. Тем самым создавая проблемы и для США, кстати.
Израиль и палестинцы
BICOM предсказал, что: администрация Трампа отложит свой план по израильско-палестинским отношениям до окончания израильских выборов и могут даже отложить его публикацию на неопределенный срок. Несмотря на экономическую конференцию в Манаме в июне с участием арабских государств, а также израильских и палестинских бизнесменов, долгожданная политическая составляющая плана Трампа не была опубликована в 2019 году, и, поскольку США вступают в избирательную кампанию 2020 года, скорее всего, этой редакции не будет опубликовано до ноября 2020 года, если вообще она будет опубликована. Это было изначально понятно: американцам просто нечего предоставлять, кроме совершенно провального плана создания двух государств (о едином говорят только идеалисты) без арабского Восточного Иерусалима и с признанием всех аннексий Израиля с перспективой того, что деньги на этот проект дадут аравийцы, а они не хотят давать деньги и у них есть свои внутренние «красные линии», за которые они не выйдут ни за что.
BICOM предсказал, что: Египет и Катар продолжат попытки стабилизировать ситуацию в секторе Газа, но даже если будет достигнут первый компонент соглашения о прекращении огня, последующие этапы по обмену пленными и более крупная гуманитарная помощь потерпят неудачу, внутрипалестинское примирение останется мертворожденным, и напряженность между Израилем и ХАМАСом будет продолжаться. Израиль и ХАМАС могут избежать еще одной войны, но дальнейшие циклы насилия вполне вероятны. Это будет максимально затруднять реализацию всех этапов стабилизационного соглашения. Существует реальная угроза того, что нестабильность и насилие на Западном берегу, несмотря на тесную координацию мер безопасности между Израилем и Палестинской национальной администрацией (ПНА) будет сохраняться. Западный берег оставался относительно спокойным, и никакой серьезной войны в Газе не было. Но Израиль и ХАМАС (в марте и мае), а затем Израиль и палестинский «Исламский джихад» (ноябрь) пребывали в вооруженном конфликте. Поскольку гуманитарная ситуация в Газе ухудшается, палестинское примирение остается недостижимым, и Израиль и ХАМАС продолжают чередовать неофициальные прекращения огня и ограниченные военные операции. Все это примерно и будет существовать далее, если только фактор ирано-американского противостояния не предаст этому процессу резкую динамику к обострению.
Израильско-иранский конфликт
BICOM предсказал, что: Иран не покинет Сирию, а США сохранят свои силы в Сирии, чтобы блокировать любую дальнейшую иранскую экспансию. Иран инвестирует значительные ресурсы в проект создания ракетного арсенала «Хизбаллы» с более чем 100 тысячами ракет с высокоточным наведением, в то время как Израиль смог противостоять попыткам Ирана сделать это в Сирии. Вот с последним есть вопросы. Западный Ирак превратился в новый фронт в войне Ирана против Израиля. Иран продолжает укрепляться в Сирии, а Израиль продолжает наносить удары по иранским активам. В то время как Израиль традиционно гораздо более сдержанно наносил удары внутри Ливана, он в августе уничтожил центральный компонент иранского проекта высокоточных управляемых ракет в Бейруте. Более того, передача Ираку систем вооружения из Ирана привела примерно к дюжине израильских ударов по стране в течение последних 12 месяцев. Американские войска в значительной степени передислоцировались из Северной Сирии, что является сигналом того, что изоляционистские тенденции Трампа сильнее общепризнанных предпочтений оборонного ведомства. Ничего подобного — передислокация в Сирии является оптимальным алгоритмом действий США в настоящее время в рамках сдерживания как иранского, так и российского влияния там. И эта ситуация сохранится и в 2020 году.
Будущее ИГ
BICOM предсказал, что: ИГ угрожает вновь появиться в качестве повстанческой силы в Сирии и Ираке в 2020 году, что подчеркивают оценки Министерства обороны США. Эти оценки диктуется не реальным положением дел, а вопросами политической конъюнктуры и бюджета.
Глава ИГ Абу Бакр аль-Багдади был убит американским спецназом, но организация по-прежнему имеет до 18 000 боевиков в Сирии и Ираке и действует в Западной Африке, Ливии, Синайском полуострове, Афганистане и Филиппинах. В то время как ИГ представляло собой меньшую военную угрозу в 2019 году, внутренняя нестабильность в Ираке может привести к некоторому возрождению организации. По-прежнему она представляет собой террористическую угрозу для Европы. Активных штыков ИГ в самой Сирии и Ираке не более 1000, а все указанные «франшизы» имеют свои цели, источники финансирования и возможности. Говорить о каком-то едином механизме ИГ наивно. США надо оправдать свое присутствие в Сирии и Ираке: и вот аналитики дают нужный анализ с численностью в 18 тыс. штыков. При этом в Европе централизованные структуры ИГ никаких терактов не проводили и проводить не будут: есть группа и есть инициативники. А последние будут всегда. И путать их не надо.
