- Институт Ближнего Востока - http://www.iimes.ru -

Оценки американских экспертов реальных целей России в борьбе с терроризмом в Сирии. Часть 3

Оперативное планирование на более поздних этапах операции потребовало определенной корректировки. Это было вызвано, прежде всего, тем фактом, что российские военные обнаружили, что фактически дееспособной настоящей сирийской армии не осталось; по сути, они вмешались слишком поздно. Сирийские войска были полностью истощены и деградировали. Вместо армии остались эпизодические боеспособные подразделения типа «Соколы пустыни», «Тигры пустыни», ливанская «Хизбалла» и отдельные командиры типа бригадного генерала Сухейла. Российский подход состоял в том, чтобы приостановить на время наступательные операции для начала военного строительства сирийской армии, а крупные наступательные операции проводить точечно силами боеспособных сирийских подразделений и иностранных прокси, чтобы неуклонно отвоевывать территорию. Тактическая авиация была наиболее полезна, когда она блокировала контратаки оппозиции, но ей было трудно работать бок о бок со смешанным составом группировок местных сил и проиранских ополченцев. Поэтому российские инструкторы начали трансформировать местную военную силу путем создания новых боеспособных подразделений. К таким прежде всего относился 5-й штурмовой корпус и около 2000 наемников в составе батальонных тактических групп. Примечательно, что российский подход включал в себя развертывание полноценных штабных звеньев полков, бригад и батальонов, которые состояли полностью из российских советников вместе с их сирийскими «двойниками».

При этом основную роль сдерживания противника взяла на себя авиация. В этой связи важно отметить, что применяемые в Сирии ракеты вряд ли можно было бы считать высокоточными. В рамках программы модернизации Воздушно-космических сил был реализован более точный пакет системы наведения Gefest-SVP, который должен был обеспечить гораздо более высокую точность для существующих неуправляемых типов оружия. Авиация вынуждена была наносить удары с высот свыше 4000 метров, чтобы избежать рисков поражения средствами наземного огня и переносных зенитных ракетных комплексов, и в этой связи стало ясно, что Gefest-SVP предлагает ограниченные улучшения в точности. ВМС России и Дальняя авиация также вели боевые действия и впервые применили дальние крылатые ракеты, такие как «Калибр», Х-555 и Х-101. Между тем, боевые вылеты в Сирии дополнялись полетами Ту-22М3 из России, которые обычно сбрасывали 250 кг или 500 кг неуправляемые бомбы ФАБ со средней и большой высоты. Российские экипажи демонстрировали высокую динамику вылетов, в среднем возможно 40-50 в день. ВКС использовали по два экипажа на одну машину для поддержания высокой интенсивности операций, что давало летному составу эскадрилий больше опыта. По сравнению с предыдущими конфликтами, число механических отказов техники было значительно ниже, даже среди старых советских моделей, и никаких инцидентов с дружественным огнем замечено не было. Основные причины такого положения дел состоят в значительно улучшенной производительности, которая включает в себя более высокий уровень технического обслуживания по сравнению с российско-грузинской войной в 2008 году. Большинство самолетов прошли модернизацию и рекапитализацию в рамках государственной программы вооружения на 2011- 2017 гг. Повышенное внимание к обучению технического персонала и учения, которые стали заметными с начала 2013 года, несомненно, сыграли свою положительную роль. Прежде всего, российские военные планировщики стремились сохранить эффективность небольшого, смешанного авиационного полка где-то между 24-40 самолетов в среднем и около 16-40 вертолетов. Численность всего персонала, вероятно, не превышала 5000 военнослужащих и, вероятно, была меньше 4000 на 2018 год. Примечательно, что в это число входят подрядчики и персонал вспомогательных организаций. Значительное количество специалистов оборонной промышленности присутствует  в Хмеймиме для поддержки российских боевых действий. По официальным данным, это где-то порядка 1200 человек, которые представляют 57 предприятий ОПК и научно-исследовательские институты.
От автора. Отметим, что военная кампания в Сирии предоставила оптимальную возможность для апробации и испытания многих образцов новейшего вооружения, что помогает максимально снизить финансовые издержки в рамках перевооружения российской армии и оптимизировать ВТС.

