- Институт Ближнего Востока - http://www.iimes.ru -

ООН о социально-экономических последствиях пандемии COVID-19 в Иране

Проведенный в июне с.г. Департаментом ООН по социально-экономическим вопросам (UNDESA) анализ ситуации в Иране наводит на размышления. По оценкам экономистов ООН, коронавирус вкупе с санкционными ограничениями приведет к сокращению ВВП Ирана на 15% в нынешнем году и окажет негативное воздействие на 50% иранской рабочей силы (которая составляет 25 млн человек). Особенно речь идет о низкоквалифицированной и неквалифицированной рабочей силе, которая в Иране преобладает. Только за несколько последних месяцев в стране появилось дополнительно 2 млн безработных, подавляющая часть которых – молодежь.

В среднем в Иране ожидается 40-процентное сокращение доходов населения и продолжение тренда последних лет по расслоению общества и формированию масштабной категории бедного населения. Оценки Всемирного банка еще более драматичные – COVID-19 ударил по благополучию 11 млн домашних хозяйств, которые по сути находятся на пороге бедности. Также остро пострадают 12 млн сотрудников, занятых в сфере услуг и еще 4 млн сотрудников кооперативов и малых предприятий.

Разумеется, сложность ситуации понятна. Срочность принятия экономических и социальных мер реагирования также вопросов не вызывает. Проблема в том, насколько серьезно иранское правительство оценивает уровень этой угрозы и какие ресурсы оно готово включить или уже запустило, чтобы предотвратить развитие ситуации по негативному сценарию.

Из открытых источников известно, что на сегодняшний день Тегеран выделил 1 трлн иранских риалов, что составляет 23 млрд долларов или примерно 5% от ВВП страны. Это без учета поддержки сектора здравоохранения, на который выделено еще 10 млрд долларов. Этих ресурсов явно недостаточно.

Особенно невосполнимыми являются потери в сельском хозяйстве. Здесь за долгие месяцы карантина и локдауна оказались полностью разрушены продовольственные цепочки между производителями, потребителями и поставщиками. Большая проблема – доступ к качественным семенам и удобрениям. Для восстановления рыночных продовольственных систем нужны большие инвестиции по линии агробизнеса, и правительство здесь не в состоянии восполнить пробел. Другая острая проблема – резкое падение покупательской способности населения, что привело к сокращению внутреннего спроса и разрушению рынков птицы и молока, нанеся жесткий удар по животноводческим хозяйствам страны.

С учетом специфики иранской экономической модели в условиях жестких торгово-экономических санкций со стороны многих западных стран и соседей по региону, иранская модель самообеспечения, которая успешно работала на примере продовольственных рынков за счет высокого внутреннего спроса, сегодня дает трещину.

Такая ситуация увеличивает в свою очередь нагрузку на иранский сектор социальной защиты и субсидий, который и так оказался обескровлен в последние месяцы вследствие сокращения бюджетных доходов по причине низких нефтяных цен. Правительству с каждым месяцев все сложнее балансировать между необходимостью адекватного обеспечения механизмов социальной защиты, важностью поддержки системы здравоохранения и предотвращения дальнейшего роста безработицы. По сути, на этих «трех китах» и держится стратегия иранского правительства по борьбе с последствиями пандемии. И важность сохранения выверенного баланса между этими тремя приоритетами является неоспоримой.

Понятно, что с учетом сложной финансово-экономической ситуации в стране, бюджетные средства и ресурсы ограничены. Думается, что даже в этих непростых условиях Тегеран мог бы действовать нестандартно и добиваться успехов на треке противостояния пандемии, угрожающей социально-экономическим коллапсом. В частности, иранским властям следовало бы уделять больше внимания коллаборации на уровне местных общин и регионов в целях устойчивого развития. Например, по линии государственно-частного партнерства возможны решения с привлечением проектов микрокредитования для фермеров, адресных денежных трансферов для самых уязвимых, cоциальной мобилизации местных общин, создания новых рабочих мест и генерирования дохода. Такие проекты на базе лучших практик стран БРИКС, Таиланда, Мексики можно было бы оперативно и с помощью ООН применить в иранском контексте.

Другой важный вектор поддержки – укрепление сектора здравоохранения, особенно в плане готовности и превентивного реагирования в случае новой волны пандемии.  Крайне важной, особенно с учетом специфики иранской системы государственного управления и контроля,  представляется децентрализация системы здравоохранения за счет делегирования полномочий и принятия решений на муниципальный и провинциальный уровень. Власти в принципе внимательно относятся к поддержке сектора здравоохранения. С начала пандемии на его поддержу было выделено около 10 млрд долларов США, что составляет 43% от всего пакета финансовой помощи в рамках COVID-19 или порядка 2% от номинального ВВП страны.

Eще один важный вектор поддержки – cубсидирование кредитов для пострадавших предпринимателей и для уязвимых домашних хозяйств. На эти цели выделено вдвое больше – почти 20 млрд долларов США (4.4% от ВВП). Это очень важная в том числе и психологическая поддержка со стороны правительства. Не менее важным сигналом стал мораторий на налоговые выплаты на трехмесячный период.

В то же время правительство приступило к активной приватизации компаний, рассчитывая извлечь прибыль для покрытия растущих обязательств по мерам поддержки. Еще в апреле с.г. Тегеран распродал свою остаточную долю в 18 компаниях, включая 12-процентную долю в Фонде социального благополучия. В мае правительство даже анонсировало скорую продажу акций в четырех ныне принадлежащих государству нефтеперерабатывающих компаниях страны.  Все эти действия свидетельствуют о больших финансовых проблемах и дефиците бюджета, которого властям не хватает для выполнения своих обязательств и успешного преодоления социально-экономических последствий пандемии и американских санкций. Нужно сказать, что приватизация не сильно и поможет. По её итогам, Тегеран рассчитывает выручить сумму соответствующую 0.6% ВВП плюс еще 0.2% ВВП от продажи акций фонда социального благосостояния. Текущие и запланированные расходы Тегерана для борьбы с пандемией гораздо выше и составят 6-7% от ВВП.

Наконец, имеются большие риски дальнейшей девальвации иранской валюты и гиперинфляции в стране. В последние месяцы Центральный банк Ирана вложил 1.5 млрд долларов США для стабилизации рынка валюты и курса иранского риала. Продолжение этой политики потребует большей финансовых инъекций.

Очевидно, что удерживать социально-экономическое положение в стране на стабильном уровне под воздействием коронавируса и американских санкций Тегерану становится все сложнее и обходится все дороже. Требуются новые, более изощренные и эффективные механизмы и решения с вовлечением негосударственного сектора, частного партнерства и ооновских институтов. Последствия пандемии будут побуждать иранские власти к изменению нынешнй бизнес-модели, заставляя их двигаться в сторону более гибких и зачастую вынужденных мер, в том числе по либерализации экономической деятельности.