Состоявшийся в середине января 2020 года визит на Ближний Восток премьер-министра Японии Синдзо Абэ, который в течение пяти дней посетил Саудовскую Аравию, Объединенные Арабские Эмираты и Оман, проходила на фоне некоторой снижения напряженности, возникшей после обстрела иранцами военных баз США на территории Ирака в ответ на ликвидацию командующего спецподразделением «Аль-Кудс» КСИР ИРИ генерала Касема Сулеймани. Собственно, именно из-за угрозы перерастания этого противостояния в полномасштабный региональный конфликт визит Синдзо Абэ, первоначально запланированный на 11 января, был отложен на несколько дней.
При это, надо иметь в виду, что Япония не является пассивной сторонной процессов, происходящих в регионе. Так, в конце прошлого 2019 года стало известно, что кабинет министров Японии принял решение направить корабли ВМС на Ближний Восток для защиты японских торговых судов и обеспечения безопасной транспортировки нефти. Это решение было принято в свете обострения конфликтной ситуации, связанной с действиями Ирана против объектов КСА и арабских государств Залива и ростом напряженности в регионе вследствие прямых военных столкновений Ирана и США. При этом, в Токио, изучив ситуацию, заявили, что Япония, которая поддерживает дружественные связи как с Соединенными Штатами, так и с Ираном, не намерена присоединяться к созданной США коалиции по обеспечению безопасности судоходства на Ближнем Востоке. Придя к выводу, что как заметил генеральный секретарь правительства Японии Ёсихиде Суга, «самостоятельные действия будут более эффективными».
Показательно, что в ходе визита в регион японский премьер не пожалел усилий, чтобы разъяснить лидерам проамериканского арабского блока мотивы «разведывательной миссии», японских патрульных самолетов и эсминца в районе Оманского залива. Одновременно отметив, что во время состоявшегося в декабре 2019 года визита в Токио президента Ирана Хасана Роухани последний «положительно оценил усилия Японии по военно-морскому мониторингу района». Все это вполне укладывается в сформулированную премьер-министром этой страны Синдзо Абэ заявку на роль Токио в качестве посредника между сторонами, противостоящими в регионе Ближнего Востока. Равно как и многолетнюю традиционную внешнеполитическую линию Японского руководства, основанную на доктрине, что присутствие Японии на Ближнем Востоке и иных регионах мотивировано не определенной идеологии или стремлением к геополитическому доминированию, а сугубо прагматическими интересами.
Смысл этого подхода объяснил еще летом прошлого года глава МИД Японии Таро Коно, по словам которого Токио более других субъектов подходит на роль «честного посредника», как страна, не имеющая колониальной истории или негативного влияния в регионе. И незаинтересованная ни в чем другом, кроме как обеспечении стабильности в регионе, из которого она получает порядка 40% необходимых ей энергоресурсов.
Двусторонний трек
Примерно в такой, двустороннего принципа выстраивания отношений – разумеется, имея в виду и свои более общие региональные приоритеты – Токио исторически придерживается во взаимоотношениях с Иерусалимом.
Иерусалим и Токио обменялись послами в 1952, менее чем через месяц после официального завершения оккупации Японии американскими войсками. В отличие от Индии и Китая, вопрос об участии Японии – сателлита США – в «движении неприсоединения» не стоял, и соответственно, Токио не чувствовала необходимости априори принять господствующий в этом движении, благодаря давлению мусульманских и арабских стран, «антисионистский» нарратив. Тем не менее, экономические мотивы, и прежде всего, зависимость ее высоко индустриализированного народного хозяйства от ближневосточной нефти, заставляли Токио так или иначе подчиняться требованиям арабского бойкота (как проступили например, ведущие автопроизводители этой страны) и минимизировать экономические связи с Израилем.
Но именно Япония, третья по размеру экономика мира, стала той силой, которая открыла для израильской экономики «азиатскую эру» в конце прошлого века. В начале 1990-х гг., пишет комментатор газеты «Джерусалем Пост», ее «осторожные инвесторы пришли к выводу, что боязнь бойкотов со стороны ЛАГ тех, кто сотрудничает с Израилем, стала анахронизмом». Поворотным пунктом стала Первая война в Заливе, однозначно показавшие, что главные противоречия, актуальные для арабского мира, практически никак не связаны с Израилем и евреями, а также Мадридская конференция 1991 года, породившая надежду на то, что арабо-израильский конфликт уходит в прошлое. В итоге, в Израиль из Японии хлынул поток делегаций инвестиционных фондов и представителей деловых кругов, всеми своими словами и действиями показывая, что они полагают эту страну абсолютно дипломатически безопасной и финансово перспективной для своих партнеров и клиентов.
