В ежегодном отчете посольства Турции в Пекине за 2019 год, опубликованном послом Абдулкадиром Эмином Ойненом в Twitter, не содержится никакой информации о положении уйгуров в Китае, но при этом особенно подчеркивается важность нескольких визитов высокого уровня и активизации и диверсификации двусторонних турецко-китайских отношений. Ежегодный отчет показал, что посол Ойнен, бывший советник президента Реджепа Тайипа Эрдогана, провел 300 встреч с китайскими официальными лицами не только в Пекине, но и в различных китайских городах, включая Сямэнь, Шэньчжэнь, Гуанчжоу, Сиань, Шанхай, Чэнду и Гонконг в 2019 году. При этом он однако не посетил провинцию Синьцзян, где проживают миллионы уйгуров, которые ранее рассматривались официальной Анкарой как «жертвы десятилетних репрессий со стороны китайских властей», и что он не выступил с каким-либо демаршем, чтобы поднять этот вопрос с китайскими официальными лицами в Пекине. Согласно сообщению, посольство планомерно координировало официальные визиты 56 высокопоставленных турецких делегаций в прошлом году с целью улучшения экономических, военных и культурных связей между Турцией и Китаем. Но в докладе не содержится никаких подробностей относительно того, посещали ли эти делегации лагеря, где, как сообщается, содержатся под стражей более миллиона уйгуров, или поднимали этот вопрос в ходе политических консультаций. Китай называет лагеря добровольными «центрами профессиональной подготовки», которые, по его словам, борются с исламской радикализацией путем перевоспитания жителей. Но правозащитные группы утверждают, что это лагеря принудительного труда и что задержанных отправляют туда без суда и возможности освобождения. В ежегодном отчете содержится подробная информация об официальном визите президента Р.Т.Эрдогана в Китай в июле 2019 года. После встречи с председателем КНР Си Цзиньпином 2 июля 2019 года турецкий президент заявил, что считает возможным «найти решение этого [Уйгурского] вопроса с учетом чувствительных сторон с обеих сторон», сообщает CNN International. «Я считаю, что существует большой потенциал для укрепления сотрудничества между Турцией и Китаем, которые построены на древних цивилизациях, связанных Шелковым путем, и имеют отношения, насчитывающие тысячи лет. Политика «одного Китая» имеет стратегическое значение для Турции», — заявил тогда президент Эрдоган перед встречей делегаций.
В связи с изложенным напрашивается вывод о смене Анкарой своего прежнего вектора политики на китайском направлении. На протяжении десятилетий Турция защищала уйгуров, которые разделяют многие культурные и языковые черты с турками и рассматриваются турецкими националистами как этнические братья. Еще четыре года назад страны были на гран разрыва дипотношний в связи с депортацией из Таиланда группы китайских уйгуров, которые на тот времени уже успели получить турецкие паспорта через возможности местной посольской резидентуры турецкой разведки. Но правящая в Турции Партия справедливости и Развития (ПСР) в последние годы изменила эту политику и даже депортировала несколько уйгуров в Китай. Кроме того, на фоне во многом стимулированного США роста международного осуждения в связи с репрессиями Китая против уйгуров в провинции Синьцзян, Турция продолжает хранить молчание из-за экономического и политического влияния Китая. Кроме того, турецкое правительство в октябре прошлого года отказалось присоединиться к 23 странам в совместном заявлении, призывающем Китай прекратить нарушения в отношении своего уйгурского меньшинства. После давления со стороны партнера ПСР по националистической коалиции, Партии националистического движения (ПНД), МИД Турции в феврале был вынужден обратиться к Китаю с формальным призывом прекратить репрессии против уйгуров и закрыть лагеря в Синьцзяне. Но при этом турецко-китайское соглашение об экстрадиции, подписанное во время визита президента Эрдогана в Пекин для участия в Форуме международного сотрудничества «пояс и путь» 13 мая 2017 года, никто не дезавуировал. Тогда после его встречи с председателем КНР Си Цзиньпином тогдашний министр юстиции Турции Бекир Боздаг и министр иностранных дел Китая Ван И подписали соглашение из 22 статей, которое устанавливает рамки для процедур экстрадиции. На церемонии подписания министр юстиции Турции Абдулхамит Гюль подчеркнул, что турецко-китайский диалог серьезно «активизировался благодаря контактам между лидерами двух стран и что это привело к сотрудничеству в экономике, торговле и дипломатии, а также в судебной системе». Кроме того, он добавил, что Китай и Турция будут стремиться к расширению сотрудничества в судебной сфере.