Саудовская Аравия
BICOM предсказал , что программа модернизации наследного принца КСА Мухаммеда бен Сальмана и его предполагаемая роль в израильско-палестинских мирных переговорах была сильно минимизирвоана убийством саудовского журналиста Джамаля Хашогги. Чтобы уравновесить западное давление, Саудовская Аравия может стремиться установить более тесные связи с Россией. Саудовская монархия, похоже, справилась с ответной реакцией Запада на убийство Хашогги (такая была «реакция», что справилась – авт.). Однако в октябре президент России Владимир Путин посетил Саудовскую Аравию, что привело к заключению более чем 20 соглашений и двусторонних торговых сделок стоимостью 2 млрд долларов. Оборонные дискуссии включали в себя возможную закупку и будущее развертывании российского зенитно-ракетного комплекса С-400. Потепление отношений больше связано в Саудовской Аравией с недоверием к региональной политике США, чем с западным осуждением по поводу убийство журналиста. Сумма сделок и перспективы ВТС — это ни о чем, 2 млрд долларов для сторон фактически мизер, а С-400 саудовцы не купят: они принципиально завязаны на рынок США в этом вопросе. Основа сближения — кровная заинтересованность Эр-Рияда в сохранении Москвы к качестве партнера сделки ОПЕК+.
Ядерная программа Ирана и региональная политика
В прошлом году наблюдался рост «максимального давления» против Ирана, почти исключительно через экономические санкции. Тегеран ответил подтверждением своих позиций по проведению политики «стратегического терпения» и сохранению приверженности к выполнению СВПД 2015 года с надеждой, что ЕС обеспечил бы ему экономические выгоды от ядерной сделки. Однако в середине 2019 года Иран очень четко трансформировал свою позицию, снимая ограничения со своих обязательств по СВПД и проведению атак в регионе, нацеленных на морские пути и нефтяные объекты Саудовской Аравии. Иран и Израиль продолжали конфликтовать в Сирии. В ноябре 2019 года, Израиль нанес примерно 20 ударов по всей Сирии, включая иранские военные базы, шиитских ополченцев и силы режима Асада. Это было сделано в ответ на обстрел Израиля иранскими ракетами «Фаджр-5» с Голанских высот.
Иранская экономика будет продолжать страдать под тяжестью санкций. МВФ оценивает валютные резервы страны в 86 млрд долларов, что на 20% ниже их уровня 2013 года. Инфляция достигла 36%, риал потерял 60% своей стоимости по отношению к доллару США, а страна испытала на себе 70% падение экспорта нефти (по оценкам, 500 000 баррелей в день по сравнению с 2,4 млн баррелей в день в апреле 2018 года). Низкие валютные резервы вместе со снижением цены нефти и растущего торгового дефицита, ставят Иран в сложное экономическое положение, которое будет не просто преодолеть даже с учетом заявленных 5 млрд долларов кредита от России в рамках ее нового бюджета на 2020 год. Возможные массовые антииранские демонстрации – как в Ливане и Ираке, а также внутри самого Ирана — не поменяют стратегического направления политики Исламской Республики, которая рассматривает эти страны через призму стратегической глубины своего регионального влияния. Иран продолжит свою работу на приоритетах стратегии обороны «на передовых рубежах». В то время как спорадические демонстрации наподобие ноябрьских в 2019 году могут происходить, они не будут угрожать политической живучести иранского режима.
С американской администрацией, рассматривающей демонстрации в Иране, Ираке и Ливане в качестве признаков того, что кампания США максимального давления является «эффективной», политика на этом направлении не измениться. «Ястребы» в Вашингтоне будут утверждать, что существует возможность дальнейшего ослабления Ирана путем оказания большего давления, в основном санкционного порядка. При этом чем больше санкций будет вводиться, тем меньше от них будет обратный эффект. Президент Трамп может оставить открытым путь для какой-то формы «большой сделки» с Ираном. Однако существует все большая вероятность того, что Иран будет просто пытаться переждать правление Трампа до окончания президентских выборов в США в ноябре 2020 года. В свете этого, любой прогресс по соглашению или нового СВПД – маловероятен. Иран вступил в 2020 год, уже снизив свои обязательства по СВПД: отказ от более длительного соблюдения лимита на запасы низкообогащенного урана; обогащение урана до 4,5%; ускорение научных исследований и разработок передовых центрифуг; и возобновление работы по обогащению урана на его ядерном объекте Фордо, которая по условиям сделки должна была быть законсервирована в «Центре ядерной физики и технологии». Без видимого конца американского «максимума» кампании давления, Исламская Республика будет более активно выходить из СВПД. Иранские шаги также заставят Великобританию, Германию и Францию – как и ЕС в целом– установить «красную линию» нарушений, которые приведут к их собственным санкциям против Исламской Республики. Но в целом, шансы на значительный американо-иранский конфликт находится на низком уровне. Несмотря на свою жесткую риторику, администрация Трампа не имеет желания воевать по серьезному. Это, вкупе с иранской сдержанностью в отношении крупного столкновения с США, скорее всего, будет лимитировать иранские шаги в рамках выхода из-под контроля МАГАТЭ. Согласимся с этим — переговоров не будет, но и «хорошей» войны не будет, даже несмотря на гибель К.Сулеймани. Но иранцы ждут напрасно — Трамп, скорее всего, переизберется на второй срок.
