- Институт Ближнего Востока - http://www.iimes.ru -

Ситуация вокруг ядерной программы Ирана в 2007 г.

В 2007 г. одной из главных проблем, которая в значительной мере определяла не только иранскую внешнеполитическую, внешнеэкономическую, но и внутреннюю политику в Иране, являлась ядерная программа. При этом для мирового сообщества наиболее актуальной была не столько сама программа создания атомной энергетики как таковая и не столько реализация проекта создания собственной топливной базы, на которую Иран, как член ДНЯО, имеет право, сколько возможность на базе собственного топливного цикла создать атомное оружие. Иран продолжает настаивать на мирном характере своей ядерной программы, и все попытки обнаружить явные следы того, что в Иране ведутся работы по созданию атомной бомбы, оказались в 2007 г., как и ранее, безрезультатными.

Однако крайне бескомпромиссные выступления президента страны Махмуда Ахмадинежада продолжали вызывать подозрения в наличии военной составляющей ядерной программы. Россия и Китай, пытаясь не допустить эскалации кризиса вокруг иранской проблемы, особенно его разрешения военным путем, настояли на смягченном варианте санкций. Россия предложила Ирану создать совместное предприятие по обогащению урана, возможно с привлечением других стран. МАГАТЭ и СБ ООН в своей резолюции, принятой 23 декабря 2006 г., выдвинули Ирану условие в трехмесячный срок ответить на вопросы МАГАТЭ и ввести мораторий на обогащение урана, что не ущемляло его прав как члена ДНЯО в принципе и лишь временно приостанавливало работы по обогащению.

Принятую резолюцию СБ ООН, предусматривавшую введение экономических санкций, правящие круги попробовали использовать для сплочения общественного мнения, которое, как показали результаты декабрьских выборы 2006 г. в Совет экспертов и местные советы, зафиксировали падение авторитета Ахмадинежада и его команды. Если среди высших кругов Ирана сохранялось единство в целесообразности продолжения курса на развитие ядерной программы в целом, то по вопросам тактики и вариантов ее реализации существовали разные мнения. Это находило свое отражение и в высказываниях официальных лиц, причастных к непосредственному выполнению планов по атомной энергетике и отвечающих за внешнеполитические аспекты проблемы. Ответственность за международные переговоры по вопросам ядерной программы была возложена на секретаря Высшего совета национальной безопасности, которым в правительстве Ахмадинежада до его отставки в октябре 2007 г. был Али Лариджани. Уже в начале года на Мюнхенской международной конференции (9-11 февраля) Лариджани заявил, что Иран готов ответить на все вопросы МАГАТЭ в течение трех недель и что он не отказывается от предложения России. Но почти одновременно 11февраля, выступая на праздничном митинге по случаю годовщины исламской революции, Ахмадинежад заявил, что в ядерных центрах ускоренно идут работы по добыче и обогащению урана [1].

В опубликованном в феврале докладе Международного института стратегических исследований в Лондоне «Военный баланс 2007» говорилось, что после начала работы первого интегрированного обогатительного комплекса из 3 тыс. газовых центрифуг спустя 9-11 месяцев можно получить первые 25 кг обогащенного урана, а этого достаточно, чтобы собрать две атомные бомбы.

США усилили информационное давление на Иран, уже в феврале стали появляться статьи о военных планах Пентагона против Ирана, о продаже Вашингтоном ВВС Израиля специальных бомб для уничтожения подземных объектов.

В официальных выступлениях иранских лидеров все больше внимания стало акцентироваться не на экономической целесообразности, а на праве Ирана на атомную промышленность и на возможность на ее основе овладеть передовыми технологиями.

В марте в Иране была выпущена в обращение новая банкнота в 50 тыс. риалов (5,4-5,5 долл.), на которой в контур Ирана вписана планетарная модель атома — ядро, вокруг которого движутся электроны. На денежном знаке размещена цитата пророка Мухаммеда о том, что люди из Персии достигнут научного знания, даже если оно находится так же далеко, как созвездие Плеяды.

На основании доклада МАГАТЭ, в котором была выражена неудовлетворенность процессом переговоров с Ираном, 24 марта 2007 г. СБ ООН вновь принял резолюцию по Ирану, которая расширила санкции против этой страны.

В ответ на санкции Организация атомной энергетики Ирана, в ведении которой находятся все вопросы, связанные со строительством и эксплуатацией АЭС, 15 апреля объявила международный тендер на право строительства двух АЭС в районе Бушера. Политическая подоплека тендера была очевидной, реального отклика он не получил. 9 апреля, который был объявлен в Иране днем реализации своих прав на мирные атомные технологии, было рассказано о планах по установке в центре по обогащению урана в Натанзе 3 тыс. центрифуг.

