11 марта 2020 года в Турции был зафиксирован первый случай коронавируса. По состоянию на конец дня 8 апреля, то есть, практически через 1 месяц после первого случая выявленного и официально озвученного в стране, ситуация с коронавирусом в Турции выглядит следующим образом: общее число заболевших — 38226 человек (+4117 человек лишь только за последние сутки, что является рекордным показателем), а общее число умерших — 812 (+87 за сутки).
Расширенная статистика, также по состоянию на 8 апреля 2020 г.: общее число тестов на коронавирус – 247 768 (за последний день – 24 900), число больных в отделениях интенсивной терапии — 1492, число больных, подключенных к аппарату искусственной вентиляции легких — 995, общее число выздоравливающих больных — 1846.
Говоря о каждом очередном антирекорде роста числа заболевших в Турции, турецкие СМИ, нередко, пытаются сместить акцент в сторону того, что постепенно растет и число выздоравливающих. Хотя, если просто обратиться в сторону статистики, то сразу будет видно, что прирост числа заболевших и прирост числа выздоравливающих пока – заметным образом, пока в пользу первых.
Что, впрочем, не мешает турецкому руководству заявлять о том, что Турция ранее многих стран мира оценила масштаб угрозы от коронавируса и начала предпринимать соответствующие меры. Эти же меры приводят, также по словам президента Р.Т.Эрдогана и провластных политиков к тому, что Турция находится в лучшем положении, чем США и страны ЕС.
Понятно, что лишь только сейчас, спустя практически 1 месяц после официального объявления о возникновении очага заболевания в Турции, постепенно начинают поступать первые экономические итоги – последствия инфекции. Остается, в этом смысле, дождаться цифр Турецкого комитета по статистике (TUIK) и комментариев независимых экономистов.
Однако, не меньшую пищу для ума дает социология. Очевидно, что возникновение критической ситуации, подобной коронавирусу – это не только угроза позициям власти в любой стране, но и реальная возможность продемонстрировать населению свою эффективность и, следовательно, существенным образом, скорректировать свои рейтинги.
У коронавируса, по сравнению с рядом других кризисов, которые переживались Турецкой Республикой за последние годы, с точки зрения турецкого руководства, есть одно большое «преимущество», если уместно рассуждать в таких терминах о глобальной эпидемии. Никакого отношения к этой инфекции действия турецкого руководства не имеют. А, следовательно, само по себе, это – нейтральное событие для рейтингов власти. Допустим, возникновение так называемого «самолетного кризиса» в отношениях с Россией в конце 2015 года – событие далеко не нейтральное. У решения сбить российский военный самолет есть свой автор или авторы, которые могут быть в возникновении кризиса обвинены прямо.
Коронавирус же возник в Китае и, просто по определению, должен был возникнуть в Турции – как в стране, устойчиво входящей в 10-ку самых популярных туристических направлений мира. За что претензий предъявить турецкой власти нельзя. Зато дальнейшие шаги турецких руководителей на уровне «федерального центра» в Анкаре и на муниципальном уровне имеют достаточно высокую цену с точки зрения отношения населения – избирателей как к партии власти, так и к оппозиции.
Просто заметим, что оппозиционные мэры – от главной оппозиционной Народно-республиканской партии (НРП) Турции сегодня руководят крупнейшими городами по численности населения и, одновременно, крупнейшими центрами эпидемии в стране: Стамбулом, Измиром и Анкарой. И, очевидно, что очень многое в деле борьбы с эпидемией зависит не только от центральной, но и от местной власти тоже.
К началу 2020 года турецкая власть подошла, понеся чувствительное поражение на муниципальных выборах. Самым сокрушительным ударом для власти стало поражение на выборах, в марте 2019 года, и на повторных выборах, в июне 2019 года, в крупнейшем городе страны – в Стамбуле. После этого в стране заговорили о том, что нарождается новая звезда на политическом небосклоне – Экрем Имамоглу – избранный мэр Стамбула, которому вполне по силам бросить вызов президенту и главе правящей Партии справедливости и развития (ПСР) Р.Т.Эрдогану на президентских выборах 2023 года.
