- Институт Ближнего Востока - http://www.iimes.ru -

Ливийские племена в диаспоре. Часть 4

 Тунис

Тунис всегда был ближайшим соседом Ливии, пожалуй, даже ближе Египта, не с точки географии, конечно, а в плане тесных связей между этими двумя странами. Ливийцы обожают красоту Туниса и, в частности, острова Джерба, историю которого написал Абу Раввас, выходец из ливийского Джебель-Нафуса. Его красота была такова, что многие ливийцы поселились здесь в ходе последовательных волн миграции. Берберские племена, такие как Хавара, были вытеснены на запад, по мере того, как арабские племена переселялись в Северную Африку, пока в каждом крупном городе Туниса не появилась хотя бы одна семья ливийского происхождения. Процесс зачастую носил обоюдный характер. Была также миграция из Туниса в Ливию, включая андалузцев и евреев, в основном, это были купцы, поселившиеся в Бенгази и в Дерне в 19 веке. Были также племена и группы племен, пришедшие из Туниса и влившиеся в ливийское племенное общество, например Аль-Джалласи, осевшие в Тархуне, название которых происходит от великого тунисского племени Аль-Джалласи. Ни один ливиец не скажет, что не знает национального поэта Ливии, Ахмада Рафика аль-Махдави, чей дед был тунисским консулом в Бенгази в период правления османов.

Тунисские имена распространены в Ливии и часто указывают на тунисские места происхождения, такие как Аль-Махдави, Аль-Мистири, Аль-Бензирти, Аль-Габси, Аль-Туниси, Аль-Джирби, Аль-Каркни, Аль-Хами, Аль-Джериди, Аль- Загван, Аль-Матмати, Ас-Суси, Аль-Кумуди и т.д. Но, гораздо большее влияние на Тунис оказали триполитанцы, которые селились там чаще, чем киренаикцы в Египте. Такие племена, как Аль-Навайил и Аль-Маразик, представлены, буквально, тысячами семей разделены вдоль границы между Тунисом и Ливией. Некоторые семьи почти полностью перебрались в Тунис, как, например, почти 80% жителей района Аль-Асабиа в Джебель-Нафусе. То же самое можно сказать и об остальных жителях Джебель-Нафуса, и арабах, и берберах. Фактически, область Кикла в Нафусе занимает первое место по экспорту мигрантов в Тунис, а затем следуют берберские области Кабав и Ифрин.

Как и везде, где они поселились в больших количествах, ливийцы сохранили свою идентичность и племенную структуру. Примечательной особенностью являются региональные названия, которые вожди племен использовали для обозначения их происхождения. Такие имена, как Аль-Тарабулисия, относящиеся к Триполитании, или, Аль-Гадамсия, от Гадамеса, и Аль-Фаззания для тех, кто пришел из Феццана. Любопытно, что эти, исключительно ливийские топонимы, в Тунисе, впоследствии, стали тунисскими фамилиями в их собственном повседневном укладе, например Ат-Тарабулиси, Аль-Тархуни, Аль-Вирфелли, Аль-Гарьяни, Аль-Фирджани, Аль-Райяни, Аль-Гидамси, Аль-Мисрати, Аль-Злитни, Аль-Кумати, Аль-Кикли, Аль-Рики, Аль-Звари, Аль-Ифранли и Аль-Виршфани. Кроме того, есть целые кварталы в городах Туниса, которые носят ливийские названия мест и племен такие, как Варфалла, относящиеся к одноименному племени. Он является частью муниципалитета Тестур, примерно, в пяти километрах, к востоку от Ас-Сулукии, а также, район Тархуна, получивший название от ливийского племени Тархуна, и расположенный к югу от города Аль-Фахс.  Еще один пример — Джаббанат аль-Махамид, кладбище, где племя Аль-Махамид хоронит своих членов, а также Вади аль-Тарабулисия, долина, которая простирается от Букарнайна к Хаммам Аль-Анф (Хаммам Лиф).

