По мере того, как первый этап ливийского политического урегулирования, похоже, ознаменовался зримым и, судя по всему, значимым результатом – формированием власти на переходный период, эксперт итальянского Института международных политических исследований (ISPI), Федерика Фацанотти (Federica Fasanotti) опубликовала свое исследование, позволяющее рассмотреть то, как современная европейская политология оценивает происходящее в Ливии. Италия, как известно, один из самых активных внешних игроков в Ливии, пускай, и не находящийся на первых местах новостных строчек, но, тем не менее, играющий большую, а, иногда, и определяющую роль в событиях. Таковы исторические разноплановые связи и отношения между Ливией и Италией, всегда носившие характер особого партнерства.
Ряд оценок и выводов Фацанотти перекликается с, не раз сделанными нами, предположениями об истинной природе и характере ливийского противостояния, в частности, с тем, что весь конфликт в Ливии, с момента его возникновения, был целиком и полностью инспирирован извне. И его главной целью, в чем тогда, единственное, совпадали интересы его заказчиков и исполнителей, а также тех, кто просто решил воспользоваться представившимся шансом и уничтожить потенциального конкурента, захватив часть его активов, это было устранение М.Каддафи и уничтожение его творения, Джамахирии. После этого, Ливия была брошена на произвол судьбы и никого не интересовала почти 8 лет. Даже те экстремистские и террористические группировки, которые возникли в ней, или пришли извне, были на периферии процесса, толком так и не смогли захватить власть и потребовались те же несколько лет, прежде чем за них решили взяться и призвали для этого Х.Хафтара. Все прочее, происходившее в Ливии было и продолжает оставаться попытками восстановить разрушенный после свержения М.Каддафи, баланс элитных и племенных отношений, который уже давно был бы восстановлен, если бы на свою беду, Ливия не оказалась в центре трех сходящихся внешних векторов: первые два очевидны, логичны и обоснованы совокупностью интересов субъектов, их реализующих. Это – то, что называют «неоосманской» политикой президента Турции, Р.Т.Эрдогана и местная проекция глобальной, именно глобальной, как бы это странно не звучало, экспансии ОАЭ. Третий вектор – это то, чем пытается заниматься в Ливии руководство РФ. Вмешательство этих трех внешних сил не позволило ливийскому конфликту сойти на нет самому собой. И перевело его в новую фазу, когда Х.Хафтар, подстрекаемый ОАЭ и поддержанный Москвой, решившей, что вот, он Каддафи номер два, но «наш, у нас же учился», начал атаку на Триполи и осадил столицу 4 апреля 2019 года.
Как выглядит все произошедшее в дальнейшем с точи зрения эксперта ISPI? После более чем полутора лет и тысяч смертей, беженцев и страданий, 23 октября 2020 года в Женеве две противоборствующие стороны, представленные военной комиссией, состоящей из десяти офицеров (Совместный военный комитет «5 + 5»), достигли прекращения огня, которое — в случае его соблюдения — могло бы стать важной платформой для мира. Текст документа, однако, оставлял место для различных толкований и должен был быть полностью поддержан правительствами Триполи и Бенгази, и каждым военным командованием на местах, но, прежде всего, всеми иностранными спонсорами. Фактически, если в Триполитании ПНС решительно поддерживают Турция и Катар, то в Киренаике Палата представителей (ПП) и ее вооруженное крыло (ЛНА) поддерживались ОАЭ, Египтом и Россией.
Их присутствие в Ливии можно рассматривать с трех сторон: геополитической, экономической и идеологической. Ливия расположена в самом центре Средиземного моря, с глубоководными портами и возможностью контролировать большую морскую территорию. Страна богата нефтью, а также природным газом, хотя, с другой стороны, ей необходимо импортировать все остальное и необходимо полностью перестроить свою инфраструктуру. С идеологической стороны Ливия уже много лет является ареной идеологического соперничества между Турцией и Катаром, с одной стороны, и «арабским квартетом» (Египет, ОАЭ, Саудовская Аравия и Бахрейн) — с другой. Однако в этом смысле оттепель, к которой стремятся саудовцы в пользу катарцев, предвещает прогресс благодаря декларации Аль-Ула, которая устранила трех с половиной летнее эмбарго в отношении Дохи. Ожидается, что одно из основных опосредованных полей сражений — Ливия — выиграет с точки зрения стабильности, но многое будет зависеть от местной динамики. Хорошей новостью является также официальное назначение в середине января — через десять месяцев после отставки Гасана Саламе — нового специального посланника ООН в Ливии, бывшего министра иностранных дел Словакии Яна Кубиша. Его первоклассное резюме вселяет некоторую надежду, по крайней мере, в дипломатической сфере.