Для России война в Сирии состояла из серии поэтапных операций. Первый этап был сосредоточен на транспортных связях и попытке блокировать наступательные операции оппозиции в Латакии, чтобы создать буферное пространство безопасности для российских военных баз. Вторая фаза включала в себя битву за Пальмиру в 2016 году, но в центре внимания кампании было окружение и осада Алеппо летом-осенью 2016 года. Это повлекло за собой третий этап консолидации контроля сил режима над центральными регионами Сирии, вторую битву за Пальмиру в 2017 году, но главной оперативной целью было движение на восток и захват Дейр-эз-Зора у ИГ. После падения Дейр-эз-Зора российские войска поддержали стремление к укреплению режима территориальной целостности и контроля на юге в ключевых городах или районах, таких как Хама, и постоянный прессинг на Идлиб. Одновременно Москва неоднократно объявляла о выводе войск из Сирии, в том числе в марте 2016 года, январе 2017 года и в конце 2017 года. Это были попытки превратить экспедиционные операции в Сирии в серию однолетних кампаний. Каждая из них действительно следовала подлинному процессу ротации сил, с помощью которой российские военные стремились достигнуть максимума эффективности при минимуме средств. В марте 2016 года были видны различия между сирийским и иранским стремлением двигаться в сторону Алеппо и российским предпочтением наступать в сторону Дейр-эз-Зора. Понимание того, что сирийским войскам не хватало возможностей и силы для легкой осады Алеппо, продиктовало российским военным решение перенаправить направления ударов.

Эксплуатационные показатели ВКС

Воздушно-космические силы России (ВКС) практически не вели долгосрочных реальных боевых действий и не имели соответствующего опыта до 2015 года. Исключением было небольшое количество боевых вылетов во время пятидневной войны с Грузией в августе 2008 года и ограниченная поддержка сухопутным силам в 1999-2000 годах во время второго этапа чеченской войны. С той поры появились сотни новых самолетов и вертолетов, которые были закуплены и модернизированы в рамках Госпрограммы вооружения с 2011 года, но большинство российских экипажей не имело реального боевого опыта. Большинство первоначального бомбометания в Сирии было осуществлено с применением более старых Су-24М2 и Су-25СМ, почти все применяемые боеприпасы были неуправляемыми. Исключение составили отдельные системы на Су-34, которые смогли применять бомбу со спутниковым наведением КАБ-500С. Российским самолетам с неподвижным крылом не хватало прицельного оборудования, чтобы использовать высокоточные боеприпасы в массовом порядке. Следовательно, только крошечный процент применяемых образцов можно было отнести к классу высокоточных боеприпасов. Беспилотники впервые активно использовались в российских боевых действиях, совершая больше боевых вылетов, чем пилотируемая авиация, хотя большинство из них были легкими дронами «Орлан-10» (российского производства) или «Форпост» (аналог израильского «Поисковика»). Они обеспечивали разведку и рекогносцировку, оценку боевого урона (BDA) и давали прекрасную возможность для компенсации низкого уровня доступности сбора разведывательных данных через активы высшего уровня, такие как спутники или беспилотные платформы с длительным сроком автономности. Интеграция беспилотной и пилотируемой авиации привела к тактической модели, когда российские бомбардировщики поражали цели по отдельности, при отсутствии обеспечения таких вылетов дронами в реальном времени, что позволяет самолету повторить удар в течение нескольких минут, если это необходимо. Таким образом, отсутствие боевых беспилотных летательных аппаратов (БПЛА), а также относительная отсталость нынешнего российского парка беспилотников усугубляется ограничениями российской авиации, когда речь шла об использовании высокоточного оружия. Хотя российским ВКС удалось сократить коридоры для атак сирийской оппозиции, и эффективно поражать неподвижные цели и позиции противника, они были неэффективны при непосредственной поддержке с воздуха или при нанесении ударов по маневренным формированиям. Боеприпасы были слишком большими, слишком неизбирательными, и плохо подходили для решения задачи противодействия мобильным силам. Воздушные налеты невероятно дорого обошлись с точки зрения жертв среди гражданского населения, и доказательства показывают, что это нацеливание на критически важную гражданскую инфраструктуру, такую как больницы, в ряде случаев был преднамеренным. По мере развития войны российские силы использовали больше спутникового и лазерного оружия различной мощности. но большая часть этой миссии выпала на долю ротационной авиации, которая комбинировала удары противотанковыми ракетами с соответствующими средствами наведения. Вертолеты оказались незаменимыми, но их более широкое использование сопровождалось ростом числа потерь. Большинство потерь, которые понесла Россия в Сирии, пришлись именно на ротационную авиацию. По одному подсчету, российские потери включают 91 военнослужащего, из которых 52 были связаны с боевыми действиями, и еще 39 человек погибли на борту разбившегося транспортного самолета Ан-32. Потери техники включают 7 самолетов и 12 вертолетов, из которых только один самолет был потерян в бою по сравнению с 6 вертолетами.