В этот период многие эксперты повысили уровень возможности нанесения военного удара по ядерным объектам Ирана, особенно после представленного М. аль-Барадеи на рассмотрение СБ доклада, в котором отмечалось, что Иран препятствует проведению инспекций, расширяет свою деятельность в ядерной области. Особенно негативно было воспринято приостановление Ираном действия пунктов 1 и 3 Дополнительного соглашения о гарантиях, подписанного еще правительством Хатами, которые обязывают Иран предоставлять международному агентству детальную информацию о создании новых ядерных центров и о планах по развитию атомной программы еще до принятия конкретных решений.

Однако не только Россия и Китай настаивали на продолжении дипломатических переговоров, и, несмотря на ужесточение позиции Франции по отношению к Ирану, стало очевидным, что ситуация вокруг иранской проблемы зашла в тупик. Иран, несмотря на санкции, продолжал настаивать на своем праве на развитие собственной топливной базы, при этом шаг за шагом соглашаясь на усиление контроля со стороны МАГАТЭ.

Прошло несколько раундов переговоров в Вене и Тегеране, посвященных выработке графика решения оставшихся у МАГАТЭ вопросов относительно прошлого иранской ядерной программы. В июле была достигнута договоренность о допуске инспекторов МАГАТЭ на стройплощадку тяжеловодного реактора в г. Араке.

В августе 2007 г. МАГАТЭ и ИРИ согласовали так называемый рабочий план, или «модальную программу», которая должна была в течение полугода дать ответы на оставшиеся невыясненными, начиная с 1980 г., шесть вопросов, а именно — наличие плутония, центрифуг Р-1 и Р-2, следов радиоактивного загрязнения оборудования в Техническом университете, металлического плутония, плутония-210 и о руднике Гячин.

Нужно сказать, что не только США возражали против этой совместной программы, но и некоторые из лидеров Ирана. Отставка Лариджани (в октябре 2007 г.), на которой настоял президент, расценивалась многими в числе прочих причин и как реакция Ахмадинежада на подписание «рабочего плана». Али Лариджани, более ориентированный на администрацию рахбара, был заменен на заместителя министра иностранных дел Саида Джалили, более связанного с правительством Ахмадинежада.

Уже до ноября 2007 г. Иран дал ответы на первые три вопроса, и МАГАТЭ в своем декабрьском докладе подтвердило этот факт. В ходе подготовки следующего доклада (в начале 2008 г.) иранской стороной были даны ответы на три оставшихся вопроса. В подготовленном докладе МАГАТЭ отмечено, что все ядерные материалы на заводе по обогащению топлива в Исфагане находятся под контролем МАГАТЭ, так же как и работы по установке центрифуг. Иран предоставил всю документацию, связанную с проектированием модернизации завода в Натанзе.

Установлению более доверительных отношений между Ираном и МАГАТЭ способствовало и то, что 3 декабря 2007 г. был опубликован доклад разведслужб США, согласно которому Иран прекратил разработку своей военной ядерной программы еще в 2003 г. По мнению бывшего руководителя израильской военной разведки генерал-майора запаса Аарона Зеэви-Фаркаша, этот доклад не только лишил Дж. Буша возможности применить военную силу против Ирана, но и ослабил международную поддержку в пользу применения еще более жестких санкций в отношении Ирана [2].

Вопросы, связанные с ситуацией вокруг иранской ядерной программы, в том числе и с поставками топлива на АЭС, обсуждались во время рабочего визита президента РФ В.В. Путина в Иран 16.10.2007 г. В декабре 2007 г. на седьмом заседании (12-13 декабря) Постоянной российско-иранской межправительственной комиссии по торговле и экономическому сотрудничеству был поставлен вопрос о создании совместной компании по эксплуатации АЭС «Бушер». Уже 17 декабря в Иран была отгружена первая партия топлива для АЭС.

В связи с тем, что осенью начались поставки из России топлива для загрузки реактора на Бушерской АЭС, в докладе МАГАТЭ было отмечено, что все топливо на АЭС прошло верификацию и опломбировано МАГАТЭ.

