Последние две недели весь мир пристально следит за обострением отношений между США и Исламской Республикой Иран (ИРИ), и возможно, ни одна другая страна не следит за ситуацией так пристально, как Китайская Народная Республика (КНР). Для Китая перспектива новой американской авантюры на Ближнем Востоке в форме потенциальной войны с ИРИ представляет собой одновременно и тревожную перспективу, и интригующую возможность. Китайские специалисты отмечают, что наиболее очевидные интересы официального Пекина (стабильность цен на углеводороды и их поставки из Персидского залива) будут негативно затронуты в случае эскалации военных действий. Но в долгосрочной перспективе американо-иранский конфликт потребует привлечения значительных средств и уменьшит возможности Соединенных Штатов для проекции силы на Азиатско-Тихоокеанском театре военных действий (ТВД).
Анализ китайских источников показывает, что позиция Китая после убийства генерала К.Сулеймани была недвусмысленной. На следующий день после атаки министр иностранных дел Китая Ван И во время телефонного разговора со своим иранским коллегой Мохаммадом Джавадом Зарифом выступил против злоупотребления силой США и высказал мнение, что США вместо этого должны искать решение путем диалога. Постоянный представитель КНР в ООН Чжан Цзюнь также заявил, что США нарушили основные нормы международных отношений, убив К.Сулеймани. «Мы настоятельно призываем Соединенные Штаты не злоупотреблять каким-либо дальнейшим применением силы», – отметил китайский высокопоставленный дипломат.
Известно, что несколькими днями позже официальный Тегеран объявил, что больше не будет соблюдать ограничения по обогащению урана, согласованные еще в 2015 году. Заявление Ирана стало последним шагом в сворачивании его обязательств после того, как США в одностороннем порядке вышли из сделки и вновь ввели санкции. В ответ на это в МИД КНР заявили, что «будет предпринимать неустанные усилия», чтобы спасти иранское ядерное соглашение и снизить напряженность на Ближнем Востоке. «Независимо от того, как изменились глобальная и региональная ситуация, решимость Китая развивать всестороннее стратегическое партнерство с Ираном не изменится», — заявил посол КНР в ИРИ Чан Хуа.
Возможные сценарии для Китая в условиях кризиса
Китайские специалисты отмечают, что в нынешней напряженной ситуации перед КНР открываются следующие возможности:
– использовать рычаги давления на Тегеран и обострять отношения между Ираном и США для отвлечения сил и внимания последнего от АТР;
– не выбирать чью-либо сторону, способствовать скорейшей нормализации обстановки, выступив посредником в переговорах, и продолжить курс на интеграцию Ирана в международное сообщество (сохранить СВПД и снять санкции).
Китайские специалисты отмечают, что первый путь – слишком большой риск, нехарактерный для внешнеполитической традиции КНР. Второй – не принесет ощутимых дивидендов, но не испортит существующие и сохранит роль нейтральной стороны, открытой для сотрудничества со всеми странами на Ближнем Востоке (БВ). Прежде чем дать ответ, по какому же пути пойдет КНР в самое ближайшее время, следует пояснить, почему для Поднебесной Иран – это важно, и как сформировалось всестороннее стратегическое партнерство двух стран.
Основы сотрудничества ИРИ и КНР
По мнению китайских специалистов, для Ирана КНР является ключевым союзником в противостоянии давлению США, особенно в условиях изоляции Тегерана союзниками Соединенных Штатов, такими как Израиль и Саудовская Аравия. После выхода из СВПД в августе 2018 года американский президент Д.Трамп ввел жесткие санкции в отношении Ирана и пригрозил ввести ограничения против стран, которые продолжают торговать с ИРИ. Сегодня Китай является одним из последних оставшихся покупателей иранской нефти и, к тому же, главным торговым партнером Ирана. По данным китайской статистики, объем двусторонней торговли КНР с ИРИ вырос примерно с $2 млрд в 2000 году до $35 млрд в 2019 году, в то время как китайские инвестиции в Исламскую Республику превысили $27 млрд в период с 2005 по 2019 год. Оценочно, в 2019 году Китай получил почти 1/3 от общего объема экспорта Ирана, около половины китайского импорта составляла сырая нефть.
По данным китайских экономистов в ноябре 2019 года Китай импортировал 547 758 тонн иранской нефти, что в 6 раз меньше, чем 3,07 млн тонн в апреле, по данным Главного таможенного управления Китая. Таким образом, введенные против Ирана американские санкции заставляют и китайские компании сворачивать свою деятельность с ИРИ. Стоит отметить, что Тегеран также является ключевым звеном в расширении китайской стратегической инициативы «Один пояс, один путь». Известно, что в 2016 году во время государственного визита председателя КНР Си Цзиньпина в Тегеран, китайская сторона пообещала увеличить двустороннюю торговлю до $600 млрд до 2026 года.