Российско-американское взаимодействие в Сирии

Между российскими и коалиционными силами произошло несколько инцидентов. Россия стремилась создать зоны деэскалации и зоны для эксклюзивных операций с целью обеспечения безопасности прежде всего для собственных боевых действий, тем самым вытесняя Соединенные Штаты и коалиционные силы. В июне 2016 года российские бомбардировщики нанесли удар кассетными боеприпасами в районе базы американских и британских войск в Эт-Танфе, на сирийско-иракской границе. После предупреждения через линии конфликтных ситуаций, российские бомбардировщики снова атаковали. Таким образом, была заметна закономерность для российских ударов в Сирии вблизи американских баз или сил, которые они хотели вытеснить. Эт-Танф был самым ярким случаем. Было достигнуто соглашение о разделении операций на реке Евфрат, но в 2017 году российская авиация разбомбила позицию, где коалиционные силы поддерживали боевиков из «Сил демократической Сирии» (СДС). Американские войска просигналили в ответ, что любые повторные удары несут в себе опасность прямого конфликта между соответствующими самолетами двух сторон. Однако по мере приближения российских и сирийских войск к Дейр-эз-Зору, они искали варианты для проведения операций на восточном фронте на той стороне реки. Когда российские самолеты начали бомбить цели на восточном берегу Евфрата, там были отмечены многочисленные «близкие звонки» и почти промахи. Хотя некоторые из них были тактическими ошибками, был заметен российский прессинг против коалиционных сил в рамках достаточно эффективной кампании сдерживания со стороны Соединенных Штатов, подкрепленной реальной угрозой применения силы. В 2018 году самым ярким инцидентом, и, возможно, одним из наиболее запутанных эпизодов войны, было нападение со стороны двух батальонов наемников ЧВК «Вагнер» и их местных доверенных лиц на позиции сил СДС к востоку от г. Дейр-эз-Зор. Целью был нефтяной объект «Коноко». Сирийские войска стремились вернуть себе ценные источники доходов, а именно отрасли добычи углеводородов, расположенные в восточной части страны. Российские командиры знали о присутствии там американских войск. И все же, когда США предупредили российского командующего по линии деконфликтинга, и российские военные отрицали любые сведения о силах, действующих в этом районе, ВВС США были приведены в действие и погибло в общей сложности 500-600 человек. Более простое объяснение состоит в том, что весь эпизод был оперативным фиаско: сирийская ячейка оперативного планирования ничего не знала о планах наемников захватить коммерческое предприятие. Как вариант, российская военная разведка (ГРУ) знала о готовящемся нападении, но не имела никакой прямой заинтересованности в нем, и никаких полномочий, чтобы остановить эту операцию. Менее вероятной сценарий таков, что это была изощренная зондирующая атака, чтобы увидеть, есть ли у США  политическая воля применить силу против российских наемников.

Влияние Сирии на  Вооруженные силы РФ

Война в Сирии будет иметь огромное влияние на будущий курс российской военной мысли, программу модернизации и доктринальной адаптации для проведения экспедиционных операций в другом месте. Конфликт был использован для адаптации военной реформы (2008-2012 гг.), а также в разгар пересмотра планов по очередной государственной программы вооружения (2018-2027 годы) и эволюции стратегической культуры российских военных, большая часть которых на тактическом уровне прошли Сирию. Сирия, скорее всего, окажется самым сильным стимулом для этого после окончания Холодной войны. К концу 2017 года начальник российского Генштаба Валерий Герасимов предположил, что около 48 000 военнослужащих прошли ротацию через Сирию (другие источники говорят о 63 000 в 2018 году). В ходе дискуссии позже в 2019 году российский министр обороны Сергей Шойгу утверждал, что 98% экипажей транспортной авиации, 90% экипажей оперативно-тактической и армейской авиации, а также 60% экипажей дальней авиации имеют сирийский опыт. Официальную статистику всегда следует воспринимать с долей скептицизма, но российские войска действительно эффективно использовали Сирию для ротации большого процента экипажей Воздушно-космических сил, генералов и старших офицеров, командиров полкового и батальонного звена, развертывая их ротационно на три месяца в зоне боевых действий. Таким образом, создается целое поколение российских офицеров, которые уже имеют реальный боевой и ценный тактический опыт. Некоторые эти уроки включают в себя необходимость действовать в «нетрадиционных обстоятельствах» и принимать «нестандартные решения» — то есть быть более гибким на тактическом уровне. Кроме того, российские войска получили опыт борьбы с асимметричными формами ведения войны, в том числе от необъявленных противников, которые варьируются от низкотехнологичных до высокоразвитых врагов. Военные также подчеркивают роль информационной войны и накопленный опыт в современном городском бое, который потребует обновления полевых руководств. Эти уроки впоследствии были применены на практике в рамках окружных учений и ежегодных командно-штабных учений. К 2019 году российские военные, по-видимому, институционализировали уроки Сирии в рамках разработки стратегии «ограниченных действий» для защиты российских интересов за рубежом в экспедиционном контексте. Как говорит о Сирии сам же Герасимов: «создание самодостаточных боевых группировок войск на основе образования смешанных групп разных видов войск (Сухопутные войска, ВКС, ВМС), которые обладали бы высокой мобильностью и способностью внести решающий вклад в решение поставленных задач». Как считают российские военные, это только вопрос времени, когда сирийский опыт станет реальностью и доктринально ассимилируется в своего рода шаблон для применения его в будущих интервенциях. Российский контингент получил ценный опыт применения различных средств радиоэлектронной борьбы, РЛС, а также сигнальной разведки и платформ электронной разведки, в том числе и специализированных самолетов для сбора данных. Российские войска собрали огромное количество данных, основанных на взаимодействии с самолетами коалиции и сбора информации через радиолокационные средства. Сирия не рассматривалась российскими военными как война против иррегулярной армии или плохо оснащенного противника. Удар по сирийским аэродромам американских крылатых ракет безусловно, привели к размышлениям о воздушно-космической обороне. Вновь встал вопрос о модернизации противоракетной обороны в современных условиях и необходимости сосредоточения возможностей ПВО на низколетящих крылатых ракетах в интеграции с радиоэлектронной войной, а также продвижения определенных тактических платформ типа «Бук-М2». Следует извлечь уроки и из последующего развертывания российского флота и средств ПВО в преддверии предполагаемого наступления в Идлибе (осень 2018 года) и их адаптации после того, как они не смогли перехватить ни одной ракеты во время удара США по Сирии в 2017 году

