Турецкая Республика, на исходе второго десятилетия правления Реджепа Тайипа Эрдогана и его Партии справедливости и развития, перешла к активным действиям на международной арене, с использованием инструментов жесткой силы.
Если мы перечислим регионы существующей у Турции напряженности, то отметим, что единственным направлением, где у страны наблюдается относительное спокойствие является север – российское направление.
Впрочем, заметим, что такое положение дел, отнюдь, не является для турок константой. На что указывает жесткий политический кризис с Россией в период с конца 2015 года по середину 2016 года, получивший, в турецком обиходе, название «самолетного кризиса».
Убийство российского посла А.Г.Карлова в конце 2016 года в Анкаре – это точка, за которой мог последовать ещё один масштабный кризис между Россией и Турцией.
И, наконец, вспомним начало 2020 года, когда, в результате роста напряженности обстановки в Идлибе, погибло более тридцати турецких военнослужащих. В чем в Турции обвинили Россию и опять российско-турецкие отношения подошли к «красной черте».
Некоторой деэскалазции напряженности удалось добиться на встрече 5 марта с.г. в Москве между В.Путиным и Р.Т.Эрдоганом. И далее, свою определенную лепту, внесла эпидемия коронавируса, которая буквально «оттащила» общественное внимание в Турции от гибели турецких военнослужащих (надо сказать, что в Турции были и голоса тех, кто, со ссылкой на свои источники, утверждал, что российская сторона 7 (!) раз спрашивала турок о наличии ее военнослужащих в точке, по которой был нанесен удар, но турки каждый раз отвечали, что турецких солдат там нет; но эти голоса звучали в Турции слишком тихо, чтобы можно было бы их услышать – В.К.).
Тем не менее, турецкое общество, в очередной раз, подтвердило на практике тезис о своей короткой («рыбьей», как говорят в Турции) памяти. Ну, а турецкое руководство подтвердило свою репутацию умело направляющих фокус общественного мнения.
В итоге кризис начала года стороны благополучно «проскочили», пусть и не ликвидировав проблему, но, по крайней мере, сняв её остроту.
Перечисленные выше обстоятельства подводят нас к очевидному выводу, который уже был сделан многими экспертами в России и в Турции о том, что российско-турецкими отношениями надо «управлять в режиме реального времени», чтобы не допустить того, чтобы противоречия и разногласия привели к полноценному кризису в отношениях между двумя странами. Этого можно добиваться в ситуации, когда в обеих странах есть четко выстроенная вертикаль власти и ответственность за принимаемые решения принимают на себя лидеры двух стран. Сложно ожидать того, чтобы удавалось бы решать проблемы подобного уровня в условиях «многоголосицы коалиционных правительств».
Однако, если мы от северного направления Турции перейдем к другим, то увидим буквально следующее (идем с запада, через юг, на восток): напряженность с Грецией и Кипром в Эгейском и Средиземном морях, участие в гражданской войне в Ливии, участие в гражданской войне в Сирии, напряженность с Израилем, холодная война с Арменией при активной поддержке Азербайджана в Нагорно-Карабахском конфликте, напряженность на границе с Ираком с постоянным проведением трансграничных операций против Рабочей партии Курдистана, вызывающих в Ираке резкое неприятие.
Сюда же следует добавить сложные и противоречивые отношения с США и с ЕС, а также откровенную конфронтацию с ближневосточными странами, за исключением лишь только, пожалуй, Катара. Более того, Турция является активной участницей всего, что, так или иначе, касается мусульманского мира – допустим, индо-пакистанский конфликт или же событий в Мьянме. Что опять же создает стране постоянные очаги дипломатической напряженности в связи с возложенной турками, своими собственными руками, на себя миссии Турции – «защитницы мусульманского мира» и «защитницы всех угнетенных».
Фиксируем: Турция сегодня находится во враждебном окружении.
Понятно, что потенциал к его образованию был, но реальностью такая ситуация стала буквально в последние годы. «Держать» одновременно столько точек напряженности, трудно не только для турецкой армии и дипломатии, но и для турецкой экономики. Неслучайно ведь, чем дальше, тем чаще на Западе раздаются голоса о необходимости введения против Турции санкций (поводов – предостаточно: от закупки Турцией систем С-400 до ведения геологоразведочных работ турецкой флотилией в Восточном Средиземноморье – В.К.).
Тем не менее, если выделять в турецкой внешней политике самое важное направление, то им на настоящее время, по всей видимости, является именно Ливия. С кем у Турции – и так богатый контекст двусторонних отношений: от 500-летнего нахождения в одном государстве и, как следствие, большой тюркской диаспоры в Мисурате (по турецким оценкам – около 270 тыс. человек в 400-тысячном населении – В.К.) и в Триполи. До того, что турецкие строительные подрядчики начинали свою зарубежную деятельность именно с Ливии – заработали там свои первые референции на выполненные крупные строительные подряды и первые миллионы.