По данным китайских источников, во время восьмилетней ирано-иракской войны в 1980-х годах КНР была поставщиком вооружения и военной техники для Ирана, в то время как США и Франция поддерживали Ирак, поставляя ему военную технику. Известно, что Китай не только продавал Ирану легкое стрелковое вооружение, но и снабжал его тактическими баллистическими и противокорабельными крылатыми ракетами типа «Шелкопряд». Примечательно, что китайские технологии можно увидеть во многих иранских ракетных комплексах, от ракет малой дальности «Огаб» и «Назит» до ракет большой дальности «Шахаб». После введенного против Ирана эмбарго ООН на поставки большинства видов неядерного вооружения Китай остался одним из трех крупнейших партнеров Ирана по передаче оружия в период с 2008 по 2018 год, экспортировав его на сумму $269 млн. Китай также активно помогал развитию ядерной программы Ирана, хотя большая часть этой помощи была направлена на гражданское использование ядерной энергии.
Характер китайско-иранских отношений
Для полного понимания картины стоит помнить, что Китай не ограничивает себя сотрудничеством только с Ираном. Пекин успешно выстроил отношения с Ираном, но в тоже время главным поставщиком нефти для Китая в регионе является Саудовская Аравия, заклятый соперник Тегерана. Исламская Республика является лишь четвертым крупнейшим поставщиком нефти для Китая. Экономические интересы Китая в Персидском заливе намного превышают его зависимость от импорта иранских энергоносителей. В период с 2000 по 2018 год объем торговли с шестью членами ССАГПЗ, (Саудовская Аравия, Объединенные Арабские Эмираты, Кувейт, Оман, Бахрейн и Катар) вырос с $10 млрд в год до $150 млрд. Кроме того, китайцы вкладывают в страны Персидского залива гораздо больше средств, чем в Иран. С момента запуска китайской инициативы «Один пояс, один путь» в 2013 году инвестиции Китая в страны ССАГПЗ достигли $56,3 млрд. За тот же период китайские компании направили в Иран $13,7 млрд. Примерно такая же ситуация и с продажей оружия. В период с 2013 по 2018 год Китай продал Ирану оружия на сумму $27 млн, а Саудовская Аравия закупила китайское оружие на сумму $125 млн. Как мы видим, Иран является важным элементом в ближневосточной политике Китая, но всего лишь одним из многих, и в Пекине дорожат именно равной удалённостью со всеми серьезными игроками и стремятся избежать ситуации, когда все яйца окажутся в одной корзине. Если с Ираном надо будет прекратить торговлю нефтью, Китай сможет найти альтернативный источник.
Среди многих китайских экспертов существует консенсус относительно того, что последствия 11 сентября 2001 года наряду с финансовым кризисом десятилетней давности создали для Китая период стратегических возможностей, когда война с террором захлестнула США, а Китай смог в течение 10 лет увеличить свой ВВП в шесть раз. Это «золотое десятилетие» подошло к концу, когда Китай стал все более настойчивым в своей внешней политике, что в свою очередь привело к возобновлению конкуренции ведущих держав в качестве приоритета национальной безопасности США. Как минимум, напряженность будет отвлекать внешнеполитические приоритеты США, внимание и ресурсы, оставляя на время конкуренцию с Китаем на втором плане. Это также может породить у Соединенных Штатов потребность в китайском сотрудничестве на БВ, что даст КНР рычаги влияния на других фронтах двусторонних отношений, например в торговых переговорах.
Некоторые китайские специалисты предостерегают от того, чтобы возлагать слишком большие надежды на получение КНР прибыли от беспорядков на БВ. Хотя Китай может чувствовать облегчение, видя, что США отвлекаются на Иран, этому есть предел, учитывая сильную зависимость КНР от нефти на БВ. Так, иранский режим может нанести новые удары по западным торговым судам или даже попытаться закрыть Ормузский пролив, через который ежедневно проходит около 1/5 мировых запасов нефти. В частности, нарушение судоходства через жизненно важный путь будет иметь катастрофические последствия для КНР, учитывая, что примерно 44% китайского импорта нефти приходится на страны Персидского залива. Это и объясняет возможную дилемму, с которой в своих расчетах относительно американо-иранской напряженности столкнулся Китай. В целом Китай хотел бы, чтобы США отвлекли свое внимание на Иран, но существует риск того, что эскалация напряженности вызовет непропорциональный ущерб энергетическим интересам и интересам безопасности КНР в регионе.
