Турция – это страна, которая нуждается в сильном национальном лидере, невзирая на то, что после провозглашения Турецкой Республики в 1923 году, в ней создавались и развивались демократические институты западного образца, по сути своей, начисто отвергающего любые формы «вождизма» и создающего систему разделенной и взаимосбалансированной власти.
В этом смысле, Турция постоянно подвергалась и продолжает подвергаться критике на Западе за то, что в стране процветает, невзирая ни на что, культ основателя и первого президента страны Мустафы Кемаля Ататюрка. Были прецеденты принятия Европейским судом по правам человека решений в пользу тех турецких граждан, кто в Турции попал под преследование по статье закона об оскорблении чести и достоинства М.К.Ататюрка.
Заметим, что культ М.К.Ататюрка – с мавзолеем в Анкаре, с включением в текст Конституции принципов Ататюрка, включением его трудов в программу школьного образования и почитанием его памяти в повседневной жизни – возник именно как инициатива «снизу», а не в качестве идеологического инструмента, навязанного «сверху». Именно это позволяет говорить о том, что население страны отдает предпочтение сильным лидерам, чтобы, со всей неизбежностью, сравнивать его с основателем и первым президентом страны. Неизменно, до сих пор, в пользу второго.
Нынешний президент Турецкой Республики Реджеп Тайип Эрдоган изначально, буквально с первых лет своего пребывания во власти, позиционировал себя в качестве лидера, как минимум, стоящего вровень с Мустафой Кемалем Ататюрком. Это проявлялось буквально во всем: допустим, в вывешивании на мероприятиях вровень портретов двух президентов одинакового размера. Равно, как и в регулярных попытках «очеловечить» образ турецкого вождя, с его недостатками, что натыкается на ожесточенное сопротивление со стороны общества.
В последнее время такие, попытки несколько затухли. Стало понятно, чем чревато расшатывание образа вождя и репутации армии, поскольку и то, и другое является скрепами турецкого общества. Что, впрочем, не исключает того, что оценка роли Эрдогана со стороны самой турецкой власти изменений не претерпевает.
Отчасти это следует считать справедливым, просто потому, что Р.Т.Эрдоган находится в турецкой власти уже дольше, чем находился М.К.Ататюрк (если сравнивать срок с 2002 по 2020 год и с 1923 по 1938 годы, соответственно) и уже, даже не завершив ещё политическую карьеру, вписал свое имя в турецкую историю. Более того, Р.Т.Эрдоган поставил страну на определенные рельсы, сойти с которых будет достаточно трудно. Допустим, это касается превращения Турции из парламентской в президентскую республику.
Совершенно очевидно, что обратный переход, на котором настаивает турецкая оппозиция, в обозримой перспективе не случится. Внесение изменений в Конституцию по превращению республики в президентскую и по тому, чтобы дать президенту возможность быть партийным, – это самое большое достижение Р.Т.Эрдогана. Однако, далеко не единственное. И не стоит торопиться с вынесением оценок деятельности турецкого президента на своем посту. Причем, не только, если смотреть изнутри Турции, но и с позиций России. Да, Р.Т.Эрдоган – это не самый удобный партнёр для России, однако, ключевое слово здесь – это «партнёр», а не «неудобный». Есть серьезные опасения, что со следующим турецким лидером контакты России не будут столь плодотворными, сколь они получились при лидере нынешнем. Актив же российско-турецкого сотрудничества при президенте Р.Т.Эрдогане – достаточно солиден: «Турецкий поток», АЭС «Аккую» и С-400.
Однако, невзирая на то, что Р.Т.Эрдоган – это, в полной мере, self-made политик и политический трудяга, который, невзирая на отчаянное сопротивление оппозиции, буквально, перекроил страну, понятно, что штатскому президенту крайне затруднительно, если, вообще, возможно, встать вровень со спасителем нации военного времени. Для этого главе государства нужно пройти со своей страной через потрясения, буквально ставящие под вопрос само существование страны. Либо вывести уровень её благополучия на недосягаемый доселе уровень.
Стала ли попытка переворота в ночь с 15 на 16 июля 2016 года такой «развилкой», на которой турецкому президенту удалось спасти страну от сектантов и прервать череду успешных военных переворотов в стране? Именно так власть позиционировала это событие и именно так, в качестве поворотной точки в истории страны, оценивает события той ночи. Действия турецкой власти и лично президента Р.Т.Эрдогана, согласно официальному взгляду на ту ночь, прервали практику переворотов в стране, которая была широко распространена во второй половине 20-го века. Хотя, надо сказать, что в линии поведения отдельных политиков от власти в ту ночь есть серьезные сомнения. Достаточно отметить в этой связи таинственное исчезновение министра обороны Хулуси Акара и его освобождение переворотчиками, причем, без малейшего ущерба не только его здоровью, но и внешнему виду. И это – лишь один из многих вопросов, которые возникли у публики в связи с попыткой переворота.