Районы в столице Туниса с ливийскими названиями — это кварталы Аль-Гадамсия и Нахдж аль-Фаззана возле Баб-Свики. Оба служили прибежищем для мигрантов из Ливии. В районе Аль-Надур, ранее известном, как Аль-Джибелбилна, в провинции Загуан, есть квартал Аль-Сибийтия, населенный ливийцами из Аль-Асабфа. Всего несколько метров отделяют его от тунисского квартала Аль-Хумр.

Пожалуй, самый известный ливийский топоним — Хавамат ат-Тарабулисия в городе Аль-Монастир.

Это триполитанский квартал, из которого произошел самый известный тунисец ливийского происхождения, покойный президент страны, Аль-Хабиб Бургиба (1903-2000), основатель современного Туниса. Его семья, Бургиба, имеет корни, восходящие к племени Аль-Драдфа из Мисураты, его дед эмигрировал по морю в Тунис в 1795 году. Семье было доверен «шейх дом», вотчина в Аль-Монастире. Другой влиятельной фигурой с 1956 по 1970 год был Бахи аль-Адгам, который тоже имел мисуратское происхождение, и являлся выходцем из рода Ядр, племени Аль-Карагла. Аль-Адгам был выдающимся лидером партии «Дустур» («Конституция» – араб.) в ее борьбе за независимость, после чего он работал в кабинете министров, и был премьер-министром, до 1969 года.

Другие ливийские семьи оставили свой след в литературе и политике Туниса. Во-первых, семья Аль-Злитни, которая в история Джербы и Туниса восходит к 15 веку. Шейх Мухаммед аль-Злитни был главным имамом мечети Аз-Зейтуна. Один из лидеров Туниса, участник национальной партизанской борьбы был аль-Злитни, который сыграл ключевую роль в организации демонстраций и сопротивления между 1952-54 гг. Когда преследователи вышли на его след, он бежал в Ливию и продолжил там тренировать бойцов, а также курировал впоследствии создание первого военного колледжа, был известен своим пристрастием линии Салиха ибн Юсуфа выступавшего против политики Бургибы и являлся твердым сторонником полной и безоговорочной независимости Туниса.

Другой выдающийся член семьи Аль-Злитни был Мухаммед Лотфи аль-Злитни, который написал докторскую диссертацию о великом арабском поэте аль-Мутанабби в рекордно короткие сроки, между 1975-77, в школе восточных и африканских языков в Лондоне. Мечеть-университет Аль-Зейтуна, как и египетский Аль-Азхар и знаменитое студенческое общежитие Магриби, видели поколения ливийцев на протяжении веков. Самым известным ливийским выпускником Аль-Зейтуны был шейх Сулейман аль-Баруни из города Жаду, лидер берберов в Джабель-Нафусе. Он был близкий друг и соученик Абдель Азиза аль-Талиби, который стал одним из известных сановников Туниса, славившимся своей непримиримой оппозицией к итальянцам. В связи с этим, он искал убежища в различных странах, включая Ирак и Султанат Оман, где он служил султану Саиду ибн Ат-Теймуру в качестве личного советника. Именно в этом качестве во время государственного визита в Индию он скончался в Бомбее в 1940 году.