23 января было определено, как дата, когда иностранные военные группы, действующие на местах, покинут страну. Это был бы шаг, который позволил бы правительствам двух сторон и Миссии ООН по поддержке Ливии (UNSMIL) лучше контролировать местные ополчения и, прежде всего, предоставляло возможность изъять их оружие в связи с выборами, запланированными на 24 декабря 2021 года. Но на данный момент, представляется, что ни Турция, ни Россия, не готовы двигаться в этом направлении. Скорее, наоборот. В последние месяцы появились различные признаки того, что эти международные субъекты действуют на местах, потенциально нарушая постоянное соглашение о прекращении огня: Африканское командование США (Africom), например, осудило присутствие российских боевиков, в то время как в отношении финансирования ОАЭ в пользу ЧВК «Вагнер» появляется все больше и больше уверенности. (Здесь итальянцы, на наш взгляд, не наивны, а просто дипломатичны: на самом деле в Ливии, под прикрытием ЧВК «Вагнер» и ЛНА действуют подразделения и личный состав МО РФ. Ни одно ЧВК в мире не имеет на вооружении самолетов типа МиГ-29 и Су-24, современных систем ПВО и возможностей военно-транспортной авиации — авт).
Турки получили в свое распоряжение авиабазу Аль-Утия (где они могли разместить большое количество F-16 и средства ПВО), военно-морскую базу Мисурата (где они поставили свои корабли), а в августе прошлого года они подписали контракт с Ливией и Катаром, согласно которому ими будет создан учебный центр и платформа для военного сотрудничества с целью подготовки ливийских сил безопасности по турецкой модели, действующей в Азербайджане с 1993 года.
6 декабря 2020 г. Сирийский наблюдательный центр по правам человека сообщил, что Турция готовится отправить новую партию сирийских боевиков в Ливию. В тот же день появились сообщения, что 1200 солдат суданских военизированных Сил быстрой поддержки (RSF) будут размещены на занятой Россией авиабазе Эль-Джуфра. Представляется очевидным, что Кремль в силах остановить ЧВК «Вагнер», но столь же очевидно, что у него нет на это воли. (Здесь эксперт ISPI проявляет наивность – Кремль не только не собирается останавливать ЧВК «Вагнер», он в курсе всего происходящего, дает на это свое полное согласие и предоставляет государственные механизмы и ресурсы для поддержки деятельности, ведущейся от имени этой структуры – авт.). Если мы проанализируем российские передвижения в Африке в последние годы, многие экономические и военные соглашения заключаются, как правило, через такие компании, как M-Invest, принадлежащей Евгению Прогожину, близкому соратнику Путина и владельцу, что неудивительно, ЧВК «Вагнер». Москва, активно действующая на континенте с 2006 года и придерживаясь систематической стратегии, в период с 2015 по 2019 годы подписала 19 соглашений с африканскими странами о военно-техническом сотрудничестве, получив взамен возможность, например, использования египетских авиабаз или эксклюзивных разработок золота в Судане. Русские граждане легко передвигаются в условиях социально-политической нестабильности, в которой они обычно создают свои сферы влияния. Схема очень похожа: Москва подписывает соглашение с местным правительством о секретной военной поддержке или политическом консалтинге, а взамен получает уступки в отношении природных ресурсов или доступ к стратегическим объектам.
