Конец февраля 2020 года ознаменовался тем, что Турция приступила к активному выполнению обещания, данного президентом страны Реджепом Тайипом Эрдоганом, скажем прямо, мало кем за пределами самой Турции воспринятым всерьез (из серии: «Он что с Сирией воевать будет?» — В.К.).
Речь идет о требовании турецкого лидера к официальному Дамаску отойти на исходные позиции зоны деэскалации Идлиб или же, как пообещал Р.Т.Эрдоган, Вооруженные силы Турции «сами отодвинут Дамаск». Это требование турецкого лидера, хотя и сопровождалось переброской турецких войск и техники в район Идлиба, было встречено за рубежом достаточно скептично.
Все привыкли к тому, что между объявлениями турецким лидером о готовности применять силу и её фактическим применением проходит достаточно продолжительный отрезок времени, в ходе которого Турция договаривается о поддержке с какой-либо из глобальных держав – Россией или США. Так было в случаях «хрестоматийных»: «Щита Евфрата», «Оливковой ветви» и «Источника мира». Каждой из них предшествовала интенсивная проработка Турцией варианта прикрытия – дипломатического и военного.
В случае Идлиба мы видим ситуацию, демонстрирующую значительный отход Турцией от всех её стратегий и тактик, принятых до сих пор.
1.Турция не стала дожидаться2 того, что она будет поддержана ни кем-то из своих традиционных союзников (США, НАТО, ЕС), ни из альтернативного крыла (Россия и Иран). Не стала она втягиваться и в затяжные переговоры (время работало против неё в Идлибе -В.К.).
2.Турция перебросила свои войска в Идлиб и довольно быстро перешла от их скрытого использования до прямого противостояния с официальным Дамаском. Иными словами, налицо не борьба с терроризмом, в рамках контртеррористической операции, а борьба с государством, пусть и не признаваемым Турцией официально. Проще говоря, война. Вопрос отсутствия господства в воздухе Турция пытается решить интенсивным использованием беспилотных летательных аппаратов.
3.Турция действует одновременно на многих направлениях и даже в рамках одного направления есть несколько фронтов. Можно выделить два направления – Восточное Средиземноморье (разбивается на Ливию и ситуацию вокруг Кипра – В.К.), а также Сирию (разбивается на Идлиб и на турецко-сирийскую границу – В.К.).
4.Турция не ослабляет давления ни на одном из упомянутых выше направлений и, более того, нагнетает свои отношения с Европой тем, что она открыла свою границу для незаконных мигрантов. Причем, речь не идет о сирийских беженцах исключительно и, уж точно, те, кто сегодня штурмуют греческую границу не имеют никакого отношения к Идлибу. Турция перешла от уговоров Европы поддержать её материально с беженцами и ультиматумов до тех самых практических шагов, которые уже давно обещались. Подчеркнем: Турция давно обещала открыть границу для беженцев.
5.Пункт выше не мешает туркам пытаться заручиться поддержкой международных игроков, которые являются её противниками по одному вопросу в других вопросах. Это довольно сложная схема ситуативных и локальных альянсов, которую Турция пытается отстраивать, базируясь на том тезисе, что кто бы и как бы к Турции и её действиям не относился «Россия – ещё хуже!».
Иллюстрируем перечисленные тезисы с разбивкой на направления и фронты турецких действий.
Турецкие противники в Ливии (здесь и далее, «грубыми мазками» — В.К.): это фельдмаршал Халифа Хафтар, поддерживаемый Египтом, КСА и ОАЭ, плюс, в том или ином виде, Францией и Россией. Союзники Турции в Ливии: Правительство национального согласия и Катар. Предпринимаются попытки по тому, чтобы вовлечь Россию в процесс ливийского миротворчества. Заметим, что переговоры в Москве и в Берлине – это результат определенных достижений турок на этом направлении. Однако, успехов все это миротворчество пока не приносит.
