Во многих провинциях и деревнях Египта вспыхнули протесты против сложных экономических и социальных условий в стране. Эти митинги ознаменовали первую годовщину протестов, к которым в сентябре 2019 года призвал египетский бизнесмен Мухаммед Али. Начавшись в провинции Гиза, демонстрации распространились на Верхний Египет, включая районы Асьют, Сохаг, Кена, Минья, Бени-Суэф, Фаюм и Асуан. Есть несколько причин нынешней вспышки социального недовольства, среди которых принципиально выделить две основных: попытка правительства проводить реформы с жестким соблюдением финансовой дисциплины и экономический кризис на фоне пандемии. Коронавирус в Египте вызвал хаос в экономике; к августу около 2,5 млн человек потеряли работу, говорится в заявлении официального египетского Центрального агентства по мобилизации общественности и статистике (CAPMAS). Заявление также показало, что за последние шесть месяцев уровень безработицы подскочил с 7,7% до 9,6% при численности населении более 100 млн человек. При этом некоторые эксперты утверждают, что уровень реальной безработицы еще выше. CAPMAS также указывает, что около 26% работающих людей с семьями потеряли работу из-за коронавируса. Большинство работало в обрабатывающей промышленности, включая пищевую, текстильную, швейную, в сельском хозяйстве, и строительстве, а также в транспортном и складском секторах. Коронавирус также оказал катастрофическое воздействие на туристический сектор, который составляет 12% ВВП Египта, и принес около 13 млрд долларов дохода в прошлом году. Несмотря на общий рост экономики, активность в туристическом секторе Египта, в котором занято 12% египтян и который является источником 19% египетской твердой валюты, как ожидается, снизится на 70% в течение года из-за продолжающейся пандемии COVID-19. Многие работники сектора туризма и авиации, численность которых составляет около 3 млн человек , также пострадали от сокращения доходов от туризма; в первую очередь это касается жителей Гизы, чьи доходы в основном зависят от туризма. Поэтому неудивительно, что демонстрации вспыхнули по всей провинции Гиза. Если посмотреть на карту бедности в Египте, то можно увидеть сильную корреляцию между уровнем бедности и местом проведения протестов, особенно в Верхнем Египте. По данным CAPMAS, национальный уровень бедности в 2017-18 годах составлял 32,5%, что означает, что треть египетского населения живет за чертой бедности около 735 египетских фунтов (47 долларов) в месяц. Национальный уровень бедности вырос в период с 2016 по 2018 год на 4,7% в результате политики экономических реформ, признал министр планирования Египта. Этот показатель повысится в 2019-20 годах. Многие провинции Египта имеют высокий уровень бедности, в том числе Асьют (67%), Сохаг (60%), Луксор (55%), Минья (54%) и Кена (41%). Большинство деревень в Верхнем Египте страдают от крайней нищеты, что сильно коррелируется с распространением протестов.
Недавняя правительственная политика ужесточения субсидирования и решения, особенно связанные с повышением цен на коммунальные услуги и сносом домов, также сыграли большую роль в разжигании протестов. Правительство приняло решение о сносе зданий, признанных незаконными, или о взимании штрафов, что оказало серьезное негативное воздействие на многие бедные и малообеспеченные общины. При этом президент АРЕ Абдель Фаттах ас-Сиси занял жесткую позицию и пригрозил использовать армию в рамках обеспечения решения о сносе незаконно возведенных построек. Согласно официальным сообщениям, Египет зарегистрировал 2 млн нарушений строительных норм в период с 2000 по 2017 год. Правительство обязалось снести эти дома, если их владельцы не изменят свой статус и не урегулируют этот вопрос путем уплаты штрафов. Нынешние протесты в Египте можно охарактеризовать как восстание бедноты, сосредоточенное среди тех, кто несет основную тяжесть тяжелых экономических и бытовых условий. Примечательно, что средний класс не участвовал в этих волнениях по разным причинам, включая репрессии и страх перед реакцией режима, подобно тому, что имело место год назад, когда государство арестовало тысячи протестующих, требовавших ухода А.Ф.ас-Сиси. Другие причины такой пассивности включают в себя общую атмосферу отчаяния и разочарования из-за провала «революции 2011 года» и разочарования многих молодых людей, которые участвовали в ней. Но в данном случае главное видимо в ином: а именно в ожиданиях позитивных изменений в экономике за счет ужесточения финансовой политики. Эти ожидания уже вызвали процесс расслоения среди населения. Несмотря на мобилизационные усилия Мухаммеда Али и оппозиции за рубежом в последние недели, отсутствие представителей среднего класса, среди протестующих возможно, способствовало общему купированию социальных волнений.
Тем не менее, как полагают некоторые эксперты, эти протесты знаменуют собой поворотный момент в политической жизни Египта во многих отношениях. Во-первых, это первый случай, когда протесты, призывающие к уходу А.Ф.ас-Сиси, проходят одновременно в нескольких египетских провинциях, особенно на фоне беспрецедентных репрессий в сфере безопасности и ограничения публичной сферы. Во-вторых, это также один из немногих случаев, когда бедные египтяне восстали против своих экономических и социальных условий и сделали это на обширной географической территории, что затруднило режиму подавление их традиционными средствами. В-третьих, часть населения эти протесты не поддержали. Режиму в этой связи удалось подавить протестующих чисто репрессивными методами: было арестовано более 700 человек, в том числе около 68 детей и подростков, которые позже были освобождены. Двое протестующих были убиты: один в Гизе и второй, Эвис аль-Рауи, который был застрелен полицейским в Луксоре. Одновременно власти через подконтрольные СМИ пытались скомпрометировать эти протесты, изображая их как иностранный заговор, организованный «Братьями-мусульманами» из-за рубежа с целью свержения режима. Трудно поверить, что «братья» стояли за этими протестами по нескольким причинам, наиболее важной из которых является то, что эта организация не имеет значительного присутствия среди рабочих. «Братья мусульмане» также страдают от серьезных организационных и мобилизационных ограничений, вызванных государственными репрессиями. В то время как члены организации могли бы участвовать в этих протестах, это, вероятно, было связано только с местными экономическими и социальными условиями. При этом очевидно, что лидеры «Братьев-мусульман» не смогли в полной мере оседлать это протестное движение.