В декабре в Гадамесе 127 членов Палаты представителей встретились, чтобы заменить спикера части ливийского парламента в Тобруке, Акилу Салеха. Последний, в свою очередь, созвал официальную встречу в Бенгази, на которой присутствовало всего около 20 депутатов, что достаточно, чтобы понять внутреннюю напряженность в Киренаике, о чем также свидетельствуют столкновения, в настоящий момент словесные, между представителями прибрежной зоны и из района обширной пустыни Куфра, которые требуют большего представительства.
25 декабря 2020 г. состоялся важный обмен военнопленными, благодаря работе Совместного военного комитета «5 + 5», однако проблем остается много. Примером таких трудностей является дальнейшая отсрочка открытия главной прибрежной дороги, соединяющей Восток и Запад, из-за задержек с выводом иностранных наемников и последующим удалением противопехотных мин. Открытие этого пути было частью пункта о прекращении огня, подписанного 23 октября, но, очевидно, это оказалось более сложной задачей, чем ожидалось. Работы только начались.
Война, развязанная Х.Хафтаром, оставила несколько ран, о чем свидетельствует недавнее открытие в окрестностях Тархуны, в Триполитании 27 массовых захоронений, в которых были найдены сотни тел. В 2015 году ополчение братьев аль-Кани, также известное как «Аль-Каният», взяло под свой контроль город, действуя безжалостно и жестоко против простых граждан. Когда Хафтар начал осаду Триполи, ополчение перестало поддерживать ПНС, вступило в союз с ЛНА, получив название 9-й бригады ЛНА, но эта очевидная перелицовка, безусловно, не изменила ее криминальных характеристик. После провала операции Хафтара ополченцы, связанные с аль-Кани, бежали, оставив после себя развалины и разрушения. Это один из многих примеров, позволяющих лучше понять распад ливийской социальной ткани и возникшую в результате глубокую напряженность. Фактически, невозможно будет активизировать какое-либо политическое решение, не узнав сначала правды об этих трагедиях, которые к настоящему времени ежедневно совершаются против мирных жителей Ливии.
Ситуация на юге страны остается туманной: существует множество местных вооруженных групп — в основном, этнических тубу и туарегов — которые действуют, в основном, в целях контрабанды (оружие, наркотики, предметы первой необходимости, но прежде всего нелегальные мигранты), как, впрочем, поступают и многие ячейки террористов, от «Исламского государства» (ИГ, запрещено в РФ) до «Аль-Каиды в Исламском Магрибе» (АКИМ). Они во многих отношениях заменяет правительство, все больше укореняется на этой территории и рассматривается как реальная альтернатива обычным государственным институтам. Вся южная пустынная территория, труднодоступная и плохо контролируемая из-за морфологии территории, является безопасным убежищем для радикальных групп, которые в последние годы претерпели «африканизированную» метаморфозу, благодаря новым политическим союзам и бракам, способствующим интеграции джихадистов в местную племенную ткань. На данный момент ячейки джихадистов не особо активны, но факт их присутствия на территории юга Ливии не подвергается сомнению.
Ко всему этому мы должны добавить еще одну проблему: коррупцию. Ливийское руководство за эти десять лет после «революции», которая привела к свержению режима Каддафи, оказалось не только политически незрелым — и этот элемент нельзя недооценивать, — но и глубоко коррумпированным. Стремление международного сообщества к либеральному экономическому режиму по западной модели не облегчило ситуацию, потому что правящий класс использовал его в своих интересах способами, которые часто неуместны, еще больше увеличивая внутренний социально-экономический разрыв. Протесты 2018 года, а также часть протестов 2020 года возникли по этим причинам. Отсутствие прозрачности местных элит также подорвало энтузиазм населения по отношению к демократическим политическим процессам, заставив его разочароваться и прекратить свое участие в них.
Что касается пандемии коронавируса, то, если по состоянию на 31 декабря 2020 года число людей, инфицированных коронавирусом в Ливии, составляло 100 277 случаев и 1478 смертей, то 18 января 2021 года было зарегистрировано 109 088 случаев и 1665 смертей. Остаются проблемы с отсутствием подходящих больничных мощностей для лечения наиболее серьезных случаев и ситуации с отслеживанием инфекций.