С тех пор, уровень экономического, а с ним – и дипломатического партнерства Израиля и Японии развиваются по нарастающей, что видно хотя бы по уровню и частоте государственных визитов их лидеров. Так, израильский премьер-министр Биньямин Нетаньяху посетил Японию в 2014, первый визит действующего премьер-министра Японии Синдзо Абэ в Израиль состоялся в январе 2015 года, и вновь в мае 2018 года, причем в обоих случаях глава японского правительства прибыл в сопровождении делегации из глав крупнейших японских компаний и корпораций.
В целом, с 2000 года японские инвестиции в израильские компании составили свыше 7,2 млрд долларов. В пятерку крупнейших инвесторов в период 2001–2019 гг. входил японский многонациональный конгломерат SoftBank Group, компания финансовых услуг SBI и ее подразделения, Mitsui Group и ее подразделения, Hitachi и телекоммуникационная компания Nippon Telegraph and Telephone (NTT). По данным инвестиционной и консалтинговой фирмы Harel-Hertz, если до 2015 года инвестиции в израильскую производственную и финансовую системы осуществлялись небольшой группой японских компаний, в последние годы произошло существенное расширение этого сообщества, активно вкладывающего в израильское машиностроение, банки, страховые компании, технологические стартапы и малые и средние венчурные фонды.
Рекордным для инвестиции японских компаний в израильские предприятия стал 2017 год (свыше 2 млрд долларов). В следующем, 2018 году между израильскими и японскими компаниями было заключено 28 соглашений на сумму в 710 млн долларов, а в 2019 году — 815 млн долларов, инвестированных в рамках 53 соглашений 34 японскими компаниями, из которых 24 впервые пришли в Израиль. Причем, большинство из них были стратегическими инвесторами, направившими большую часть своих инвестиций в сектор информационных технологий, кибербезопасности, научные исследования, а также автотранспортные и финансовые технологии. Крупнейшей сделкой, подписанной в прошлом году была покупка японской компанией Mitsubishi Tanabe Pharma израильской фармацевтической фирмы NeuroDerm за 1,1 млрд долларов, и покупка 22% акций в геотермальной энергетической компании Ormat японской компанией ORIX за 627 млн долларов.
Притом, что, как справедливо отмечает японский исследователь Шаун Хо (Shaun Ho), двум странам пока не удалось довести сотрудничество до того уровня, который существует у Израиля с его западными союзниками и даже Китаем, однако существует огромный потенциал для развития тесных связей, поскольку уже сегодня выгоды и Японии, и Израиля от сотрудничества в сферах экономики, технологий и дипломатии очевидны. По мнению аналитика, «несмотря на радикальные культурные различия, сотрудничество двух стран развивается по схеме «взаимного дополнения», когда каждая из стран компенсирует структурные слабости своего партнера: нехватку инновационных технологий в Японии и узость израильского рынка, который может быть расширен за счет возможностей страны, чей ВВП в 14 раз превосходит израильский». Среди прочего, Израильские предприниматели, по словам эксперта, смогут получить немалые выгоды от инвестиций на японском рынке и сотрудничества не только с самими японцами, но и с их партнерами за пределами этой страны.
Вторая причина, как не скрывает премьер-министр Японии Синдзо Абэ – стремление Японии развить свой политический и военный потенциал в свете геополитических и геостратегических вызовов со стороны растущего влияния в регионе Китая, в силу чего Токио озабочено не только укреплением связей с традиционными, но и поисками новых союзников в Азиатско-Тихоокеанском регионе и мире в целом. Являясь одной из наиболее влиятельных стран на Ближнем Востоке, Израиль, по мнению японских лидеров, может стать бесценным партнером и обеспечить важные стратегические интересы для Токио в регионе, особенно в условиях улучшения отношений Израиля с арабскими странами и снижения зависимости Японии от ближневосточной нефти. Что, в свою очередь, более не требует от Токио опасаться сопротивления со стороны его других партнеров. Данные соображения и стали фоном растущего сотрудничества двух стран в сфере безопасности, договор о котором был подписан во время визита Биньямина Нетаньяху в Японию в сентябре прошлого года.
Общественный вектор
Не будем забывать и еще об одном аспекте: несмотря на прошлую поддержку правительством Японии бойкота, объявленного ЛАГ еврейскому государству, продвигаемое отдельными левоэкстремистскими и исламистскими кругами, в том числе, и в странах Запада, движение BDS, нацеленное (в целом, безуспешно) на делегитимацию, экономический бойкот и дипломатическую изоляцию Израиля, практически не нашло в Японии никакой базы, не только потому, что в политике этой страны доминирует чистый прагматизм. Но и потому, что в стране почти полностью отсутствовали и отсутствуют антиизраильские и антисемитские настроения, что не раз подтверждалось историей отношений двух народов и статусом нынешней крошечной еврейской общины этой страны.
