- Институт Ближнего Востока - http://www.iimes.ru -

О роли исламской системы управления в Афганистане

Наиболее спорным решением относительно исламской системы управления в Афганистане является не собственно ее внедрение, а определение того, кто имеет право толковать исламские законы и обеспечивать их соблюдение. Это решение будет иметь как политический, так и религиозный характер. Обе стороны внутриафганского конфликта имеют конкурирующие или даже противоположные взгляды на то, кто должен определять понятие «исламский». Статья 64 конституции 1964 года гласила: «Не может быть закона, противоречащего основным принципам священной религии ислама и другим ценностям, воплощенным в этой Конституции». В отличие от распространенной в исламе концепции, согласно которой шариат является единственным источником права, конституция 1964 года принимала шариат как один из источников права. Согласно документу, ислам не предписывает всех политических решений, но эти решения не могут противоречить его догмам. В проекте, одобренном в 2003 году правительством и комиссией по пересмотру конституции также говорилось: «В Афганистане ни один закон не может противоречить священной религии ислама и ценностям этой Конституции». На Лойя джирге, которая проходила в Кабуле в декабре 2003 г. и январе 2004 г., данная концепция легла в окончательную версию новой конституции и была принята как статья 3: «В Афганистане ни один закон не может противоречить убеждениям и положениям священной религии ислама». Данная формулировка служила своего рода уступкой взглядам, которые на Лойя джирге настойчиво продвигали исламисты. Например, в их кругах получил распространение неподписанный документ, якобы составленный бывшим президентом Афганистана Бурхануддином Раббани и Абдулом Расулом Сайяфом, двумя «профессорами» шариата, являвшимися политическими и идеологическими лидерами как антисоветского джихада, так и сопротивления радикальному исламистскому движению «Талибан» (запрещено в РФ). Документ гласил, что статью 3 следует трактовать следующим образом: «Никакой закон не может быть принят вне рамок шариата и против убеждений и положений священной религии ислама». В результате анализа данного документа, Миссией ООН по содействию Афганистану (МООНСА) 16 декабря 2003 года был сделан следующий вывод:  «Общий эффект предлагаемых изменений будет заключаться в том, чтобы сделать «верования» ислама и «положения» шариата, а не конституцию, высшим законом страны». Согласно МООНСА, многие права должны были быть ограничены в соответствии с положениям шариата и ислама. Авторы документа также заявляли о ханафитских принципах юриспруденции как единственных верных. При этом должностные лица не должны были принадлежать ни к каким неисламским организациям. Ряд положений также относится к джихаду и сопротивлению и предоставляет их участникам особый статус. На сегодняшний день те элементы конституционной коалиции ИРА, которые продолжают отстаивать подобные взгляды, могут найти общий язык с талибами. Конституция 1964 года, как и предыдущие конституции Афганистана, наделяла короля статусом «стража» исламского характера государства. Вместо этого нынешняя система опирается на судебные, законодательные и административные институты, члены которых избраны из самых разных слоев общества. Министерство юстиции ИРА включает Управление по законодательству (Риясат-и Такнин), укомплектованное профессиональными юристами и несущее ответственность за соответствующее обеспечение законодательства, в частности, различных декретов и других официальных документов, связанных с конституцией, включая статью 3. Верховный суд уполномочен «проверять законы, законодательные указы, международные договоры, а также международные пакты на предмет их соответствия Конституции и их толкования в соответствии с законом» (статья 121). Это также включает соблюдение статьи 3. Члены Верховного суда назначаются президентом и утверждаются Волеси джиргой – всенародно избранной палатой Национального собрания. Помимо «хорошей репутации» и возраста старше 40 лет, судьи Верховного суда «должны иметь высшее образование в области права или исламской юриспруденции, а также знания и надлежащий опыт работы в судебной системе Афганистана» (статья 118). Термин «высшее образование» (тахсилат-и ‘али) обычно интерпретируется как образование, полученное в университете, а не в медресе. Конституция также требует, чтобы афганские министры имели «высшее образование» (статья 72:2). Стоит отметить, что один из бывших чиновников «Талибана» возражал против требования о наличии высшего образования у государственных служащих. Он утверждал, что это положение лишает талибов права работать в правительстве или судебной системе.  Первоначальный текст, подготовленный в 2003 году комиссиями по разработке и пересмотру конституции, включал главу, учреждающую Конституционный Высокий суд. Предполагалось, что данный орган будет выполнять функции «проверки соответствия законов, законодательных постановлений и международных соглашений Конституции», а также осуществлять «толкование Конституции, законов и законодательных указов». У этого суда не было бы никакой другой функции, и он был бы наделен значительной властью: «Вердикт Конституционного Высокого суда является окончательным и неизменным». Хотя надзор за соблюдением исламских положений в качестве обязанности суда не упоминается, суд имел бы подразумеваемые полномочия определять, противоречат ли законы, законодательные указы и международные соглашения убеждениям и положениям Ислама. Члены Конституционного Высокого суда должны были иметь такую же квалификацию, как и судьи Верховного суда. Несмотря на масштабный характер идеи создания в Афганистане такого учреждения, в конечном итоге правительство удалило главу о Конституционном  Высоком суде из проекта конституции, прежде чем направить его на рассмотрение Конституционной Лойя джирги 2003 – 2004 годов. Во время Лойя джирги несколько делегатов пытались восстановить идею создания Конституционного Высокого суда. Некоторые утверждали, что это будет похоже на Совет стражей конституции в Иране, что сторонники исламизации считают положительным примером. В конечном итоге Лойя джирга приняла статью 157, которая гласила, что «В соответствии с положениями закона должна быть создана Независимая комиссия по надзору за выполнением Конституции». В итоге на ее создание ушли годы, и на сегодняшний день комиссия остается бессильным органом, выполняющим только консультативные функции. Возможно, члены делегации ИРА и некоторые из их политических спонсоров в Кабуле будут выступать за создание более влиятельного религиозного органа. Кто-то может захотеть связать его с Советом улемов, который в настоящее время не играет официальной роли в управлении, чтобы усилить роль суда в сохранении исламского характера республики – той области, в которой некоторые афганские лидеры могут найти точки соприкосновения с талибами. Другие, однако, выступают за создание иной формы конституционного суда, призванной усилить гарантии реализации республиканских аспектов конституции.