Объединенные Арабские Эмираты рассматривают возможность предоставления подданства своему многочисленному эмигрантскому населению, что существенно изменит политическую экономику страны, а также ее региональные отношения, ассимилировав неарабских жителей Персидского залива в ее средний и высший классы. Как полагают американские эксперты, со временем эта новая группа подданных ОАЭ иностранного происхождения, вероятно, разрушит племенную и этническую динамику, которая долгое время формировала управление Абу-Даби и Дубаем, а также культурные основы, лежащие в основе многих аспектов сотрудничества в Персидском заливе. 30 сентября правительство ОАЭ обнародовало предлагаемые изменения в закон «О подданстве страны», которые облегчат инвесторам, долгосрочным резидентам и богатым иностранцам возможность получить постоянное место жительства в стране. Поскольку число иностранцев значительно превышает численность местного населения, действующие законы о подданстве Объединенных Арабских Эмиратов должны компенсировать давний демографический дисбаланс страны и легитимизировать влияние ее национальных меньшинств с помощью специальных правовых и политических мер защиты. Таким образом, изменение этих законов открывает путь для появления новой неэмиратской элиты, которая со временем может бросить вызов могущественным бедуинским и торговым кланам страны. В 2018 году коренные эмиратцы составляли лишь около 11% населения Объединенных Арабских Эмиратов, причем еще более сильный дисбаланс в пользу иностранцев наблюдается в экономических центрах Абу-Даби и Дубая. По оценкам Центрального разведывательного управления США (ЦРУ), подавляющее большинство экспатриантов (59,4%) составляют выходцы из Индии, Пакистана и Бангладеш. Значительную часть составляют также египтяне (10,2%) и филиппинцы (6,1%). В настоящее время Объединенные Арабские Эмираты разрешают получать автоматическое подданство по праву рождения только тем, кто родился хотя бы от одного эмиратского родителя, с некоторыми особыми исключениями, разрешенными для долгосрочных арабских резидентов и редкими президентскими указами.
Изменения в законе «О подданстве страны», вероятно, впоследствии повлияют на культурный состав экономических высших классов Объединенных Арабских Эмиратов, сократив доминирование подданных с племенными йеменскими, бедуинскими и иранскими корнями. Влиятельные семьи, племена и элитные группы именно с этих кланов долгое время доминировали во внутренней и внешней политике ОАЭ, либо как члены королевской семьи, либо как ключевые сторонники королевских семей. В 1971 году этим группам было предоставлено эмиратское подданство, а прибывшие после этого оставались в статусе «непостоянных жителей». Только подданные ОАЭ в настоящее время могут получить доступ к щедрой системе социального обеспечения страны и карьерному росту в госаппарате. И до недавнего времени подданные ОАЭ также были единственной группой, которой разрешалось самостоятельно вести бизнес за пределами нескольких зон свободной торговли. Растущее и стабильное население из рабочих, среднего и высшего класса из арабского мира, чьи родные страны часто коррумпированы и нестабильны, пустило глубокие корни в ОАЭ. Эти арабские группы приветствовали бы возможность получения эмиратского подданства, как и уроженцы из Индии, Пакистана и Бангладеш, постоянно проживающие в ОАЭ. Стремление создать современное национальное государство побудило Абу-Даби и Дубай нанять эмигрантский профессиональный класс для заполнения рабочей силы и «белых воротничков» в экономике. Эти резиденты обычно пребывают в стране только в период активного накопления своего капитала, но ограниченные резервы Объединенных Арабских Эмиратов для пенсионного обеспечения и ограничения для резидентства инвесторского класса обычно заставляют их в конечном итоге уехать. 3 октября правительство Дубая объявило о запуске программы, которая облегчает ограничения на долгосрочную пенсию для экспатриантов-профессионалов и богатых инвесторов в возрасте 55 лет и старше, хотя и не изменяет при этом их статус подданства.