Внешние отношения
Ситуация на данный момент кажется даже более подвижной, чем обычно, о чем свидетельствует целый ряд событий последних недель, некоторые из них, даже положительные.
Высокопоставленная египетская делегация во главе с заместителем главы египетской разведывательной службы отправилась в Триполи 27 декабря после шестилетнего отсутствия контактов. Несомненно, такой шаг следует рассматривать как положительный, учитывая определенное отделение Каира от Палаты представителей Акилы Салеха, но, прежде всего, от ставшей весьма сомнительной фигуры Х.Хафтара. Этому решению способствовал ряд параллельных мероприятий: работа Форума ливийского политического диалога, ослабление напряженности между Катаром и «арабским квартетом», избрание нового американского президента Джо Байдена.
Поддержка идее и процессу Форума, рожденного в контексте Берлинской конференции Германией, Италией, Францией, Соединенным Королевством и Соединенными Штатами через своих послов, остается – по, крайней мере, официально — безоговорочной.
В этом смысле Стефани Уильямс 6 января 2021 года вместе с экономической рабочей группой созвала виртуальную встречу с ливийскими политиками и экономистами для повторного обсуждения возможных реформ, представленных в Женеве 15 декабря прошлого года. Идея состоит в том, чтобы продолжить сотрудничество между финансовыми и производственными учреждениями страны и провести к 2021 году новые экономические, денежно-кредитные и фискальные реформы для достижения рационализации и унификации национального бюджета. Это позволит улучшить финансовый сектор и управление нефтяными доходами, которые должны быть более точными и прозрачными.
В последнее время широко обсуждается тема организации официального иностранного присутствия, которое будет призвано следить за прекращением огня: тот же генеральный секретарь Организации Объединенных Наций, Антониу Гутерриш еще 30 декабря надеялся на формирование комитета с участием вышедших на пенсию гражданских лиц и военных, персонала международных организаций (в основном Африканский союз, Лига арабских государств и Европа) привлекаемых для мониторинга. Однако эта идея, даже с учетом недавнего обращения СВК «5 + 5», находится в зачаточном состоянии, так как еще не ясно, кто мог бы в таком органе участвовать, в каком количестве и с какими функциями.
В начале 2019 года Вашингтонский институт Брукингса представил Пентагону отчет о возможном подходе США к Ливии. В нем среди прочего настоятельно рекомендовано использовать иностранный контингент с миротворческими функциями, управляемый непосредственно Организацией Объединенных Наций или Многонациональными силами и наблюдателями, способными контролировать территорию Ливии. Эту возможность следует принять во внимание, учитывая провал всех дипломатических действий, осуществленных до сих пор. Проблема многогранна и заключается в глубоких трениях, существующих в ливийском обществе, некоторые из которых являются доставшимися в наследство, а другие — новой реальностью, заключающейся в повсеместном распространении оружия, легкого и тяжелого, в новом качестве ополченцев, во внутренней коррупции общества, в незрелости политического класса, в потенциальном богатстве, создаваемом доходами от нефти. Местные ополчения, многие из которых связаны с организованной преступностью, нашли свое применение в условиях, когда нет единого правительства, способного выполнять свои функции, и где, прежде всего, нет институтов, способных восполнить этот серьезный недостаток. Ни одно ополчение никогда не сдаст оружие, если оно будет контролироваться самими гражданами: в игру вступят личные отношения, злоба, коррупция и индивидуализм.
Вот почему необходим сильный иностранный контингент, не только с функциями наблюдения, но и с военным потенциалом, способным защитить себя и население, а также гарнизоны, размещенные в стратегических местах страны.
Это мнение итальянского эксперта, на наш взгляд, симптоматично: если вопрос о размещении наблюдателей в Ливии будет решен положительно, то в каком формате? Миссии ООН или Многонациональных сил? Второй вариант предполагает, что финансировать их будут, главным образом, страны-участники. При любом развитии ситуации, участие в нем итальянского военного контингента, так же, как и военнослужащих из Франции, Германии выглядит весьма вероятным. И вполне оправданным: у всех этих стран, как и у уже упоминавшейся Турции, в Ливии есть долгосрочные экономические, и связанные с ними, политические интересы.