Одной из основных причин ливийской миграции в Тунис было отсутствие политического угнетения, которым пользовался Тунис, когда Ливия страдала от засилья Караманлы. Граница тогда еще не была четко обозначена. Действительно, оба государства были более тесно связаны социально и экономически, чем те же, Триполитания и Киренаика в собственно Ливии. К тому же, в Тунисе образовался вакуум после широко распространенной болезни, унесшей жизни более половины населения страны в 1865 г.  Пустые поля во внутренних районах Туниса стимулировали переселение триполитанской рабочей силы для возрождения сельского хозяйства — труда, для которого она была вполне подходящей, учитывая близость и знакомство ливийцев с условиями в Тунисе. Географическая близость, а также высокие налоги — все это привело к тому, что многие  уехали в Тунис. Часть некоторых из этих переселенцев, пришедших в Тунис, происходила из племен Тархуна, Махамид, Зинтан, Варфалла, Алауна, Тджлат, Блаца, Алалга, Мзавага, Магарха, Фирджан, Бракят, Ргика, Асабта,  Ауляд Мисаллам, Ряина, Джебалия, Веришифанна, Мисратна, Злитнля (включая  рода Амайим, Фаватир, Аулад Шейх, Барахму, Ауляд Гайт и Караглу), а также из Киренаики, в Тунис пришли Тблдат и Тирфа в дополнение к Аль-Феццану и другим. Эти ливийцы расселились в Тунисе от северного побережья до внутреннего юга в таких местах, как Тунис, Кайраван (Кайруан), Сус (Сусс), Биджая (Бежа), Сильяна (Силиана), Джирба (Джерба), Кабис (Габес), Кафса (Гафса), Сфакис (Сфакс), Джарджлис (Зарзис), Загуан, Крумбалия (Громбалия), Набул, Клибия (Келибия), Хаммам Аль-Аниф (Хаммам Лиф), Крикна (Керкенна) (Махдия), Мунастир (Монастир), Бен Кирдан (Бен Гардане), Бензирт (Бизерта) и другие. Масштабы ливийского распространения были таковы, что город Габес, например, поделили между собой четыре основные группы: первая четверть были местные жители, вторая —  те, кто приехал из внутренних районов, третья была представлена ливийцами, известными у местных, как Ат-Тарабулисия, а четвертая группа — турками и другими народностями.

Трайбализм был одним из факторов связи между ливийцами и тунисцами, как и ислам с его школами Магриби, Малики и Ибади, а также их сближала общая берберско-арабская культура. Ливийцы без труда ассимилировались в более широком тунисском обществе, и на них оказали влияние те же переменные факторы, а также, политический, экономический и социальный опыт тунисцев. Ливийцы заполнили массу ниш, но, в основном занимались сельским хозяйством или разведением домашнего скота и, как и их родственники в Египте, продемонстрировали умение разводить племенных арабских лошадей. Это привлекло к ним внимание военного министерства Туниса, которое закупило у них много лошадей для нужд армии. Это, в свою очередь, привело и в ряды Askar al-Mizarqlya, или кавалерии, многих молодых людей из триполитанских племен. Тунисское государство в значительной степени полагалось на них для взимания налогов и ведения войны. Однако были некоторые триполитанцы, которые отказались от военной службы, такие как Тархуна, Аль-Фирджан и Аль-Мзавга, потому что их религиозная принадлежность к их завиям препятствовала воинской повинности. Тем не менее, многие триполитанцы присоединились к тунисцам в восстании, которое возглавил Али ибн Гадхахум, выступивший в 1864 году против 100% повышения налогов. Такое бремя налогов было похоже для ливийцев на то, что они оставили в Ливии, когда нашли убежище в Тунисе. Так что они присоединились к своим собратьям-тунисцам, пока правительство не отменило это повышение. Ливийцы привнесли то же чувство патриотизма и ответственности в борьбу против французских колонизаторов, которую вели вместе со своими тунисскими братьями в 1881 году.

Ливийские мигранты были жизненно важны для экономики Туниса. Они работали на юге, добывая фосфаты, и составляли около 50% рабочей силы в горнодобывающей промышленности (тунисцы составляли 40%, а алжирцы 10%) под французским управлением. Многие из них были пекарями: выходцы из Киклы были известны тем, что владели и управляли пекарнями в Тунисе и Ливии. Несмотря на академическое влияние тунисских школ, особенно в Аль-Зейтуне и Джербе, многие ливийские ученые, ливийские завии, значимо проявляли активность в Тунисе. На переднем плане стояли завийи сенуситов, но были и другие, такие как Сиди Шлиб аль-Зифан, Бу Айша и Ауляд аль-Миргани.

В заключение отметим, что Триполитания и Тунис были настолько похожи, что иногда было невозможно провести различие между ними. Национальная одежда, особенно для женщин, более или менее, такая же, как и их кухня, андалузская музыка, пословицы, стихосложения и разговорный арабский язык, неотличимы, особенно в Триполитании и на юге Туниса.

