Социально-экономическая ситуация в Ливане продолжает оставаться напряженной. Она еще больше осложнена эпидемией коронавируса и карантином, которую ввели власти Ливана в качестве реакции на нее. Карантин подразумевает существенное снижение деловой активности и как следствие новые потери ливанской экономики. Однако карантин принес Ливану не только негативные последствия. Под предлогом избегать массовых скоплений людей армия и полиция демонтировали палаточный городок на площади Джумхурия и прекратили массовые демонстрации. Для понимания текущей политической ситуации в Ливане важными представляются два момента. Во-первых, переосмысление новым правительством Ливана прежнего экономического курса, продолжавшегося с начала 1990-х годов и приведшего к тяжелейшему финансовому кризису. Во-вторых, дело Амера Фахури, показавшее всю условность и уязвимость ливанского суверенитета.
10 марта премьер-министр Ливана Хасан Диаб выступил в ливанском парламенте с речью, в которой назвал причины сурового экономического кризиса, переживаемого в настоящее время Ливаном. По его словам, кризис является результатом «проводившейся в течение почти тридцати лет безответственной экономической политики, отдававшей предпочтение экономике ренты перед экономикой производства». Эта критика адресована экономическому курсу покойного премьер-министра Рафика Харири, который без особых вариаций проводился с 1992 года. Рафик Харири был уверен в необходимости привязки ливанской экономики к экономикам монархий Персидского залива. Это объяснялось двумя факторами. Во-первых, значительным количеством ливанских граждан, работающих в странах Залива и пересылающих оттуда финансовые средства своим семьям и родственникам. Во-вторых, значительным количеством туристов из стран Залива, ежегодно прибывающих в Ливан и оставляющих там большие деньги. Исходя из этого, Харири был выдвинут тезис о приоритете сферы услуг над промышленностью и сельским хозяйством в ливанской экономике. Об ошибочности такого курса в прошлом говорили министры экономики и финансов в бывших ливанских правительствах Жорж Корм и Шарбель Наххас.
Впрочем, существует и другой взгляд на проблему, разделяемый многими политиками в движении «Мустакбаль» и партии «Ливанские силы». Он состоит в том, что во всех экономических и политических проблемах Ливана виновата «Хизбалла». Следование этого движения иранской повестке, его конфронтация с Саудовской Аравией, широкая вовлеченность движения в конфликты в Сирии, в Ливане и в Йемене ведут к международной изоляции Ливана. В качестве доказательства враги «Хизбаллы» приводят в пример 2016 год. В марте этого года Ливан отказался поддержать антииранскую резолюцию ЛАГ. В ответ правительства Саудовской Аравии, ОАЭ, Катара ввели туристический бойкот Ливана, запретив своим подданным посещать эту средиземноморскую страну, что привело к значительным потерям ливанской экономики. Отчасти это верно, так как бескомпромиссная политика «Хизбаллы» привела к ухудшению отношений Ливана со странами ССАГПЗ. Однако критики «Хизбаллы» умалчивают о том, что не это движение создало в стране систему финансовой пирамиды, при которой правительство Ливана занимало деньги у ливанских банков до тех пор, пока бюджет уже не мог позволить обслуживание долга. Они также умалчивают о коррупции, принявшей, по словам Хасана Диаба, «высокомерный и обыденный характер».
Несмотря на то, что многими наблюдателями правительство Хасана Диаба рассматривается как «правительство Хизбаллы», ливанские эксперты и политологи скептически оценивают шансы появления единой оппозиционной коалиции. Теоретически такая коалиция могла бы включить в себя движение «Мустакбаль» Саада Харири, ПСП Валида Джумблата и «Ливанские силы» Самира Джаджаа. Однако на практике формирование единого оппозиционного блока сталкивается со значительными трудностями. Движение «Мустакбаль» существенно ослаблено разочарованием значительной части суннитов Ливана в фигуре Саада Харири. Вторым фактором является лишение С.Харири саудовской поддержки после фактического прихода к власти в КСА наследного принца Мухаммеда бен Сальмана. Ливанские аналитики считают доказательством слабости Саада Харири то, что в период избирательной кампании 2018 года он для того, чтобы провести свих сторонников в парламент должен был вступить в Триполи в альянс со своими соперниками экс-премьером Наджибом Микати и Мухаммедом Сафади. На севере Ливана, в Аккаре ему пришлось временно примириться с раскольником из своего движения Ашрафом Рифи и представителем могущественного суннитского клана Фейсалом Караме. Что касается Самира Джаджаа, то, несмотря на все усилия, ему не удалось стать одним из лидеров недавнего протестного движения в Ливане. Джаджаа так же как и Харири протестующие рассматривают в качестве представителя коррумпированного политического класса. Валид Джумблат предпочитает хранить нейтралитет. Его позиции после парламентских выборов 2018 года сильно пошатнулись, и он еще не решил к какому лагерю ему примкнуть для их восстановления: сторонников или противников «Хизбаллы». По данным ливанских экспертов, Джумблат готовится к визиту в Москву, где он запросил встречу с президентом Российской Федерации Владимиром Путиным.
