Сирийская Арабская Армия. Органы безопасности
Мандат и структура
Сирийские вооруженные силы состоят из Сирийской Арабской Армии (САА), Военно-Морского флота, Военно-воздушных сил, и других вооруженных сил; разведывательных служб и Национальных сил обороны (НСО). Башар Асад выступает в качестве главнокомандующего САА. Оперативное управление войсками осуществляет начальник штаба Вооруженных сил Сирии. САА состоит из профессиональных офицеров и призывников. В начале гражданской войны в 2011 году САА насчитывала около 220 000 военнослужащих, основываясь на непроверенных оценках. Она состояла из 12 дивизий, большая часть которых была сосредоточена на юге вокруг Дамаска и юго-западной части страны, рядом с Израилем. В начале конфликта 2011 года САА состояла из
— Республиканская гвардия;
-4-я танковая дивизия;
— Самостоятельные полки специального назначения;
— 14-я дивизия специального назначения;
— 15-я дивизия специального назначения;
— 5-я механизированная дивизия;
— 7-я механизированная дивизия;
— 9-я танковая дивизия;
— Независимые пехотные бригады (Голанские высоты);
— 1-я танковая дивизия;
— 10-я механизированная дивизия;
— 3-я танковая дивизия;
— 11-я танковая дивизия;
— 18-я танковая дивизия;
— 17-я резервная дивизия.
В течение 2011-2015 годов САА пережила период разрушения и частичного коллапса. К 2013 году САА потеряла половину своих сил из-за дезертирства и боевых потерь. Благодаря вмешательству России в конце 2015 года, САА вступила в фазу реформирования и восстановления под руководством российских военных. При этом САА часто полагается на ключевые преторианские подразделения, такие как Республиканская гвардия, 4-й бронетанковая дивизия и спецназ для проведения наступательных операций. Эти подразделения, как сообщается, в основном состоят из алавитов, лояльных режиму и, как сообщается, получивших первоочередной доступ к современному вооружения. Считается, что 4-я дивизия состоит из элитных сил под командованием брата президента — Махера Асада. По данным опрошенных источников датской иммиграционной службой (DIS) и датским Советом по делам беженцев (DRC) в ноябре 2018 года, подразделения 4-й бронетанковой дивизии и Республиканской гвардии были «эндемически основаны в Дамаске». По словам чиновника DRC Арона Лунда, 4-я дивизия присутствует и в других районах страны. От себя отметим интересный факт — комиссия по беженцам проводит разведопросы беженцев с точки зрения выяснения вопросов потенциала Вооруженных сил Сирии. Такая методика взята на вооружение странами НАТО, но вот точную и объективную информацию в результате такой методики получить проблематично.
Чтобы компенсировать структурные проблемы армии и недостаточное количество солдат, правительство создало и активизировало многочисленные прорежимные ополчения после начала войны. Эти ополченцы играют важную роль в военных операциях и обеспечении местной безопасности. Внешняя поддержка со стороны Ирана и России также имела решающее значение для САА в рамках выстраивания сопротивления и адаптации во время конфликта. Эти иностранные союзники предоставили САА материально-техническую поддержку, финансовую помощь, людские ресурсы, а также создание многочисленных военизированных формирований и вооруженных групп для укрепления своей боеспособности. Например, было создано несколько таких ополчений при содействии Ирана и обученных КСИР в то время как Россия способствовала созданию двух армейских корпусов — 4-го и 5-го.
Численность
Нынешние оценки личного состава САА различаются, причем некоторые военные эксперты считают, что армия составляет четверть от ее довоенного размера, в то время как другие оценивают, что осталась только пятая часть армии, что объясняется дезертирством, гибелью людей и эмиграцией из-за конфликта. По оценке IHS Markit Джейн в 2017 году, САА состояла примерно из 20 регулярных армейских бригад, полдюжины полков «Силы Тигра» и 20 бригад Республиканской гвардии, что составит в совокупности 50 000 человек. Это без учета сил ВВС и ПВО. По другим оценкам, совокупная численность САА в январе 2017 года составляла около 100 000 человек, которые являются «в основном плохо оснащенными и плохо обученными призывниками». Фронтовая боевая мощь армии была оценена в 45 тысяч Кристофером Козаком, старшим аналитиком Института по исследованию о войне (ISW) на 2019 год.