                                                    Чад

Хотя пастбища, обилие воды и климат Чада были привлекательными, его главной особенностью была недоступность для османских властей в Триполи, несмотря на преобладающую слабость его султанов. Масштабная ливийская миграция в Чад началась после неудавшегося восстания и смерти Абдель Джалиля Сайфа аль-Насра в 1842 году. Его племя, Ауляд Сулейман, его союзники Аль-Манасир массово мигрировали вместе с Варфаллой, Аль-Хасаунной, Аль-Кададфой и родами Аль-Риглдат из Магарба, которые поселились у озера Чад.

Как и в Египте и Тунисе, ислам был общим знаменателем, сглаживающим отношения между ливийцами и их хозяевами к взаимной выгоде. Большинство населения в Чаде приняло школу юриспруденции Малики, и арабский язык стал одновременно языком обучения, а также средством повседневного общения. Первоначально, первая волна Ауляд Сулейман объединилась с местным племенем Кадива, но, по мере того, как ливийцы становились сильнее, такие союзы становились ненужными. Ливийское присутствие в Чаде проявляется в топонимах с явно ливийским колоритом, таких, как Умм Зохер, Бхар Саламат, Бир Алали, Уади Кандор, Уади Хаддад, Бахар Газзаль и другие.

Концентрация ливийцев вокруг озера Чад означала, что они стали силой, с которой нужно было считаться. Правители Канима и Уадая признали силу ливийских племен и стремились привлечь их к себе на службу. Шейх Умар ибн Мухаммед аль-Амлин аль-Каними (1835–1880), лидер Борно, был первым, кто заключил союз с ливийскими племенами в обмен на оружие и боеприпасы. Это должно было удержать его соперника, султана Уадая (1858–1874 гг.), от угрозы торговле Борно. Однако, пришельцы действовали эффективно, и его попытки склонить их на свою сторону провалились. Племена становились все сильнее и сильнее и превратились в доминирующую силу в регионе вплоть до начала французской кампании, возглавляемой полковником Жолланом в 1899 году. Французскому продвижению в глубь Чада серьезно помешала коалиция ливийцев, чадских туарегов и племени Аль-Гуфан.

Французскому христианскому продвижению в Чаде воспрепятствовал шейх Гайт Абдель-Джалил Сайф аль-Наср, чье локальное сопротивление было названо Харб аль-Ансар (война коалиции). Шейх Гейт был потомком тех ливийских воинов, клан которых участвовал во многих войнах внутри и за пределами Ливии. Мало кто мог с ними конкурировать. Его дед, Абдель Джалиль Сейф аль-Наср, был послан Юсуфом-пашей аль-Караманлы, чтобы спасти шейха Мухаммеда аль-Амина аль-Каними во время междоусобицы в Каниме в 1826 г.

После того, как Сейф аль-Наср победоносно вернулся из Канима, он собрал последователей среди племен в Триполитании и возглавил восстание, чтобы свергнуть Юсуфа-пашу. Восстание стало основным фактором распада государства Караманлы, когда Сейф ан-Наср захватил большую часть Триполитании и Феццана и оставил правительство, блокированным в Триполи. Однако, после свержения Караманлы, Ливия перешла под прямое османское правление из Стамбула. Шейх Сайф аль-Наср продолжил восстание, но, постепенно, начал терять поддержку племен и, в конечном итоге, был зажат в долине Суф-эль-Джин, в регионе Бани-Валид, где он был схвачен после битвы при Карре и убит в 1842 г. Его отрубленная голова была отправлена ​​в Триполи.