Иран продолжит разработку и испытания баллистических ракет, как это было в 2019 году: испытание крылатой ракеты «Хавейзе» (дальность полета более 1350 км), баллистической ракеты «Дизфуль» (дальность полета 1000 километров), а также баллистической «Хоррамшехр» (дальность действия 1000-2000 км). Давление со стороны Великобритании и европейских держав не приведет к остановке иранских испытаний. Иран уже завуалированно отвергал все предложения в отношении своей ракетной программы, и эта позиция, скорее всего, будет оставаться неизменной. США, Великобритания и Франция также будут бороться за то, чтобы убедить Китай и Россию расширить свои эмбарго на поставку вооружения в отношении Ирана. Это также не приведет ни к какому результату.
Несмотря на внутренние волнения как внутри страны, так и за ее пределами -в ключевых региональных союзниках, таких как Ливан и Ирак, многие из которых были нацелены на проиранские правительства — Исламская Республика продолжит свою деятельность по долгосрочному проекту расширения своей военно-технической базы и усилению политического влияния на Ближнем Востоке. В то время как Иран имеет очень мало войск в Сирии (оценки варьируются от 1000 до 3000 членов КСИР), он будет стремиться расширить свое влияние там через дислокацию частей с высокоточными ракетами, зенитными установками и беспилотниками и расширением численности своих прокси-групп. Израиль будет продолжать, а возможно, и наращивать свои усилия против иранских войск в Сирии и за ее пределами. Ирак представляет собой еще одну арену, где эти две страны будут сталкиваться друг с другом, а Израиль, вероятно, продолжит практику своих ударов по связанным с Ираном шиитским ополченцам.
Ливан
Протестное движение в Ливане будет продолжаться, Разрушающаяся инфраструктура Ливана (в частности, канализация, сбор мусора и электрические сети), растущая безработица, а также заметное обогащение многих высокопоставленных политиков будут стимулировать народное недовольство. Показательно, что протестное движение было и будет межконфессиональным с призывом к более широким отказом от послевоенного политического порядка, закрепленного в Таифском Соглашении 1989 года, а также неправомерного вмешательства Ирана. При этом осуществление реальной реформы, включая создание нового правительства, не запятнанное коррупцией, останется камнем преткновения для нынешней политической элиты. Политический тупик, скорее всего, приведет к ухудшению экономической ситуации и краху ливанской банковской системы. К концу 2019 года у Ливана был госдолг в размере 87 млрд долларов и 2-й по величине глобальный риск дефолта (после Аргентины). Усугубленная политической неопределенностью, парализованная экономическая деятельность и закрытие банков во время массовых уличных протестов будет вынуждать любое ливанское правительство искать международную помощь. Однако существует малая вероятность того, что страны Персидского залива, США, Европа (в том числе Франция), а также Международный валютный фонд согласятся на такой шаг без существенных политических и экономических перемен. Скорее всего, произойдет резкий рост безработицы, как в государственном, так и в частном секторах. США, Франция и Великобритания, скорее всего, продолжат сотрудничество и окажут военную помощь ливанской армии, которая по-прежнему рассматриваться как потенциальный военный оплот против «Хизбаллы» и как необходимый будущий гарант любого постпротестного политического порядка. Несмотря на внутриполитические волнения и санкции, «Хизбалла» будет целенаправленно наращивать свою мощь, имея ввиду потенциальный конфликт с Израилем.