Знаковым политическим событием в Ливане в марте с.г. является бегство арестованного в октябре прошлого года коллаборациониста Амера Фахури. Амер Фахури, в прошлом офицер марионеточной произраильской «Армии Южного Ливана» (АЮЛ). В период израильской оккупации Амер Фахури принимал участие в пытках и казнях ливанских патриотов в тюрьме Хийам в Тире. В 2000 году вместе с другими военнослужащими АЮЛ Фахури эвакуировался в Израиль, а затем уехал в США. В 2018 году он получил американское гражданство. Как гражданин США в сентябре 2019 года приехал в Бейрут для того, чтобы повидать родственников и был арестован за военные преступления. В середине марта судья одного из бейрутских судов изменил Фахури меру пресечения. Однако суд города Набатия в Южном Ливане запретил ему до окончательного разбирательства покидать пределы страны. Невзирая на это, 19 марта Фахури бежал из страны. Сообщается о том, что он укрылся на территории посольства США в Бейруте, откуда на вертолете американских вооруженных сил вылетел на Кипр. При этом бегство бывшего коллаборациониста из Ливана стало грубым нарушением законодательства этой страны. Пощечиной для ливанского общественного мнения стал и прием Фахури президентом Дональдом Трампом в Белом доме и их совместная фотография.
Свое недовольство происшедшим выразил лидер движения «Хизбалла» Хасан Насралла. Лидер партии подчеркнул, что была сделка с США об освобождении Фахури, но члены «Хизбаллы» ничего об этой сделке не знали. Насралла добавил: «С тех пор как Фахури был арестован шесть месяцев назад, США начали оказывать сильное давление на ливанское государство, чтобы предатель был освобожден без всяких предварительных условий. Раздавались прямые угрозы санкций в отношении ливанских политиков, даже не связанных с нашей партией, прекращения помощи ливанской армии, санкций в отношении нашей экономики». Оценивая освобождение Фахури, Насралла отметил: «Дело Фахури показывает, что ливанское правительство никогда не было правительством «Хизбаллы», ливанское государство никогда не было государством «Хизбаллы» и что есть партии, которые оказывают большее влияние на нашу внутреннюю политику». При этом Насралла горько посетовал на предательство со стороны «некоторых друзей» «Хизбаллы». Представляется, что под ними он скорее всего подразумевал руководство христианской партии СПД в лице Мишеля Ауна и Джебрана Басиля.
Дело Фахури напоминает недавний казус Карлоса Гона, который свидетельствует о нарушении не только ливанского, но и международного права. Карлос Гон, будучи тройным гражданином Бразилии, Ливана и Франции, в течение долгого времени был генеральным директором японского автомобильного концерна «Ниссан» после его слияния с французским «Рено». В конце 2018 года он был арестован в Японии по обвинению в нецелевом расходовании и расхищении 150 млн долларов. В последних числах декабря 2019 года Гон, находившийся в Японии под домашним арестом, бежал от японского правосудия. Он был вывезен в ящике из-под музыкальных инструментов, затем чартерным рейсом проследовал в Турцию, откуда прибыл в Ливан. Обращает на себя внимание, что Гон не укрылся ни во Франции, ни в Бразилии, так как эти страны выдали бы его. Интересно, что Гон, которого разыскивает Интерпол, был принят президентом Ливана Мишелем Ауном. Таким образом, Ливан стал государством как принимающим, так и отпускающим явных уголовных преступников.