Задержка Россией отгрузки топлива, которая ранее однозначно трактовалась иранской стороной как результат давления на Россию США, затягивала контрактные сроки Бушерской АЭС, не привела ни к отказу Ирана от планов создания полного топливного цикла, ни к согласию на создание совместного предприятия на территории России. Кроме того, затягивание с загрузкой реактора давало Ирану право настаивать на объективной необходимости создания собственного топливного цикла, чтобы сделать независимым функционирование атомной энергетики. Начало поставок топлива сделало этот довод иранской стороны достаточно уязвимым. С этого времени тональность иранской стороны на переговорах по проблеме ядерной программы стала более прагматичной и менее агрессивной. Хотя в 2007 г. меджлис предоставил полную свободу действий правительству Ахмадинежада в ответ на санкции, в начале 2008 г. Казем Джалили от лица Комиссии по национальной безопасности меджлиса заявил, что при условии признания международным сообществом прав Ирана в атомной энергетике меджлис готов ратифицировать Дополнительный протокол к соглашениям о гарантиях с МАГАТЭ.

Этому способствовала и усилившаяся критика деятельности правительства Ахмадинежада, которое из-за своей жесткой позиции оказалось причиной введенных против Ирана экономических санкций. Главным негативным результатом этих санкций стало ухудшение предпринимательского климата в стране, сокращение притока иностранных инвестиций, уход иностранных компаний с иранского рынка. Расчет иранской стороны на приток капитала из стран Азии, особенно Китая, Японии и Кореи, не оправдался. Китайский капитал, быстро увеличивавший свое присутствие в Иране в последние 10 лет, стал заметно сдерживать свою активность, предпочитая развивать лишь торговые связи.

В конце года некоторые страны (Саудовская Аравия, предложение Х. Соланы [3]), пытаясь разрешить проблему и не допустить ее военного решения, выдвинули предложение о создании центра по обогащению урана на нейтральной территории. Первоначальный категорический отказ сменился заявлением о том, что Иран будет обсуждать эту проблему со своими друзьями.

Особую актуальность создание центра по обогащению урана приобрело в конце 2007 г., когда иранские официальные лица стали заявлять о готовности объявить тендер на строительство новых АЭС. Перспективный 20-летний план (до 2016 г.) предусматривал создание сети 20 АЭС, меджлис в 2006 г. одобрил план строительства 19 станций, помимо Бушерской. Так как очевидность строительства такого количества станций выглядела абсурдной, в том числе и с экономической точки зрения, в частности из-за ухудшения экономического положения в стране, несмотря на рост цен на нефть, к концу 2007 — началу 2008 г. конкретный план расширения АЭС трансформировался в подготовку тендера на четыре АЭС, а объявление тендера было скорректировано с тендером, объявленным Турцией на конец февраля 2008 г.

Весьма интересным с этой точки зрения представляется проект развития ядерной энергетики в Турции, поддержанный США. Согласно этой программе, Турция может стать ядерным энергетическим центром и поставлять ядерное топливо в Иран, а это может оказаться препятствием не только для продолжения работ в Иране по обогащению, но и для создания под контролем МАГАТЭ центра по обогащению урана в г. Ангарске [4]. Так как согласно существующей практике компании, строящие АЭС на основе тендеров, требуют и права на поставку топлива и на возврат отработанного топлива, Иран, чтобы настаивать на реализации программы создания собственной базы, объявил в 2007 г. о строительстве к 2016 г. собственными силами АЭС мощностью 360 мВт в районе Дархоен в провинции Хузестан [5]. Однако реализация этого проекта требует такого уровня развития экономики, в частности операционных систем и систем контроля, которыми Иран в настоящее время не располагает. Следует отметить, что и строительство, и функционирование АЭС может стать фактором усиления технологической зависимости Ирана от мирового ядерного рынка. К тому же собственная сырьевая база (урановые руды в районе Йезда и Семнана) ограничена.

Визит Мухаммеда аль-Барадеи в Тегеран в середине января с.г. позволял надеяться на то, что переговоры с Ираном станут более результативными. Глава МАГАТЭ признал, что в настоящее время «ситуация вокруг иранской атомной программы развивается по верному пути» [6]. В свою очередь, иранский президент заявил, что Иран на переговорах по ядерной проблеме признает в качестве официального представителя мирового сообщества только МАГАТЭ, а также указал, что «необходимо искоренить постулат великих держав о том, что ядерная энергия означает атомную бомбу» [7]. Россия, поддерживая право Ирана на атомную энергетику, но не заинтересованная в появлении ядерной державы у своих далеких от спокойствия южных границ, тщательно следит за возможностью создания в Иране ядерного оружия. По мнению некоторых экспертов, нет оснований говорить о том, что Иран в настоящее время активизировал программу по развитию замкнутого ЯТЦ. Все претензии к Ирану, собственно говоря, сводятся к тому, что он занимается отработкой технологий, связанных с производством ядерного топлива, включая добычу урана и его обогащение. Но информация о том, что иранские эксперты ведут работы по технологиям переработки отработанного ядерного топлива (ОЯТ), которое может стать источником оружейного плутония, отсутствует. Иранское руководство, уловив изменения в настроении общества, в 2007 г. стало все реже использовать даже термин «замкнутый ядерный топливный цикл» и говорит о программе по обогащению урана как части топливного цикла [8]. Заявления президента Ирана, так пугающие мировое сообщество, в основном относятся к увеличению числа центрифуг, но это лишь количественный прогресс, так как эффективность установленных центрифужных каскадов остается достаточно низкой [9].