Турецкие противники в Восточном Средиземноморье: Республика Кипр, Греция, Египет и Израиль. Они пользуются поддержкой ЕС, США и транснациональных корпораций. Спорные участки Восточного Средиземноморья, в районе острова Кипр, являются своего рода «морским Идлибом», за который Турция готова вступить в прямое вооруженное противостояние с Грецией и Кипром на море силами своих ВМС. После того, как на боевое дежурство в Турции встанут российские системы С-400 Турция, достигнет паритета с Грецией по прикрытию своего неба. Союзники Турции в Восточном Средиземноморье: Турецкая Республика Северного Кипра и, собственно, все. К разработке месторождений Восточного Средиземноморья Турция, так или иначе, пыталась «пристегнуть» российские и китайские компании, но безуспешно.
Турецкие противники в Идлибе: сегодня это официальный Дамаск при поддержке Ирана и России. Турецкие союзники в Идлибе: разномастные террористические группы и Катар. Про возможность активной поддержки Турции Европой можно забыть (см. выше и Часть 1 публикации – В.К.). Про возможность того, чтобы заручиться активной поддержкой США и НАТО – чуть ниже. Как сообщают турецкие СМИ, повторяя заявления американских официальных лиц, варианты сейчас «рассматриваются». Большой приз для США, НАТО и ЕС – это, всерьез и надолго, испорченные отношения между Россией и Турцией. При политической жизни Р.Т.Эрдогана и В.Путина это не лечится. Это заставляет американцев всерьез рассматривать варианты того, как оказать эффективную помощь, не втягиваясь ни в какие дополнительные противостояния. Впрочем, не стоит забывать и о том, что Астаниский формат ещё не до конца «похоронен», что позволяет говорить об открытом окне возможностей между Турцией, Россией и Ираном, если будет достигнут компромисс. Хотя к союзникам Турции в Идлибе Россию и Иран причислить нельзя даже при эффективно работающем Астанинском процессе.
Турецкие противники в турецко-сирийском приграничье (запад и восток р. Евфрат -В.К.): это курды из Партии демократический союз и «Сил народной самообороны», которые пользуются серьезной материально-технической поддержкой со стороны США. Бюджет США на 2020 год, невзирая на турецкие протесты и обвинения США в предательстве «образцового турецко-американского партнёрства» предусматривает поддержку сил, дружественных американцам, в том числе, сирийских курдов. Если рассматривать ситуацию с турецкой точки зрения, то ПДС и СНС – это суть есть Рабочая партия Курдистана, которая действует в восточных и юго-восточных регионах страны (впрочем, турки заявляют о том, что потенциал РПК в Турции, в ходе антитеррористической операции против неё, был подорван и сейчас РПК не в состоянии заниматься активной террористической деятельностью и находится на грани своего выживания – В.К.). То есть, в противников Турции в турецко-сирийском приграничье можно включать и РПК, с поправкой на её нынешний потенциал. Турецкие союзники в турецко-сирийском приграничье: с определенными «оговорками и изъятиями», Турции удалось добиться соглашений с Россией (к западу от реки Евфрат – В.К.) и с США (к востоку от реки Евфрат – В.К.). Впрочем, Турция высказывает открытое недовольство тем, что условия турецко-российских и турецко-американских договоренностей не выполняются – курды не вышли за границы буферной зоны. Легитимация турецкого пребывания в турецко-сирийской буферной зоне обеспечивается условиями Аданского соглашения (возможность, по сути, «подарена» российским МИДом в обмен на надежду признания Анкарой официального Дамаска, чего, как известно, не случилось – В.К.).
Можно сюда добавить ещё один фронт напряженности, который подспудно существует у Турции: это палестино-израильский конфликт, где Турция также действует достаточно активно, вступая в политическое противостояние с Израилем. Не стоит забывать и о том, что Израиль также является интересантом в Сирии, будучи заинтересованным в двух, достаточно противоречивых вещах: 1) в территориальной целостности, читай, предсказуемости, Сирии, 2) в том, чтобы не произошло чрезмерного усиления Ирана в регионе, в том числе, в Сирии.
