ФРГ проявляет серьезную обеспокоенность ситуацией в Ливии, поскольку происходящие там события в сочетании с невозможностью прямого воздействия на них со стороны посредников в условиях ограничений, связанных с пандемией COVID-19, сводят на нет успехи, достигнутые германской дипломатией в рамках т.н. Берлинского процесса. На официальном уровне заявления главы федерального Министерства иностранных дел Х.Мааса звучат сдержанно. Он отмечает, что «боевые действия продолжаются». Представители внешнеполитического ведомства и правительства страны, в свою очередь, списывают откат назад на технические сложности, вытекающие из того, что в рамках телефонных переговоров и видеоконференций возможность воздействовать на стороны конфликта не только в Ливии, но и по всему миру, существенно ниже, чем во время очных раундов общения. В качестве определенного выхода из тупика, способного затормозить эрозию мирного процесса, начатого Берлином, Х.Маасу видится миссия IRINI, мандат которой подразумевает контроль над соблюдением эмбарго на поставки вооружений в зону противостояния.
Ранее на различных уровнях отмечалось, что названная операция обладает ограниченными возможностями, а потому, как считали эксперты, с трудом сможет справляться с поставленными перед ней задачами. Впрочем, как показали последние по времени сообщения, угроза нарушения запрета на поставки оружия в Ливию таится не только во внешних силах, вовлеченных в конфликт, но и в несовершенстве системы контроля над экспортом вооружений в самой ФРГ, что также неоднократно становилось предметом внимания оппозиции. На этот раз поводом для активизации дискуссий на эту тему стало обнаружение на захваченной ПНС авиабазе Аль-Ватыя самоходного зенитного ракетно-пушечного комплекса «Панцирь-С1», который, несмотря на прямую отсылку к российским вооружениям, имеет шасси MAN SX45, произведенные на предприятиях группы Rheinmetall, а значит, свидетельствует о нарушениях, допущенных в процессе согласования поставок.
Это обстоятельство автоматически озадачило федеральное правительство, которое, по некоторым данным, начало проверку данного факта, а также стало предметом нескольких журналистских расследований. Из опубликованной информации следует два вывода. Во-первых, в системе экспорта вооружений и боевой техники из Германии в третьи страны была обнаружена новая «слепая зона». Суть проблемы заключается в том, что по действующим правилам для образцов, не относящихся к стрелковому оружию, в отношении которого действуют особенно строгие нормы, Берлин считает достаточными обязательства покупателя не передавать их в третьи страны, а в случае отступления от этого условия, отслеживать дальнейшие маршруты передвижения. При этом Германия рассчитывала на то, что факт транспортировки танка или иной крупной техники в любом случае попадет в ее поле зрения по каналам спецслужб. Таким образом, оппозиция, уже обеспокоенная данными об импорте оружия в третьи страны, в том числе за первые месяцы текущего года, получает дополнительный козырь в своей битве за постановку под больший контроль всего цикла согласования экспорта, который должен стать более прозрачным, в том числе для Бундестага. Во-вторых, стоит обратить внимание на позицию Rheinmetall, во многом отражающую общую линию германских производителей вооружений, страдающих от большой политики. Согласно данным СМИ, концерн не считает опубликованные свидетельства достаточными для того, чтобы с уверенностью говорить о том, что модель «Панцирь-С1» оснащена именно шасси MAN SX45. Кроме того, по мнению Rheinmetall, подобные образцы отправлялись в несколько стран, а потому не представляется возможным понять, идет ли речь о переброске техники из ОАЭ в Ливию, как считает сегодня подавляющее большинство обозревателей, ссылаясь на доклад, опубликованный ООН еще в 2019 г.
О т.н. третьих странах, причастных к этому инциденту, стоит сказать отдельно. В российских изданиях центральной темой стала вероятность для Турции получить из анализа захваченного ПНС образца какие-либо ценные для себя сведения, которые впоследствии способны негативно отразиться на России. Германию турецкий фактор, судя по всему, волнует менее всего. В прессе и экспертном сообществе страны, скорее, речь идет о том, что приведенные факты, опубликованные в том числе в открытых источниках должны отразиться на отношениях с ОАЭ, а точнее вылиться в мораторий на поставки туда вооружений и боевой техники, но это может спровоцировать негативные политические последствия для самой ФРГ как в регионе в целом, так и в ливийском конфликте в частности.
В целом, своего рода «комфортная версия такова», что федеральное правительство не удивлено фактом наличия в Ливии вооружений с германскими комплектующими, попавшими туда через ОАЭ. Однако ранее, а не исключено, что и теперь, будет принимать ограниченные меры, руководствуясь политическими интересами, требующими поддержания отношений с региональными игроками. При этом многие забывают о положении производителей вооружений, ранее уже пострадавших от санкций в отношении КСА. Согласно принципам ФРГ, их интересы, в том числе в сфере обеспечения занятости населения, считаются вторичными по отношению к внешнеполитическим и вопросам безопасности. Однако ВПК является одной из опор экономики, позволяющей поддерживать как федеральные земли, где расположено производство, так и отношения со странами ЕС и НАТО. Особое значение такие соображения приобретают на фоне экономического кризиса, спровоцированного пандемией и введенными для борьбы с ней карантинными ограничениями.