На сайте базирующегося в Вашингтоне Института Ближнего Востока (Middle East Institute, MEI) была опубликована статья Алекса Ватанки «Хаменеи и конец безнадежного реформистского движения в Иране» (1). Эта статья заслуживает анализа хотя бы потому, что является примером попытки выдать желаемое за действительное (wishful thinking), часто характерной для американских экспертов, занимающихся Ираном. В начале статьи американский эксперт констатирует, что некогда многообещающее реформистское движение в Иране находится в состоянии глубокого упадка. Причиной этого, согласно американскому эксперту, является не отсутствие в иранском обществе запроса на перемены. Он, по мнению исследователя, еще сильнее, чем ранее, а разочарование большинства иранцев, особенно молодежи в том, что перемен можно достичь мирным путем.
Алекс Ватанка пишет: «Когда реформист Мохаммад Хатами был избран президентом, западные лидеры и те иранцы, которые за него голосовали (а это 70% населения) верили в то, что для изменений в стране не нужна новая кровавая революция, подобно той, которая произошла в 1979 году, или иностранная интервенция. Они поверили, что изменения могут прийти изнутри системы. Это оказалось большим разочарованием. Двадцать лет спустя никем не избранный верховный лидер Али Хаменеи так же всевластен. Он, опираясь на КСИР, авторитарно управляет страной. Таким образом, надежды на урны для голосования в Иране оказались чистой иллюзией». Причину поражения реформистского лагеря автор видит в том, что лидеры реформистов больше времени посвящали борьбе друг с другом, чем противостоянию консерваторам в рамках системы.
При этом американский аналитик даже не удосужился проанализировать состав реформистского лагеря. А он очень разнороден и говорить о какой-либо сплоченности в рамках реформаторского движения в ИРИ просто невозможно. Можно выделить несколько течений внутри реформаторского лагеря в Иране. Это, во-первых, деятели, которые изначально были сторонниками исламского социализма, левые исламисты, находившиеся под влиянием идей Али Шариати. Они хотели внести левый дискурс в официальную идеологию Исламской Республики, для чего им было необходимо больше демократии. Во-вторых, это политики-прагматики, которые за долгие годы управления страной убедились, что система велаят-э-факих, созданная аятоллой Рухоллой Мусави Хомейни, нуждается в изменениях. Прежде всего, для успешного политического и экономического развития ИРИ. К ним принадлежит и воспеваемый Ватанкой бывший президент ИРИ Мохаммад Хатами (1997-2005 годы). Здесь уместно напомнить, что изначально Хатами был членом «Общества борющегося духовенства», наиболее консервативного и даже экстремистски настроенного движения, но затем пересмотрел свои взгляды. В-третьих, это сторонники экономического либерализма, выдвиженцы новой иранской буржуазии, появившейся уже после революции 1979 года. Они аккумулировали в своих руках настолько значительные капиталы, что внутри Ирана им уже тесно. Они стремятся к легитимации накопленных средств в международном масштабе и включению в процессы глобализации. Реформы нужны этим деятелям для преодоления международной изоляции Ирана. Политические деятели с такими различными мотивациями просто не могут не конфликтовать между собой.
Алекс Ватанка считает двумя центральными фигурами в движении реформистов бывшего президента ИРИ Мохаммада Хатами и нынешнего президента Хасана Роухани, избранного, по его мнению, на пост президента в 2013 году только потому, что за него отдали свои голоса представители реформистского лагеря. В то же время он считает М.Хатами «фигурой раскола». Часть бывших сторонников Хатами разочаровались в нем, так как сочли его слишком лабильным и послушным воле рахбара. Тем самым Ватанка снимает ответственность США за провал двух президентских сроков Хатами. Ведь реформы Хатами, как и его внешняя политика, концептуально обоснованная доктриной «диалога цивилизаций», были направлены на диалог с Западом и выход Ирана из международной блокады. Этому вопросу посвящена книга Триты Парси «Нечестивый альянс. История секретных сделок Ирана с США и Израилем» (Treacherous Alliance. The secret dealings of Iran, Israel and United States. Yale University Press, 2007.). Наиболее благоприятным моментом для разблокирования ирано-американских отношений был период после терактов 11 сентября 2001 года. В это время иранские спецслужбы вели диалог с ЦРУ по поводу сотрудничества в борьбе с афганскими талибами. Однако в ноябре 2002 года президент США Джордж Буш-младший внезапно причислил Иран к «оси зла», закрыв тем самым любую возможность улучшения отношения. Разочарованные иранские избиратели на следующих президентских выборах 2005 года проголосовали за «ястреба» Махмуда Ахмадинежада. В действительности американцы своим антииранским настроем систематически ослабляли реформистский лагерь в Исламской Республике. На упорное желание оставить Иран в изоляции повлиял целый ряд факторов: желание во что бы то ни стало обеспечить безопасность Израиля даже в ущерб американским национальным интересам; попытки всячески ослабить ИРИ и не допустить усиления независимого центра силы на Ближнем Востоке; личные комплексы и фобии американских дипломатов, долгое время определявших ближневосточную политику Вашингтона, часть из которых в 1979-1980 годах побывали в заложниках в Тегеране.