Примерно 58 лет спустя, французы столкнулись в Чаде с его внуком, шейхом Гейтом Абдель Джалилем. Отказавшись от каких-либо переговоров, шейх Гейт, вместо этого организовал и возглавил повстанцев вместе с другими племенными лидерами и лидерами сенуситов, такими как Аль-Барани аль-Саиди, Мухаммед аль-Тинл аль-Гидамси и Фудайлом Бухрайс аль-Киззой. Эти лидеры были в авангарде 5000 бойцов, в основном из племен Аз-Зувайя и Ауляд Сулейман, и их союзниками из Варфалла, Аль-Магхарбы, Аль-Кададфы и из Чада были местные туареги и Аль-Гуфан. Противостояние завершилось ожесточенным сражением в Бир-Алали в 1901, когда только от племени Аз-Зувайя погибло свыше ста человек. Сопротивление французам продолжалось при помощи бойцов сенуситов из Ливии, в том числе, самого Аль-Сайида аль-Махди аль-Сануси. Его поддержка имела большое значение в борьбе против французов, которая со временем привела к замедлению их колонизации Африки к югу от Сахары. Еще одним источником сопротивления были Бахидж, часть племени Аль-Магарба, которую возглавлял шейх Мустафа Бу Тайган. Бахидж прошли весь путь из Киренаики через Сахару в Чад и все участвовали в боях в 1907 году. Многие выходцы из Аз-Зувайя воевали в Чаде, такие как Абдулла аль-Тувайр, погибший в боях с французами в 1906 году. Его сын Мухаммед, стал членом национального парламента Чада. Были также шейх Бу Акила аль- Зувай и шейх Ас-Саиди аль-Баранл, убитый французами на севере Чада в 1907 оду. Его сын вёл борьбу с Аль-Сайидом Ахмадом аль-Шарифом в Египте против британцев и позже вернулся, чтобы присоединиться к шейху Омару аль-Мухтару в национальном правительстве, учрежденном в Адждабии.

Были и другие племена, которые сопровождали Аль-Сайида аль-Махди в его путешествии в Чад и в сопротивлении французам. Из племени Аль-Бараса, в частности, происходили Мазик Бу Бакр Хаддут, отец известного губернатора Киренаики, Хусейна Мазика, их знаменитый поэт, Мухаммед Бу Фарва, Абдалла Хафалиш и Абдурраббих Бухинтиша, Джадалла Занайн, один из ближайших сподвижников аль-Махди. Что касается племени Аль-Авакир, то оно было представлено Фудайлом Бу Храйсом Аль-Киззой и Мухаммедом Абдель Кадиром аль-Киззой. Были также представители племени Тбидат, такие как шейхи Мухаммед Бу Зайд и Мухаммед Акила. Из племени Аль-Магарба были шейх Абд аль-Хади Аль-Барани и Мустафа Бу Тайган, из племени Друса был Абд аль-Карим Муса. Из племени Аль-Мнифа, которое стало ливийским символом джихада против итальянцев — шейх Джамаль аль-Мухтар, а также поэт Раджаб Бу Хувейш, известный своим стихотворением о страшном концентрационном лагере итальянцев, Акиллы. Племя Аль-Мджабра представляли Аль-Хадж Фтайта аль-Маджбари и Аль-Хадж Абдулла аль-Биша, а представителем племени Джиррар, был Мухаммед аль-Махди аль-Джиррари и многие другие.

Ливийские племена в диаспоре по-прежнему являются связующим звеном между ливийской родиной и странами, в которых они поселились. Это уникальная социальная, экономическая, политическая и интеллектуальная связь заслуживает дальнейшего изучения. Диаспора вполне может стать основой для подлинно дружеских отношений в контексте столь желанной экономической и политической интеграции соседних стран.

События недавнего времени подтверждают этот постулат. И в Чаде, первая половина войны 1980-х гг. проходила при вполне дружеском отношении местных родственных племен Джамахирии, собственно, речь и шла не об аннексии Северного Чада, а об установлении, практически, конфедерации с этим африканским государством. А нашедшие прибежище в Тунисе тысячи беженцев от войны 2011 года, и не прекращавшееся всю ту блокаду, снабжение Триполи бензином, продуктами и медикаментами через тунисскую границу говорят сами за себя. Очевидно, что установление связей с диаспорой, ее участие во внутриливийском диалоге, могут стать важными факторами при поиске путей урегулирования конфликта, либо в качестве инструмента влияния на его участников.