- Институт Ближнего Востока - http://www.iimes.ru -

Ливия: становление ливийского общества, племенная и религиозная составляющие. Часть 7

Турки в Ливии, т. н. «карагла»

Каждый арабский этнос, в данном случае мы отойдем от канона общности арабской нации, ибо это всего лишь один из давних устоявшихся мифов, вроде «славянского братства», тяготеет к некоему символу, определяющему его идентичность, в значительной степени, влияющему на самооценку и уровень претенциозности, и разумеется, амбиций.  В случае с Египтом – это апеллирование к «пирамидам и сфинксу», великому прошлому, хоть и не имеющему ничего общего с арабами, но, цивилизационному, в масштабах мира. Ирак – само собой, это наследство Месопотамии, Вавилона и Ассирии со всеми вытекавшими воинственными и экспансивными оттенками. Сирия – наследие Омейядов, в меньшей степени, Пальмиры. Иордания и Ливан, это Рим и Финикия, Йемен, гордящийся Сабейским царством и т. д, конечно же, в сопровождении и обрамлении соответствующих религиозных оболочек, и исламских и ветхозаветных.  В случае Ливии найти такой маркер очень непросто. Хотя бы потому, что там, в равной степени, в схожих пропорциях и, с примерно, одинаковой степенью влияния на нее, умудрилось воплотиться почти все, что могло оставить значимый след на становлении ее общества. Рим и Финикия, Греция и Древний Египет, вещи, считающиеся сегодня мифическими, наподобие Тартесса, гарамантов и аккадской цивилизации, все это Ливия. Мы постарались отразить эту особенность на примерах интеграции арабской и берберской компонент, где, порой, невозможно определить, кто из них занимает надстоящую, а кто подчиненную роль.

Тем не менее, один из таких маркеров есть, и по нашему мнению, в сравнении со всеми остальными, он наиболее потенциален и проявил себя в наиболее полной мере. Если сделать скидку на отсутствие, в настоящий момент, единой общеливийской составляющей. Этим маркером является феномен «Карагла», встречаются названия «Караоглу» и «Кульоглу». В дальнейшем мы буде использовать термин «Карагла», его же применил Ф.Наджм в своем исследовании основ современного ливийского общественно-племенного уклада.  Все просто, скажете вы – потомки турок дружат с турками, связь поколений налицо. Однако, как и во всем, что касается Ливии, в этом вопросе есть скрытые от первого взгляда, нюансы.

Карагла возникли в результате смешения османских солдат с местными ливийцами, в основном берберами и арабами, с тем, чтобы впоследствии, доминировать в делах государства и его подданных. В результате, возникло заблуждение, что сами османские солдаты имеют турецкое происхождение, следовательно, Карагла являются продуктом связи турецких солдат, женившихся на местных женщинах, и был сделан вывод о том, что Карагла имеют турецкое происхождение и не имеют собственных корней в Ливии. Также предполагается, что турки, и только этнические турки, правили Ливией. Это некоторые из заблуждений, распространённых в истории Ливии.

Когда османы высадились на берегах Ливии в 1551 г. (958 г.), среди людей, высадившихся на сушу, помимо профессиональных военных и моряков, янычар, были осужденные и различного рода правонарушители, которые искали жизни, отличной от прежней, полной вины и стыда, и ливийская кампания представляла для многих из них возможность начать все заново. К османам присоединилось много ливийцев из различных племен во главе с выходцами из Бану Сулейм и Аль-Джавари, из Триполитании, и, в конечном итоге, они изгнали христиан.  Командиром той армии был Синан-паша, янычар и блестящий полководец албанского происхождения.

После успешного захвата Триполи и полного изгнания христиан, османы стали в нем новыми хозяевами. Триполийцы тепло их приняли, присягнули на верность и признали огромную услугу, которую пришельцы оказали их стране. Этот прием, который ливийцы оказали османам, был искренним, из чувства благодарности. Кроме того, на ливийцев произвел большое впечатление энтузиазм новообращенных мусульман и неарабов в защите ислама. Особенно в такой стране, как Ливия, которая считалась государством-пассивом из-за широко распространенной бедности, неграмотности и общего отсутствия каких-либо экономических или политических, стратегических значений, которые имели такие страны, как Египет, Тунис и Алжир. Положение дел, в котором жила Ливия, заставляет задуматься о принятии этих иностранных военных-мусульман и о том, почему они были встречены с воодушевлением, позволившим им впоследствии объединиться с местным населением до неузнаваемой ассимиляции.

