10 июля 2020 года Государственный совет Турции обнародовал официальное решение, которое удовлетворяет иск некоего частного фонда об аннулировании решения Совета министров Турции от 1934 года по превращению мечети Святой Софии в музей.
С юридической точки зрения, ровно в тот самый момент, когда прозвучало решение Госсовета, Святая София официально вернула себе статус мечети и должна предоставлять религиозные услуги турецкому населению.
Чего, разумеется, не произошло по причинам, во-первых, чисто процедурного свойства: даже будучи сразу переподчиненной из Министерства культуры и туризма Турции Управлению по делам религии, все равно требуется решить вопрос с внутренним убранством Святой Софии (как минимум, постелить ковры) и с доступом к ней (должны быть сняты турникеты и организован свободный проход).
К утру 14 июля было объявлено о том, что на службу в мечеть Святой Софии Управлением по делам религии назначено два имама и четыре муэдзина. Для решения вопроса того, как привести в соответствие внутреннее убранство Софии религиозным нуждам молящихся там мусульман, была создана специальная «межведомственная» комиссия. Вопрос, в частности, вызывают христианские фрески и мозаики на стенах здания Святой Софии и под её куполом. Пока рассматривается два варианта решения теологического вопроса: 1 – специальными световыми эффектами затенять христианские изображение и символику, 2 – использовать специальную драпировку-шторки, которые будут закрываться на время совершения намазов, а потом снова открываться. Разумеется, варианты, связанные с «заштукатуриванием» изображений или «переносом мозаик» в музеи страны, не рассматриваются, ввиду международных обязательств Турции.
Но, самое главное, разумеется, заключается не в этом: очевидно, что первый намаз в Святой Софии с 1934 года, назначенный президентом Турции на 24 июля – это слишком большое событие, чтобы его организовывать впопыхах. Можно даже сказать, что это – событие исторического, цивилизационного масштаба для Турецкой Республики. Не будем упрощать и снижать значимость того, что на наших глазах произошло.
Понятно, что этот намаз, просто по определению, должен совершить лично президент Реджеп Тайип Эрдоган и его ближний круг с трансляцией / освещением этого события не просто внутри страны, но и по всему миру (как минимум: TRT World и Anadolu Ajansı).
Заметим, что в жизни Турции близятся две достаточно крупные даты, которые чисто теоретически могли бы пересечься с первым намазом в Святой Софии, не будь она назначена президентом на 24 июля.
Во-первых, 15 июля – день, когда была в 2016 году была сорвана попытка военного переворота.
Ныне это – тщательно брендируемый турецким руководством праздник, получивший название День демократии и национального единства. По сути, этот праздник – символ того, что в Турецкой Республике с практикой военных переворотов покончено (оставим в стороне все странности этой, выглядящей крайне неуклюже, попытки, о которых мы и так уже много писали на страницах ИБВ – В.К.).
Этот праздник 15 июля – ещё и попытка президента Эрдогана и его Партии справедливости и развития сплотить народ вокруг гражданского процесса преобразований в стране и создать новую отправную точку. Скрепя сердце, этот процесс на публике поддерживается оппозицией, но без особого «энтузиазма». Опять же, ввиду многочисленных странностей и нестыковок ночи с 15 на 16 июля 2016 года. И ввиду того, что за той ночью последовала – массовая зачистка окружающего пространства со стороны правящей партии и первое, в истории страны, объявление режима чрезвычайного положения на всей территории страны (вводимые до этого режимы ЧП распространялись только лишь на отдельные её провинции, но никак не на всю территорию — В.К.) с введением в ней ручного управления.
Во-вторых, 31 июля 2020 года – первый день важного для мусульман Праздника жертвоприношений (Курбан-байрам). Дата эта – плавающая и ежегодно определяется религиозным календарем (допустим, в 2019 году он пришелся на 11 августа).
Понятно, почему Р.Т.Эрдоган не стал привязываться ко второй дате. Все же она – плавающая и ежегодной истории из неё не получится.
К 15 июля, чисто теоретически можно было бы приурочить первый намаз, однако, не про то первая молитва с 1934 года в Святой Софии.
Все же День демократии и народного единства – это внутренний праздник, когда (вроде как) народ проявил политическую мудрость и силу и явил на практике принцип «власть в стране принадлежит народу», когда сказал путчистам свое решительное «нет» и не дал свергнуть законное правительство. На самом деле, стоит заметить, что просто в Турции «путчист пошёл не тот». Да и про возможность попытки военного переворота в стране твердили даже в России в начале 2016 года (в разгар так называемого «самолетного кризиса» — В.К.). Что уж говорить про саму Турцию – что турецкое руководство не догадывалось о приготовлениях?
Так что, не пожелало турецкое руководство привязывать первый намаз в Святой Софии к этому дню и назначило его на 24 июля.