Сама же турецкая власть предприняла огромные усилия по тому, чтобы «15 июля» стало объединяющим фактором для турецкого народа. В честь даты сопротивления, оказанного населением в ту ночь – 15 июля — в стране были названы площади, мосты и дороги. Эта эстетика была закреплена и в разного рода контенте: фильмах, книгах, статьях. Посольствами Турции по всему миры были подготовлены специальные книги, рассказывающие зарубежной публике, на её языке о подоплеке событий 15-16 июля 2016 года. Разумеется, в официальной трактовке.
15 июля стало днем памяти о событиях 2016 года. Рейтинг одобрения действий президента Р.Т.Эрдогана 15 июля 2016 года поднялся практически до рекордной для него отметки в 67,6%, согласно данным анкарской социологической компании MetroPOLL.
Заметим, что больший рейтинг у турецкого лидера наблюдался лишь до 2011 года, когда в регионе разразилась «арабская весна» и Турция попыталась принять в ней самое активное участие, продвигая себя в качестве модели для демократизации павших диктатур региона. Именно 2011 год стал переломной точкой смены отношения к Турции на Западе и во многих странах региона Ближнего Востока и Северной Африки. И неудачи Турции не могли не отразиться на рейтингах турецкого руководителя, когда он столкнулся с жесткой критикой от оппозиции своих действий и, главное результатов своих действий.
15 июля 2016 года был определенным шансом для турецкой власти поправить свои рейтинги, выступив объединителем нации после общенациональной угрозы.
Однако, эффект, пусть и был достаточно серьезным, но оказался достаточно краткосрочным – уж больно много вопросов возникло и по личности самого Фетхуллаха Гюлена, тесно связанного в прошлом с турецким руководством, и по самим событиям той ночи, а также по тому, кто в итоге подвергся преследованиям по обвинению в связях с ФЕТО. Хотя, при этом, связи самой власти с ФЕТО никто толком и не рассматривал. Много разговоров в Турции велось о том, что ни один ключевой политик и чиновник не был обвинен в том, что он связан с сектой. Чего быть не могло, по определению: власть слишком долго и плодотворно сотрудничала с сектой, чтобы не произошло их, хоть в какой-то степени, сращивания.
Оппозиция, в лице главной оппозиционной Народно-республиканской партии, и вовсе, охарактеризовала события июля 2016 года, в качестве «управляемого переворота». В значительной мере, нивелировав усилия власти по «сонмизации» события в турецкой истории и по роли турецкого президента в них.
Проблема ещё заключается и в том, что, будучи даже формально беспартийным главой государства в 2016 году, президент Р.Т.Эрдоган всячески подчеркивал свою «органическую связь» с Партией справедливости и развития. При том, что, вообще говоря, до референдума 2017 года, президенты в Турции по Конституции страны были беспартийными и, таким образом, незаконным являлось отдавать предпочтение какому-либо политическому движению страны. А президент Р.Т.Эрдоган неизменно подчеркивал, что «сердцем» он – с Партией справедливости и развития. И из-за этого стать объединителем нации у него и не могло получиться. Поскольку 35-40% населения являются резкими противниками ПСР.
Мог ли Р.Т.Эрдоган стать надпартийным главой государства? Это очень дискуссионно. В конце концов, далеко не факт, что, даже предприняв на этом пути реальные шаги, он бы в качестве такого лидера был воспринят теми же оппозиционерами.
Весьма вероятно, что Р.Т.Эрдоган, сделав шаг в этом направлении, мог бы встретить жесткую отповедь со стороны оппозиции. По профилю своему, он никак не мог выступать с тех же позиций, что и тот же А.Гюль. Которому, как раз, объединителем побыть, какое-то время, удалось.
Даже невзирая на тот факт, что он – также является отцом-основателем Партии справедливости и развития. Однако, при этом, А.Гюль не является лицом партии. У Партии справедливости и развития – одно лицо и это лицо – Р.Т.Эрдогана.
Именно из-за этого от А.Гюля, до сих пор, все ещё ждут того, что он заявит о своих президентских амбициях.
Антитеррористическая повестка для в Турции также не дает возможности турецкому лидеру выступить в качестве объединителя народа. Рабочая партия Курдистана, невзирая на однозначно негативное к ней отношение в турецком обществе и на исходящую от неё угрозу территориальной целостности страны, все же – не столь большой вызов, который сплачивает народ вокруг национального лидера.
Тем более, после того, как был выполнен разворот на 180 градусов от замирения с РПК к силовым методам решения вопроса. Опять же, 2015 год дал определенный всплеск поддержки действующей власти, на фоне волны терактов, прокатившейся по стране, однако, в долгосрочной памяти он не сохранился.