Американский востоковед называет рахбара Али Хаменеи «кукловодом, умело манипулирующим иранской политической сценой». Али Хаменеи действительно является умелым манипулятором, чередуя у власти консервативные и реформистские кабинеты. Этот тезис он доказывает поражением реформистов на последних по времени парламентских выборах в феврале 2020 года. В немалой степени оно состоялось из-за того, что многие кандидаты из либерального лагеря не были допущены к выборам. По мнению Ватанки, «Али Хаменеи может даже привлечь обратно в политическую жизнь Махмуда Ахмадинежада, правого популиста, оппонировавшего ему в ходе второго президентского срока (2009-2013 годы). Верховный лидер знает, что Ахмадинежад не сможет выиграть выборы, но его участие подогреет интерес иранского электората».
Позволим себе не согласиться с выводами американского эксперта. Ахмадинежад в ходе своей второй каденции пытался превратить президентство в независимый центр силы и оттянуть властные полномочия, присущие высшему духовенству и самому рахбару. По существу это было посягательством на систему велаят-э-факих, и Хаменеи этого никогда не забудет. Что касается популярности бывшего президента, то она не так и мала. Ему, согласно иранским социологическим опросам, симпатизируют 20% избирателей, а с учетом ухудшившегося материального положения иранцев, таких симпатизантов будет явно больше. Нельзя согласиться и с прогнозом американского эксперта о том, что Али Хаменеи может привлечь в качестве кандидата на следующих выборах и «голубя» Мохаммада Джавада Зарифа. Шеф иранской дипломатии изрядно подрастерял свою популярность, завоеванную после заключения СВПД в 2015 года. Разрыв США этого соглашения при молчаливой поддержке европейских государств фактически обнулил результаты его кропотливой работы.
По нашему мнению, американский аналитик явно промахивается, абсолютизируя дихотомию между консерваторами и реформистами на иранской политической сцене. Ряд наблюдателей считают, что верховный лидер ИРИ Али Хаменеи может поддержать на выборах молодого кандидата-технократа, лояльного ему и силовым структурам, но формально не принадлежащего к лагерю консерваторов. В последнее время рахбар подчеркивает важность обновления кадров и укрепления позиций молодежи в политике и в правительстве.
Иранские эксперты называют трех возможных молодых кандидатов-технократов на пост президента ИРИ. Это Мохаммад Джавад Азари Джахруми, Сорена Саттари и Мехрдад Базрпаш. Азари Джахруми считается молодой звездой правительства Хасана Роухани. Это единственный иранец после 1980-х годов, ставший министром по делам информации и коммуникационных технологий в возрасте 37 лет. М.Д.Азари Джахруми является фанатом новых коммуникационных технологий и цифровой экономики. Он активно использует социальные сети, работает над созданием новых рабочих мест для молодежи в старт-апах и интернет-коммерции. Молодой министр активно использует Facebook и Twitter, выступая на снятие запрета с этих социальных сетей в Исламской Республике. В настоящее время Instagram и запрещенный Twitter являются для иранской молодежи двумя способами донести свои мнения и чаяния до отечественной и мировой аудитории. Против легализации Twitter и You Tube активно выступает государственная телекомпания IRIB, видящая в них угрозу своей монополии на распространение информации. Карьера будущего министра началась в 2011 году, когда он вместе с коллегами выработал программы для успешного противодействия вирусу Stuxnet, внедренному в Иран американскими спецслужбами. С его приходом в Министерство информации и телекоммуникационных технологий деятельность этого ведомства резко активизировалась.
47-летний Сорена Саттари является выпускником инженерно-механического факультета престижного Технологического университета Шариф, где позже он защитил докторскую диссертацию. В 2009 году во время выборной кампании С.Саттари активно участвовал в оппозиционном движении против тогдашнего президента М.Ахмадинежада. После победы Хасана Роухани на выборах 2013 года он был назначен вице-президентом ИРИ по науке и технологиям. В настоящее время его внимание сфокусировано на поддержке старт-апов в бизнесе и поддержке фирм, основанных на интеллектуальной деятельности. В 2017-2018 годах доход таких компаний в ИРИ составил 14,5 млрд долларов. Он также активно продвигает идеи создания в Иране «умных городов». Саттари пользуется большой популярностью среди иранской молодежи.
Сердцевиной же политической проблемы является вопрос о перспективах системы велаят-э-факих, который совершенно не затронут американским исследователем. По нашему мнению, она изжила себя и не соответствует современным вызовам, стоящим перед ИРИ. Однако демонтаж этой системы будет постепенным. В условиях угроз национальной безопасности Ирана, исходящих от США и их союзников, можно прогнозировать усиление роли силовых структур, армии и КСИР и прихода силовиков на ведущие позиции в правительство. Эта «военная хунта» и будет постепенно забирать власть из рук духовенства. Большую роль здесь играет и солидный возраст Али Хаменеи. В условиях отсутствия равноценной замены ему на посту верховного лидера после естественного ухода А.Хаменеи можно прогнозировать постепенную девальвацию поста рахбара и уменьшение его полномочий.