Хотя йеменские хоуситы заявили о своей ответственности за нападение 7 марта на объекты Saudi Aramco, которое причинило минимальный ущерб, американские источники в спецслужбах практически уверенны в том, что оно могло произойти из Ирака или Ирана. В этой связи они делают вывод о том, что дальнейшие нападения на Саудовскую Аравию и объекты Saudi Aramco со стороны Йемена и Ирака вполне вероятны в среднесрочной перспективе.По свидетельству местных жителей, в результате атаки произошли взрывы в Даммаме, Дахране и Хобаре (это говорит о том, что ракеты не были перехвачены). Саудовское агентство печати также сообщило, что нефтебаза Saudi Aramco в Рас-Тануре — крупнейшем в мире терминале экспорта нефти — была поражена беспилотником, прилетевшим с стороны моря, и что осколки от баллистической ракеты упала рядом с жилым районом Saudi Aramco в Дахране. Сообщений о потерях людей или имущества не поступало. Это нападение напоминает нападения на Абкаик и [1] Хураис в 2019 году в том смысле, что за них сразу взяли ответственность хоуситы, несмотря на то, что атаки были проведены со стороны моря или территории Ирака. Американские эксперты сейчас фактически однозначно говорят о том, что основным плацдармом для этих атак выступает иракская территория. Советник саудовского королевского двора подтвердил, что нападение было совершено не со стороны Йемена и что все признаки указывают на Иран, хотя неясно, было ли нападение совершено непосредственно из Ирана или Ирака. Представитель арабской коалиции Турки аль-Малики подтвердил этот тезис, заявив «Аль-Арабии» 8 марта, что вина в конечном счете лежит на «региональных странах, которые поддерживают терроризм», независимо от точного происхождения беспилотных летательных аппаратов и ракет. Версия об иракском направлении подтверждается и чисто техническими выводами. Хоуситы ранее не демонстрировали техническую способность поражать цели вплоть до Рас-Тануры и Дахрана. Утверждение «подход с моря» также предполагает подход с востока или севера. Последняя по времени атака последовала за атакой беспилотника 23 января на королевский дворец Эр-Рияда, который, по словам американских официальных лиц, был запущен из Ирака. В последние годы Иран передает иракским ополченцам баллистические ракеты малой и средней дальности и беспилотные летательные аппараты, и это может быть лишь последним по времени примером их применения. Эксперты также указывают на то, что это нападение произошло после того, как 2 марта начальник Генерального штаба Вооруженных сил КСА Файяд аль-Рувайли посетил Багдад, где встретился с министром обороны Ирака Джуной Инадом. Визит аль-Рувайли был вызван прежде всего опасениями по поводу подземных туннелей в провинции Анбар, используемых для размещения и транспортировки баллистических ракет. То есть, Эр-Рияд потребовал от Багдада воспрепятствовать переправке иранских ракет из Сирии в Ирак. Таким образом, «Аль-Хашд аш-Шааби» оперативно отреагировали и послали соответствующий сигнал Саудовской Аравии о своем недовольстве на такие просьбы. Маловероятно, что любое нападение такого масштаба со стороны поддерживаемого Ираном ополчения произошло без участия КСИР. Таким образом, Иран последовательно поддерживает значительную активность в Персидском заливе в течение последних трех месяцев [2], с тремя отдельными инцидентами — магнитной миной, обнаруженной на корпусе танкера у берегов Ирака, захватом корейского танкера и взрывом на израильском сухогрузе, но обстрел объектов Saudi Aramco — одна из самых серьезных подобных атак с 2019 года. Это эпизод однозначно сигнализирует о том, что Тегеран становится все более нетерпеливым из-за отсутствия прогресса со стороны администрации Байдена [3] в рамках возвращения к переговорам об СВПД и облегчения санкций. Поскольку переговоры между Ираном и Соединенными Штатами идут вяло, Тегеран, похоже, поддерживает или, по крайней мере, не пытается активно остановить такую деятельность своих прокси. Эти атаки до сих пор не имели такого же уровня точности в поражении чувствительных целей, как атаки 2019 года на Хураис и Абкаик, которые поразили наиболее критические узлы на перерабатывающих предприятиях Saudi Aramco. Как полагают американцы, это связано с сочетанием усиления саудовской ПВО и менее точных и сложных платформ, используемых в таких атаках. От себя добавим, что это связано исключительно с тем, что иранцы рассматривают эти удары прежде всего как направление сигналов в Вашингтон. Тем не менее, любое такое нападение может привести к гибели гражданских лиц, включая иностранцев, что может привести к эскалации конфликта с другими странами в зависимости от гражданства жертв.
Каковы же альтернативные сценарии поддержания региональной безопасности, если речь идет о США, Иране и Саудовской Аравии? Американские эксперты указывают на четыре возможных сценария. Во-первых, существует традиционный подход США, когда они продолжат иметь серьезное военное присутствие на Ближнем Востоке, а государства Персидского залива будут целиком полагаются на американские войска для обеспечения своей безопасности. Этот подход, так или иначе, применялся на протяжении семи десятилетий, и в результате Ближний Восток оказался охвачен серией серьезных кризисов. Второй сценарий предполагает стратегию США по «развороту на Восток [4]». Он подразумевает тот факт, что США должны больше сосредоточиться на реальных угрозах, исходящих от Китая и России. В том случае, если США откажутся от приоритета ближневосточного региона, вакуум власти, скорее всего, будет заполнен другими державами, включая Россию и Китай. Согласно третьему сценарию, возглавляемая Израилем программа создания так называемого «арабского НАТО [5]» заменит американское военное присутствие в регионе. Министр обороны Израиля Бени Ганц недавно заявил [6], что Израиль намерен разработать «специальное соглашение о безопасности» с арабскими союзниками в Персидском заливе, которые разделяют общую озабоченность по поводу Ирана. Но этот сценарий, продвигаемый администрацией Трампа , скорее всего, увековечит напряженность, а не уменьшит ее. К тому же, далеко не все страны региона готовы признать официально военное партнерство с Израилем. Четвертый сценарий представляет модель коллективной региональной безопасности и сотрудничества, основанная на 12 принципах [7], озвученных председателем исследовательского центра Персидского залива Абдулазизом Сагером в The Guardian. Среди основных принципов модели — взаимное уважение, сохранение национального суверенитета и территориальной целостности, невмешательство во внутренние дела государств, отказ от сектантства и вооружения незаконных вооруженных формирований в государствах региона. Эти принципы позволят свести к минимуму риск дальнейших конфликтов в регионе; заложить основы устойчивого мира, сотрудничества и дружественных отношений между Ираном и Саудовской Аравией; а также проложить путь к новой парадигме безопасности в направлении коллективного регионального сотрудничества. В то время как Эр-Рияд и Тегеран сосредоточены друг на друге, более мелкие страны Персидского залива имеют основания для беспокойства по поводу потенциально гегемонистских [8] тенденций Саудовской Аравии, Ирана и Ирака. Таким образом, региональная система безопасности должна базироваться на концепции «нулевой гегемонии». Укрепление диалога и сотрудничества между государствами Персидского залива необходимо для любого потенциального сближения. Честно говоря, этот вариант представляется некой утопией, но в ней есть некое рациональное зерно, если мы вспомним, в общем-то, нейтральную, как минимум, динамику двусторонних отношений между тем же Ираном и ОАЭ или Оманом.