Первые евреи, о которых стало известно, прибыли в Японию из Китайской Империи Сун, а в 1572 году в Нагасаки появились испанские евреи из Неаполитанского королевства, принявшие христианство, чтобы попасть на португальские корабли из Макао, а осев в Японии, вернулись к соблюдению обрядов иудаизма. Новым периодом для евреев в Японии стало 1 июля 1859 года, когда между Японией и США был подписан Договор о добросовестной торговле, в связи с чем, до завершения в 1968 году «эпохи Эдо» в японской Йокогаме, в районе («сеттльменте») для иностранцев, мэром которого стал еврей Рафаэль Шойэр, проживало около 50 еврейских семей. С началом революции Мейдзи в 1867 году буквально в течение одной недели эта еврейская община полностью исчезла. Несколько семей еврейских беженцев из России и Польши, добравшихся до Нагасаки в 1861 году, положили начало местной ашкеназской еврейской общине, но в 1905 году, с окончанием русско-японской войны, еврейское сообщество Нагасаки вновь практически исчезает.
К концу 19 столетия преимущественно сефардская еврейская община обосновалась в Кобэ. В начале ХХ века ее пополнили российские военнослужащие-евреи, которые во время русско-японской войны 1904-1905 гг. оказались в японском плену и предпочли не возвращаться в Россию. Еще одна большая группа евреев из России (по оценкам, порядка 5 тыс. человек) иммигрировали в Японию после большевистской революции и гражданской войны 1917-1920 гг.
1938 год ознаменовался японским проектом по спасению евреев от преследований в Европе. Проект носил название «Проект Кавагути — План Фугу» и был предложен исследователем евреев, японцем Инузака Коресиге. Инузака ценил экономическую и политическую роль евреев, считал, что иммиграция евреев в Японию будет очень полезной для нее, но предупреждал, что ошибки в реализации этой идеи могут иметь разрушительные последствия. (Именно эта двусторонность и имитирует приготовление вкусной, но ядовитой рыбы-фугу).
Инициаторы проекта были намерены убедить евреев-американцев призвать преследуемых в Европе единоверцев переехать в Маньчжурию или Шанхай, а также привлечь еврейские инвестиции в экономику Японии и оккупированные ею территории. Приоритетом являлась богатая полезными ископаемыми Маньчжурия, еврейская автономия на территории которой, могла бы служить буферной зоной на границе с СССР, и где предполагалось расселить от 108 000 до 600 000 человек, создав там инфраструктуру автономных в вероисповедании и культуре самоуправляющихся еврейских поселений, и объектов экономической, образовательной и социальной инфраструктуры. Хотя этот проект так и не был реализован, в июне 1939 года представительство марионеточного правительства Маньчжоу-го в Берлине выдал евреям 12 000 виз. С июля по сентябрь 1940 года вице-консул Японии в литовском Каунасе Тиунэ Сугихара (признанный в Израиле Праведником народов мира) организовал, вопреки позиции МИДа своей страны, массовую раздачу транзитных виз еврейским беженцам из Польши и спас тем самым от смерти более 3000 человек, которые были приняты в Кобе.
«Восстановление еврейской общины в Японии началось сразу же после окончания Второй мировой войны, ‑ отмечает в своем обзоре Владимир Лазарис, ‑ но было в определенной степени затруднено разнородностью этнического происхождения собравшихся здесь евреев: с одной стороны, из Ирака, Египта и Сирии, с другой — из России, Польши, Румынии и США. Тем не менее, к 1953 году в Японии была вновь создана еврейская община, официально признанная властями. Она возникла в Токио, в районе Хироо, с помощью американских еврейских военнослужащих и фактически «зафиксировала» еврейский культ в стране. Тогда же в Токио появился общинный центр, на открытии которого присутствовал брат японского императора».
