10 июля 2020 года Государственный совет Турции обнародовал официальное решение, которое удовлетворяет иск об аннулировании решения Совета министров Турции от 1934 года по превращению мечети Святой Софии в музей.
Буквально в течение нескольких часов было опубликовано распоряжение президента Турции Р.Т.Эрдогана, передающее Святую Софию в распоряжение Управления по делам религии (Diyanet).
В 20 часов 53 минуты с официальным обращением к народу лично выступил президент Эрдоган. Время выступления было выбрано неслучайно – в нем есть определенная, пусть и притянутая нумерологическая подоплека: Константинополь был взят в 1453 году, которая была призвана символизировать связь между взятием Константинополя и возвращением Святой Софии того статуса, который у нее существовал в период с 1511 по 1934 годы, то есть, в течение 423 лет.
О 45-минутном выступлении перед публикой президента Р.Т.Эрдогана мы скажем ниже – оно было, в своем роде, программным, а, прежде всего, кратко скажем об предыстории вопроса и о, собственно, том решении, которое было принято Государственным советом, опуская юридическую казуистику.
Начнем с главного: решение о превращении мечети Святой Софии в музей было принято в 1934 году основателем и первым президентом Турецкой Республики Мустафой Кемалем Ататюрком, как в рамках курса на строительство светского государства, так и превращения Святой Софии, чье значение далеко выходит за религиозные рамки, в своего рода «нейтральную территорию», примиряющую цивилизации – христианскую и мусульманскую. И, если говорить чуть шире, то примиряющую Восток и Запад, причем на турецкой территории. Здесь можно усмотреть и ту «формулу бренда Турции», которую потом годами и десятилетиями будут использовать в Турции – «мост между Востоком и Западом», «перекресток цивилизаций» и т.д.
Разумеется, в том, что изначально столица Турции была перенесена в Анкару, были чисто военные причины и соображения Мустафы Кемаля Ататюрка. Но тот факт, что после победы в Войне за независимость, столицей вновь провозглашенной в 1923 году Турецкой Республики стала Анкара – есть большой смысл, заложенный основателем и первым президентом Турецкой Республики.
Подчеркнем, что М.К.Ататюрк предпочел строить новую турецкую государственность с чистого листа, а Стамбул несет в себе слишком большой заряд прошлого, от которого уйти было бы невозможно стань он вновь столицей. Не говоря уже о старой османской элите, от которой Ататюрку захотелось «отстраниться». Нужно было формировать и новую элиту и новый облик страны.
Совсем неслучайно, кстати, существуют три, так называемые «неизменяемые», статьи турецкой Конституции – и в третьей статье указывается, что столицей Турецкой Республики является Анкара. Поправки к этим статьям не рассматриваются в принципе, а любые попытки изменить их автоматически приравниваются к попытке конституционного переворота.
Поделимся личным мнением о том, что, конечно же, нынешнему турецкому руководству хотелось бы это изменить – переместить столицу из Анкары в Стамбул. Уж слишком много в Анкаре – от Ататюрка, начиная с Мавзолея первого турецкого президента. Однако, с упомянутой выше статьей Конституции поделать ничего нельзя. В этом смысле, сменить статус Святой Софии – юридически достаточно простое действие, однако, оно несет в себе мощный идеологический заряд. Можно даже сказать «идеологический залп», как залп «Авроры».
Заметим, что, в прошлом, решение о смене статуса Святой Софии в Турции нередко пытались опротестовать в судебном порядке. Лишь только в 21-м веке было отвергнуто два иска: Конституционным судом и Государственным советом. Ирония состоит в том, что тот же самый суд сейчас проголосовал единогласно, причем, по тому же самому делу – никаких новых обстоятельств в материалах дела, разумеется, не появилось.
Нынешний иск датируется 2016 годом и заметим, что совсем неслучайно он дошел судебного слушания и принятия окончательного решения именно сегодня – в 2020-м году. В таких принципиальных вопросах случайностей не бывает. Если одной фразой, то Реджеп Тайип Эрдоган стремится к тому, чтобы постоянно создавать повестку для избирателей, которая бы захватывала их внимание и будоражила бы воображение. Святая София, в качестве такого «инфоповода», подходит идеально.
Итак, обратимся кратко к официальному решению Государственного совета Турции, которое оформлено на 18 страницах и опубликовано 10 июля 2020 г. на сайте ведомства. Дело номер 2016/16015, номер решения, принятого Государственным советом – 2020/2595.
Основные претензии истца (если переводить с турецкого языка название буквально: Ассоциация непрерывного служения фондов историческим памятникам и окружающей среде Турции – В.К.) сводятся к следующему. Не в порядке их перечисления в официальном решении Государственного совета, а в порядке значимости этих аргументов в принятом итоговом решении.
