По оценке американских экспертов, решение сомалийского президента Мохаммеда Абдуллахи Мохаммеда 15 декабря разорвать дипломатические отношения с Кенией подорвет его усилия по укреплению федерального контроля над беспокойными сомалийскими провинциями и усугубит проблемы с безопасностью на фоне запланированного на 2021 год сокращения американской помощи в области безопасности. Последней каплей в рамках растущего кризиса отношений между Найроби и Могадишо стало решение кенийских властей провести встречи с президентом непризнанного анклава Сомалиленда Мусой Бихой Абди, который имеет свои претензии к Могадишо. Отношения между двумя странами в течение последнего времени демонстрировали негативную динамику, в основе чего лежит неурегулированный территориальный спор за контроль над морскими шельфами, где, как полагают, находятся серьезные запасы углеводородов. В этой связи Найроби выстраивает собственную стратегию отношений с еще одним непризнанным анклавом на территории бывшей Сомали Джубалендом и его президентом Ахмедом Мадобе, что вызывает соответствующую негативную реакцию и крайнее раздражение в Могадишо. Кения поддерживает президента Джубаленда Ахмеда Мохаммеда Ислама, более известного как Ахмед Мадобе, с тех пор как он вмешался в гражданскую войну в Сомали в 2011 году в рамках более широкой инициативы по формированию буферной зоны между Кенией и движением, «Аш-Шабаб». В Сомали Вооруженные силы Кении в основном действуют в Джубаленде в рамках миротворческой миссии Африканского союза в Сомалиленде (АМИСОМ) против «Аш-Шабаб». 30 ноября Сомали выслала посла Кении в Сомали и отозвала своего посла в Найроби, обвинив Кению во вмешательстве в выборы в Джубаленде. Могадишо дал другим кенийским дипломатам семь дней на то, чтобы покинуть Сомали. На этом фоне президент США Дональд Трамп 30 ноября подписал приказ о выводе почти всех американских войск, дислоцированных в Сомали, к 15 января 2021 года, и их передислокацию в Кению. Напряженность между кенийскими лидерами и Мадобе с одной стороны и президентом Сомали Мохаммедом – с другой, была запредельно высокой после выборов 2019 года в Джубаленде, поскольку Мохаммед стремился обуздать сепаратизм Мадобе, а тот попытался добиться уступок от Могадишо в обмен на разрешение проведения федеральных выборов в Джубаленде в 2021 году. В сентябре Мохаммед и пять государственных лидеров Сомали договорились о новой модели проведения президентских и парламентских выборов, но Мадобе поставил условие о своей поддержке в зависимость от вывода Сомалийской национальной армии из района Гедо в Джубаленде. С тех пор Мохаммед утверждает, что Мадобе при поддержке Кении фактически вышел из этого соглашения о выборах. Соответственно Могадишо поставил под сомнение легитимность победы Мадобе в 2019 году и в феврале 2020 года и развернул дислокацию подразделений СНА в Гедо, якобы для контроля над районом племен между Сомали, Эфиопией и Кенией, но эти действия были явно направлены на подрыв поддержки Мадобе в регионе. После этого СНА и силы Джубаланда несколько раз сталкивались в Гедо в течение 2020 года. После интенсивных посреднических усилий Афросоюза Могадишо неохотно принял Мадобе в июне в качестве временного президента Джубаленда, но только с двухлетним мандатом вместо обычных четырех лет, что привело к дальнейшим столкновениям из-за его признания в конце 2021 года. Как полагают некоторые эксперты, Кения будет и впредь поддерживать правительство Джубаленда в борьбе с Могадишо, что усложнит цели консолидации для Мохаммеда и, вероятно, помешает другим возможным преемникам достичь тех же целей. Буферная зона Джубаленда является стратегическим приоритетом для Кении, чье военное участие по-прежнему сосредоточено на ограничении потенциального распространения нападений «Аш-Шабаб» на Кению. Хотя эта стратегия сдерживания не снизила частоту нападений «Аш-Шабаб» на кенийские интересы или на потенциал проведения движением громких терактов в самом Найроби, охлаждение отношений между Сомали и Кенией вряд ли приведет к сокращению поддержки кенийцами операций в регионе. Этот момент по факту продолжит обеспечивать относительную автономию Джубаленда от Могадишо. Кроме того, поддержка Эфиопией усилий по консолидации Могадишо, а также ее развертывание в Гедо укрепят политику Найроби именно в этом направлении. Разрыв отношений между Кенией и Сомали осложнит долгосрочную стратегию нейтрализации активности «Аш-Шабаб» и других группировок боевиков, что может быть преодолено путем интенсивных региональных переговоров по восстановлению прерванных отношений, но на это могут уйти месяцы. Присутствие сомалийских федеральных сил в Гедо плюс вероятные споры о легитимности лидеров в Джубаленде, вероятно, спровоцируют дальнейшую конфронтацию между региональными ополченцами и Сомалийской национальной армией, подрывая совместные усилия по борьбе с терроризмом. Стремление Джубаленда к автономии будет по-прежнему затруднять проведение значительных реформ в секторе безопасности. Могадишо по-прежнему будет сталкиваться с дефицитом кадров и оборудования, что негативно сказывается на эффективности СНА, а также на объединении военизированных и полицейских сил в централизованный аппарат безопасности. Политические заявления и действия президента Мохаммеда свидетельствуют о том, что его усилия по передаче власти и децентрализации потерпели неудачу, и необходимость дальнейшей централизации по факту является принципиальной для эффективного управления экономикой, преодоления клановых разногласий и разгрома «Аш-Шабаб». Поскольку мандат АМИСОМ постоянно пересматривается на фоне растущей усталости стран-спонсоров от нынешней стратегии по поддержанию мира, Могадишо по-прежнему привержен стратегии реформы сектора безопасности, направленной на укрепление федеральных вооруженных сил в качестве замены АМИСОМ в долгосрочной перспективе, хотя в настоящее время представляется маловероятным сценарием попытка Могадишо изгнать кенийские силы, действующие под эгидой АМИСОМ. Разрыв отношений между Кенией и Сомали также происходит на фоне сокращение численности американских сил в Сомали, что усугубит проблемы, с которыми сталкиваются Сомали и Кения в своей борьбе против «Аш-Шабаб», которое в свою очередь будет продолжать пытаться использовать разногласия между национальными и субнациональными силами безопасности и будет оставаться серьезной региональной угрозой с ее способностью создавать альянсы на местном уровне