Эффективность
Армия сократилась по численности, качество подготовки войск остается низким и ее боевые возможности остаются ограниченными. Несмотря на свои недостатки, САА рассматривается как главный фактор политического и физического выживания сирийского режима. Армия, несмотря на все потери сохранила свой оперативный потенциал и представляет сейчас собой «основную платформу для координации и обеспечения материально-технической поддержки различных прорежимных группировок, которые развернуты по всей стране». По данным USDOS: «Главное командование Сухопутных войск и Вооруженных сил может выдать ордер на арест за преступления, совершенные военнослужащими, сотрудниками органов внутренней безопасности, полиции и таможни во время выполнения своих обычных обязанностей; военные суды должны рассматривать такие дела. Тем не менее, силы безопасности действовали независимо и, как правило, вне контроля правовой системы. Неизвестно никаких известных случаев судебного преследования или осуждения сотрудников сил безопасности за злоупотребления или коррупцию, или в рамках нарушения прав человека».
Целостность
При Башаре Асаде в САА традиционно доминировали представители алавитов, особенно в руководстве военных структур и разведывательных подразделений. Согласно довоенному исследованию, приведенному Ароном Лундом, в начале конфликта 2011 года десять из двенадцати командиров дивизий САА были алавитами, как и все министры обороны. Министр внутренних дел, командующие ВМФ и ВВС и два директора четырех главных разведывательных управлений также были алавитами. В результате нынешнего конфликта доля алавитов в Вооруженных силах возросла в силу массового дезертирства и предательства суннитов. Набор в офицерский корпус давно сосредоточен в основном на алавитах, а во время конфликта отбор новобранцев для офицерской подготовки сосредоточился в основном на населенных алавитами провинции, такие как Латакия и Тартус. Согласно данным за 2018 год, именно алавиты в подавляющем большинстве возглавляют Вооруженные силы Сирии. Условия для призывников-суннитов в САА, по сообщениям, были хуже, чем у алавитов. Суннитские солдаты месяцами держались вблизи линии фронта, им плохо платили, недостаточно снабжали и не давали отпуска. Для сравнения, алавитов, как сообщается, держали подальше от линии фронта, как указано в докладе Chatham за декабрь 2018 года. Сильно сомневаемся в таком анализе, как и в формировании чисто суннитских или чисто алавитских дивизий.
Моральный дух
По словам сирийского эксперта Хедера Хаддура, «САА была искалечена десятилетиями коррупции через различные сети покровительства и кумовства». Некоторые источники утверждали, что в результате конфликта армия стала еще более коррумпированной и раздробленной. По тем же сообщениям, взятка до 300 долларов США в месяц является обычным делом в рамках ухода от призыва в армию. Практика получения взяток в размере до тысячи долларов для облегчения контрабанды в Турцию или Ливан, ухода от военной службы или избежания ареста за различные правонарушения, также имеют место, что было задокументировано. Военнослужащие также устанавливали или арендовали контрольно-пропускные пункты с целью вымогательства денег и посреднических услуг для задержанных, таких как предоставление информации семье о местонахождении задержанных, доставке предметов и ускорении следствия и судебного разбирательства в обмен на суммы, которые варьируются от сотен до десятков тысяч долларов. От себя отметим, что ровно все эти моменты в разной степени характерны для всех армий, которые втянуты в латентные локальные конфликты. И это основной негативный момент участия кадровой армии в такого рода конфликтах, а совсем не потери.
По словам Хедера Хаддура, САА «стала гораздо более коррумпированной, менее профессиональной и за время, прошедшее с начала сирийского конфликта, она стала еще более изолированным от общества». Добавим: и в результате зачистили от оппозиции 70% территории; отсутствует в данном случае логика. Опять же заметим, что надо оценивать два важных фактора, которые определяют суть нового потенциала сирийской армии.
- В Сирии в результате гражданской войны произошло конфессиональное разделение, в результате чего в сирийской армии в основном остались только те, которые связывают с режимом Асада свое физическое выживание в принципе.
- Армия Сирии является воюющей армией, то есть обстрелянной, что для любой армии помимо грамотного офицерского состава является определяющим моментом.