На протяжении долгих лет, Ливия оставалась главным рынком подрядов для Турции – до тех пор, пока её не потеснили, после распада СССР, Российская Федерация и вновь образовавшиеся независимые государства. Но и даже тогда, подрядный рынок Ливии оставался для Турции лакомым куском. Поэтому совершенно неудивительно, что Турция была категорически против революции в Ливии, а убийство М. Каддафи стало для страны весьма неприятным событием.
Как мы писали уже на страницах ИБВ, переговоры по разделению между собой исключительных экономических зон, причем по средней линии между Анатолией и берегом Северной Африки турками велись ещё при М. Каддафи и была надежда с ним по этому поводу договориться. Но со смертью ливийского вождя пришлось все начинать чуть ли не с самого начала. Контрагентом для Турции, в этом смысле, стало ливийское Правительство национального согласия, которое, как подчеркивается турецкой стороной, является международно признанным, а, следовательно, юридические действия им совершаемые являются полностью легитимными.
Так что, удержание на плаву Правительства национального согласия Ф.Сарраджа и, следовательно, недавно достигнутых договоренностей по разделению исключительных экономических зон в Восточном Средиземноморье решает турецкую проблему доступа к энергоносителям.
При этом заметим, что в 2021 и в 2025 году подойдут к своему концу договоры Турции с российским «Газпромом», подписанные на условиях «бери или плати» (take or pay), предписывающие турецкой стороне закупать фиксированный объем российского газа, а, в случае невыборки его, оплачивать все равно предусмотренный российско-турецким соглашением объем. И весь турецкий body language указывает на то, что Турция хочет от этого условия уйти – с тем, чтобы выйти на свободный рынок энергоносителей, избавившись от «ярма» обязательных закупок газа у России (что, разумеется, ставит российскую сторону в трудное и рискованное положение утраты положения на турецком рынке и простоя своей трубопроводной инфраструктуры – В.К.). Не случайно ведь на протяжении всего своего энергетического сотрудничества с Россией, в Турции раздаются громкие голоса, поддерживаемые на Западе, о том, что страна находится в «энергетической зависимости» от России и от этой зависимости ей следует уходить путем диверсификации источников поставок. В том числе, путем перехода на закупки сжиженного природного газа.
Но идеальный вариант для Турции заключается в получении доступа к собственной ресурсной базе, ключом к чему является Ливия и Восточное Средиземноморье.
И в Ливии Турция действует, в буквально смысле этого слова, отчаянно, противостоя международному альянсу, находящемуся на стороне Ливийской национальной армии Халифы Хафтара.
Заметим, что 20 июля с.г. Парламент Египта единогласно одобрил возможную отправку войск для выполнения боевых задач за пределы страны. Решение было принято вскоре после того, как президент страны Абдель Фаттах ас-Сиси заявил, что Каир может вмешаться в ливийский конфликт.
Как отмечают СМИ, в заявлении египетского Парламента отмечается, что задачей страны является защита национальной безопасности Египта «от вооруженных преступных группировок и иностранных террористов».
Ни у кого не возникает ни малейших сомнений в том, что речь в египетском заявлении идет о Ливии, а не об абстрактных военных миссиях за пределами страны. В частности, египетский президент А.Ф.ас-Сиси, кого турецкая власть именует не иначе как «путчист Сиси» (что «роднит» его с «путчистом Хафтаром» в Ливии – В.К.) пообещал, что Каир не даст силам Правительства национального согласия (ПНС) Ливии взять город Сирт и муниципалитет Эль-Джуфра, находящиеся под контролем Ливийской национальной армии (ЛНА). По словам А.Ф.ас-Сиси, это станет «красной чертой», пересечь которую Египет не позволит.
С тех пор, заметная доля в обсуждениях турецких СМИ была отведена обсуждению ситуации вокруг города Сирт. В частности, самыми влиятельными турецкими изданиями – газетами «Хюрриет» и «Миллиет» были опубликованы тематические статьи, в которых, в частности, отмечается, что ливийская армия, подчиняющаяся официально признанному международным сообществом Правительству национального согласия в Триполи, осуществляет переброску войск на запад от г. Сирт, контролируемого войсками «путчиста Хафтара». Также издание обращает внимание на очередное совместное заявление лидеров Германии, Франции и Италии с призывом по деэскалации напряженности. При этом, турецкие обозреватели обратили внимание на следующую цитату: «Мы призываем иностранные государства следовать оружейному эмбарго». Также они отметили для себя и обещание введения санкций в том случае, если нынешняя ситуация в стране будет продолжена. Надо ли говорить о том, что обещание европейских санкций было принято турками на свой счет?
Ещё раз подчеркнем: взаимоувязанными темами №1 для Турции являются Ливия и Восточное Средиземноморье, которым посвящается в стране большое количество аналитических материалов: от статей до книг.
12 июля с.г. главный турецкий мозговой центр – Фонд политических, экономических и социальных исследований Турции опубликовал книгу.
Книга вышла под заголовком: «Ливийский кризис: политика региональных и глобальных акторов». Как всегда, в случае Фонда – мы имеем делом с плодом авторского труда, написанного по, пожалуй, самой животрепещущей турецкой теме.