От автора. А кто сказал авторам доклада, что их кто-то перехватывал? Тем более, что более половины из этих ракет почему-то не долетело до цели. Может в силу задействования российских РЭБ?

Сирия также вносит полезный вклад в российское мышление по поводу эскалации конфликта управления, включая такие концепции, как сдерживание с помощью побуждения / запугивания и сдерживание посредством ограниченного использования силы. В некоторых случаях российские бомбардировщики летали сложными маршрутами вокруг Европы; в других случаях российский флот был развернут перед возможным наступлением в Идлибе. Это послание предназначалось для Соединенных Штатов, чтобы проиллюстрировать потенциал эскалации в операциях, которые могут угрожать России. Проще говоря, демонстрируется тот факт, что западные страны более не имеют монополии на калиброванное использование силы. С точки зрения потенциала Сирия помогла сместить акценты в рамках программы вооружения РФ к возможностям и ключевым активаторам, новым системам наведения, автоматизированным системам управления радиоэлектронной борьбы и космического базирования, позволяющие осуществлять сбор актуальных разведданных. С тех пор было объявлено о закупке модернизированных вариантов систем, например, вертолеты Ка-52 и  Ми-28Н с учетом опыта их эксплуатации в Сирии.

Вывод

Война в Сирии оказала серьезное влияние на российских военных на тактическом, оперативном и стратегическом уровнях, что очень актуально в период воспринимаемого соперничества великих держав и переходный период в международном порядке. Россия продемонстрировала, что планка входа в экспедиционные операции гораздо ниже, чем многие ранее воспринимали. Более того, преднамеренное использование силы только в пределах возможностей России смогло переломить ситуацию для сирийского режима с помощью ограниченного применения военной силы. Аналогично, отсутствие органической поддержки или логистики оказались ограничивающим фактором, но только в терминах масштабируемости для проведения операций. Генеральный штаб ВС России продемонстрировал, что даже если бы он мог, он не будет расширять размер операции по причинам политическим и военным. Российская авиация была сильно недооценена в Сирии. С тактической точки зрения и с точки зрения перспективы, западные наблюдатели могут спорить с этим утверждением с полным основанием, но факт состоит в том, что российские военные отошли от прежней тактической модели в случае с авиацией, которая традиционно была низведена до вспомогательной роли. Тем не менее, российские военные продемонстрировали качественную эволюцию в ходе кампании в Сирии. Силы, которые в настоящее время развернуты там, характерно отличаются от тех, которые изначально были в сентябре 2015 года. С точки зрения политических целей России, военная кампания оказалась весьма успешной в достижении желаемых политических целей. Москва действительно уничтожила сирийскую оппозицию как жизнеспособную военную силу, и тем самым вынудила внешних акторов изменить свою внешнюю политику в Сирии, включая Соединенные Штаты. Тем не менее, Москва не смогла трансформировать свой военный успех в более широкие цели, связанные с основными интересами в Европе. То есть, Россия не смогла найти способ изменить свои двусторонние отношения с Соединенными Штатами в позитивном ключе в результате этой войны или использование интервенции для достижения политических выгод с европейскими странами. Однако российские элиты действительно воспринимают, что эта война существенно повысила позиции страны в международной политике и собственного восприятия своего положения, обретая более высокую степень уверенности. Война была демонстрацией того, что Россия может успешно применять силу за пределами своего региона для защиты своих интересов и использовать этот успех для приобретения новых потенциальных партнеров.