Получается, что 24 июля – это день, обращенный, если можно так выразиться, не внутрь, а за пределы Турции. Можно сказать, что это – своего рода «День Победы», ну или второй день взятия Константинополя (отмечается в последние годы 29 мая ежегодно с исторической реконструкцией и световым шоу на стенах города — В.К.).
Имея в виду тот факт, что от взятия Константинополя отстраивается Османская имперская государственность, сложно переоценить то значение, которое играет для нынешнего турецкого руководства, в первую очередь – для Реджепа Тайипа Эрдогана, смена статуса Святой Софии. В этом есть и символ возрождения «той» Турции. И, заодно, победа, пусть и заочная над решением основателя и первого президента Мустафы Кемаля Ататюрка, которое было цивилизационного масштаба.
Стоит заметить, что само турецкое руководство от такой трактовки, разумеется, отказывается. Как заявил выступавший накануне спикер Партии справедливости и развития Омер Челик, некто пытается «спрятаться» за подписью Мустафы Кемаля Ататюрка. Заметим ещё один интересный момент в его выступлении: оно прозвучало так, что тогда были одни времена и было принято одно решение, а сегодня другие времена и принято другое решение. И – «ничего личного». Однако, проблема заключается в том, что такая трактовка не бьется с той процедурой, которая была принята для аннулирования решения 1934 года. Судом было сказано про «неправомерность» того решения, а не про то, что «другие времена настали». Если бы речь шла о последнем, то тогда достаточно было бы просто сейчас принять другое решение и провести его через Кабинет министров.
Подчеркнем, тот пятничный намаз, который состоится 24 июля должен стать историческим событием, которое, вообще говоря, надо транслировать на весь мусульманский мир. И, сообразно, масштабу события на него даже уместным было бы пригласить лидеров и видных представителей мусульманского мира Ближнего Востока, Центральной Азии и даже Российской Федерации (разумеется, это лишь – мысли автора по этому поводу – В.К.). Турция – это не Саудовская Аравия и не Израиль / Палестина. У неё нет своих значимых для мусульманского мира святынь. Но она может возникнуть при правильной подаче в виде мечети Святой Софии, если «раскрутить» дату 24 июля. Сюда же можно «прикрутить» религиозную терпимость (в противовес «исламофобии») и расовую терпимость (на фоне вакханалии в США по поводу убийства Джорджа Флойда — В.К.).
Но, разумеется, надо дождаться официального объявления президента Реджепа Тайипа Эрдогана о формате пятничного намаза 24 июля. Но сложно ожидать, что это будет мероприятие «в узком составе без лишней помпы» — не для того это все было задумано, причем в конкретный для Турции период со своими политическими и экономическими нюансами.
В предыдущей 1-й Части (http://www.iimes.ru/?p=71286 [1]) нашей публикации мы разбирались с юридической стороной вопроса – принятым Государственным советом Турции решением, как с точки зрения внутреннего законодательства, так и международного права.
Понятно, что внутреннее законодательство турецкое руководство «развернуло как дышло». Рассуждения о том, что не может быть изменено назначение объекта, подобного Святой Софии – лет 15 назад было бы разбито в пух и прах тем же самым Государственным Советом. Впрочем, дважды это уже было сделано – тем же Государственным Советом и Конституционным судом несколько лет назад. Ведь ничего же нового в материалах дела не появилось, однако, решение сейчас было принято в пользу истца.
Что же до международных обязательств Турции, то подчеркнем, что Турция – действительно, в своем полном праве его использовать сообразно своему желанию – в качестве музея, мечети или (для полноты картины) собора. Международную культурную общественность, включая UNESCO, интересует лишь защита и сохранение культурного наследия. От чего турецкое руководство не только не отказывается, но и всячески подчеркивает полное следование своим обязательствам в этом смысле, именно в таком ключе рассуждая о «модификации» здания под нужды молящихся мусульман.
Вообще, довольно интересно, что для превращения Святой Софии в мечеть турецким руководством был выбран столь, по-восточному, замысловатый путь. В конце концов, коль скоро решение было принято Советом министров в 1934 году. То и в 2020 году решение, ровно таким же образом, могло бы быть принято решением Кабинета министров под председательством Реджепа Тайипа Эрдогана вместо того, чтобы заниматься юридической казуистикой.
Однако, турецкий президент пошел по «длинному пути» — отдав решение (вроде как, на откуп судьям Государственного совета — В.К).
Что это дает турецкому лидеру?
Ну, во-первых, на любой голос / мнение из-за рубежа о том, что Реджеп Тайип Эрдоган исламизирует Турцию, можно ответить, что речь идет о юридическом вопросе и о восстановлении справедливости после ошибки, допущенной в 1934 году.
Второе следует из первого: аннулировала решение судебная власть, а, следовательно, в стране исправно работает разделение властей. Каждый занимается своим делом, и никакие нападки на президента Реджепа Тайипа Эрдогана об узурпации им власти, в рамках «суперпрезидентских полномочий» не имеют под собой оснований.