И, более того, власти пришлось услышать немало неудобных вопросов относительно того, почему именно в 2015 году, когда ПСР начала терять очки, страна внезапно прервала мирный процесс с Рабочей партией Курдистана и вернулась к силовым методам решения вопроса. Хотя это и было обставлено властью, как то, что РПК её «обманула», используя мирный процесс для того, чтобы перегруппироваться, ещё больше вооружиться и создать фортификационные укрепления на востоке и юго-востоке страны. Тогда же власть начала жесткие преследования Партии демократии народов, обвинив её в том, что она не размежевалась с Рабочей партией Курдистана. При том, что на переговоры власть шла с РПК именно через авторитет и возможности ПНД среди курдов. И, разумеется, среди тех курдов, которые имеют отношение к РПК.
Не оттого ли власть кардинально пересмотрела свой курс, что ПСР нужны были поддержка и голоса националистов, выступающих за силовое решение вопроса востока и юго-востока страны? И, как показали повторные парламентские выборы, турецкому руководству удалось добиться своей цели – привлечь на свою сторону: а) дополнительную поддержку со стороны националистов, б) дополнительную поддержку со стороны избирателей, которые были напуганы захлестнувшей страну волной террора.
Но именно наличие вопросов к действующей власти, как и в случае с попыткой переворота (переворот, разумеется, был годом позже, а волна терактов раньше – В.К.), привело к тому, что эффект оказался размытым. Власти не удалось добиться устойчивого единения избирателей вокруг себя.
И вот сейчас мир стоит перед лицом угрозы глобального свойства – перед коронавирусом.
Понятно, что политики – на то и политики, чтобы рассматривать возникновение глобального кризиса не только с точки зрения устранения угрозы, но и с позиций того, как можно укрепить свои позиции в глазах избирателей. Тем более, что этот кризис – стихийное бедствие, в возникновении которого нельзя никого винить, кроме как Китай. В кризисах прошлого в Турции, при желании, всегда можно было обнаружить если не виноватых, то, во всяком случае, причастных.
Здесь же, налицо события непреодолимой силы, которые переживаются всем миром, и турецкая власть здесь – ни при чем. Разумеется, разговоры о том, что турецкая власть поздно стала предпринимать меры в ответ на эту угрозу, были турецким руководством, в превентивном порядке, пресечены: власть постоянно выступала и выступает с заявлениями о том, что Турция, раньше других стран, осознала масштаб угрозы и начала принимать решительные действия по борьбе с ней. Впрочем, этот тезис пока не бьется с растущей статистикой инфекции в Турции, но исправно повторяется турецким руководством.
Подчеркнем, коронавирус – уникальная возможность для того, чтобы президент Р.Т.Эрдоган проявил свои лидерские качества.
Заметим, что турецкий президент, в этом смысле, — достаточно хорош. Он умеет «разруливать» возникающие проблемы, что подтверждено на протяжении новейшей истории Турции. Более того, у турецкого лидера, в этой ситуации, есть ещё и «подстраховка». Всегда можно говорить о том, что другие страны переживают коронавирус ещё хуже, чем Турция. Причем, даже специально примеры искать не придется: они — налицо, имея в виду, те же США и страны Южной Европы, где ситуация – просто аховая. А ситуация в Турции, на их фоне, остается просто плохой. Что постоянно обыгрывается турецкими СМИ. Впрочем, вряд ли, можно считать их действия – оригинальными, все национальные СМИ, так или иначе, проводят ежедневные сравнения обстановки у себя и за рубежом, пытаясь подсветить профессионализм в действиях именно своей власти, подчеркивая, называя вещи своими именами, ошибки, неуспехи и трудности зарубежных стран.
Подчеркнем: такое стечение обстоятельств в 2020 году дает мировым лидерам шанс кардинально изменять ситуацию в своих странах. В нашем случае, в Турции президент Р.Т.Эрдоган и его Партия справедливости и развития могут, буквально, обратить время вспять и обрести «второе дыхание» в ситуации, когда казалось, что их век – пройден.
Отсюда мы видим и вновь разразившуюся дискуссию в стране на тему лидерства и того, какой руководитель страны требуется отдельно взятой Турции с учетом её культурного своеобразия.
Так что, характерно появление 11 апреля с.г. в консервативном проправительственном издании Sabah публикации Зелихи Элиачик под заголовком «Снова подумать об оппозиции», где затрагиваются именно проблемы национального лидерства в турецких условиях. И, что характерно, эта же статья была перепечатана главным турецким мозговым центром – проправительственным Фондом политических, экономических и социальных исследований Турции (SETAV).
Это – крайне важная для Турции дискуссия и, как представляется, сейчас мы наблюдаем лишь только её начало. С учетом того, что, согласно многочисленным прогнозам, будут вторая и третья волны коронавируса, что предопределяет не просто краткосрочный период борьбы с инфекцией, а, не исключено, и, вообще, фундаментальные изменения в самом мире.
Разумеется, экстремальная ситуация требует и политиков совершенно особого склада. И, не вызывает сомнений, что эта ситуация, как раз, «ложится» на профиль президента Р.Т.Эрдогана и, поэтому, является для него историческим шансом и на продление своего пребывания во власти, и на получение совершенно особых полномочий, и на очередную перекройку турецкого политического ландшафта.