Р.Т.Эрдоган – это лидер, который считается президентом «50% + 1 человека». Разумеется, это упрощение ситуации, поскольку стрелка на барометре популярности любого политического лидера постоянно колеблется и может делать это в достаточно широком диапазоне. Но справедливым является то, что Р.Т.Эрдоган ни на каком из этапов своей политической карьеры (будучи премьер-министром и президентом) не имел так называемого «путинского большинства».
Ему всегда, в выборные периоды, приходилось балансировать на грани в 50% плюс 1-2%: 2018 г. (выборы президента) – 52,6% и 2014 г. (выборы президента) – 51,8%. Ранее он становился премьер-министром в качестве председателя побеждавшей на выборах Партии справедливости и развития. Все свои победы Р.Т.Эрдоган одерживал в первом туре голосования. Для этого, согласно турецкому выборному законодательству, политику достаточно набрать в первом туре более 50% голосов проголосовавших избирателей.
Понятно, что во втором туре, если до него доходит дело, следует ожидать фундаментальных изменений в поведении избирателей, поэтому всеми силами любая власть, и турецкая здесь – не исключение, пытается избежать состязания в формате «один на один», где один кандидат представляет власть, а второй, получается, коллективную оппозицию.
Косвенным подтверждением того, что у турецкого президента – не все в порядке с рейтингами, следует считать законодательную инициативу ПСР, которая, впрочем, не превратилась в поправки к закону о том, что для победы в первом туре кандидату теперь достаточно будет набрать не 50%, а 40%. Но и без таких законодательных инициатив в турецком воздухе запахло коренными изменениями.
В частности, на политической арене появилось два новых политических движения, причем, созданных бывшими близкими соратниками Р.Т.Эрдогана – Али Бабаджаном и Ахметом Давутоглу (Партия демократии и прорыва и Партия будущего соответственно). Причем, обращаются эти две партии именно, что к электорату Р.Т.Эрдогана и его Партии справедливости и развития: первая — к условным «экономистам», а вторая – к условным «османистам».
Отметим, что, конечно, ни та ни другая партия в обозримой перспективе не претендуют на то, чтобы занять в Турции лидирующие позиции. Однако, при наличии уже 5 парламентских движений в Турции (Партия справедливости и развития, Партия националистического движения, Народно-республиканская партия, Хорошая партия и Партия демократии народов) даже ещё одно парламентское движение становится «соломинкой, сломавшей спину верблюду» ПСР.
Так что, по состоянию на начало 2020 года в Турции отчетливо замаячил крах эпохи однопартийного правительства Партии справедливости и развития. Партия начала смотреться слишком ригидной и устаревающей на фоне напирающих конкурентов. Ситуация усугубляется ещё и тем, что не просматривается и операция «Преемник».
Ну нет в обойме у Р.Т.Эрдогана человека, который гарантированно, в первом же туре, одержит победу на президентских выборах. На эту роль, очевидно, не подходит и зять президента, министр казначейства и финансов Берат Албайрак, невзирая на все свои претензии и старания. А рейтинги самого президента Р.Т.Эрдогана заметно поползли вниз. Довольно дорого ему, в этом смысле обошлась гибель 34 турецких военнослужащих в Сирии и военная операция в Идлибе, которая закончилась 5 марта договоренностями в Москве.
