Президентские выборы в Иране назначены на 18 июня 2021 года. Тем не менее дебаты о вероятных кандидатах начались еще в мае 2019 года, когда верховный лидер аятолла Али Хаменеи провел линии, показывающие направление, в котором должны пройти следующие выборы. Обращаясь к группе студентов университета, он сказал: «Если вы, молодежь … подготовите почву для формирования молодого и благочестивого правительства, ваши горести закончатся, и эти горести не только ваши». Как полагают некоторые эксперты, есть три причины, по которым иранский альянс реформистов и умеренных вряд ли победит на президентских выборах 2021 года. Во-первых, поддерживаемый умеренными/реформистами президент Хасан Роухани почти полностью провалил обещанные им экономические и социальные реформы, которые были центральными в его предвыборных кампаниях в 2013 и 2017 годах. Инфляция свирепствует, безработица высока, а национальная валюта, риал, находится в свободном падении. По данным Международного валютного фонда, уровень инфляции составляет 34,2%, а уровень безработицы-16,3%. Но надо учитывать, что иранская методология оценки числа занятых людей состоит в том, чтобы считать один час работы в неделю занятостью. В 2013 году, когда Роухани стал президентом, 1 доллар США стоил 30000 иранских риалов, а теперь 300 000. Такое положение дел безусловно в первую очередь вытекает из американских санкций, но правильнее говорить о комбинации факторов, включая неэффективность управления; отсутствие государственной воли в борьбе с социальной и экономической несправедливостью и неравенством; повсеместной коррупцией; теократической модели правления, при которой верховный лидер участвует в каждом аспекте жизни, подрывая авторитет администрации; и пандемию коронавируса. На этом фоне видный реформистский аналитик Садек Зибакалам признал, что «люди больше не будут голосовать за реформистов». Он добавил, что независимо от того, кто является кандидатом реформистов, в результате итогов Роухани этот лагерь «не имеет шансов» на следующих выборах.
Во-вторых, брат и советник Хасана Роухани был приговорен в прошлом году к пяти годам тюремного заключения по обвинению в коррупции, а Мохаммад Али Наджафи, видный реформистский деятель, был осужден за убийство своей жены. Эти два инцидента серьезно подорвали доверие к реформистам и умеренным политикам среди населения.
В-третьих, умеренный / реформистский кандидат имеет ничтожные шансы стать следующим президентом Ирана, потому что ультраконсервативный Наблюдательный совет, который рассматривает потенциальных кандидатов, скорее всего, дисквалифицирует их кандидатов первого ранга, как это было перед февральскими парламентскими выборами. Этот шаг отчасти стал причиной самой низкой явки избирателей со времен Исламской революции 1979 года. Хотя явка традиционно рассматривалась как способ для иранской системы доказать свою легитимность как внутри страны, так и на международном уровне, недавние выборы показали, что сторонники жесткой линии ставят интересы своей консолидации во власти выше явки. В этой связи отметим, что падение явки при отстранении от выборов кандидатов от реформистов как раз наоборот указывает на то, это крыло сохраняет очень приличный уровень электоральной поддержки.
Интересно, что с тех пор, как он стал верховным лидером, Хаменеи стал свидетелем вступления в должность четырех президентов, ни один из которых не был связан с ним. Даже Махмуд Ахмадинежад (2005-2013), который в свой первый срок, казалось, следовал за лидером, к второму сроку был вовлечен в публичные расхождения с Хаменеи по ряду вопросов — вплоть до того, что он был отстранен от участия в выборах 2017 года. Из этих четырех президентов Али Акбар Хашеми Рафсанджани и Роухани, оба из умеренного лагеря, а также Мохаммад Хатами, фактический лидер движения реформ, считали, что взаимодействие с США было не только возможно, но и в интересах нации. Реформисты «топ-рейтинга» следующих президентских выборов будут включать в себя Мохаммада Реза Арефа, председателя реформистской фракции в предыдущем парламенте и вице-президента ИРИ при президенте М.Хатами; Хасана Хомейни, наиболее известного внука аятоллы Хомейни; Али Мотахари бывшего вице-спикера парламента и социального консерватора с реформистскими политическими взглядами, который был дисквалифицирован на недавних парламентских выборах; Мохаммада Реза Хатами, бывшего заместителя спикера парламента и брата бывшего президента-реформатора Мохаммада Хатами; и Мостафу Моина, высокопоставленного политика-реформиста, который ранее был министром и членом парламента. Хотя большинство из них, скорее всего, будут отвергнуты Наблюдательным советом, лагерь реформистов утверждает, что дисквалификация их кандидатов ставит под сомнение легитимность выборов, еще больше дискредитируя их соперников. Министр иностранных дел Мохаммад Джавад Зариф также, по слухам, вступает в президентстскую гонку, хотя он пока это не подтверждает.