Предоставление экспатриантам доступа к политическому статусу, который когда-то был зарезервирован только для коренных эмиратцев, уменьшит влияние племенных и иранских общин на политику правительства, особенно в Абу-Даби и Дубае. Политическая экономия ОАЭ в настоящее время опирается на богатых бедуинов и вождей торговых племен, власть которых передается по наследству. Лидеры этих общин долгое время имели свободу критиковать политику правительства, проводимую семью королевскими семьями страны, до тех пор, пока это происходило под прикрытием племенных традиций и оставалось вне публичных средств массовой информации. Однако добавление новых подданных вне этой племенной системы позволило бы королевским семьям страны — особенно Аль-Нахайян в Абу-Даби и Аль-Мактум в Дубае — проводить политику с меньшим внутренним сопротивлением, предоставляя им новые базы поддержки для противодействия этим племенным и иранским влияниям. В Дубае диаспора иранцев в 20-м веке исторически способствовало поддержанию экономических и социальных связей между ОАЭ и Ираном, несмотря на то, что общие стратегические отношения Объединенных Арабских Эмиратов с Тегераном часто были враждебными. Абу-Даби, однако, не имел такой же иранской модели урегулирования через местную иранскую колонию, что стало причиной формирования более жесткой позиции этого эмирата по отношению к Тегерану. Таким образом, новые изменения в подданстве предоставят семье Аль-Нахайян и Абу-Даби еще больше возможностей для проведения более националистической и антииранской внешней политики. Прежде всего по причине того, что новый класс неарабских подданных ОАЭ с большей вероятностью поддержат королевскую политику, направленную на снижение бюджетного бремени государства в рамках политики всеобщего благосостояния, а также более националистическую внешнюю политику. Монополия на экономическую власть зависимых от благосостояния исконно эмиратских племен и семей послужило сдерживающим фактором для экономических реформ, которые призваны перестроить затратную экономику нынешнего государства-рантье. Однако вливание некоренных подданных помогло бы сократить их контроль над политическими позициями и ключевыми секторами экономики страны, зависящей от государства. Эти новые подданные в своей массе не разделяют приверженность коренных жителей нынешнему социальному контракту с государством в рамках всеобщего благосостояния, что делает их менее зависимыми от него и более вероятными союзниками для поддержки усилий правительства по изменению нынешних правил игры, включая проводимые в настоящее время реформы, направленные на диверсификацию нефтезависимой экономики ОАЭ. Щедрая система социальной защиты уже давно предоставляет коренным эмиратцам льготы независимо от набора навыков или статуса занятости, что снижает их стимул приобретать трудовые навыки, необходимые для выхода в частный сектор. С другой стороны, работники-резиденты, которые могли бы стать подданными, нанимаются и набираются исключительно за свои рабочие навыки и редко могут получить доступ к социальным пособиям.
Учитывая их статус, ставшие новыми поданными эмигранты, вероятно, будут особенно лояльны к формирующемуся новому бренду конфронтационного национализма, что еще больше подорвет социальные и культурные связи ОАЭ с их ключевыми союзниками в Персидском заливе. Новый националистический толчок ОАЭ сосредоточен на создании единой эмиратской идентичности, которая включает в себя племенные линии. Многие из этих племенных линий, однако, простираются за Персидский залив. Несколько крупных племен в ОАЭ также имеют родственные племенные группы в других странах, таких как Катар, Бахрейн, Кувейт, Саудовская Аравия и Оман. Эти многовековые торговые, брачные и политические связи помогли укрепить общую региональную идентичность, которая поддерживала Совет сотрудничества арабских государств Персидского залива (ССАГПЗ) и формировать единую оборонную стратегию. Однако появление в последние годы тенденции более жесткого национализма среди эмиратских лидеров ослабило отношения ОАЭ с соседними странами, внешняя политика которых не соответствует их региональным стратегическим целям в таких странах, как Иран, Ливия и Йемен. Это, в свою очередь, способствовало разжиганию конфликтов между Абу-Даби и другими членами ССАГПЗ, включая продолжающуюся блокаду Катара и кампанию давления на Оман.