Затем президент Эрдоган представил соглашение об экстрадиции на ратификацию турецкому парламенту 12 апреля 2019 года. Текст этого соглашения содержит двусмысленные фразы, которые могут спровоцировать экстрадицию десятков уйгуров из Турции и нарушить механизмы экстрадиции, регулируемые международными конвенциями. Турция была и остается местом вынужденной эмиграции для тысяч уйгуров, бежавших из Китая, однако соглашение об экстрадиции между Турцией и Китаем, подписанное в 2017 году и все еще ожидающее ратификации турецким парламентом, может потенциально эту ситуацию если не кардинально изменить, то, по крайней мере, создать серьезные риски для уйгурской турецкой диаспоры в свете ускорения их экстрадиции в Китай. В частности, это соглашение входит в противоречие с механизмами выдачи, регулируемые Европейской конвенцией о выдаче (ЕЭК), участницей которой является Турция. ЕЭК предусматривает выдачу сторонами лиц, разыскиваемых в целях уголовного преследования или исполнения приговора. Статья 2 (2) соглашения между Турцией и Китаем гласит, что «не имеет значения, относят ли законы обеих сторон преступление к одной и той же категории или описывают преступление с помощью одной и той же терминологии». Согласно этой статье, стороны могут потребовать выдачи своих граждан, несмотря на то, что преступление не подпадает под действие положений соответствующих законов другой стороны. «Преступление должно наказываться по законам обеих сторон тюремным заключением на максимальный срок не менее одного года или более суровым наказанием», Статья 2 1. государства, добавив, что «срок наказания, который еще предстоит отбыть разыскиваемому лицу, должен составлять не менее шести месяцев на момент подачи просьбы о выдаче». В соответствии со статьей 3 просьба о выдаче будет отклонена, если запрашиваемая сторона сочтет преступление политическим или чисто военным; если запрашиваемое лицо получило убежище от запрашиваемой стороны; или если запрашиваемая сторона считает, что «просьба о выдаче была подана с целью преследования или наказания разыскиваемого лица по признаку расы, пола, религии, национальности или политических убеждений этого лица». В случае крайней необходимости «любая из сторон может ходатайствовать о временном аресте разыскиваемого лица до того, как просьба о выдаче будет передана запрашиваемой стороне», — подчеркивается в статье 9. Таким образом, после ожидаемой ратификации парламентом соглашения об экстрадиции, Турция и Китай окончательно создают механизм судебного сотрудничества. В дополнение к сделке об экстрадиции Министерства юстиции обеих стран также подписали Меморандум о взаимопонимании в ноябре 2018 года для укрепления сотрудничества между их судебными органами. В соответствии с меморандумом о взаимопонимании турецкие судьи и прокуроры начали проходить подготовку в китайских университетах, знакомясь с китайской судебной системой, культурой и языком. В июле 2019 года турецкие судьи и прокуроры завершили специальную программу в китайском университете общественной безопасности в Пекине, посещали языковые курсы и изучали китайскую судебную систему в ходе этой программы.
В этой связи отметим, что говорить о полной смене Анкарой своего вектора политики на уйгурском направлении пока рано. Скорее, речь идет о попытке балансирования между стремлением Анкары всячески развивать свои отношения с Пекином и продолжать сохранять уйгуров как инструмент распространения своего влияния. Об этом свидетельствует и эпизод с оправданием Конституционным судом Турции в мае прошлого года Абдулкадира Япукуана, 61-летний этнического мусульманина-уйгура из Синьцзян-Уйгурского автономного района Китая, где его разыскивают по обвинению в терроризме. Он был освобожден из следственного изолятора в Турции. Отметим, что он позиционируется как центральная фигура влияния в сепаратистском движении. В постановлении от 2 мая 2019 года Конституционный суд Турции постановил, что права Япукуана, проживающего в Турции с 2001 года, были нарушены и что он должен быть освобожден из центра депортации. На следующий день нижестоящий суд выполнил это решение, отпустив его под подписку о невыезде. Его дело мобилизовало уйгурскую диаспору в Турции и во всем мире и привело к кампаниям по его освобождению. Проправительственные СМИ Турции и исламистские группировки, связанные с президентом Турции Реджепом Тайипом Эрдоганом, лоббировали его интересы. Япукуань, по сообщениям, самый разыскиваемый человек в Китае, был обвинен в том, что он был старшим лидером Исламского движения Восточного Туркестана (ETIM), диссидентской группы, которая была объявлена террористической организацией Европейским союзом, Соединенными Штатами и рядом других стран. Китайские власти утверждают, что Япукуань был одним из архитекторов создания ETIM, которая стремится к созданию независимого государства в Синьцзян-Уйгурском автономном районе (СУАР), а также занимается планированием и проведением террористических актов. По сообщениям, он призывал к вооруженному джихаду против Китая, помогал радикализировать уйгурских диссидентов и вел борьбу с ханьскими китайцами всеми доступными уйгурам средствами. Считалось, что он участвовал в подготовке боевиков в Афганистане. Он дважды был заключен в тюрьму в Китае, один раз на шесть лет между 1973 и 1979 годами, а затем на три года между 1993 и 1996 годами по различным обвинениям. Сразу после освобождения он бежал из Китая и некоторое время провел в Пакистане и Саудовской Аравии. В 2001 году он оказался в Турции, где проживает большая уйгурская диаспора. В 2007 году Япукуань был признан беженцем Верховным комиссаром ООН по делам беженцев. Из-за лоббирования и давления китайского правительства Турция задерживала его в 2002 и 2008 годах, но освобождала. Его дважды задерживали в 2016 году, когда президент Турции Реджеп Эрдоган совершил поездку в Китай для участия в саммите G20 в городе Ханчжоу. Эрдоган заявил тогда председателю КНР Си Цзиньпину, что Турция не позволит использовать свою территорию для действий, наносящих ущерб безопасности Китая. Задержание Япукуаня в 2016 году произошло на фоне шквала визитов в Турцию высокопоставленных китайских чиновников из правоохранительных органов и Министерства юстиции. Специальный представитель Китая по борьбе с терроризмом Чжан Синьфэн посетил Турцию 7 июня 2016 года, чтобы поговорить с представителями Министерства юстиции и Министерства иностранных дел о деятельности Япукуаня и 17 других диссидентов. 31 августа 2016 года турецкие власти задержали его и инициировали процедуру экстрадиции. Заместитель министра юстиции Китая Лю Чжицян также посетил Турцию 23-27 октября 2016 года, чтобы продолжить расследование дела Япукуаня, а также поднять вопрос о китайских гражданах, присоединившихся к джихадистским группировкам в Сирии через турецкую территорию. Но теперь Япукань освобожден и оправдан: в апреле сего года конституционный суд снова подтвердил в отношении его оправдательный вердикт. Вся эта история в принципе только подтверждает двойственность нынешней позиции Анкары по уйгурскому досье, и стремление турок не терять окончательно рычаги влияния на уйгурскую диаспору.