Тем не менее, этот лагерь может поддержать влиятельного консерватора, который все больше сближается с умеренными и с которым у реформистов нет напряженных отношений в лице бывшего спикера парламента Али Лариджани. По некоторым данным, Лариджани поставил условие, что он будет баллотироваться только в том случае, если его также поддержат консерваторы или, как говорится в отчетах, «правые традиционалисты». В отсутствие соответствующего жеста Али Хаменеи маловероятно, что среди консерваторов (они же принципиалисты) будет консенсус по поводу того, что Лариджани представляет их интересы. У принципиалистов есть список из 15 потенциальных кандидатов, среди которых пять военных. Они исходят из того, что исход выборов в США окажет существенное влияние на решения, касающиеся кандидатов от этой фракции. Если Д.Трамп будет переизбран, они, скорее всего, обратятся к человеку из армейских кругов, который находится в гармонии с ними и верховным лидером. Мохаммад Багер Галибаф, бывший командующий КСИР, бывший мэр Тегерана и нынешний спикер парламента, которому грозит множество обвинений в финансовой коррупции, является одним из потенциальных кандидатов этой фракции. Он лоялен Хаменеи и пользуется его твердой поддержкой. Он уже трижды баллотировался в президенты. Среди других потенциальных кандидатов от этой фракции — Саид Джалили, бывший секретарь Высшего совета национальной безопасности и бывший переговорщик Ирана по ядерной программе; Эбрахим Раиси, нынешний главный судья и потенциальный будущий верховный лидер Ирана после Хаменеи, который потерпел поражение от Роухани на президентских выборах в 2017 году; Мохсен Резаи, бывший командующий КСИР, нынешний секретарь Совета по определению целесообразности и трехкратный кандидат в президенты; Парвиз Фаттах, бывший член КСИР и нынешний глава Фонда Мостазафан; Али Шамхани, адмирал и нынешний секретарь Высшего совета национальной безопасности; и Мехрдад Базрпаш, бывший депутат парламента и нынешний глава Высшего ревизионного суда, обвиняемый в коррупции.
Еще две связанные с армией фигуры, которые могут стать при определенных условиях потенциальными кандидатам от консерваторов — это 63-летний Хосейн Дехган, бывший генерал ВВС КСИР и бывший министр обороны; и Саид Мохаммад, командующий строительным штабом «Хатам аль-Анбия», крупным конгломератом, контролируемым КСИР. Являясь главным инженерным подразделением КСИР и крупнейшим подрядчиком Ирана в области промышленных и девелоперских проектов, «Хатам аль-Анбия» реализовал и имеет контракты на миллиарды долларов проектов, связанных с плотинами, системами водоснабжения, сельским хозяйством, автострадами, нефтехимией и многим другим. 52-летний Саид Мохаммад, который успешно руководил «Хатам аль-Анбия», не носит военной формы и явно соответствует определению Хаменеи, как «преданный революционному движению молодой человек», который в состоянии внести «новый импульс развитию страны на посту президента». При этом значительная часть местных экспертов сходятся во мнении, что, если Д.Трамп будет переизбран, шансы Саида Мохаммада на победу в этой гонке резко возрастут.