Остаемся при своем мнении, что итоги идлибской кампании, невзирая на массированную обработку общества со стороны СМИ, оказались в Турции недооцененными. Далеко не все осознали тот простой факт, что Турция сейчас просто обосновалась в Идлибе (чего не было до Сочинского соглашения) и, действительно, в Сирии становится game changer, то есть – стороной, реально влияющей на принятие решений. Куда как большее внимание было обращено к тому, что именно президент Р.Т.Эрдоган поехал в Москву и именно он, из-за этого, смотрелся в качестве слабой стороны (хотя, как мы не раз писали, турки из ситуации выжали для себя максимум возможного и даже больше – В.К.). Тем более, это, в глазах турецких избирателей, смотрелось плохо на фоне гибели в Идлибе турецких военнослужащих, по общепринятому мнению, из-за действий России.
Так что, рейтингу Р.Т.Эрдогана был нанесен действиями в Идлибе ощутимый ущерб. Хотя, рейтинги могут колебаться, а до выборов президента – ещё целых три года.
Однако, возвращаясь к ситуации с коронавирусом в мире и в Турции, в частности: как любой масштабный кризис (тем более, который возник в Турции в качестве «внешнего обстоятельства» непреодолимой силы – В.К.), он предоставляет политикам возможность проявить свои самые лучшие, лидерские качества. Особенно, политикам, в чьих руках сконцентрировала немалая реальная власть – к которым, безусловно, относится и президент Турции Р.Т.Эрдоган. Это для турецкого лидера – большой шанс к тому, чтобы выправить свои рейтинги, а, заодно, сделать «коррекцию» рейтингов оппозиции.
Как это у турецкого лидера получается? – На этот счет обратимся к данным анкарского агентства, организующего и проводящего социологические опросы MetroPOLL.
В этом смысле, весьма наглядным является динамика одобрения действий президента Р.Т.Эрдогана (ранее премьер-министра – В.К.) – с конца 2013 года. Она показана ниже на графике, подготовленном агентством MetroPOLL, привязанном к ключевым событиям в стране, начиная с 2013 года.
Приведем эти цифры с графика, как являющиеся в высшей степени показательными, в плане понимания того, с каким трудом Р.Т.Эрдогану удается держаться на вершине властной пирамиды в Турции и насколько его позиции, на самом деле, шаткие. Он – действительно, наиболее сильный политик за последние несколько десятков лет. И в схватке «один на один» он – пока ещё в состоянии одолеть любого политического оппонента. Что, однако, не исключает того факта, что Р.Т.Эрдогану приходится постоянно бороться за власть и его схватка, с каждым годом все меньше напоминает «один на один». Оппозиция, невзирая на все свои разногласия, все чаще выступает против действующей в стране власти единым фронтом. А Эрдоган – не молодеет.
[1]
Итак, приводим ключевые, этапные замеры одобрения популярности действий турецкого лидера.
- Декабрь 2011 г.: одобряют – 71,1%, не одобряют – 26,9%
- Коррупционный скандал 17 – 25 декабря 2013 г.: одобряют – 48,1%, не одобряют – 47,2%
- Местные выборы 30 марта 2014 г.: одобряют – 51,1%, не одобряют – 43,1%
- Всеобщие выборы 7 июня 2015 г.: одобряют – 37,5%, не одобряют – 58,6%
- Всеобщие выборы 1 ноября 2015 г.: одобряют – 47,7%, не одобряют – 43,9%
- Попытка военного переворота 15 июля 2016 года: одобряют – 67,6%, не одобряют – 27,4%
- Референдум по конституционным поправкам 16 апреля 2017 г.: одобряют – 52,4%, не одобряют – 42,2%
- Президентские и парламентские выборы 24 июня 2018 г.: одобряют – 45,8%, не одобряют – 49,3%
- Выборы в местные органы власти 31 марта 2019 г.: одобряют – 43,7%, не одобряют – 45,9%.
- Перевыборы на пост главы мэра г. Стамбул 23 июня 2019 г.: одобряют – 44,2%, не одобряют – 43,4%
- Операция в Сирии, в конце 2019 г. и в начале 2020 г.: одобрение снизилось с 48,0% до 41,1%, а неодобрение, в свою очередь, выросло с 33,7% до 51,7%.