Если брать экономическую картину в Египте на сегодня в целом, то все обстоит не так плачевно. Высокие макроэкономические показатели Египта на фоне пандемии COVID-19 и продолжающаяся привлекательность для иностранных инвесторов обещают Каиру краткосрочную финансовую стабильность. При этом она не решает проблему очень высокого уровня бедности в стране, который на сегодня является главным стимулятором антиправительственных настроений. В обращении от 18 октября министр финансов Египта заявил, что экономический рост превысил даже предыдущие прогнозы министерства на 2020 год. Эта уверенность отражает недавнюю позитивную корректировку прогнозов экономического развития Египта Fitch Ratings, Deutsche Bank и Международного валютного фонда — все они констатируют, что экономика Египта в этом году вырастет на 3,5% ВВП, превысив аналогичные показатели большинства своих региональных соседей. По данным Европейского банка реконструкции и развития (ЕБРР), Египет сейчас является единственной экономикой, получающей средства от ЕБРР, которая, как ожидается, избежит рецессии в 2020 году. Экономика Египта выиграла от либеральной политики обменного курса с тех пор, как правительство выпустило в свободное плавание египетскую валюту в ноябре 2016 года, что помогло улучшить инвестиционный климат за счет улучшения потоков капитала, которые сократились после «арабской весны» 2011 года .Устойчивый интерес инвесторов позволит Каиру продолжать выпускать облигации и брать кредиты для финансирования своего бюджета, хотя это увеличит потребности Египта во внешнем финансировании и его общий долг. Египет в настоящее время является одним из самых сильных финансовых игроков на Ближнем Востоке, который укрепил свою инвестиционную привлекательность даже в условиях экономического давления из-за пандемии. Валовые финансовые потребности Египта в обслуживании его внешнего долга, как ожидается, достигнут 9,2% ВВП в течение следующих 12 месяцев. Египет разместил первую в истории региональную суверенную «зеленую облигацию» в конце сентября, собрав 750 млн долларов для проектов по борьбе с загрязнением окружающей среды и развития возобновляемой энергетики. Облигации давали 5,25%, а пятилетние облигации были почти в пять раз превышены по подписке, что говорит о высоком интересе инвесторов как к этому виду финансирования, так и к Египту в целом. В мае Египет продал еврооблигации на 5 млрд долларов, что стало самым крупным выпуском в истории страны. По данным Economist Intelligence Unit (EIU), с начала пандемии COVID-19 Каир также привлек 20 млрд долларов от международных учреждений и на кредитном рынке.
Однако ряд экономистов указывает, что финансовая стабилизация не приводит автоматически к повышению уровня жизни всех египтян, которые продолжают бороться с растущим уровнем безработицы и рекордно низкой активностью в важнейшем туристическом секторе страны из-за коронавируса. Рекламируемый экономический успех Каира резко контрастирует с тем фактом, что треть египтян сейчас живут за чертой бедности, угрожая долгосрочной стабильности страны. Внешнеэкономическое положение Египта также подвергается все большему давлению, особенно если денежные переводы египетских рабочих из стран Персидского залива в ближайшей перспективе сократятся. Продолжающееся стремление Каира к проведению благоприятных для бизнеса экономических реформ при отсутствии мер по борьбе с растущим уровнем бедности может привести к обратным результатам, повысив риск социальных беспорядков, которые в конечном счете будут сдерживать иностранные инвестиции. Неизменная приверженность Египта структурным экономическим реформам, включая сокращение дорогостоящих субсидий и повышение налогов и сборов, привлекает иностранных инвесторов и институты и способствует экономическому росту. Но это также усиливает чувство социальной уязвимости среди египтян. Действительно, некоторые из тех же самых стратегий, которые обеспечили макроэкономическую стабильность Египта и привлекательность для инвесторов, повысили уровень бедности и поставили под угрозу некоторые социальные программы, подпитывая еще большее общественное недовольство. Последнее по времени обновление статистики египетского правительства по уровню бедности в стране, опубликованное в 2019 году, показало, что политика экономических реформ, реализованная в период с 2016 по 2018 год, увеличила уровень бедности по всей стране почти на 5%. Летом Каир перешел к увеличению расходов на коммунальные услуги и общественный транспорт. В то время как это помогло обеспечить правительству больше доходов, повышение стоимости жизни в разгар пандемии коронавируса вызвало критику со стороны некоторых слоев населения. При этом важно, что отказ среднего класса участвовать в последних по времени массовых волнениях является для Каира обнадеживающим индикатором: это может свидетельствовать о том, что квалифицированные рабочие и служащие готовы затянуть пояса в обмен на гарантирование продолжение курса правительства на проведение реформ в рамках поддержания высоких темпов экономического роста.