Конституционные принципы Исламской Республики Афганистан (ИРА) и Исламского Эмирата под руководством радикального исламистского движения «Талибан» (запрещено в РФ) основаны на кажущихся противоречащими друг другу положениях. Представители конституционной коалиции ИРА единогласно заявляют, что они намерены поддерживать и защищать структуру Исламской республики. Внутренние разногласия частично обусловлены разделением по этническому признаку, а также по вопросу реформ, направленных на продвижение разделения власти и децентрализации. При этом представители коалиции остаются согласными с некоторыми фундаментальными принципами основного закона. Так, в статье 4 конституции ИРА, принятой на Лойя джирге в январе 2004 года, говорится, что «национальный суверенитет в Афганистане принадлежит нации и проявляется непосредственно через ее избранных представителей». Именно это, согласно конституции, и делает правительство республикой, а не монархией или теократией. Конституция институционализирует политические компромиссы в отношении распределения власти между этно-религиозными группами, социальными классами и слоями, полами и направлениями юриспруденции в рамках как исламского, так и международного права. Преамбула конституции ИРА включает в себя установление порядка, основанного на воле народа и демократии. Процесс создания конституции ИРА затрагивал широкий круг этнических и религиозных вопросов в попытке достичь консенсуса по определению афганской нации. Для этого было необходимо учесть множество требований, в результате чего была принята беспрецедентная конституция, в которой открыто признается этническое разнообразие Афганистана. Статья 4 определяет нацию, которой принадлежит национальный суверенитет, следующим образом: «Афганская нация состоит из всех лиц, имеющих гражданство Афганистана. Народ Афганистана состоит из пуштунов, таджиков, хазарейцев, узбеков, туркменов, белуджей, пашей, нуристанцев, аймаков, арабов, киргизов, кызылбашей, гуджаров, брахуйцев и других племен. Слово «афганец» применяется в отношении всех граждан Афганистана». Этнические группы перечислены в приблизительном порядке численности их населения. Статьи 16 и 20 конституции ИРА представляют собой результат напряженных переговоров о статусе языков Афганистана. Например, статья 16 гласит: «Из таких языков как пушту, дари, узбекский, туркменский, белуджский, пашаи, нуристанские, памирские и другие, распространенные на территории страны, пушту и дари являются официальными государственными языками. В регионах, где большинство людей говорит на узбекском, туркменском, пашаи, белуджском, нуристанских или памирских языках, любой из вышеупомянутых языков, помимо пушту и дари, является третьим официальным языком, использование которого регулируются законом. Государство разрабатывает и применяет эффективные программы по развитию всех языков Афганистана. Использование всех существующих в стране языков в публикациях прессы и в средствах массовой информации должно быть бесплатным. Использование академической и национальной административной терминологии в стране должно быть сохранено». Под «национальной административной терминологией» подразумевается использование пуштунских терминов для обозначения таких институтов, как «Стара Махкама» (Верховный суд), «похантун» (университет), «саранвал» (судебный магистрат или прокурор), а также для обозначения воинских званий. «Сохранение национальной административной терминологии» означает использование терминов пушту даже в текстах дари.
Талибы, в свою очередь, гораздо яснее заявили о том, чему они противостоят, чем о том, что они поддерживают. Их официальная позиция заключается в том, что они борются за прекращение иностранной «оккупации» и установление «исламского порядка» (низам). Руководители движения никогда не определяли восстановление «Исламского Эмирата» как явную цель, а некоторые даже заявляли, что могут согласиться с изменением названия, например, на «Исламское Государство Афганистан». Однако талибы по-прежнему поддерживают принципы управления, характерные для эмирата, независимо от названия. Что касается «Талибана», движение так и не приняло собственную конституцию. В 1998 году группа исламских ученых предприняла попытку составить проект документа, но он в итоге не был опубликован. Когда проект был представлен СМИ в 2005 году, его сопровождало введение, в котором говорилось, что Верховная шура приняла его в июне того же года, но нет никаких свидетельств того, что он в итоге был реализован. Вместе с тем публичные заявления талибов свидетельствуют о том, что проект конституции не отражает их текущую позицию в переговорах. Тем не менее, он отражает мнение некоторых авторитетных юристов движения, которое было актуально на момент его разработки. Одной из работ, повлиявших на формирование официальной доктрины «Талибана», является трактат «Повиновение эмиру» (Etat Amir) пакистанского религиозного деятеля муфтия Рашида Лудхианви, который получил широкое распространение в 1998 – 2001 годах благодаря верховному лидеру движения мулле Омару. В июне – июле 2020 года Комиссия по культуре «Талибана» опубликовала сборник политических эссе и статей под заголовком «Что дал нам Исламский Эмират?» Сборник, состоящий из трех документов, представляет собой обзор одобренных «Талибаном» принципов управления. Согласно проекту конституции движения «Талибан», улемы на самом высоком уровне власти будут назначаться амиром аль-муминином, верховным лидером движения «Талибан». Все высокопоставленные должностные лица должны быть мусульманами-суннитами ханафитского толка. Формально доктрина «Талибана» противостоит преференциям по отношению к определенным группам, но на практике назначения и политика отражают противоположную тенденцию, учитывая этнический и племенной состав движения, в котором превалируют пуштуны. Также стоит отметить, что система талибов не предусматривает механизмов, которые могли бы уравновесить эту тенденцию. Согласно трактату Лудхианви, кардинальным принципом системы становится отсутствие каких-либо сдержек или противовесов власти эмира: «Любое ослабление духа в повиновении эмиру ослабляет реализацию системы Всевышнего. Следовательно, Всевышний связал повиновение эмиру с послушанием Всевышнему и его пророку». При этом ни в проекте конституции «Талибана», ни в трактате «Повиновение эмиру» не упоминается вопрос этнической принадлежности или этнического многообразия. Единственная ссылка на эти пункты в проекте конституции талибов содержится в статье 11, в которой пушту и дари упоминаются как «официальные языки» Афганистана. Таким образом, конституция ИРА гласит, что суверенитет страны принадлежит афганской нации, в то время как, согласно проекту конституции талибов, данная Всевышним власть должна быть сосредоточена исключительно в руках эмира. В конституции ИРА четко сформулированы принципы, согласно которым вопрос этнолингвистического многообразия афганской нации регулируется законом, в то время как проект конституции талибов данный вопрос практически не затрагивает. В документе не идет речи о распределении власти между этно-религиозными группами, социальными классами и полами, а также о юриспруденции в рамках международного права. Гипотетически, силой, объединяющей стороны внутриафганского конфликта в вопросе конституционных реформ, могут послужить основные положения ислама, однако решения о том, в каком порядке они будут реализованы, все равно будут иметь политический характер.