Ирак
Существует растущая вероятность того, что иракское протестное движение ведет к гражданской войне и государственному разорению. Лежащие в основе структурные и системные проблемы, которые привели к октябрьским демонстрациям — безработица, государственный коррупция и неэффективность правительства — не будут решены. Вместо этого растут насилие и репрессии, которые станут нормой в 2020 году; в конце 2019 года было убито почти 500 демонстрантов. Несмотря на отставку премьер-министра Аделя Абдель Махди в ноябре 2019 года, политический паралич, вероятно, продолжится, кто бы ни взял на себя управление – будь то политическое назначение или технократическая администрация. Постбаасистская система Ирака будет не в состоянии реформироваться с нужной скоростью и с той глубиной реформ, которая требуется населением, особенно учитывая подавляющую шиитскую демографию и географический характер демонстраций в Багдаде и на юге Ирака. Вместо этого антииранская тема протестного движения будет возрастать прямо пропорционально расширению использования государственных органов безопасности (включая Министерство внутренних дел) и проиранских шиитских ополченцев в качестве инструмента репрессий против протестующих. К декабрю 2019 года эти ополченцы открыто использовали оружие против демонстрантов. Шиитские ополченцы (связанные с шиитским клириком Муктадой ас-Садром) были выведены на улицы для защиты мирных жителей. Ответная атака беспилотников на дом М.а-Садра в декабре 2019 года стал предвестником будущих внутри-сектантских шиитских столкновений. Проиранские подразделения хорошо вооруженны и будут бороться за сохранение первенства существующей государственной системы. Суннитские племена в Анбаре также мобилизуются, разделяя лояльность между проиранской и пронационалистической сторонами. Этот хаос, скорее всего, обеспечит пространство для повторного ренессанса «Исламского государства» на северо-западе Ирака. В 2020 году, вероятно, наступит конец западному военному присутствию в Ираке, за исключением Иракского Курдистана (ИК). Международное сообщество, включая правительства США и Европы в рамках растущего кровопролития ответят путем увеличения санкций против старших руководителей ополчения и правительства, как администрация Трампа начала делать это в декабре 2019 года.
Иордания
Стабильность в Иордании, скорее всего, будет сохранена, несмотря на острые экономические и политические проблемы — слабость правительства, бюджетный дефицит, растущие потребности в энергоносителях и значительные расходы на электроэнергию, численность беженцев (по-прежнему оценивается в 1 млн человек) — будет продолжать оказывать давление на центральное правительство. Непопулярные налоговые повышения и отмена субсидий вызовут некоторый общественный протест, как это уже было в прошлом году, хотя Амман, скорее всего, будет способен сдержать любое волнение. Международная поддержка будет продолжать поступать – прежде всего Международный валютный фонд (МВФ); кредиты и помощь США и Великобритании – в целях оказания помощи. Несмотря на общественное сопротивление, импорт природного газа из израильского месторождения «Левиафан» должен начаться в начале 2020 года (45 млрд куб. м), помогая Иордании удовлетворить свои энергетические потребности по разумной цене. Несмотря на это, чтобы компенсировать общественный гнев, король Абдалла II продолжит эксплуатировать националистическую повестку дня по отношению к Израилю, как это было в случае с возвращением Бакуры и Гамр, арендованных Израилем. Отношения с Израилем будут и дальше ухудшаться. Король Абдалла II в конце 2019 года публично заявил, что «отношения с Израилем были на рекордно низком уровне» из-за заглохшего израильско-палестинского мирного процесса. Если продолжаться аннексии на ЗБРИ, то очень высока вероятность того, что Амман приостановит действие мирного договора с Израилем и все внешние признаки дипломатических и политических отношений, хотя импорт газа и воды, а также координация в области безопасности, скорее всего, будут сохранены.
Египет
Относительная стабильность, вероятно, будет поддерживаться и в Египте, несмотря на серьезную экономическую ситуацию в стране. Демонстрации, призывающие к отставке президента Египта Абдель Фаттаха ас-Сиси, аналогичные сентябрьским, скорее всего, не будут возобновлены с учетом ареста нескольких тысяч человек протестующих и других жестких мер правительства. Парламентские выборы, назначенные на апрель-май 2020 года, пройдут, как и планировалось, и результаты их весьма вероятно будут благоприятствовать А.Ф. ас-Сиси и его ближнему кругу. Это особенно вероятно, учитывая результаты конституционного референдума в апреле 2019 года, в результате чего срок полномочий Сиси был продлен до 2030 г. Гражданское общество и демократические активисты будут продолжать находиться под наблюдением и арестом, и это вряд ли это повлияет на отношения Каира с администрацией Трампа. Египет продолжит хеджировать свои отношения с Западом за счет поддержания ровных и конструктивных отношений с Москвой. На Синайском полуострове продолжится война без большого прогресса со стороны правительственных сил. В этой связи тесное содействие безопасности со стороны Израиля (разведывательная и воздушная поддержка) будет продолжаться. Египет также будет играть роль посредника между Израилем и ХАМАСом в переговорах по долгосрочному прекращению огня в секторе Газа.