Эксперты из Европы оценили, что в результате создания военных сетей кумовства и патронажа, армия и особенно офицерский корпус превратился в «клептократические организации». Рост числа ополченцев, военачальников и военных спекулянтов в сочетании с сильным влиянием и зависимостью от иностранного участия — это факторы, которые, по оценкам этих экспертов, потенциально могут представлять значительные угрозы для поддержания централизованного контроля со стороны государства. Конкурирующие экономические интересы ополченцев, связанные с контрабандой, грабежами и преступностью, как сообщается, приводили к случайным столкновениям между армией и ополчением. Военные стычки между 5-м армейским корпусом, который находится под влиянием России, и 4-я дивизией САА, поддерживаемой Ираном, состоялась в январе 2019 года в провинции Хама и в апреле 2019 года в городе Алеппо.
Разведывательные органы
Мандат и структура
Аппарат безопасности Сирии состоит из четырех основных разведывательных подразделений, которые формально координируются Бюро национальной безопасности, которое контролируется канцелярией президента:
— Разведка ВВС в основном состоит из офицеров-алавитов и, согласно EIP, имеет самые близкие отношения с президентом Асадом. Она состоит из семи филиалов плюс региональные офисы. Разведка ВВС сыграла важную роль в конфликте и совершила некоторые из самых жестоких актов репрессий в отношении своих политических противников. Согласно отчету за апрель 2019 года, опубликованному американской компанией Центр правосудия и подотчетности (SJAC), которые предоставляют информацию и анализ нарушений прав человека в Сирии, разведка ВВС является вторым по потенциалу мощным разведывательным подразделением в Сирии.
— Департамент военной разведки является крупнейшим из агентств, насчитывающим 260 филиалов и региональных офисов. Помимо прочего, он осуществляет контрразведывательное обеспечение офицерского корпуса, наблюдает за палестинскими группами, средствами массовой информации и журналистами в Сирии и за ее пределами. Он квалифицируется экспертами, как самое мощное разведывательное подразделение и официально подчиняется Министерству обороны. При этом источники указывают, что по практике этот департамент осуществляет серьезный контроль над составом министерства. Военная разведка рассматривается как доминирующий аппарат в некоторых районах провинции Дераа, где она сотрудничала с Россией в рамках инкорпорации в свои ряды бывших оппозиционных групп.
— Главное разведывательное управление, также известное как государственная безопасность, состоит примерно из дюжины филиалов и географических отделений. За мониторинг конкретных районов отвечают филиалы, которые отвечают за агентурную работу в оппозиции, надзор за местной администрацией и выдачу разрешений населению на поездки за рубеж.
— Директорат политической безопасности является самым маленьким из основных агентств, состоящих из десяти филиалов, которые отвечают за мониторинг поведения и действий госслужащих, политиков, сирийской зарубежной диаспоры и управляют всеми гражданскими тюрьмами в стране. Он официально подчиняется Министерству внутренних дел. Human Rights Watch отмечает, что на практике «это управление осуществляет значительный контроль за деятельностью министерства».
На встрече специалистов EASO по Сирии 30 ноября-1 декабря 2017 г., Кристофер Козак из ISW отметил, что у спецслужб есть центральный филиал в Дамаске, а также региональные, городские и местные отделения по всей стране. В дополнение к четырем основным разведывательным подразделениям, есть два небольших охранных агентства: Департамент криминальной безопасности, который курирует управление дорожной полиции и руководит районными участками полиции, а также таможенным отделом, который отвечает за таможенное управление, регулирование ввозимой продукции и зоны свободной торговли.
Сирийский аппарат безопасности «фракционирован по замыслу, как мера защиты от переворота», в силу чего основные разведывательные службы действуют автономно без определенных границ между своими областями юрисдикции и имеют перекрывающиеся обязанности. Их пересекающие мандаты рассматриваются властями как способ обеспечить, чтобы учреждения были «конкурентоспособными, а не кооперативными», при этом каждый руководитель спецслужбы пытается втереться в доверие к президенту, что создает конкуренцию. В то время как Бюро национальной безопасности формально координирует деятельность спецслужб, на практике контроль над руководителями различных ведомств был ограничен. Глава Бюро национальной безопасности, Али Мамлюк, считается одним из самых доверенных помощников Башара Асада. В июле 2019 года Асад назначил новых директоров в главные разведывательные службы и Али Мамлюка — вице-президентом по вопросам безопасности. По состоянию на октябре 2019 года САНА — сирийское государственное информационное агентство-продолжало ссылаться на Мамлюка, как на главу Бюро национальной безопасности.
