Серьезная конкуренция отсутствует в 70 избирательных округах на выборах в Меджлис (парламент) Ирана. Об этом заявил на пресс-конференции в воскресенье 16 февраля президент Ирана Хасан Роухани. «В 70 избирательных округах особой конкуренции нет, — сказал он. — Я старался сделать все, чтобы увеличить соревновательность на выборах. <…> Чтобы было допущено больше кандидатов [для участия в избирательной гонке]». На парламентских выборах в Иране всего около 200 избирательных округов, точное число которых варьируется в зависимости от года. По словам президента, «Совет стражей конституции Ирана должен был быть более лояльным, чтобы больше людей приняли участие в выборах». «Не надо превращать выборы в простую формальность. Мы не должны ограничивать их, даже если нам не нравятся [предпочтения] избирателей», — отметил он. Выборы в Меджлис должны пройти 21 февраля. Всего заявки для участия в выборах подали свыше 16 тыс. человек. После завершения процедуры регистрации все кандидаты проходят проверку Совета стражей конституции Ирана, который в этом году допустил до избирательной гонки около 8 тыс. человек. Меджлис — однопалатный парламент в Иране, который избирается тайным голосованием и состоит из 290 депутатов. Срок полномочий народных избранников составляет четыре года, причем новые выборы должны проводиться до истечения полномочий депутатов предыдущего созыва.
В этой связи американские эксперты считают что, экономическая борьба Ирана и усиление напряженности в отношениях с Соединенными Штатами помогли расчистить путь к победе на предстоящих выборах прежде всего консервативным кандидатам. Выбор следующего спикера парламента поможет определить, будут ли политические дебаты в новом законодательном органе занимать более жесткую или традиционалистскую позицию. Независимо от исхода выборов, растущее разочарование иранцев в своем правительстве может в конечном счете подорвать легитимность следующего парламента, а также предвыборные перспективы умеренных кандидатов в президенты в 2021 году (очень сильно в этом сомневаемся — авт.). Предполагается, что итоги уже первого тура парламентских выборов могут возвестить о возвращении более консервативного по составу законодательного органа. Если умеренные и реформисты отойдут на задний план, такой исход подтолкнет Тегеран к более жесткой и ястребиной внешней политике, оставляя меньше места для переговоров с Западом на фоне растущей напряженности между США и Ираном. Однако, независимо от его следующего идеологического состава, новый парламент Ирана своей главной повесткой дня будет полагать формулирование ясных ответов на экономические и социальные требования все более стесненного в средствах электората. Эта реальность, которая может иметь тяжелые последствия для политической стабильности Тегерана в преддверии решающих президентских выборов 2021 года в стране.
Будучи менее политически весомым органом, чем многие неизбранные институты Ирана, иранский парламент играет решающую роль в проведении дебатов о консенсусе в формате широкого политического спектра страны. То, как эти дискуссии развернутся в следующем парламенте страны, даст ключ к пониманию того, куда движется политическое будущее Ирана, особенно в том, что касается его проблемной экономики. Предыдущие парламентские выборы в 2016 году прошли в то время, когда иранцы с оптимизмом смотрели на перспективы развития страны с точки зрения переговоров с Западом по вопросу заключения СВПД и соответственной активизации экономических контактов с западными странами. Тогда основным обещанием реформаторов был тезис о том, что более тесные отношения с Соединенными Штатами и Европой приведут к экономическому омоложению, и в результате реформистские и умеренные кандидаты получили 41% мест в парламенте, за ними следовали консерваторы — 29% и независимые — 28%. Однако в этом году выборы пройдут на фоне исключительных экономических и дипломатических трудностей для иранского правительства и его граждан. И это, наряду с обострением американо-иранских отношений, увеличило вероятность прихода в парламент сторонников более жесткой линии.
Кампания Вашингтона по «максимальному давлению» и последовавшие за ней санкции США сильно отягощали экономику Ирана в течение последнего года. И некоторые иранцы обвиняют нынешние фракции и политиков в иранском руководстве (включая парламент) в том, что они ответственны за эти экономические сложности. Это так, но верен и еще один вывод: иранцы чувствуют себя обманутыми Западом после того, как они поверили его обещаниям в рамках заключения СВПД. Примерно так же, как большинство российского наполнения разочарованы недружеской и циничной позицией Запада после распада СССР. Это самый главный вопрос, поскольку такое разочарование особенно четко играет именно в странах с имперским мышлением. А Иран как раз из этого разряда стран. В этом контексте избиратели с большей вероятностью отдадут свой голос за кандидатов, которые обещают предложить что — то новое и отличное от политики последних четырех лет. А более националистическая и ястребиная политика, провозглашаемая сторонниками жесткой линии и консерваторами, предлагает именно это. В сочетании с беспрецедентной поспешностью дисквалификаций должностных лиц перед выборами, эта среда означает, что нынешние парламентские выборы, скорее всего, будут разборкой между разными консервативными фракциями и в меньшей степени — конкуренцией между умеренными и консерваторами, как в 2016 году. Действительно, в 44 из 208 избирательных округов Ирана на парламентские места претендуют только консервативные кандидаты. У этих консерваторов разные взгляды на то, как надо проводить экономическую политику. Все они, как правило, выступают против более умеренной, глобально ориентированной политики поддержанного реформистами президента Хасана Роухани. С точки зрения безопасности и внешней политики, Корпус стражей исламской революции (КСИР), который наполнен в основном сторонниками консервативных фракций (включая некоторые фигуры, которые придерживаются ультра-жесткой линии), также, вероятно, будет иметь больше союзников в предстоящем парламенте, которые будут выступать за более агрессивный подход к региональной военной политике Ирана, а также его более глобальной борьбе против усилий США по сдерживанию регионального влияния Ирана. Назначение следующего спикера парламента даст один из первых ответов на то, куда иранская политика может склониться после февральских выборов, и будут ли законодательные дебаты склоняться к более жесткой или традиционалистской повестке дня. Спикер направляет законодательную повестку дня, и, как правило, рассматривается как один из наиболее важных публичных политиков в Иране. Нынешний спикер Али Лариджани является самым продолжительным главой парламента в истории Ирана. Но спустя 11 лет Лариджани решил уйти в отставку и не баллотироваться на переизбрание, оставив вакуум, который, вероятно, будет заполнен более жестким спикером, представляющим более консервативный лагерь. Мохаммад Багер Калибаф, бывший мэр Тегерана, в настоящее время является одним из главных претендентов на пост преемника Лариджани. Как бывший глава ВВС Ирана, Калибаф будет самым видным бывшим членом КСИР, который поднимется на пост спикера, что укрепит значительное влияние военных в иранском правительстве.