Эти иностранцы стали полновластными хозяевами в Триполи, который с тех пор находился под властью не берберо-арабских губернаторов.  Но, что примечательно, и среди этих османских правителей было много не турецких уроженцев, как следует из нижеприведенной справки:

  1. Мурад Ага был первым «вали», правителем в Триполи с тех пор, как Ливия попала в лоно Османской Империи. Его правление длилось с 1551 по 1556 год. Он был итальянцем по происхождению, уроженцем Рагузы, на юге Италии.
  2. Даргут-паша (1556-1565 гг.) происходил из Ментеши на западном побережье Турции, который, в подавляющем большинстве был населен греками. Считалось, что Даргут – этнический малоазиатский грек. Те, со времен Гомера (9 г. до н.э.), составляли там большинство, пока не были полностью изгнаны в 1922 г. в ответ на жестокое обращение и депортацию турок из территорий, где господствовали греки. Греки, как и итальянцы, знали море с древних времен в отличие от турок, которые не были знакомы с ним, будучи изначально кочевниками, которые передвигались по равнинам Азии, подобно арабам, по пустыням Аравии.
  3. Улудж Али-паша — (1565-1568 гг.) — был родом из Калабрии на юге Италии.
  4. Якфар-паша — (1581-1582 гг.) — считалось, что он с Кавказа, и доподлинно неизвестно, был ли он русским, черкесом или кем-то другим.
  5. Мухаммед ас-Сагизли (Джованни Софиети) — (1633-1649 гг.) – моряк итальянского происхождения из Сагиса на острове Хиос, прибыл в Триполи на христианском корабле, затем отправился в Алжир, где он принял ислам и взял имя Мухаммед. Он был первым османским триполитанским правителем, чеканившим провинциальную валюту из серебра, называвшуюся «кармил». Во время его правления власть османов достигла Киренаики, когда силы М.ас-Сагизли расширили свой контроль до города-порта Бенгази в 1638 году. До этого Киренаика находилась под властью мамлюков. Кампания в Бенгази была успешной благодаря тому, что М.ас-Сагизли нанял 300 янычар, а также некоторых пленных христиан, которых освободил, при условии, что те будут воевать за него. После Бенгази, М.ас-Сагизли двинулся на юг, в оазис Авджила, и присоединил его к своему правлению в Киренаике.
  6. Кутман ас-Сагизли — (1647-1672 гг.) — был греческим рабом, затем принял ислам и был освобожден незадолго до кампании на Киренаике. Стал первым командиром, вербовавшим в свое войско местных арабов из племен Сулейм, Джавари и Махмльд, наряду с янычарами.
  7. Пали Шаос Дей — (1672-1675 гг.) – выходец с Балкан и имя указывает на возможное албанское происхождение.
  8. Ибрагим Челеби – родом с греческого полуострова Морея (Пелопоннес).
  9. Кутман Бсиба Дей, его сначала привезли в Алжир, и затем стал правителем Триполи. Он был из Ниццы во Франции, а не из Ниша в Сербии.
  10. Али Дей, алжирец — (1683-1684 гг.) — родом из Румели, считалось, что может быть греком.
  11. Аль-Хаджабдаллах Дей — (1684-1687 гг.) — скорее всего, грек из Измира,
  12. Мухаммед-паша аль-Имам (1687-1701 гг.) — он был имамом одной из мечети в Триполи. Есть версия его происхождения из Черногории.
  13. Халил=паша аль-Арнаути, албанец, правивший Триполи в 1702-1709 гг.

14) Али Бургил аль-Джизаири (Aljaza’iri, что буквально означает алжирский) — (1793-1795 гг.) — Он был грузинским наемником с Кавказа, обманом захватившим Триполи, но, в конце концов, был вынужден бежать в Египет.