А редакторами издания выступил генеральный координатор Фонда Бурханеттин Дуран. Этот пост делает его одним из ведущих политологов страны, кому не зазорным является давать интервью, даже ведущим политикам страны. Чтобы нашим читателям был понятнее статус Бурханеттина Дурана в турецкой политологии, его, пожалуй, можно сопоставить с главным редактором «России в глобальной политике» Федором Лукьяновым.
Вторым редактором издания стал Мухиттин Атаман, который является директором по внешнеполитическим исследованиям Фонда. И, одновременно, Мухиттин Атаман является главным редактором периодического журнала Фонда, который называется «Insight».
Обратимся к структуре издания.
Первая глава озаглавлена как «Ливийский кризис: откуда и куда»?
Глава 1 книги включает два материала под заголовками – «Турецкая инициатива в Ливии и изменяющиеся балансы», а также «Берлинская конференция и будущее Ливийского кризиса».
Вторая глава книги называется «Политика региональных держав по отношению к ливийскому кризису».
Перечисляем статьи, вошедшие в Главу 2 книги: «Турецко-ливийские отношения: историческая перспектива, современный анализ», «Вмешательство Объединенных Арабских Эмиратов и Саудовской Аравии в ливийский кризис: политика путча против народной воли», «Политика Египта в отношении Ливии в период правления Сиси: поддержка путча путчистом», «Политика Катара в отношении Ливии в ходе революции против Каддафи и в последующий период», «Управление ливийским кризисом со стороны североафриканских стран». Как мы можем убедиться, турецкими авторами охвачены все главные региональные игроки, активные в Ливии.
От второй к третьей главе автор переходит к рассмотрению участия глобальных игроков в Ливии, подходя к их списку столь же основательно. Глава 3 озаглавлена «Управление ливийским кризисом со стороны глобальных держав».
Эта глава включает следующие статьи: «Американское присутствие в Ливии», «Российская политика в Ливии: многосторонний выигрыш со скромными инвестициями», «Общая проблема Европейского Союза: ливийский кризис», «Сбалансированная политика Великобритании в ливийском кризисе», «Германская политика в Ливии в свете внешнеполитической традиции и её изменений», «Французская политика в Ливии между возможностями и ограничениями», «Итальянская политика в Ливии: от поисков стабильности к балансирующей политике».
Приступим к краткому рассмотрению основных тезисов перечисленных выше статей, начиная с Главы 1 и первой статьи под заголовком «Турецкая инициатива в Ливии и изменяющиеся балансы». Опускаем при этом несущественные части.
Как отмечается авторами статьи сборника, Турцию и Ливию связывают глубокие исторические связи. В частности, в 1551 году народ Триполи обратился за помощью к Османскому государству в своем противостоянии с атакующими их итальянскими (в книжном оригинале – греческими) рыцарями под предводительством Леоне Строцци. В ответ на это Османское государство уполномочило Мурата Ага, который отбил атаку рыцарей. Таким образом, как указывается турецкими изданием, и началась дружба в турецко-ливийских отношениях. В частности, османская мечеть, построенная Муратом Ага, все ещё существует в районе города Таджура. Она характеризуется авторами материала, как 500-летний символ дружбы между двумя странами. В период итальянской оккупации Ливии отношения между двумя странами практически достигли своего дна.
Однако, как отмечается авторами материала, в ливийском сознании осталась положительная историческая память и имидж Турции. Что же до периода независимости Ливии, то в процессе формирования ливийской армии в городе Аль-Берка, её первым главнокомандующим был Умран Ешильташ, первым премьер-министром был Судуллах Кологлу и министром иностранных дел – Абдусселям Буайри, все, так или иначе, являющиеся выходцами из Турции.
В период правления режима Каддафи в Ливии страна выступила против введения эмбарго в отношении Турции, из-за вмешательства страны в кипрский кризис в 1974 году. Более того, страна, как выразились авторы издания, «обеспечила Турции логистическую поддержку». В период с 1977 по 1982 год, то есть всего лишь за 5 лет, торговые отношения между Турцией и Ливией выросли в 4 раза. И снова, по запросу руководства страны во главе с ливийским лидером М.Каддафи, присутствие турецких строительных компаний в Ливии многократно выросло (мы писали, что, вообще говоря, именно Ливию надо считать колыбелью турецких строительных подрядчиков в том виде, в каком мы их сегодня знаем, когда они, по своему потенциалу, уступают лишь Китаю и опережают даже США – В.К.). В частности, в 1984 году в Ливии работало 120 тыс. турецких рабочих. К 2010 году число турецких компаний, работающих в Ливии, достигло двухсот, было, в общей сложности, подписано более 300 соглашений на сумму свыше 20 млрд долларов. К 2010 году товарооборот между Турцией и Ливией достиг 1,935 млн долларов.
В 2019 году после «атак Хафтара» ливийское правительство обратилось к Турции с просьбой о помощи. Процитируем: «И снова Турция заняла место рядом с Ливийским народом и государством».