Однако независимо от того, сколько мест получат различные фракции на предстоящих выборах, реформистам, умеренным, традиционным консерваторам и жестким консерваторам придется управлять страной в рамках общества, которое все больше и больше подвержен негативным влиянием в рамках ухудшения состояния иранской экономики. Это означает, что экономическая политика будет доминировать в дискуссиях в новом парламенте. Вероятно, самые сильные консервативные фракции будут обдумывать широкий спектр способов смягчения финансовых проблем страны, начиная от более популистских и заканчивая более жесткими. Но в этом стремлении законодатели столкнутся с давлением со стороны своих избирателей в рамках приоритета принятая краткосрочных и немедленных экономических решений, а не к долгосрочным экономическим структурным решениям. Ухудшение состояния экономики страны также вызвало общее чувство политического разочарования в отношении правительства в целом. И если это недовольство приведет к низкой явке на предстоящие выборы, это может привести к подрыву общей законодательной власти следующего парламента путем делегитимации результатов выборов.
От себя отметим, что это чисто американский подход к этой проблеме, и он мало имеет отношение к действительности. А действительность не в явке, а в том, что консервативные фракции возьмут под свой контроль парламент. Именно этот факт будет определять суть настроений большинства населения, а не попытки американских экспертов заретушировать очевидной провал в своей внешней политике. Мы имеем ввиду тот факт, что за счет выхода из СВПД и санкционного давления Вашингтон собственными руками приводит сейчас к власти своих откровенных и самых непримиримых оппонентов. И попытки в этом контексте нивелировать этот провал якобы низкой явкой на предстоящие выборы представляется неубедительными. Второй важный момент: Роухани в общем-то во многом с позиции камикадзе уже провел ряд серьезных и непопулярных экономических структурных реформ в рамках лучшей адаптации страны к экономическому прессингу. Мы имеем ввиду и отмену топливных субсидий, и ликвидацию теневых обменных пунктов валюты, и девальвацию национальной валюты. Прошлый год стал первым в истории Ирана, когда экономика страны не зависела напрямую от экспорта нефти. Об этом заявил на пресс-конференции в воскресенье 16 февраля президент республики Хасан Роухани. «Это первый год, когда наша экономика перестала быть зависимой от нефти», — сказал он. Президент добавил, что «прогресс может показаться не таким большим, но цифры говорят <…> о положительной динамике». Он отметил, что «Иран сумел справиться с максимальным давлением США». «Санкции создали проблемы, но они не достигли своих целей», — сказал Роухани. И с рядом оговорок с этим выводом можно согласиться.
Ко всему этому надо добавить, что нынешние парламентские выборы являются важным индикатором политического будущего Ирана с точки зрения итогов президентской гонки 2021 года. Лариджани входит в число влиятельных кандидатов, которые потенциально могут баллотироваться, наряду с вице-президентом Э.Джахангири; С.Джалили, бывшим лидером Высшего совета национальной безопасности; членом парламента Али Мотахари; и министром информационных и коммуникационных технологий Мохаммадом Джавадом Азари Джахроми. Чтобы помочь умеренному лагерю сохранить популярность до 2021 года, Роухани провел кампанию, чтобы помочь реформистам и умеренным кандидатам, все еще баллотирующимся на парламентские места, по демонстрации экономических достижений своего правительства. Он также пообещал рост в ненефтяном секторе, а также заявил, что его правительство помогло в создании новых компаний частного сектора и 3,6 млн новых рабочих мест. Но в то время как эти тезисы помогут сохранить электоральную поддержку некоторых из его сторонников, санкции будут продолжать подрывать его популярность, и в конечном итоге это может стать похоронным звоном для умеренных на предстоящих президентских выборах.
От себя добавим, что главным бенефициаром парламентских и президентских выборов будут все-таки прагматичное крыло консерваторов. И их представителем, в том числе, надо полагать именно Лараджани и с рядом оговорок того же Калибафа. Этот слой политиков, несмотря на свой консерватизм в социальной сфере, тем не менее выступают на внедрение либеральных рычагов в экономику и проведение гибкой и взвешенной внешней политики, что не исключает переговоров с теми же США в конечном счете.