21 февраля посол Индии в Кабуле Винай Кумар встретился с вице-президентом Афганистана Амруллой Салехом с целью подтвердить «приверженность Индии сотрудничеству с новым правительством и его демократическим строем в укреплении двустороннего стратегического партнерства». Встреча была приурочена к соглашению между США и радикальным исламистским движением «Талибан» (запрещено в РФ), началу периода «сокращения насилия», а также к ожидаемым внутриафганским переговорам и визиту президента Дональда Трампа в Индию. Обоснованное стратегическими намерениями решение Индии поддержать президента Ашрафа Гани подчеркивает центральную идею ее политики в отношении Афганистана: обеспечить постоянный стратегический баланс между Кабулом и Исламабадом. За последнее десятилетие в свете структурной слабости Афганистана по отношению к Пакистану Нью-Дели сосредоточил свое внимание на поддержке Кабула в борьбе за его, хоть и незначительное, влияние на условия переговоров с талибами. В этом контексте Индия столкнулась с двумя взаимосвязанными дилеммами: во-первых, как обеспечить внутриполитическую согласованность в Кабуле, если президент и (ныне бывший) премьер-министр Абдулла Абдулла находятся в состоянии ожесточенной конфронтации? Этот момент важен ввиду того, что подобный раскол, вероятнее всего, еще больше ослабит роль афганского правительства в переговорах с талибами. Во-вторых, стоит ли Индии каким-либо образом взаимодействовать с «Талибаном»? Ведь независимо от позиции Кабула в ожидаемом внутриафганском диалоге существует вероятность, что «Талибан» в той или иной форме станет частью афганского правительства. Что касается первого вопроса, Индия решительно отвергла идею Абдуллы о создании параллельного правительства при поддержке бывшего вице-президента Абдула Рашида Дустума. Это решение и оперативность его принятия не имеют ничего общего с предполагаемой легитимностью Независимой избирательной комиссии Афганистана. Это обусловлено тем, что Гани пользуется относительно большей поддержкой США, чем Абдулла, и имеет команду, которой Индия может доверять в защите своих интересов. Помимо этого Нью-Дели просто не может допустить внутриполитический коллапс Кабула за считаные дни до начала переговоров. Во всяком случае, Индия будет стремиться укрепить позицию Гани во внутриафганском диалоге. Существует вероятность, что в ближайшие недели Нью-Дели может еще больше увеличить политическую, дипломатическую, финансовую и разведывательную поддержку Кабула. На этапе переговоров Индия вряд ли найдет лучшего сторонника, чем вице-президент Амрулла Салех, который является авторитетным критиком Пакистана и верным союзником Индии, придерживающимся жесткой риторики в переговорах с противниками. Даже если стремление к политическому единству в Кабуле необходимо Индии для поддержки Гани, присутствие и действия Дустума в еще большей степени определяют стратегическую целесообразность данного решения. Нью-Дели почти не следует опасаться Абдуллы и его сторонников, учитывая их заинтересованность в выстраивании конструктивных отношений с Индией, однако позиция Дустума вызывает у Нью-Дели объяснимые опасения. В апреле 1992 года ополчение во главе с Дустумом сорвало планы Индии по спасению своего союзника и тогдашнего президента Мухаммеда Наджибуллы. Вскоре после неудачной попытки его побега моджахеды захватили Кабул. Следовательно, недавно озвученные намерения Дустума по смещению афганского правительства представляют собой нежелательный сценарий для индийских властей. Но факт остается фактом: существуют пределы, в которых Индия может поддержать Кабул, учитывая его ограниченные возможности, отсутствие внутриполитического порядка и зависимость от внешней помощи. Таким образом, второй вопрос остается открытым: как должна поступить Индия в связи с неизбежным возвращением во власть поддерживаемых Пакистаном афганских талибов? В 1992 году, несмотря на бунт повстанцев в Кашмире, Индия все же неохотно признала поддерживаемое Пакистаном правительство моджахедов после продолжительного осуждения их действий в 1980-х годах. В результате индийские власти постепенно обрели понимание политики моджахедов и осознание того, что не все боевики находятся под контролем Пакистана или разжигают конфликты в Кашмире. Точно так же Индия отказалась официально сотрудничать с афганскими талибами, однако при этом имели место неофициальные контакты и передача сигналов на уровне разведки. Афганские талибы, со своей стороны, также избегали открытого взаимодействия с Индией во избежание осложнений в отношениях с Пакистаном. Но, несмотря на это, существуют ограниченные свидетельства того, что Индия располагает детальными знаниями о деятельности группировки и имеет доступ к руководству и боевикам афганских талибов, что позволяет ей провести серьезную и хорошо спланированную корректировку своего политического курса, если возникнет такая необходимость. Тем более, в свете того, что талибы вновь вступают на политическую арену, обеим сторонам необходимо оценить издержки и выгоды от нынешней разобщенности. В текущей ситуации маловероятно (и даже нежелательно, поскольку это ослабит роль Кабула в диалоге), что Индия официально признает афганских талибов до того, как будет достигнуто урегулирование на внутриафганских переговорах. Однако дебаты в индийских политических кругах о том, стоит ли взаимодействовать с афганскими талибами, реальны и очень актуальны. В связи с этим властям также предстоит выяснить, какую выгоду Индия может извлечь из визита Д.Трампа для продвижения своей позиции относительно Афганистана и Пакистана. В любой ситуации, будь то относительно мира или продолжающейся войны, интерес США к участию в афганской кампании со временем будет только снижаться. По этой причине Индия должна быть заинтересована в поддержке своих союзников в Кабуле, а также в расширении своего влияния среди различных афганских политических группировок – как в рамках основного политического вектора, так и относительно повстанческих сил.