Тем не менее их рост чрезвычайно стремителен. В 2005 г. у Ирана было лишь 164 центрифуги, а согласно докладу генерального директора МАГАТЭ, опубликованному в конце августа 2007 г., по состоянию на 19 августа 2007 г. в эксплуатации находились одновременно 12164 центрифужных каскадов» [10].

США по-прежнему настаивают на полном свертывании Ираном своей ядерной программы. В декабре 2007 г., уже после опубликования доклада спецслужб США, на форуме по проблемам безопасности на Ближнем Востоке, состоявшемся в Манаме, столице Бахрейна, министр обороны США Билл Гейтс заявил, что Иран представляет угрозу безопасности США и странам Ближнего Востока, создает «нестабильность и хаос» в регионе, и наоборот, поддержал ядерную программу Израиля, так как Израиль, по его мнению, «не поддерживает, подобно Ирану, терроризм и не угрожает соседям» [11].

Периодически в течение всего 2007 г. и в начале 2008 г. в зарубежных СМИ появлялась информация о военных сценариях решения иранской ядерной проблемы. Но, как считает глава МАГАТЭ Мохаммед аль-Барадеи, «Иран в краткосрочной перспективе не представляет угрозы для мира на планете, чего нельзя сказать о долгосрочной перспективе» [12].

Главной сейчас для МАГАТЭ является проблема склонить Иран к свертыванию работ по обогащению или мораторию на эти работы. Безусловно, что согласие на полный отказ от этой программы значительно подорвет политический авторитет президента Ахмадинежада, позиция которого по ядерной программе подвергается в самом Иране критике со стороны многих руководящих функционеров. Именно поэтому многие вопросы, вызывавшие озабоченность МАГАТЭ, были сняты. Но при этом отсутствие всяких подвижек в вопросе об ограничении работ по обогащению сопровождалось сообщениями о создании новых ракетных установках. В начале февраля 2008 г. Иран провел испытания ракеты «Кавешгяр-1» для вывода на орбиту иранского космического спутника «Омид». Принятая 3 марта 2008 г. третья резолюция СБ ООН, ужесточившая экономические санкции против Ирана, расширившая список официальных лиц (до 18), которым запрещен въезд в другие страны, компаний и банков (до 12), операции с которыми запрещены(банки «Мели» и «Садерат») или поставлены под жесткий контроль, так же как и импорт в Иран товаров, которые могут быть использованы, стали в значительной степени результатом не только давления США на позицию СБ, но и прямолинейности курса Ахмадинежада в отношении ядерной программы, отсутствия гибкости в отношениях с государствами, которые стремились максимально снизить уровень санкций. Важным результатом стало то, что удалось исключить военный вариант решения проблемы, а санкции касаются главным образом конкретных физических и юридических лиц и не распространяются на поставки в страну предметов широкого потребления. Ужесточение экономических санкций в 2008 г. будет «работать» против Ахмадинежада и, возможно, сделает позицию Ирану в ядерном вопросе более гибкой.

1. Джомхурие эслами. 12.02.2007.

2. Н.К. Тер-Оганов. Уступки Ирану — угроза для безопасности Израиля. www.iimes.ru. 01.08.2008.

3. Iran.ru.20.11.2007.

4. www.iimes.30.01.2008.

5. www.iimes.17.01.2008.

6. www.iran.ru.14.01.08.

7. Там же.

8. Выступление А. Хлопкова на заседании круглого стола, посвященном ситуации в Иране в МО Фонда Карнеги. 28.11.2008.

9. Там же.

10. Индекс безопасности// Научно-практический журнал ПИР-Центра. 2007, № 3(83). С. 147.

11. www.iimes.ru

12. www.Iran.ru. 09.01.2008.