Самым главным аргументом истца в этом смысле является то, что в tapu, то есть, в паспорте на объект, где указывается его назначение, значилось и значится, и до решения 1934 года и после этого решения, «мечеть». Плюс к этому, есть целый ряд процедурных вопросов: от совсем уж конспирологической версии о том, что подпись М.К.Ататюрка на решении – поддельная (а, следовательно, требуется графологическая экспертиза – В.К.) до того, что в день принятия решения ряд министров-подписантов отсутствовали на своем месте в Анкаре.
На самом деле, если мыслить в простых логических категориях, то смена назначения объекта в паспорте объекта – это, всего лишь, процедурный вопрос. И, при ином составе суда и при иных обстоятельствах, это, чисто бюрократическо-процедурная проблема, решалась бы моментально – простым внесением соответствующего изменения в паспорт объекта. То есть, ошибочным было не решение Совета министров, а то, что они это решение не провели должным образом «по бумагам». Что же до подписи М.К.Ататюрка, то – это, вообще, довольно забавно: турецкий лидер умер в 1938 году, а решение было датировано 1934 годом. При такой версии должно логически возникать умозаключение, что 4 года от Ататюрка утаивали факт смены статуса Святой Софии с мечети на музей. В дальнейшие рассуждения не вдаемся, а просто ограничимся той ремаркой, что те, кто вбрасывал такую версию, попытались, похоже, довольно неуклюже, представить решение 1934 года, как не относящееся к Ататюрку. Иначе получится, что нынешнее решение отменяет личную волю турецкого вождя, а это – уже совсем другая история. И, с учетом его непререкаемого авторитета, это создает ненужные сомнения и в суде, и в обществе, которые за этим процессом наблюдают.
Продолжаем: при рассмотрении дела, важным прецедентом стал вердикт суда, принятый в ноябре 2019 года об аннулировании решения Совета министров от 1945 по делу мечети Карие (бывший монастырь Хора), превращенной тогда в музей. Это решение создало важный прецедент, который учитывался и применительно к делу Святой Софии. Опять же заметим, что тем решением, по сути, была отработана практика и оценена реакция мирового сообщества на происходящее.
Все же музей Карие – невзирая на то, что он является по сравнению со Святой Софией достаточно компактным, — тоже является уникальным объектом мирового культурного наследия. Причем, который находится буквально под боком у штаб-квартиры Константинопольской православной церкви (район Фенер). Это решение суда прошло практически незамеченным, и никто на него ни в Турции, ни за рубежом, по большому счету, и не отреагировал. Итог – был создан прецедент и проверена реакция.
Пропускаем часть вердикта Государственного совета, касающуюся подробного судебного разбора иска и прений / мнений сторон и переходим непосредственно к резюмирующей части. Прежде всего о решении, которое состоит из 4 пунктов: в первом пункте, решение Совета министров от 1934 года аннулируется. Остальные три пункта связаны с вопросами несения расходов на судопроизводство. И, после того, как это решение было озвучено, формально буквально сразу, Святая София, в юридическом смысле, превратилась в мечеть. Хотя на опротестование этого решения и отводится 30 дней (заметим, что сложно себе представить в Турции структуру, которая заявит по поводу решения Государственного совета протест – В.К.).
Обращает на себя внимание Раздел 5 (i) обнародованного Государственным советом решения, которое разбирает его с точки зрения международного законодательства.
Процитируем, поскольку это фундаментально для понимания того, какую позицию Турция занимает по отношению к мировому общественному мнению:
«Согласно Статье 6 Конвенции о защите мирового культурного и природного наследия, страны, являющиеся сторонами Конвенции, должны демонстрировать полное уважение суверенитету Турецкой Республики, на территории которое расположено культурное и природное наследие Святой Софии. И не вступая в противоречие с национальным законодательством, касающемся защиты права собственности, очевидно, что признается наследие, для защиты которого необходимо обеспечение сотрудничества международного сообщества.
Соответственно, в Конвенции нет никакого регулирования, которое бы создавало препятствия, согласно внутреннему законодательству, к определению формы использования Святой Софии, которая включена в Список всемирного наследия под названием «Исторические районы Стамбула». Также (в Конвенции) нет никакой характеристики, касающейся формы её использования.
Напротив, определение использования собора Святой Софии в рамках «права собственности фонда» в нашем внутреннем законодательстве является обязательством, вытекающим из Конвенции, в рамках принципов «полного уважения суверенитета» и «не ущемления прав собственности, предусмотренных национальными законами».
Основной целью Конвенции является защита природного или культурного наследия, которое включено в Список всемирного наследия, а область использования культурного наследия будет определяться в соответствии с внутренним законодательством страны, в которой находится культурное наследие. В конце концов, в списке Мирового культурного наследия, как на территории «Исторических районов Стамбула», а также на других территориях наследия, есть большое число памятников, которые, в настоящее время, используются в качестве мечетей, включая мечеть Селимие, мечеть Диврини Улу, мечеть Сулеймание, мечеть Султана Ахмета, мечеть Шехзаде Мехмета и мечеть Зейрек».