В послевоенные годы еврейская община Японии постоянно сокращалась, и на сегодняшний день насчитывает по разным оценкам, от 600 до 1000 человек, три четверти из которых составляют временные или постоянные трудовые мигранты, в основном из США (до недавнего времени иудейской общиной руководил американский раввин Марвин Токайер) и в меньшей степени — израильтяне. Но на этом «еврейская тема» в Японии не исчерпывается. В атмосфере духовного кризиса японского общества после поражения во Второй мировой войне, некоторое число японцев обратились к иудаизму. Одна из таких конфессий, Sei Iesu Kai («Конгрегация Иисуса») построивших свое учение на идее особой миссии, которую в этом мире выполняет народ Израиля, была основана Оцуки Такедзи в 1946 году. Помимо третьей по численности аутентичных японских христианских церквей (около 5 тыс. членов), является и интеллектуальным сообществом, занимающимся философскими и историческими изысканиями, в том числе в сотрудничестве с Еврейским университетом в Иерусалиме, а также культурным обменом с различными еврейскими сообществами в Израиле и поддерживающим живущих в Японии евреев.
Намного более масштабным оказался проект японского бизнесмена, христианина-протестанта Икуро Тэсима, сторонника теории о происхождении японцев от потерянных колен Израиля, который добавил к евангельским текстам элементы учения рабби А.Кука, М.Бубера и A.Хешела и в 1948 году сформировал религиозное движение с уклоном в иудаизм под названием «Макуя». Адепты этого течения рассматривают появление Государства Израиль и объединение Иерусалима, как реализацию библейских пророчеств и считают, что переселение евреев в Эрец-Исраэль является первым этапом становления Царства Божьего на земле. Для знакомства японцев с еврейским обществом, экономикой и принципами образования Икуро Тэсима опубликовал, соответственно, в декабре 1979 года и в августе 1994 года учебник «Почему евреи превосходны?» и книгу «Философия еврейского бизнеса», а переводчик Коитиро Исикава в 1985-1987 гг. публикует переводы различных разделов «Мишны». В целом ядро этого сообщества насчитывает несколько десятков тысяч человек в Японии, США, Бразилии, на Тайване и в самом Израиле, а число лиц, находящихся в том или ином информационном и интеллектуальном контакте с ним, оценивается в разы больше. (Так, на периодическое издание течения — Makuya newsletter подписаны порядка 300 000 японцев).
Очевидно, что как собственно этнические евреи, японцы, прошедшие гиюр и потомки смешанных браков, так и «иудействующие», а также различные проекты «интересующихся» еврейством и Израилем (подобных японо-израильской группе исследований еврейской культуры, учебной группе по изучению еврейского наследия в Кобе, активистам мемориала Холокоста в городе Фукуяма и т.д) вносят свой вклад в присутствие еврейской темы в культурном пространстве этой страны. В 1996 году на территории Японии открылась торгово-промышленная палата Израиля, роль которой многократно возросла с активизацией описанных в начале этой статьи процессов израильско-японского экономического партнерства.
Дипломатические перспективы
Иными словами, нынешняя социально-культурная атмосфера, равно как и международная политическая ситуация свидетельствует об отсутствии серьезных препятствий для экономической, технологической и политической кооперации двух стран. Вряд-ли таким препятствием станет и желание Японии реализовать свою заявку на статус «честного посредника» в делах Ближнего Востока и на векторе арабо-израильского конфликта. В Иерусалиме, надо полагать, понимают, что озвученное примерно полгода назад в Токио стремление «сыграть центральную роль в мирном процессе между Израилем и ПНА», продиктовано интересами, находящимися вне контекста собственно двухсторонних отношений.
Для страны, имеющей ощутимые экономические активы в арабо-исламском мире, важно «отметиться» в символически актуальной для этого мира палестино-арабской теме, намекнув при этом, что растущее экономическое партнёрство Японии и Израиля не является отступлением от «баланса отношение» со всеми субъектами и интересами в регионе Ближнего Востока. Именно так, судя по всему, следовало понимать слова, которые произнес глава МИД Японии Таро Коно, в свое время пообещавший использовать опыт своей работы «с палестинцами, израильтянами и иорданцами над созданием промышленного парка возле Иерихона», а также инициативы CEAPAD по сотрудничеству стран Восточной Азии с палестинцами с целью «передать опыт в процессах мирного урегулирования».
Что касается самого Израиля, то как это происходило с аналогичными идеями Китая или других азиатских стран, которой Израиль нужен как сам по себе, так и как мощный актор на ближневосточном поле, то в Иерусалиме их вежливо выслушивают, не скрывая сомнений в том, что такие проекты могут иметь хоть какой-то практический смысл. Так, например, поступил и израильский премьер в апреле 2018 года, который, выразил готовность участвовать в предложенном японцами палестино-израильском мирном саммите лишь при условии согласования его со спецпредставителем президента США Джаредом Кушнером. Но при этом ничуть не возражают против желания Токио, Пекина и иных азиатских столиц заработать на этом какие-то дипломатические дивиденды. И не факт, что в этих столицах, являющихся частью нынешней ближневосточной игры, заинтересованы в намного большем.