Радикальное исламистское движение «Талибан» (запрещено в РФ) представляет собой сплоченную организацию, что является положительным сигналом для сторонников мирного урегулирования афганского конфликта, ведь объединенное руководство талибов с большей вероятностью сможет выполнить свои обязательства в рамках сделки, заключенной с США 29 февраля 2020 года. Тем не менее, ряд западных экспертов полагает, что существует перспектива потенциального раскола внутри «Талибана» по причине внутренних разногласий. В таком случае среди наиболее возможных сценариев развития событий следует выделить следующие: массовый переход некоторых фракций в местную ветвь «Исламского государства» «Вилаят-Хорасан» или «Сеть Хаккани» (террористические организации, запрещены в РФ), провозглашение независимости отдельных отколовшихся группировок или дезертирство из рядов движения. Талибы, похоже, заинтересованы в обеспечении политического урегулирования конфликта, что явно не вяжется с выше упомянутыми сценариями. Вместе с тем движение отказывается принимать участие в определенных мирных инициативах, которые могут нанести ущерб его сплоченности: так, отказ от общенационального режима прекращения огня и возобновление насилия через несколько дней после подписания соглашения с Соединенными Штатами, пожалуй, являются наиболее заметными примерами. Тем не менее, в связи с тем, что раннее от движения отделялись целые фракции, руководство «Талибана» в критические моменты все чаще консультировалось с высшими чиновниками во время переговоров с США. Ряд наблюдателей тогда указывал на противоречие заявленных мирных целей воинственной риторике «Талибана» и иногда шокирующим актам насилия, имевшим место даже в те моменты, когда лидеры организации обсуждали мирные перспективы с представителями США. Некоторые наблюдатели, в том числе из Афганистана, тогда предположили, что это противоречие указывает на недобросовестное ведение переговоров талибами. Однако их настойчиво продолжающееся насилие даже в последние дни перед подписанием мирного соглашения выглядит совершенно логично, если сохранение единства и предотвращение фрагментации считается одним из их главных приоритетов. Аналогичным образом существуют особые опасения, что «Сеть Хаккани» может противостоять политическому урегулированию, возможно, из-за ее связей с глобальными джихадистскими группами. При этом игнорируется то, насколько главари сети интегрировались с талибами с тех пор, как ее лидер Сираджуддин Хаккани был назначен заместителем эмира в 2015 году. «Сеть Хаккани» отличается от племенных ячеек и обладает другим принципом организации, но, несмотря на эти факторы и растущую напряженность между Сираджуддином Хаккани и другими лидерами движения, в настоящее время и талибы, и С.Хаккани одинаково выигрывают от их текущей сплоченности – как структурной, так и индивидуальной. По некоторым оценкам, союзная «Сеть Хаккани» составляет 15% от общей боевой мощи «Талибана» и контролирует ключевые логистические каналы для осуществления террористических атак в Кабуле. Тем не менее, ареал их поддержки географически ограничен несколькими провинциями в одном регионе без единого городского центра. В случае, если «Сеть Хаккани» начнет проявлять более широкие политические амбиции, сама по себе в период политической неопределенности она будет целиком зависеть от поддержки Пакистана. Очень немногие из исторических или теоретических критериев дезертирства или фрагментации применимы к нынешним отношениям между «Талибаном» и Хаккани, о чем свидетельствует имя Сираджуддина Хаккани, фигурировавшего в качестве автора статьи американского периодического издания The New York Times, в которой излагаются взгляды талибов на мир. Говоря об опасениях насчет примыкания отдельно взятых боевиков или целых фракций «Талибана» к ячейке «Вилаят Хорасан» после достижения мирного соглашения, следует помнить, что в истории существуют подобные прецеденты. При этом невозможно игнорировать контекст глобального явления ИГ в 2014–2015 гг. и вызванное им волнение. С тех пор, хотя «Вилаят Хорасан» и оставалась устойчивой группировкой, она также, как и «Сеть Хаккани», не смогла заручиться более широкой поддержкой среди афганских общин, отчасти из-за своей жестокости и вопиющих попыток посеять сектантские настроения. «Вилаят Хорасан» испытывала давление в ходе военных кампаний, проводимых США, Афганистаном и талибами. И, наконец, огромный урон авторитету группировки нанесли территориальные потери ее первоначального оплота в провинции Нангархар. Таким образом, если талибы действительно начнут раздробляться в условиях продолжающегося мирного процесса, это вряд ли будет результатом какого-либо очередного мирного соглашения, которое группировка добровольно подпишет. Вопреки предположениям об идеологических разногласиях, пристрастии боевиков к насилию или жажде наживы, вытекающей из экономики военного времени, талибы, скорее всего, расколются только в том случае, если руководство утратит авторитет и способность обеспечить выживание и продвижение интересов членов движения, а также если сценарий военного конфликта приведет к значительным территориальным потерям.