- Институт Ближнего Востока - http://www.iimes.ru -

К вопросу о роли местного самоуправления в восстановлении Сирии

Сирийский конфликт привел к практически полной остановке работы большинства отраслей национальной экономики и резкому снижению деловой активности в стране. В условиях избранного режимом курса на силовое подавление протестных движений значительная доля скудных бюджетных поступлений тратилась режимом на содержание армии и служб безопасности, в том числе на денежное довольствие личному составу и закупку вооружения.

К 2017 г. в Сирии перестала существовать единая экономика. Большая часть страны вышла из-под контроля центрального правительства. В результате непрекращающихся боевых действий более 6 млн сирийцев эмигрировали из страны и вышли из производственного цикла сирийской экономики. Производство нефти практически остановилось, снизилась добыча газа, тысячи предприятий были уничтожены, сельское хозяйство и транспортная система оказались сильно повреждены, туризм полностью прекратился, экспорт остановился, снизился импорт, ВВП составлял менее четверти от уровня 2010 года.

В результате восстановление сирийской экономики с опорой на собственные ресурсы может оказаться практически неразрешимой задачей, что на долгие годы превратит Сирию в страну-должника с постоянно растущим внешним долгом.

Действительно, Сирия не располагает достаточными самостоятельными источниками для финансирования реконструкции. Во многом это объясняется тем, что к началу 2020 г. режим использовал практически все стратегические финансовые ресурсы.

Восстановление сирийской экономики во многом будет определяться степенью эффективности и оптимальной организации любых проектов реконструкции с точки зрения использования имеющихся материальных и людских ресурсов.

Налаживание полноценного и сбалансированного взаимодействия между центральной властью и местными советами может стать решающим условием в успешности выполнения различных проектов реконструкции страны. Это особенно важно в условиях пост военного периода, когда власть центра еще слаба, а власть на местах окрепла в условиях вооруженного конфликта и пользуется доверием и поддержкой населения. В сложившихся условиях возрастает роль органов местного самоуправления в процессе восстановления страны.

С самого начала проект создания районов местного самоуправления сталкивался с целым комплексом проблем, начиная с его восприятия местным населением, центральной властью и отрядами вооруженной оппозиции. И, даже, несмотря на первые успехи курдских «Сил народной самообороны» — в борьбе с «Исламским государством» (ИГ, запрещено в России) в составе сил международной коалиции, идея создания зон местного самоуправления не получила никакой политический и административной поддержки. Скорее наоборот.

Турция выступила с резкими возражениями против этого проекта и провела несколько военных операций против СНС. Единственно в чем позиции турецких властей совпадали с Дамаском, были их общие возражения и угрозы в адрес сил местного самоуправления, вплоть до полного его отрицания и угроз силового уничтожения. Более того власти Дамаска всячески поддерживали любые выступления местного арабского населения против отрядов курдского сопротивления и действий активистов органов местного самоуправления, прежде всего в районах Ракка, Минбидж и Хасеке.

Органы местного самоуправления в районах с преимущественно арабским и курдским населением так и не смогли завоевать доверие местных общин и их руководителей по ряду причин. И тех и других(арабов и курдов) смущали выдвинутые органами местного самоуправления идеи для их самоидентификации, которые с одной стороны не носили обязательного характера для их членов самоидентифицироваться исключительно на этнической (курдской национальности) основе, а с другой, по мнению, глав местных советов, носили слишком «интернациональный» характер, что с их точки зрения, выходило за рамки национальных и религиозных границ и мало сопрягалось с этно-конфессиональными реалиями данной местности и проживавшего там населения.

На самом деле в восприятии  местного самоуправления сталкивались две весьма противоречивые идеи.  С одной стороны за 10 лет кризиса местные власти перестали чувствовать жесткую и повседневную власть центра. С другой они опасались, что в условиях естественной децентрализации сирийской территории, местные органы самоуправления могут приобрести излишнюю самостоятельность и в основу местного законодательства заложить сложившиеся на местах реалии, что заставит центр в дальнейшем считаться с ними.

С другой, за годы правления Хафеза и Башара Асадов местные власти привыкли к дотационному режиму и опасались. что в условиях излишней самостоятельности, они могут не только лишиться поддержки центра, но стать его соперником. К тому же среди части населения данных районов бытовала идея, что слишком большая независимость местных властей может в конечном итоге подтолкнуть их к идей полной автономии (вплоть до отделения), чем могу воспользоваться соседние государства, и в результате страна потеряет территориальную целостность.

Подобного рода настроения зачастую подпитывались представителями Дамаска, которые крайне отрицательно и болезненно воспринимали идею ослабления власти центра над регионами, и сходу отвергали (по крайней мере непублично на переговорах с РФ)) идею любой федерализации.

В тоже время, сирийский режим и его союзники не могут не считаться с тем фактом, что, несмотря на внешнюю помощь, наиболее важную роль в ходе выполнения проектов по восстановлению сырьевой производственной базы, может сыграть национальный капитал – в качестве инициатора привлечения арабских и иностранных прямых инвестиций, в том числе из России и Ирана.

Именно сирийский капитал способен создать в стране привлекательный инвестиционный климат, что может в дальнейшем обеспечить приток солидных вложений из-за рубежа.

До событий 2011 г. национальный капитал имел значительный потенциал роста, но не мог его реализовать в полном объеме из-за ошибок в управлении и определенных ограничений в политической и экономической сферах.

С учетом этого в случае удержания власти нынешним правящим режимом он будет вынужден пойти на серьезные политические компромиссы и с большей толерантностью отнестись к тому факту, что в своем большинстве национальный капитал в конфессиональном отношении представлен суннитской буржуазией. Только в этом случае правящий в Сирии режим сможет раскрыть скрытый потенциал сирийской буржуазии в восстановлении национальной экономики.

К тому же резкое ухудшение экономического положения не могло не сказаться на состоянии сирийского общества. В обществе усилился религиозный радикализм и явно обозначилась тенденция национального сепаратизма. Социальное расслоение достигло своего пика.

Возникший политический вакуум стал заполняться радикальными исламистами, которые продолжают пользоваться социальной базой поддержки пока продолжаются военные действия.

В этой связи органы местного самоуправления, аккумулирующие на своей территории часть национального капитала могут сыграть позитивную роль в ослаблении влияния на местное население радикального ислама.

В условиях переходного периода и восстановления стираны значительно больший потенциал имеют, на наш взгляд, исламские движения, чью социальную базу составляют средние слои населения, занятые бизнесом, торговлей, финансами, другими видами экономической и коммерческой деятельности, на уровне национальных рынков. Так называемый «бизнес-ислам» или «ислам базара».

Представители этого отряда политического ислама, как правило, характеризуются умеренными взглядами на внешней арене (как непременное условие успешного бизнеса с зарубежными партнерами) и определенной долей консерватизма, как гарантии внутрисемейной и корпоративной устойчивости, лояльности и преданности делу. К тому же, приходя во власть, они, как правило, делают выбор  не в пользу идеологии, а реальной политики и практической деятельности.