Были также другие выдающиеся военачальники, которые принесли Ливии уважение и авторитет в регионе, такие как;

  1. Хусейн Калиджи, итальянец по происхождению, генерал – 1683 г.
  2. Мухаммед Хазиндар, итальянец — казначей, как следует из его имени – 1684 г.
  3. Мурад аль-Мальти, мальтиец, как следует из его имени, военачальник -1687 г.
  4. Халил Бег Кардигули, выходец из Черногории, военачальник — 1697 г.
  5. Зайд Абдаллах — губернатор Авджилы, выходец из Тулона во Франции -1825 г.
  6. Мурад аль-Райис — главнокомандующий ВМС, его настоящее имя Питер Лисл из Перта в Шотландии, который женился на дочери Юсуфа-паши.
  7. Мустафа аль-Ахмар, грузинского происхождения, был губернатором Мурзука, который женился на другой дочери Юсуфа-паши.

Институт янычар имел свои почетные титулы для своих командиров, которые прошли путь через систему, импортированную из Турции, и адаптировались к ливийской среде.

Синтез этих титулов содержит арабские выражения, такие как «Хазиндар», что буквально означает казначей, но были и другие титулы персо-тюркского происхождения, такие как «Паша», «Дей», «Бег», Ага Болтик Паша».

Титул «Паша» с политической точки зрения означал, что единственный представитель султана в провинции, жил в замке или дворце, в столице этой провинции или государства. Раньше его назначали на год с возможностью продления, некоторые оставались дольше, но, иногда, другим не разрешили отбыть полный срок в зависимости от обстоятельств.

Однако среднестатистический «Паша» прослужил без перерыва, в лучшем случае, два года. Нельзя путать «Пашу» с «Вали». Титул «Вали» при османском правлении был ограничен поддержанием закона и порядка в провинции, как делает, например, нынешний шеф полиции.

Заместителя паши звали «Кахья». Это слово было изменено в Ливии в произношении и написании в «Клхийя». Также титул «Хазиндар» должен был относиться к финансовая сторона дел государства. В то время как титул перепиской и предлагает консультации, требующие особой компетенции. Титул «Дафтирдар» предназначался для тех, кто управлял административными и финансовыми вопросами.

«Дей», «Бек, «Ага» занимали высшее положение в цепочке титулов государства.  «Дей» означал по-турецки, буквально дядя, затем, со временем, это изменилось и значение было ограничено штабным офицером, который отвечал за выплату зарплаты солдатам.

Титул «Бек» присваивался тем ответственным офицерам, которые находились в высшем звании. Позже он стал почетным титулом, который давали сыновьям паши, которые даже не занимали высшие военные должности.

Карагла были особенным явлением, в своем роде, в Ливии, особенно для преимущественно племенного бедуинского общества, поскольку страна была известна своим фанатичным трайбализмом и слыла интровертом. Феномен караглизации привнес новые обстоятельства в новейшую историю Ливии. В XVI, XVII и XVIII веках Ливией было поглощено относительно большое количество недавно исламизированных и тюркизированных европейцев, пришедших в ряды османских янычар и прибывших в Триполитанию. В данных обстоятельствах это был естественный результат, связанный с ассимиляцией народов друг с другом. Ливия не была исключением в османском мире, в том смысле, что часть ее населения смешивалась с приходящими мусульманами что привело к новому синтезу в составе ливийского населения. Так, кроме ливийцев (берберо-арабов), в стране появились тюркизированные люди турецкого происхождения и ливийские «Карагла» — результат исламских браков между иностранными военными, прибывшими из различных частей османской юрисдикции в Европе и Азии, с местными женщинами, которые были, в основном, берберками и арабками, но также и с порабощенными африканскими и европейскими женщинами. Среди находящихся в неволе женщин присутствовала большая часть европейских христианок, которые были захвачены триполитанскими корсарами, которые действовали по всему Средиземному морю.

Большинство известных историков придерживались, более или менее, того же мнения, но с разными подробностями о том, что Карагла были следствием связи османских солдат только с местными ливийскими женщинами. Среди тех, кто писал об этом периоде турецкого влияния в Ливии, были ливийский этнограф Ибн Галбун, итальянцы Агостини и Росси, турецкий историк Самих и ливийский Махмуд Наджи, албанского происхождения. Очевидно, что это не так, точно так же как нельзя причислять всех янычар, к выходцам только, из стран Балканского полуострова.