Численность
Разведка ВВС, как сообщается, расширила свое присутствие в Алеппо и Хаме. Там, в частности, налажено хорошее сотрудничество с Россией и Ираном. В результате опроса беженцев датской Иммиграционной службы и Датского совета по делам беженцев во время миссии по установлению фактов в ноябре 2018 года, получены данные, что «с мая 2018 года разведка ВВС усилила свой контроль над блокпостами в Дамаске». «Силы Тигра» — это вооруженная группировка, основанная, финансируемая и обучаемая под командованием разведывательного управления ВВС, имеет тесные контакты с российскими военными. Как особая элитная группа, «Силы Тигра» принимали участие в большинстве крупных наступательных операций, проводимых сирийскими правительственными войсками с 2015 года, и получали постоянную военную поддержку от России с момента ее вмешательства в конфликт в сентябре 2015 года. Состоящие в основном из алавитов, «Силы Тигра» были оценены аналитиком Грегори Уотерсом, как «крупнейшая единая боевая сила на сирийском поле боя, которая включает приблизительно 24 группы с общим составом в примерно 4000 военных, а также специального полка артиллерии и бронетанковой части неизвестного состава».
Эффективность
До 2011 года разведывательным службам Сирии в первую очередь было поручено следить за ситуацией в стране. С момента начала конфликта режим опирался на спецслужбы в рамках сохранения контроля над страной и на противниках режима. По данным анализа, стамбульского «независимого мозгового центра» («Омран центр»), роль спецслужб эволюционировала в ходе конфликта от пересечения протестов и сбора информации о протестующих, к сбору разведданных по вооруженным оппозиционным группам и, в конечном счете, интеграции в военные операции и командные структуры. Согласно отчету SJAC за апрель 2019 года, с 2011 года спецслужбы также сотрудничают в подавлении политических диссидентов и вооруженных группировок. Сирийские спецслужбы действуют вне закона. Каждое разведывательное управление ведет свою собственную деятельность, имеет свою тюрьму и следственный изолятор, причем некоторые контролируют более одного объекта. Отчет SJAC в апреле 2019 года, основанный на выборке из 5 003 документов, вывезенных из Сирии во время гражданской войны, показал, как спецслужбы создавали широкую сеть информаторов и использовали телефонную прослушку, чтобы мониторить самые обыденные аспекты повседневной жизни сирийцев и ограниченную критику Асада и его правительства. Мирные протестующие, журналисты СМИ, оппозиционные политики, курдские лидеры, дезертировавшие солдаты, вооруженные повстанцы или экстремисты рассматривались как один противник. В некоторых документах также упоминались пытки и другие преступления.
Целостность
Чтобы усилить свой контроль над спецслужбами, Асад создал враждебность и конкуренцию между ними. В целях обеспечения лояльности чиновникам был дан контроль над всеми сферами деятельности государства, что, в свою очередь, принесло им огромный источник денег. Разведывательные службы используют свой функционал для личной выгоды, например, вымогают взятки для «прекращения дел за административные и даже уголовные правонарушения». Спецслужбы занимаются вымогательством у торговцев, промышленников и инвесторов за получение ими разрешения на торговлю, строительство или заключение контрактов с правительством, а также у гражданских лиц для выдачи лицензий и предоставления разрешений на конкретные виды деятельности, включая аренду или продажу жилья и трудоустройство. Разведка ВВС имеет при этом репутацию «более строгого по отношению к коррупции структуры». Согласно отчету EIP от июня 2019 года, «службы безопасности также осуществляют абсолютную власть над гуманитарным сектором в Сирии». Структуры разведки проверяют и одобряют доступ агентств ООН и международных гуманитарных организаций, которые хотят действовать в Сирии, обусловливают уровень их партнерства с заранее утвержденными местными субъектами и предоставления доступа к спискам бенефициаров и гуманитарным программам. На практике они отказывают в гуманитарном доступе населению, которое воспринимается как антиправительственное или политически проблематичное. В то время как спецслужбы были вовлечены в создание проправительственных ополчений, последующая конкуренция за местное господство привела к периодическим обоюдным арестам лоялистов, личного состава, открытым столкновениям и насилию. По данным USDOS, с начала конфликта в 2011 году четыре основные спецслужбы были ответственны за большинство арестов и задержаний лиц, предположительно выступающих против правительства, в том числе мирных демонстрантов, правозащитников, политических диссидентов и их сторонников. В докладе Human Rights Watch за июнь 2019 года отмечалось, что разведывательные службы «ответственны за систематические нарушения прав, ограничению доступа к помощи и жестокому обращению с теми, кого они воспринимают как политических противников». В мае 2019 года HRW сообщила об 11 случаях произвольных задержаний, исчезновений и преследований гражданских лиц в отвоеванных режимом районов разведывательными подразделениями. Случаи произвольного задержание и исчезновения лиц, подписавших соглашения о примирении с правительством были задокументированы в Дераа, Восточной Гуте и Южном Дамаске. Злоупотребления, совершенные сирийскими спецслужбами, привели к тому, что такие страны, как Франция и Германия выдаст ордера на арест руководителей этих ведомств по обвинению в военных преступлениях и преступлениях против человечности.
