Анализ публикаций СМИ КНР показывает, что в августе 2020 года, Иран протестировал новый наземный транзитный маршрут: Иран – Афганистан – Узбекистан. В рамках апробации маршрута из иранского порта Шахид Раджаи в южном портовом городе Бендер-Аббас был отправлен груз в Узбекистан через Афганистан, который прибыл в пункт назначения без препятствий. Это один из многих маршрутов входящих в дорожную карту китайского проекта «Один пояс, один путь», соединяющего Китай с Европой через Ближний Восток. Специалисты сходятся во мнении, что в китайском глобальном инфраструктурном проекте Ирану отведена важнейшая роль в транспортной, энергетической сфере и, что наиболее важно, в сфере обеспечения безопасности маршрута.
Некоторые китайские специалисты полагают, что пока США бьются с Ираном через ООН, пытаясь продлить оружейное эмбарго и восстановить санкции, а Россия и Китай собирают европейскую коалицию для того, чтобы США односторонне юридически вышли из ядерной сделки, судьба Ирана решается без участия данных стран, поскольку Китай и Иран начали реализовывать на практике свой план действий, тестируя запущенные транспортные узлы.
Напомним, что в конце июня Иран и Китай подписали соглашение на ближайшие 25 лет о всеобъемлющем сотрудничестве, где наибольшее развития, как предполагают китайские политологи, должны получить сферы экономики и безопасности. Китайско-иранское партнерство формально началось еще в 2016 г. с визита Си Цзиньпина в Тегеран. Однако, в 2018 г. президент США Д.Трамп разрушил ядерное соглашение, вышел из сделки и все страны, ведущие дела с Ираном, подверглись опасности санкций, а китайско-иранский союз ушел в тень и подвергся нападкам со стороны Вашингтона (всемерное вытеснение с рынков корпорации «Хуавэй», арест дочери основателя компании Мэн Ваньчжоу в Ванкувере и др.).
По подсчетам китайских экономистов, Китай планирует инвестировать сумму около 120 млрд долл. в модернизацию транспортной инфраструктуры Ирана – дорожная сеть протяженностью около 2300 км, которая соединит иранский Тегеран с китайским Урумчи, городом в Синьцзян-Уйгурском автономном районе (СУАР). Дорожная сеть будет соединена с линией Урумчи – Гвадар (Пакистан), разработанной в рамках китайско-пакистанского экономического коридора, и соединит воедино транспортные сети Казахстана, Киргизии, Узбекистана, Туркменистана, а затем через Турцию выйдет в Европу. «Пилотное открытие этого коридора (Иран – Афганистан – Узбекистан – авт.) свидетельствует о том, что Афганистан серьезно настроен развивать транзит по своей территории и соединять страны Центральной Азии с южными водами, включая порты вдоль Персидского залива и Оманского залива (в Чабахаре. – Р.А.)», приводят заявление представителя Таможенного управления Исламской Республики Иран (IRICA) Мустафы Аяти китайские обозреватели издания South China Morning Post. Добавим, что Оманский залив тоже включен в иранскую дорожную карту четырехсторонним соглашением о создании международного транспортного и транзитного коридора между правительствами Узбекистана, Туркменистана, Ирана и Омана.
Что касается обеспечения транспортной безопасности, то негласный военный союз между Китаем и странами Центральной Азии уже сформирован и в китайских военно-политических изданиях называется авторами «Ачжунбата». Это совещание начальников генеральных штабов Афганистана (А), Китая (Чжун), Пакистана (Ба), Таджикистана (Та). Ключевая точка негласного союза – Таджикистан, как центр конфликта интересов Индии и Китая. Но в этом военном союзе Китая и государств Центральной Азии пока нет Ирана. Хотя по факту теснейшее военное сотрудничество Китая и Ирана – исторический факт, более того, можно с уверенностью сказать, что Иран как раз и прикрывает китайские интересы на Ближнем Востоке в наиболее важных вопросах безопасности и военной стратегии.
Проведенный анализ показывает, что ценность Ирана для Китая не ограничивается его уникальным геополитическим положением в Западной Азии. Кроме этого, Иран контролирует ливанскую «Хизбаллу», всю шиитскую ось в мире и Афганистан, Ирак, Сирию, Ливан, Йемен, формируя так называемую «Ось сопротивления». Иран, официально не состоящий в антииндийском китайском союзе, выполняет роль посредника в китайско-индийских отношениях через объект критической инфраструктуры – иранский порт Чабахар, входящий в свободную экономическую зону. Это единственный океанский порт Ирана, имеющий около 300 км водной границы с Оманским заливом, который также входит в десятку наиболее важных стратегических портов мира.
В 2016 г. Индия, Иран и Афганистан подписали соглашение о создании транспортного и транзитного коридора с использованием Чабахара, связывающего регион с Центральной Азией, и далее, в 2017 г. Индия отправила через этот порт свою первую партию экспортной пшеницы, а в 2018 г. в Нью-Дели президент ИРИ Х.Роухани подписал соглашение о сдаче в аренду Индии одного из двух чабахарских портов – Шахид Бехешти. Китайские специалисты приходят к выводу, что для Индии Чабахар является важнейшим каналом экспорта в Иран, Афганистан и Центральную Азию риса и пшеницы. Порт Чабахар, финансируемый Индией, в июле 2020 г. был интегрирован в иранскую зону свободной торговли при негласном одобрении командования КСИР. Там же вскоре появится филиал банка Афганистана.
Ранее, в 2000 году Китай и Иран заключили соглашение о строительстве газопровода из ИРИ в КНР через Афганистан, но началось американское вторжение в Афганистан, и строительство было сорвано. Но поскольку сегодня китайские военные теоретики допускают потенциальную возможность войны с США, руководство КНР стремится обеспечить бесперебойные поставки нефти, ожидая введения нефтяного эмбарго. Поэтому сейчас Китай стремится обеспечить бесперебойные поставки континентальной нефти, в первую очередь иранской и российской, на случай военного конфликта.
Таким образом, летом 2020 года фиксируем: первые транспортные и транзитные линии проекта «Один пояс, один путь» по маршруту Иран – Афганистан – Узбекистан начали свою работу. Обосновывая привлекательность своего инфраструктурного проекта, китайские экономические обозреватели зачастую приводят заявление президента Ирано-китайской торговой палаты Маджида Реза Харири: «В Китае завершены теоретические исследования по технологии скоростной передачи данных 6G, в то время как в США такие исследования даже не начинались. Иран является ключом к планам Китая, так же как планы Китая являются ключом к судьбе Евразии».
Представляется возможным согласиться с оценками китайских специалистов в том, что у китайско-иранских отношений есть весомый потенциал и дальнейшие перспективы, особенно в областях экономики и наукоемких технологий. Такой прогноз представляется вполне логичным, поскольку Китай к моменту начала Вашингтоном тарифной войны, стал второй экономикой мира. А некоторые китайские аналитики считают, что к 2035 г. точно стал бы первой, если бы не эпидемия коронавируса нового типа COVID-19.