В-третьих, истцом по делу выступил Фонд сохранения наследия – считай, турецкий народ. То есть, приняв соответствующее решение, Р.Т.Эрдоган реализовал не только свой собственный замысел, но и пошел за волей избравшего его народа.
И, наконец, в-четвертых: надо себе четко понимать, что заменить одно решение другим (музей на мечеть) – это одно, а совсем другое – это признать неправомерность первого решения. За другим решением может последовать и третье, следующего Кабинета министров. И долговечность сегодняшнего решения может быть ограничена лишь «сроком службы» Кабинета министров. И совсем другое значение имеет судебный вердикт, который не так-то и просто обжаловать. Тем более, что судебный вердикт, вообще говоря, отменяет решение, на котором стоит подпись лично основателя и первого президента Мустафы Кемаля Ататюрка.
Так что, у решения о том, чтобы вернуть Святую Софию «в лоно исламской религии», есть и контекст личной победы Р.Т.Эрдогана над М.К.Ататюрком (невзирая на то отмеченное выше обстоятельство, что турецкая власть от такого контекста категорически открещивается; но «имеющий глаза увидит» — В.К.). Это значит – не просто поставить себя в один ряд с основателем и первым президентом Турецкой Республики М.К.Ататюрка, к чему на протяжении долгих лет Р.Т.Эрдоган стремился. Это значит – превзойти отца-основателя Турецкого государства и даже доказать его неправоту в крайне серьезном, символическом вопросе.
В итоге, президент Турции Реджеп Тайип Эрдоган вписал свое имя в историю ещё одним шагом, который имеет не просто символическое, а цивилизационное значение. В этом шаге, разумеется, присутствует громкий вызов в сторону Запада, включая Грецию и Кипр, с которыми сейчас у Турции разворачивается схватка за влияние в Эгейском и Средиземноморском регионах. И это, разумеется, ещё один контекст, можно сказать, что и декларация «Турция – вернулась!». Та Турция, что может действовать не в фарватере и в русле «пожеланий» со стороны Запада. А та Турция, которая следует в русле своих собственных национальных интересов и, в одиночку, готова справляться с внешними и внутренними вызовами.
Святая София является, своего рода, флагом над театром военных действий и противоборства, который развернулся в Сирии, Ливии, в Эгейском и Средиземном морях. Достаточно отметить, что действие Р.Т.Эрдогана не оставило равнодушными никого за рубежом, в особенности в христианском мире, и стало PR-акцией мирового значения.
Внутри Турции Р.Т.Эрдоган провел ещё одну «операцию», с которой оппозиция спорить не может по определению. Строго говоря, и спорить-то некому.
Ситуация здесь следующая: военные в Турции возвращены в «казармы», они, даже не вчера, утратили свое влияние в качестве независимой политической силы, а офицерский состав замещен на религиозных военных, лишенных самосознания «корпуса стражей светских устоев Республики».
Светскость, в целом — в Турции не в тренде. Даже главная оппозиционная кемалистская Народно-республиканская партия и то пытается расширить свою религиозную электоральную базу и достучаться до сердец верующих. Что предполагает внесение корректировок в «формулу бренда» партии. И как в таких условиях, можно что-то возражать против столь символического для страны решения.
Да и вообще, по Святой Софии, на публике в Турции, высказываться образом, отличным от выражения радости — не слишком прилично. Потому что затронуты религиозные и патриотические чувства граждан страны. И любой публичный политик это понимает.
Р.Т.Эрдоган, в очередной раз, обставил всех, включая светскую оппозицию, которая опять осталась на вторых ролях. Однако, базовый вопрос заключается сегодня в том, в какие политические дивиденды турецкая власть сможет преобразовать этот шаг и какие очки она себе зарабатывает?
Прежде всего, попробуем понять – насколько эффект от возвращения Святой Софии в «родную гавань» и в лоно мусульманской уммы может оказаться долгосрочным? В этом смысле, напрашиваются параллели с возвращением Крыма в состав России. Однако, все же представляется, что Крым в составе Российской Федерации – это было, действительно, в массе своей народное чаяние и было ощущение вопиющей исторической несправедливости, допущенной при разделе Советского Союза.
Есть ли подобное ощущение вопиющей исторической несправедливости в отношении того, что Святая София стала, заметим, не православным собором (читай, была подарена Украине), а музеем, примиряющим две мировые религии и несущим на себе культурно-историческое наследие этих двух религий? Не стоит в этом смысле путать «неплохо бы вновь стала мечетью» и «допущена несправедливость, нуждающаяся в исправлении». Если о наличии первого и можно говорить, то явно не о наличии второго. Тем более, что с момента принятия решения Советом министров М.К. Ататюрка в 1934 году прошло 86 лет и даже, если тогда и была первая рефлекторная реакция, то, к настоящему времени, она ушла в прошлое.