Военный аспект интересов КНР
Китайские специалисты отмечают, что если дипломатия потерпит неудачу, у Китая может не быть выбора, кроме как использовать обострение ситуации для развертывания военно-морских сил Народно-освободительной армии Китая (ВМС НОАК) в западной части Индийского океана, где они участвуют в операциях по борьбе с пиратством с 2016 года. Дополнительные надводные (а в перспективе и подводные) корабли будут использовать стратегически важный пункт материально-технического обеспечения (ПМТО) ВМС НОАК на территории Джибути, где также находятся американские, французские, итальянские и японские военно-морские базы. Оттуда ВМС НОАК могли бы обеспечить сопровождение принадлежащих Китаю танкеров и контейнеровозов, проходящих через два стратегических пути региона: Ормузский пролив в устье Персидского залива и Баб-эль-Мандебский пролив, вход в Красное море, который уязвим для нападения поддерживаемых Ираном йеменских повстанцев-хоуситов.
Еще одним свидетельством усиления военного сотрудничества Китая в противовес американским вооруженным силам силами стали первые четырёхдневные совместные военно-морские учения ВМС НОАК, ИРИ и России в Оманском заливе, прошедшие в декабре 2019 года и охватившие морскую акваторию в 17 000 кв. км. В Министерстве обороны КНР подчеркнули, что эти маневры «никак не связаны с региональной ситуацией», но некоторые зарубежные наблюдатели утверждали, что они посылают четкий сигнал Вашингтону и должны снизить региональную напряженность. Но как мы видим, устранение К.Сулеймани во многом противоречит тезису, что присутствие Китая и его активность в регионе могут послужить сдерживающим фактором для Вашингтона.
Предпочтительным видится расклад, когда Китай не станет предпринимать действия, обостряющие обстановку вокруг Ирана, но наоборот займет осторожную сбалансированную позицию, позволяющую «помирить» США и Иран. КНР, несмотря на все свои активы в Исламской Республике, не будет брать на себя роль защитника иранского режима во избежание ухудшения отношений с США и арабскими странами. В подтверждение этому стоит отметить, что в уже упомянутом телефонном разговоре министра иностранных дел Китая Ван И со своим иранским коллегой было подчеркнуто, что Китай будет «играть конструктивную роль» в поддержании мира и стабильности в регионе Персидского залива. Этот осторожный комментарий согласуется с прошлыми попытками Китая избежать обязательств в регионе и не ввязываться в драку с США и их союзниками. В действительности Пекин до сих пор мало что сделал для противодействия усилиям президента Дональда Трампа в давлении на Тегеран, помимо защиты иранской ядерной сделки и критики односторонних санкций США в Совбезе ООН.
В заключение хотелось бы отметить привести следующие выводы и обобщения по рассматриваемой теме:
- Традиционно осторожная и сдержанная внешняя политика КНР и понимание того, что экономический ущерб от военного конфликта с участием ИРИ будет слишком значителен, убеждают политическое и военное руководство Поднебесной в сохранении статуса-кво в регионе со скорейшей деэскалацией. На данный момент КНР сохраняет хорошие рабочие отношения со всеми странами Персидского залива и не собирается путать политику с экономикой.
- Отвечая на вопрос, будет ли Китай предпринимать активные действия для защиты нынешнего режима в Иране, можно вспомнить, как КНР избегала попыток остановить американские усилия по свержению своего давнего союзника Николаса Мадуро, заявив лишь, что это внутреннее дело, которое должен решить самостоятельно венесуэльский народ. Нет никаких предпосылок тому, что в Иране Китай стал бы действовать по-другому.
- На фоне происходящих разногласий между США и Ираном в Пекине понимают, что серьезный хаос на БВ нанесет прямой ущерб энергетической безопасности Китая, причем не только из-за прерванных поставок, но и из-за любого резкого скачка цен на нефть. Китай стремится проводить сбалансированную дипломатию на БВ между Израилем и арабскими странами, а также между Ираном и суннитскими странами.
- Крупный региональный конфликт, скорее всего, лишит Китай возможности балансировать и вместо этого вынудит его сделать трудный выбор. А как показывает практика, Китай предпочитает делать выбор в пользу прагматизма и инвестиций. Итог один: любой конфликт между Ираном и США будет иметь огромные последствия для мировой экономики, энергетических рынков и политического порядка. В интересах Китая (и всех остальных) попытаться сделать так, чтобы это не происходило.