Полиция
Полицейские силы формально находятся под контролем Министерства внутренних дел и состоят из четырех отдельных подразделений: по российскому аналогу — МЧС, ГИБДД, участковые и ОМОН. Согласно отчету SJAC за апрель 2019 года, полицейские команды присутствуют в каждой провинции и, хотя они подчиняются Министерству внутренних дел, они также могут получать приказы от филиалов спецслужб. Согласно докладу турецкого Omran от 2016 года, «Директорат политической безопасность имеет надзорные полномочия над министром внутренних дел, его офицерами и штабом, включая все полицейские подразделения». Чрезвычайная полиция отвечает за ответ на экстренные вызовы, в то время как административная полиция занимается нештатными ситуациями. ОМОН в основном занимается подавлением протестных демонстраций, с самого начала конфликта проводил аресты и тесно сотрудничал со спецслужбами. Что касается отношений полиции с разведывательными службами, то в апреле 2019 года доклад SJAC отмечал, что полиция «получает и выполняет команды, а не выдает их» и были нередки случаи, когда полиция выступала в качестве информаторов спецслужб об антиправительственной деятельности и политическом инакомыслии населения. Согласно сообщениям, приведенным USDOS «органы безопасности тайно отдавали приказы о многих арестах и задержаниях». USDOS сообщило, что полиция часто проводила аресты, ссылаясь на чрезвычайные обстоятельства или соображения безопасности вместо того, чтобы использовать ордер, как того требует закон. Ордера редко выдавались или предъявлялись полицией при проведении оперативных арестов. Арестованные лица содержались под стражей без предъявления обвинений более длительные сроки, чем 60-дневный лимит, установленный законом, или на неопределенный срок. Также поступали сообщения о том, что полиция принимала участие в произвольных рейдах на дома после антиправительственных протестов, нападениях на членов оппозиции после захвата территорий правительственными войсками. Коррупция, как сообщается, широко распространена в полицейских силах.
Проправительственные вооруженные группировки
В Сирии действуют различные проправительственные ополчения, как местные, так и иностранные. Эксперты проводят различие между местными ополченцами, такими как Национальные силы обороны (НСО) и несирийские ополченцы Проправительственные ополченцы играли ключевую роль в выживании правительства Асада и участвовали во многих военных операциях на протяжении всей гражданской войны в Сирии. При этом проправительственные ополченцы составляют большинство в правительственных вооруженных силах.