Как мы видим – это довольно сложная система уравнений турецкой внешней политики.
Особенно, если учесть то обстоятельство, что Турция сегодня занимает весьма странное место в Североатлантическом альянсе. НАТО не позволяет Турции выступать в Альянсе со своей антитеррористической повесткой и оставляет ей самой разбираться со своими региональными амбициями и проблемами, которые, в этой связи, возникают. Пока Турции не удалось привлечь НАТО к своим действиям в той же Сирии со ссылкой на статью Устава НАТО о коллективной безопасности (попытки предпринимаются с 2011 года – В.К.). Однако, сегодня Турции говорит о том, что она подверглась атаке со стороны зарубежного государства – САР и вновь ставит вопрос о поддержке НАТО.
Вопрос вступления Турции в Европейский союз, и вовсе, снят с повестки дня. Эта дорога и так, в принципе, не сходилась – ну никто не собирался принимать Турцию в ЕС. Однако, тот факт, что Турция шла по бесконечному пути евроинтеграции, давал ей и определенную политическую поддержку со стороны ЕС. Допустим, эта самая евроинтеграция очень сильно помогла действующей власти «вернуть турецкую армию в казармы». Ситуацию с открытием Турции своей границы с Грецией для беженцев следует воспринимать как достаточно отчаянный шаг со стороны Турции, который вбивает окончательный клин в отношения между Турцией и ЕС. Единственно на кого может рассчитывать, в определенной мере, Турция – это на «младочленов» ЕС и НАТО, настроенных радикально антироссийски – страны Балтии и Польша. Хотя практической пользы от такой поддержки немного. Зато Греция, в результате действий Турции заветировала антироссийскую резолюцию НАТО по Идлибу, тем самым показав Турции, что та, как минимум, поторопилась с открытием своих границ для беженцев.
Даже простой анализ приведенных систем уравнений внешней политики Турции приводит к одной мысли: турецкое руководство утвердилось (или демонстрирует такую убежденность – В.К.) в том, что Турция является не региональной, а глобальной державой. Поскольку именно для глобальных держав характерно наличие и широкое географии и круга интересов, и готовность их отстаивать не только за столом переговоров, но и с оружием в руках, и способность действовать, при всем при этом, в одиночку.
Заметим, что на всех упомянутых выше фронтах Турция действует в стратегическом одиночестве, вызывая законные сомнения в том, что она адекватно оценивает и свой потенциал, который раскладывается на потенциал политический, военный и экономический. Все, что делается Турцией сегодня – за пределами её участия хоть в каких-то альянсах. Турция не является участником никакого блока с кем у страны наблюдалась бы хотя бы близкая повестка и пересекались бы, достаточно тесно интересы.
Про потенциал Турции поговорим чуть позже, однако, сегодня Турция пытается разыграть в Идлибе «большой приз» — свои отношения с Россией, которые складывались, так непросто, на протяжении последних лет и привели к возникновению стратегических проектов двустороннего сотрудничества, вызывающих законную обеспокоенность Запада формированием оси Россия – Турция (АЭС «Аккую», газопровод «Турецкий поток», поставки Турции С-400 – В.К.).
Теперь Турция пытается эти отношения «расторговать». Строго говоря она пыталась это делать ещё в 2015-м году, в разгар самолетного кризиса. Однако, сейчас российско-турецкие отношения, выражаясь в терминах капитализма, стоят дороже.