Теперь обратимся к оценке дела Святой Софии с точки зрения внутреннего турецкого законодательства – это Раздел 5 (ii), после того, как Государственным советом было четко установлено, что никаких препятствий в международных обязательствах Турции не содержится, которые бы ограничивали её в принятии своего суверенного решения.
Цитируем решение Государственного совета Турции:
«Недвижимость hayrat — это недвижимость фондов, созданная непосредственно для оказания благотворительных услуг – такая, как места отправления культа, больницы и столовые. Эта недвижимость регулируется положениями Закона о фондах под номером 2762, который все ещё в силе, и Закона о фондах № 5737. Следовательно, положения о частной собственности не могут применяться к этому типу недвижимого имущества. Недвижимость hayrat не может быть продана, уничтожена или конфискована. К ним не могут быть применены положения сроков исковой давности, направленные на права собственности или сервитута. Поскольку эти товары не являются частной собственностью какого-либо лица, они передаются для использования и в распоряжение населения.
Недвижимое имущество «hayrat» не может быть распределено для каких-либо целей, кроме типа использования, определенного фондом, за исключением положений, изложенных в статье 10 Закона № 2762 о фондах и статьях 15 и 16 Закона № 5737 о фондах.
В соответствии с указанными исключительными положениями, недвижимость hayrat, в максимально возможной степени, должна передаваться в тот же самый hayrat (иными словами, в исключительных случаях передачи подобной собственности должна сохраняться форма её использования – В.К.).
Главная особенность недвижимости hayrat, принадлежащей фондам, заключается в том, что они защищены как от третьих лиц, так и от самого государства. Тот факт, что эти фонды находятся под защитой государства, не означает, что государство экономит на имуществе фонда в любое время и по желанию. Государство является активом, которому вверена собственность фонда, а оно гарантирует их использование только по прямому назначению. Регулирующие действия, направленные на недвижимость hayrat, перепрофилирование её под другие цели, противоречит закону и универсальным принципам права».
Ссылаясь на положения законов, регулирующих действия Фондов (одному из которых принадлежат права на Святую Софию, о чем чуть ниже – В.К.) решение Государственного совета содержит следующие выводы:
«(i) записи в учредительных документах фонда, после завершения процесса создания фонда, являются ограничивающими для создателей фонда, управляющих, выгодоприобретателей, третьих лиц и государства.
(ii) вопросы, регулируемые фондом, не могут быть изменены каким-либо образом,
(iii) активы фонда должны использоваться в соответствии с волей фонда,
Несмотря на то, что эти положения отражают «старый статус фонда», при рассмотрении решения Совета министров, установлено, что в музей была превращена мечеть Святой Софии, которая согласно документов принадлежит Фонду Эбулфетиха Султана Мехмета Эбулфетих (сегодня Фонд Фатиха Султана Мехмета Хана), и, как требуют того учредительные документы, он имеет характеристики недвижимости hayrat, которая должна использоваться в качестве мечети…».
И далее: «Соответственно, решение Совета министров, являющееся предметом дела, явно противоречит Статье 1 Закона № 864, который цитируется выше и который предусматривает применение законодательства на эту дату…
Была проведена оценка решения Совета министров, в рамках упомянутого выше законодательства, а также решений Конституционного суда, Верховного суда, Государственного совета и ЕСПЧ (и установлено следующее).
Собор Святой Софии принадлежит Фонду Фатих Султан Мехмет Хан, который обеспечивается нашим правопорядком путем поддержания его статуса, и является собственностью фонда, имеющего частное юридическое лицо, и предлагается общественности для постоянного использования собора Святой Софии в качестве мечети в соответствии с желанием фонда.
Святая София, согласно воле создателей Фонда, должна использоваться постоянно в качестве мечети, предоставлять услуги обществу на бесплатной основе, несет характеристики недвижимости hayrat и зарегистрирована в качестве «мечети» в документе на недвижимость. Устав фонда, влияние законодательства, их значение и сила, не могут менять характеристику и цель использования имущества фонда. Это положение является обязательным для всех физических и юридических лиц и является обязательным для ответчика. Нет никаких сомнений в том, что государство несет обязательство по обеспечению того, чтобы активы фонда использовались в соответствии с волей Фонда, и что оно имеет обязательство не вмешиваться таким образом, чтобы исключить волю фонда в отношении имущества и прав фонда.
В этом случае, был сделан вывод о том, что недвижимое имущество, принадлежащее Фонду, которое сохранилось с древних времен в турецкой правовой системе, и права, оставленные в пользу фонда, не могут быть ограничены для использования обществом, и юридически невозможно использовать его (имущество) для каких-либо иных целей, кроме квалификации мечети, которая определена в учредительном акте.
Принимая во внимание эти обстоятельства, решение Совета Министров, которое было принято, чтобы положить конец использованию Святой Софии в качестве мечети и превратить ее в музей, не соответствовало закону».