Численность Карагла с годами увеличивалась, что со временем привело к аналогичному увеличению их влияния на улице и в коридорах власти. Они также изменили демографическую карту, приняв уже существующую племенную систему, которая способствовала мирному сожительству с остальными социальными слоями Ливии и, что более важно, подчиняясь унаследованным обычаям арабских племен. Вследствие этого, Карагла, с тех пор, стали такими же, как и остальные ливийцы. Они увеличивались все больше и больше, пока их численность не достигла десятков тысяч, и их племенные черты начали проявляться со все более заметным отпечатком влияния на них ливийских племен, что, в конечном итоге, дистанцировало их от чисто турецких элементов, особенно во время правления династии Караманлы. Рост места и влияния Карагла произошел за счет турок, которые были маргинализованы, в основной своей массе, в Ливии.

Большая часть Карагла жила за стенами Триполи, тогда как внутри стен Старого города жили, в основном, правящая элита и придворные, а также известные турецкие семьи, знатные люди страны и высшее руководство. Были и евреи, которые жили в гетто в городских стенах. «Ахали» назвали всех их «доверенными лицами правительства». В то же время Карагла поселились вокруг внешних стен: в Ан-Навахи аль-Арбаа (Четыре квартала), Аль-Манишийи, Ас-Сахиле, Аль-Калауне, Аль-Рикке, а также, в Вершифанне.

Сменявшие друг друга правительства поощряли ассимиляцию между основным населением и Карагла и, с тех пор, те и караглизация распространились в основных городах и поселках вдали от Триполи и повлияли на демографический баланс в Мисурате, Злитине, а также в Хомсе.

Карагла доказали, что достойны принадлежать к обществу, поскольку были известны своей храбростью и своим статусом первоклассных бойцов, что делало их востребованными и, в то же время, снискало им уважение и авторитет ливийских племен. Карагла продолжали пользоваться особым статусом, которым они пользовались с момента возникновения и до 1902 г. (1320 г.). Этот статус заставлял их выполнять задачи с использованием оружия, такие как обеспечение безопасности, защита истеблишмента и взимание налогов, дисциплинарные кампании против мятежных племен в дополнение к гражданской службе. Взамен они пользовались особыми привилегиями и прерогативами.

Карагла, по сравнению с другими группами в некоторых административных районах Триполитании, были самыми сильными, наиболее сплоченными и дисциплинированными. Возможно, это связано с тем, что они были наиболее регуляризованными из-за своего социального статуса переплетавшегося с военными нормами.  Это история их службы в различных правительствах является примером того, как они успешно укрепили свою политическую позицию в различных формах до сегодняшнего дня, что наглядно продемонстрировано их преобладанием в структурах ПНС.

Таким образом, являются ли ливийские Карагла турками по происхождению? Нет, не являются, и подобную идентификацию уместно будет проводить к значению «потомки осман, по происхождению». Не каждый предок Карагла был этнический турок, так же, как и не каждая мать, обязательно ливийской арабкой или берберкой.  Важнее другое: как часть ливийского социума, как важное служивое сословие, составляющее значительную прослойку родовой ливийской бюрократии, Карагла, без сомнения, тяготеют к проекции Османской Империи, системы ее администрирования, как к структурному организованному механизму сильной централизованной власти. Точно также, как они это делали и при Джамахирии, на чье место сейчас активно по методу замещения приходят турки. Разумеется, проекция эта проходит существенное преломление через реалии нынешней ливийской действительности, но, это (коррупция, кумовство, демагогия, казнокрадство, приписки и пр.) в целом, соответствует тем же османским и восточным традициям, в духе так называемых, «восточных деспотий или сатрапий». Отнеслись бы Карагла с таким же энтузиазмом, к тем, кто появился бы в Ливии, например, вместо турок? Вопрос риторический, ибо кроме турок, действуя как они, с такими же целями и задачами, таким инструментарием и решимостью, появиться в Ливии больше никто не мог.