Национальные силы обороны
После начала гражданской войны в 2011 году сирийское правительство организовало сеть вспомогательных проправительственных ополченцев, которые должны были возместить дефицит живой силы в армии и сгладить ее структурные недостатки. Использование ополченцев в Сирии юридически возможно в соответствии со статьей 10 «Закона о военной службе», который разрешает использование «вспомогательных сил» и «других сил», которые необходимы «в рамках сложившихся обстоятельств». Проправительственные ополчения сначала были организованы как «народные комитеты» из населения местных общин, контролируемые или лояльные режиму, чтобы защитить свои города и районы от оппозиционных сил, и состояли в основном из шиитов и алавитов. Кроме того, режим также опирался на сеть преступных группировок алавитов, связанных с семьей Асада. Оппозиция называла их «шабиха», они были мобилизованы и вооружены для подавления ранних протестов населения. Другие источники описывают народные комитеты как «форму протополицейских движений», которые были созданы в 2011 и 2012 годах. К 2012 году правительство предприняло шаги по консолидации этих ополченцев под своим контролем и объединило их в зонтичную сеть, созданную при содействии Ирана и получившую название Национальных сил обороны (НСО).316 источников, опрошенных финской иммиграционной службой (FIS) в ходе ее работы в апреле 2018 года, НСО не входят в состав сирийской армии, но официально признаны «союзниками», как легитимные институты, которым разрешено носить оружие и получать оперативную и материально-техническую поддержку от сирийской армии. НСО «включали все группы, которые готовы воевать на стороне сирийского правительства». Например, в ряды этой структуры были включены сунниты из Дамаска и Алеппо. НСО стали вспомогательными учреждениями безопасности, которые управляют своими собственными тюрьмами и следственными органами. НСО воевали бок о бок с войсками режима и получали более высокую зарплату (от 100 до 400 долларов США в месяц в 2018 году), чем солдаты регулярной армии (около 50 долларов США в месяц). Оценки боевой мощи НСО варьируются в зависимости от источников, указывающих, что во время их пика в 2014 — 2015 годах у них было от 80 000 до 100 000 бойцов, в то время как цифры с 2017 года оценивают их численность уже как более 100 000 человек. По крайней мере, один батальон сформирован из 1 000 – 1 500 женщин, которые служат в основном на небоевых должностях.
Ливанская «Хизбалла»
Ливанская «Хизбалла2 — шиитское ополчение, созданное при содействии Ирана в 1982 году. Хотя «Хизбалла» действует самостоятельно, ее цели тесно связаны с более широкими целями Ирана в области безопасности, с которыми он координирует все свои инициативы. Боевики «Хизбаллы» помогали сирийскому правительству в военных операциях во многих районах страны с 2012 года, хотя они официально подтвердили свое присутствие в Сирии только в 2013 году. Ливанцы были задействованы в обороне или захвате друзских, шиитских, алавитских, суннитских и христианских деревень вокруг сирийских города Аль-Кусайр, а также несколько шиитских пригородов Дамаска, таких как Сайида и Зейнаб. По состоянию на июнь 2018 года численность боевиков «Хизбаллы» в Сирии оценивалась в пределах от 7 000 до 10 000 человек, большинство из которых, как сообщалось, были развернуты вдоль ливано-сирийской границы. Ливанская «Хизбалла» была главным действующим лицом, охраняющим сирийско-ливанскую границу. Присутствие ливанских боевиков наблюдалось в других районах страны, в том числе вокруг города Хомс, в Дамаске и в провинции Дейр-эз-Зор. Согласно анализу, проведенному Chatham House в марте 2019 года, ливанская «Хизбалла» практически удерживает власть в западной и юго-западной частях страны, где они присутствуют, контролируя важный маршрут поставок оружия, в том числе из Ирана в Ливан. Согласно CSIS, «Хизбалла» обладает одними из самых передовых вооруженных беспилотных летательных аппаратов среди всех террористических группировок в мире и «возможно, имеет арсеналы химического оружия в Сирии».
Другие проправительственные ополченцы
Основным проправительственным ополчением являются «Силы Тигра», которые были созданы и возглавлены генералом Сухейлем аль-Хасаном.
Кроме того, богатые и влиятельные алавитские бизнесмены, имеющие тесные связи с Асадом и правительством, создали свои собственные ополчения, из которых наиболее заметными являются следующие :
— Ополченцы Аль-Бустана: местные силы самообороны, созданные двоюродным братом Асада Рами Махлюфом, который считается самым богатым человеком в Сирии.
— «Сукур аль-Сахара» («Соколы пустыни»): бывшее тяжеловооруженное ополчение, созданное и финансируемое бизнесменами братьями Айманом и Муохаммедом Джаберами в провинции Латакия первоначально для защиты их интересов в торговле нефтью. Как сообщается, оно было расформировано по приказу Асада из-за фактов военных преступлений.