- Эпидемия коронавируса: одобряют – 55,8%, не одобряют 39,9%.
Иными словами, как мы видим, текущий рейтинг одобрения действий турецкого президента – является рекордным с 2012 года! Единственный раз, когда президенту Р.Т. Эрдогану удалось резко нарастить свою популярность, стала попытка военного переворота в Турции в ночь с 15 на 16 июля 2016 года. И, как представляется, на этом всплеске популярности, турецкого лидера власти и удалось провести успешный для себя конституционный референдум по превращению Турции из парламентской в президентскую республику.
До сих пор, оппозиция, в частности, в лице Народно-республиканской партии и её председателя Кемаля Кылычдароглу обвиняет турецкую власть в том, что они осуществили «управляемый переворот». Действительно переворот сопровождался очень многими странностями. Но, вряд ли, был срежиссирован Р.Т.Эрдоганом.
Однако, невозможно отрицать того факта, что попытка переворота использовалась действующей властью в Турции в полной мере, чтобы решить свои задачи. И с ними она справилась: превратила Турцию из парламентской в президентскую республику, а также провела неожиданно успешные (в первую очередь, для самих себя) президентские и парламентские выборы. Накануне них, власть сильно нервничала касательно возможности утраты простого большинства в Великом национальном собрании (Меджлисе) Турции. Опираясь на данные социологии, власть провела изменения в избирательное законодательство страны, которые позволили формировать коалиции и проходить партиям всем вместе в Меджлис, вместе же преодолевая избирательный барьер, установленный на отметке в 10%.
И, как выяснилось, власть, в очередной раз, сработала на опережение. Сегодня, по факту, в ВНСТ у ПСР уже нет большинства. Однако, добавляет ей голосов партнёр по коалиции – Партия националистического движения, с которой ПСР договорились на выгодных для себя условиях, сохранивших за ПСР полный контроль над ситуацией. Однако, следует считать это пирровой победой, поскольку и оппозиция сформировала свою коалицию и вновь открываемые партии, таким образом, получают возможность вхождения в Меджлис, минуя 10%-й барьер.
Как мы видим, всплеск популярности действующей власти и лично президента Р.Т. Эрдогана случился и на волне идлибской операции. Однако, энтузиазм быстро сменился разочарованием и рейтинг одобрения действий президента Р.Т. Эрдогана упал до рекордно низкого уровня в 41,1%. Ниже у Р.Т.Эрдогана было лишь в ходе всеобщих выборов июня 2015 года. Когда ПСР потерпели досаднейшее поражение и, по закону, были обязаны формировать коалиционное правительство. Однако, достаточно умело урегулировали ситуацию, изобразив коалиционные переговоры, а, по сути, не просто сорвав их, а даже и не ведя.
Перевыборы проходили в 2015 году на фоне захлестнувшей страну волны террора и отказа страны от мирного урегулирования с Рабочей партией Курдистана (РПК). Что опять принесло ПСР очки. Однако, попытка повторения этого «фокуса» в 2019 году на мэрских выборах в Стамбуле уже не сработала: власть с треском провалилась. Положительную повестку власти перевесила повестка оппозиции. А вот отрицательную повестку власти сформировать не удалось. Хотя, власть и пыталась это сделать, обвинив в «подтасовках» на выборах мэра 31 марта 2019 года в Стамбуле ставленников так называемой террористической организации Фетхуллаха Гюлена (ФЕТО).
Как мы видим из графика выше, борьба с РПК и с ФЕТО – эти два фактора делали ПСР «выборную кассу» с 2015 года. Однако, к настоящему времени, как представляется они изрядно выработали свой ресурс. И тут возник «черный лебедь» — коронавирус, который власть в Турции не может воспринимать иначе, как шанс для того, чтобы поправить свои дела. И, как мы видим, — рейтинг одобрения действий президента Р.Т. Эрдогана сейчас в стране резко взлетел.