К граням отношений между Россией и Турцией добавились, допустим, поставки систем С-400 и перспективы того, что Россия может зайти на турецкий рынок вооружений, составив конкуренцию американцам и, более того, приведя, своим появлением, к тому, что система безопасности Турции будет видоизменена в результате военно-технического сотрудничества с Россией, с понятными последствиями. Уже сейчас в турецких медиа активно отрабатывается мысль, которую можно сформулировать следующим образом: «А что бы было, если бы у Турция были сейчас на С-400, а F-35?». Разумеется, говоря таким образом, авторы имеют в виду не конкретную сделку, а, вообще, направление своего военно-технического и военно-политического сотрудничества.
Итак, как мы видим, отношения между Турцией и Россией «подорожали» и Турция пытается их продать США в обмен на поддержку в Идлибе.
Накануне состоялся телефонный разговор между президентами США Д.Трампом и Турции Р.Т.Эрдоганом. В ходе разговора Турция обратилась к США с просьбой о развертывании систем The Patriot на турецко-сирийской границы с целью объявления там бесполетной зоны. Ровно по сценарию 2015 года, когда, после атаки на российский самолет, США / НАТО Турции в этом отказали. В ходе пресс-конференции Д.Трамп подтвердил факт обсуждения этого вопроса с Р.Т.Эрдоганом, но воздержался от дальнейших комментариев. По сообщениям турецких СМИ спецпредставитель США по Сирии Д.Джеффри является сторонником идеи о предоставлении Турции американских систем ПВО, однако, пока встречает сопротивление со стороны Пентагона, рассматривающего данный шаг опасным с геополитической точки зрения. Небезосновательно американцы отказываются от этого шага, надо заметить. Попытка создать над турецко-сирийской границей бесполетной зоны, читай, прикрыть турецкие действия в Сирии чревата прямым столкновением США и России.
Отсюда и невнятные заявления генерального секретаря НАТО с осуждениями действий Дамаска и Москвы в Сирии и призывами к немедленному прекращению военных действий. Заметим, что ни слова про оказание Турции физической непосредственной поддержки со стороны НАТО до сих пор не прозвучало. Заметим, что и не прозвучит.
Результатом чего становится, что Турция, продекларировав себя глобальной державой, сейчас познает все прелести односторонних действий, не пользующихся поддержкой и прикрытием со стороны международных игроков.
На момент написания данной статьи освещение турецкими СМИ турецкой же кампании в Идлибе – весьма и весьма бодрые. Сообщается о тысячах пораженных целях в Сирии. Говорится об успешном использовании Турцией своих БПЛА, которые, по сути, лишили Дамаск и Москву полного контроля над идлибским небом. Приводится соответствующая «красивая» видеосъемка. Это сопровождается с другой стороны торжественными проводами в последний путь погибших турецких военнослужащих. Накануне в Турции был неофициальный траур. Повсюду проходили траурные церемонии. Самими массовыми они были на футбольных стадионах в преддверии футбольных матчей, где на больших экранах показывали фотографии погибших турецких солдат, по сути, мальчишек. Понятное дело, какова была реакция наблюдающих за этим.
То есть, турецкое руководство пытается объединить страну под патриотическими знаменами. Оппозиция, ранее настаивавшая на том, что надо устанавливать дипломатические отношения с Асадом, пока отмалчивается, идя в фарватере у власти. Потому как не с руки, когда страна несет потери, но, вроде как, «побеждает в войне», демонстрировать какие-то упаднические настроения. Это непременно будет использовано действующей властью в качестве предательства родины. Тут власти можно и досрочные выборы объявить и нанести сокрушительный удар по своим оппонентам.
Но ситуация заключается в том, что Турция не является глобальной державой. Её экономика уязвима, её военный потенциал и опыт – пусть и существенен, но все равно имеет немало слабых мест. Более того, Турция разменивается на слишком много фронтов и рискует нарываться на асимметричные действия и удары со стороны своих противников. Когда Турция начнет вязнуть во всей этой истории, тогда настроения в Турции моментально изменятся (они, вообще, крайне переменчивы – В.К.) и обратятся против действующей власти. В этом смысле, та ведет очень и очень рискованную игру, прежде всего, для самой себя.