Помимо сирийских проправительственных ополченцев, шиитские иностранные боевики были мобилизованы Ираном и отправлены воевать в Сирию на стороне правительства Асада. Наиболее известные группы по мимо ливанской «Хизбаллы», Афганская бригада «Фатимиюн», пакистанская бригада «Зейнабиюн», а также различные иракские шиитские ополченцы, входящие в состав Народных мобилизационных сил, и боевики из Йемена. Оценка относительно боевого потенциала этих ополченцев значительно различаются, и некоторые источники утверждают, что афганская бригада «Фатимиюн» и пакистанская бригада «Зейнабиюн» вместе насчитывали 15 000 бойцов, в то время как другие оценивали общее количество шиитских иностранных боевиков в Сирии из Афганистана, Йемена и Ирака между 8 000 и 12 000 боевиков. В первой половине 2019 года иракские шиитские ополченцы, как сообщалось, присутствовали в основном на востоке страны и принимали участие в трансграничных операциях против «Исламского государства» (ИГ, запрещено в России) на Западном берегу реки Евфрат. Иракские шиитские ополченцы также находились в районе гарнизона Эт-Танф, недалеко от иорданской пограничной зоны, занятой американскими войсками. В 2018 году Иран также создал местные силы обороны (LDF) к которым относятся местные ополченцы, действовавшие вне официальных военных структур. Их число оценивается в 90 000 местных сирийских боевиков. Они были формально интегрированы в сирийские вооруженные силы, хотя источники отмечали, что они все еще в основном подчинены Ирану, который продолжал их поддерживать финансово. Палестинские ополченцы также поддерживали правительственных военных в конфликте. Основным из них является Народный Фронт освобождения Палестины-Главное командование (НФОП-ГК), который связан с Палестинской освободительной армией (ПОА) и «Лива аль-Кудс» («Бригада Кудс»). «Лива аль-Кудс» считается крупнейшим палестинским проправительственной милицией и насчитывает от 3 500 до 5 000 бойцов.
Проблемы целостности
По данным USDOS, сирийское правительство «не сохранило эффективного контроля над иностранными и внутренними военизированными организациями». Freedom House заявил, что проправительственные ополченцы «в значительной степени автономны и свободны в рамках эксплуатации населения в районах, которые они контролируют». В докладе за декабрь 2018 года Центр стратегических исследований Омран отметил, что про правительственные ополченцы «не обязательно действуют под прямым контролем режима, будучи весьма зависимы от влияния влиятельных бизнесменов, лояльных режиму, которые обеспечивают их финансирование, и от Ирана». Ожесточенные столкновения между проправительственными ополченцами за контроль над территориями и сетями контрабанды и в рамках конфликта за право на вымогательство у местного населения имели место на протяжении всего конфликта. Эти соображения являются главным двигателем деятельности проправительственных ополченцев, многие из которых имеют репутацию мафии, известной «воровством, грабежами, коррупцией, контрабанды оружие и наркотиков, совершение преступлений против гражданского населения». В этой связи временами проправительственные ополченцы вступали в прямую конфронтацию с государственными властями, что привело к «арестам низших чинов ополчения, нападениям и столкновениям, а также к физическим ликвидациям бойцов оппозиции сирийскими спецслужбами». Эксперты из Центра Карнеги по Ближнему Востоку в апреле 2018 года полагают, что сирийское правительство рассматривает проправительственные ополчения как потенциально конкурирующие силы. Россия, которая выступает за стабильность и сильные государственные институты, имеет наиболее сильные контакты именно с САА. С 2016 года сирийское правительство при поддержке России начало интегрировать пропавительственные ополчения и бывшие вооруженные оппозиционные группировки в свои официальные силы. Правительство пытается включить определенные группы НСО в состав официальной военной структуры, а различные фракции были интегрированы в состав поддерживаемых Россией 4-го и 5-го штурмовых корпусов САА, а также в состав Республиканской гвардии. По мнению сирийского эксперта Хайдара Хайда, интеграция проправительственных ополченцев в состав сирийских официальных сил были ограничены и сосредоточены выборочно на определенных группировках, в то время как другие остались вне контроля государства. Боевики ополчения были в первую очередь инкорпорированны в качестве вспомогательных сил САА, а не в регулярные войска, и не имеют четкой структуры и вертикальной цепочки командования.